Я старалась дышать медленно и размеренно. Шум в зале суда постепенно стихал, а после того, как судья занял своё место, стало совсем тихо. Ни шепотков на задних рядах, ни шелеста бумаг, ни скрипа стульев — ничто не нарушало тишину. Все терпеливо ожидали начала очередного слушания.
Вдох. Выдох. Я повторяла себе:
— Дыши, Полли, дыши.
Я старалась справиться с нервозностью, не отпускающей меня с самого начала этого долгого дня. Получалось так себе. Но я продолжала пытаться. Как и в первый раз, на моих плечах лежали две мужские руки, успокаивая и защищая. Ник и Генри. Два ангела-хранителя.
На место для дачи показаний один за другим выходили свидетели защиты. Приносили присягу, отвечали на вопросы адвоката Джона. Бармены, охранники, случайные посетители баров, где я коротала вечера в тот свой период отчаяния и самоуничижения. Я отрешённо слушала, как они описывали меня. Была пьяна, проявляла агрессию, появлялась регулярно, часто общалась с разными мужчинами. Мой образ писался широкими мазками, я чётко видела прорисовывающуюся картину. Разбитная, скандальная бабёнка, коротающая вечера в барах в надежде подцепить очередного мужика, чтобы провести с ним ночь. Джина и Роберт старались вовсю. Когда наступала очередь обвинения вести допрос, из ответов на их вопросы становилось ясно, что агрессию я проявляла, когда очередной мужчина не желал принять мой отказ и продолжал настаивать на знакомстве. Что не так уж много я пила и уходила всегда в одиночестве. Словно по грубо намалеванному полотну проходились тонкой кистью, вырисовывая детали. И сквозь образ пьяной потаскушки проступал совсем другой.
Но адвокат Джона не думал сдаваться. И продолжал вызывать всё новых свидетелей. Они были тщательно подобраны и порядок их показаний был четко выверен. Они шли по нарастающей, каждый следующий приносил историю, всё больше утяжеляющую мой образ. Я чувствовала, как внутри меня снова начинает нарастать гнев, а по сжимающим мои плечи ладоням было понятно, что и Ник, и Генри разделяют моё возмущение.
Джина и Роберт отбивались блестяще. Спокойно, с юмором они каждый раз находили верные вопросы, которые били точно в цель, и разрушали ту шаткую конструкцию, что так тщательно создавал адвокат Джона. Но, глядя на его лицо, изредка озаряющееся злорадной усмешкой, я внутренне сжималась, ожидая подвоха. И мы все его дождались.
Когда прозвучало имя очередного свидетеля, рука Ника судорожно сжала моё плечо, а я застыла, словно превратилась в камень, холодный, недвижи́мый. А в ушах эхом отозвалось:
— Тамила Джонсон!
Я, словно в полусне, смотрела, как наша сестра Мила идёт по проходу к свидетельскому месту, приносит присягу и с улыбкой начинает отвечать на вопросы Ральфа Киттинга.
— Кем вы приходитесь истице?
— Сестрой, — Мила держалась с обычным для себя видом послушной отличницы, который мог обмануть любого, кто её не знал.
— Сколько времени вы проживали в одном доме вместе с истицей?
— Около пятнадцати лет.
— Вы вместе росли, правильно? На сколько лет мисс Полина Джонсон старше вас?
— На два года, — Мила виртуозно держала свою бесхитростную невинную маску, хлопая ресницами округленных глаз.
Генри беспокойно поменял положение тела, наклонившись ближе к моему плечу. Ник отчётливо скрипнул зубами. А я просто в оцепенении слушала звонкий голос сестры, готовясь к очередному удару.
— Вы хорошо знакомы с мистером Голдом?
— Да, я хорошо его знаю. Я познакомилась с ним на одной из вечеринок, где была вместе с сестрой. Когда Джон… мистер Голд начал встречаться с Полли, мы регулярно общались все вместе.
Я прикрыла глаза и медленно выдохнула сквозь зубы. Джина беспокойно наклонилась ко мне:
— Что такое, Полли?
— Она врёт, — процедила я, — может они с Джоном и общались, но к нам она никогда не приходила и мы не проводили время вместе.
— В каком формате проводились эти встречи? — продолжал допрос Киттинг.
— В разных, — последовал быстрый ответ. Слишком быстрый, словно Мила знала, о чем её спросят. — Просто посиделки и тематические вечеринки, на Хэллоуин или на Новый год.
— А были ли какие-то особенные встречи? — голос Ральфа источал елей, а на лице появилась гаденькая улыбочка.
Мила прикусила губу, очень натурально изобразив огорченный вид. Я отвела взгляд от сестры, не в силах больше наблюдать эту клоунаду. Сердце колотилось, как бешеное, разгоняя по телу дикую смесь ярости и боли. Я положила руку на пальцы Ника на моём плече, он шумно выдохнул и наконец-то ослабил хватку.
— Да, были, — коротко ответила Мила, кротко опуская глаза.
— Расскажите нам о них, — мягко попросил Киттинг.
Мила стрельнула глазами по сторонам, тщательно избегая смотреть в нашу сторону.
— Однажды, меня позвали на вечеринку, — медленно, чуть запинаясь, начала рассказывать Мила, — сказав, что будет что-то необычное. Когда я пришла, в доме была ещё одна пара…
Я увидела, как Киттинг чуть заметно поморщился, но тут же снова принял нейтральное выражение лица.
— Мы немного выпили и потанцевали, — продолжала Мила свой рассказ, — а потом Полли… то есть мисс Джонсон, предложила… — тут Мила натурально зарделась и вскинула на Киттинга свои огромные голубые глаза.
— Что именно предложила вам мисс Джонсон? — спросил Киттинг.
— Она сказала, что это свинг-вечеринка, и я могу присоединиться к любой паре, — Мила выглядела смущенной и сконфуженной, но продолжала отводить глаза от меня.
Я почувствовала какое-то движение слева, и, повернувшись, увидела, как Джина и Роберт что-то активно обсуждают. Джина листала показания свидетелей, а Роберт писал сообщения на телефоне, его пальцы так и мелькали, набирая и отправляя текст.
— Что было потом? — продолжал допрос Киттинг.
— Ничего, — удивлённо раскрыла глаза Мила. — Я отказалась и ушла.
— Вы разговаривали с сестрой после об этом случае?
В этот момент Джина привлекла моё внимание, положив мне руку на запястье. Я увидела вопросительное выражение на её лице и отрицательно покачала головой. Она кивнула и вернулась к разговору с Робертом.
— Да, — голос Милы болезненно отозвался звоном в моих ушах. — Я сказала, что для меня это чересчур. А Полли рассмеялась и назвала меня синим чулком и старой девой. Она говорила, что часто бывает на таких вечеринках. На кинк-пати, свинг и даже… БДСМ!
Последнее слово Мила выдохнула звенящим шёпотом, с притворным ужасом в голосе.
Я со слабым стоном прикрыла глаза. Вот и БДСМ появился. Возник откуда не ждали.
— Спасибо, у меня всё, — с довольной улыбкой сказал Ральф и отошёл от свидетельского места, жестом приглашая Джину сменить его.
Джина успокаивающе прикоснулась к моей руке и встала. Краем глаза я заметила, что Роберт поспешил к выходу, прижимая к уху телефон. Джина же обманчиво неторопливо приблизилась к месту свидетеля и перед тем, как задать вопрос, пару мгновений молча смотрела на Милу. Та с вызовом отвечала на взгляд, крепко сжав челюсти и выпятив вперёд подбородок.
— Скажите, Мила, — мягко начала Джина, — это предложение вашей сестры сильно вас шокировало?
Мила недоверчиво уставилась на Джину и молчала.
— Свидетельница, — строго сказал судья, — отвечайте на вопрос.
— Да, — резковато ответила Мила, — я к такому не привыкла.
— Понимаю, — голос Джины продолжал звучать мягко и даже сочувственно. — А эта вечеринка проходила в квартире, в которой проживали мисс Полли Джонсон и мистер Голд?
— Да, — ответила Мила, снова упрямо выставив подбородок.
— А вы помните, в какой день это было? — обманчивая мягкость голоса Джины набрала жесткости.
— Протестую, — тут же выскочил Ральф Киттинг. — Свидетельница не помнит таких деталей.
— Почему? — обернулась к нему Джина с деланно удивлённым лицом. — У нее амнезия? Склероз? Альцгеймер? Она не помнит даже примерно, в каком году это было и в каком месяце?
Киттинг стоял с растерянным и красным от злости лицом и молчал. Джина повернулась к судье.
— Свидетельница, отвечайте, — устало произнес судья.
— Это было в прошлом году, — нервно произнесла Мила, не глядя на Джину. — Кажется, перед новым годом.
— А как звали ту вторую пару? — голос Джины звучал так, словно она спрашивала о чем-то совершенно неважном, но Мила тотчас покрылась красными нервными пятнами.
— Не знаю, — резко бросила она, — я не запомнила.
— Ничего страшного. Спасибо, — Джина была сама спокойствие и любезность. — У меня нет больше вопросов.
Она повернулась и отправилась к своему месту. В это время вернулся Роберт и сел за стол. Лицо его было сосредоточено и серьезно. Но, поймав мой взгляд, он еле заметно подмигнул мне.
Мила растерянно похлопала глазами и перевела вопросительный взгляд на Ральфа. Тот пожал плечами и отвернулся.
— Заседание закончено, — объявил судья, — следующее состоится пятого числа. Все свободны.
Мила неуверенно встала со своего места и пошла быстрым шагом по проходу между рядами, к выходу из зала. В нашу сторону она подчёркнуто не смотрела, хотя Ник сверлил её взглядом. За ней устремилось несколько репортёров.
Я устало откинулась на спинку стула, выдыхая воздух, который задержала в лёгких, слушая показания сестры.
— Что теперь? — обратилась я к Джине.
— О, теперь начинается самое интересное, — с лёгкой улыбкой сказала Джина. — Всё идёт отлично, поверь мне.
Она повернулась к Роберту и тот чуть заметно кивнул головой.
— Не переживайте, — сказала Джина всей нашей унылой компании, — всё закончится хорошо.
***
Пять дней до следующего заседания прошли в привычных хлопотах. Я старалась сильно не волноваться по поводу предстоящего слушания. Доверилась Джине и Роберту, и запрятала тревогу в дальний уголок сознания. На работе я полностью погружалась в текущие дела, а вечером проводила время с Генри. Мы смотрели кино, разговаривали обо всём, занимались любовью, и я, обнимая его сильное тело, легко выкидывала неприятные мысли из головы. Но, к сожалению, так просто мне отделаться не удалось. Вся моя отложенная тревога возвращалась ко мне во снах. В них я пыталась убежать от Джона, который гнался за мной с ножом в руке, но воздух словно густел вокруг меня, не давая двигаться. Я барахталась в нем, как пчела в меду, обмирая от ужаса. И просыпалась с колотящимся сердцем. А потом сидела тихонько в постели, обхватив колени и радуясь, что Генри не проснулся, и пыталась отдышаться.
Накануне заседания я почти совсем не спала. Чуть закрывала глаза и мне начинала видеться такая муть, что я тут же просыпалась. Ворочалась с боку на бок, пытаясь найти удобное положение, но подушка, матрас и одеяло словно сговорились и пошли на меня войной.
— Поль, ты не спишь? — негромко спросил Генри.
— Разбудила тебя? — я почувствовала себя виноватой. — Прости. Не могу уснуть, снится какая-то жуть.
— Иди сюда, — он протянул руку, и я с готовностью нырнула в его теплые объятия.
Он прижал меня к себе, обхватив обеими руками, и уткнулся носом мне в макушку.
— Снова переживаешь из-за завтрашнего слушания? — губы Генри коснулись моего лба, а пальцы левой руки ласково прочертили на плече извилистую линию.
— Наверное, — я прерывисто вздохнула. — Мне снятся кошмары с Джоном в главной роли.
Генри помолчал, продолжая нежно поглаживать мою спину.
— Я в детстве, — начал он после паузы, — ужасно боялся лечить зубы. Так сильно, что накануне посещения стоматолога меня колотило ознобом. Знаешь, как меня успокаивала мама?
Я помогала головой. Генри тихо усмехнулся и продолжил:
— Она говорила, что сейчас бояться и переживать глупо, ведь мы даже ещё не едем к врачу. Потом, когда мы уже ехали, она повторяла, что и сейчас ещё не нужно бояться, мы даже не доехали до больницы. Потом, у кабинета стоматолога снова рано было бояться, ведь я ещё не в кресле. А когда меня усаживали в кресло, мама вставала рядом, брала меня за руку и говорила, что вот сейчас я конечно могу бояться, но я даже моргнуть не успею, как всё уже закончится. Самое удивительное было то, что это и вправду работало.
Я не удержалась от улыбки.
— Мне так нравится твоя мама, — сказала я, — хотела бы я с ней познакомиться. По-моему, она удивительная женщина.
— Я вас познакомлю. Мне кажется, вы быстро найдете общий язык, — ответил Генри и приподнявшись на локте, заглянул в глаза. — Полли, сейчас ещё рано бояться. А потом я буду стоять рядом и держать тебя за руку. И этот неприятный инцидент очень быстро закончится.
Я прижалась к нему, изо всех сил обнимая его. Он ответил мне такими же крепкими объятиями. Мы так и заснули, не расцепляя рук.
***
Перед началом заседания Джина повернулась к Нику, Генри и Эмили, и торопливо сказала:
— Возможно, сегодня придется вызвать кого-то из вас свидетелем, будьте готовы.
Затем она повернулась ко мне и добавила:
— Не волнуйся, у нас всё под контролем.
Я растерянно кивнула и постаралась успокоиться. Вошёл судья и секретарь объявил начало слушания. Ральф Киттинг вызвал первого свидетеля — Джона Голда.
Пока Джон приносил присягу, он, не отрываясь, смотрел на меня тяжёлым немигающим взглядом. Я внутренне сжалась, инстинктивно отклонившись как можно дальше на спинку стула. Когда на мои плечи уже привычным жестом легли ладони Генри и Ника, Джон искривил губы в саркастической усмешке. А я постаралась надеть на лицо непроницаемую маску.
Ральф Киттинг начал допрос.
— Как давно вы знакомы с мисс Полиной Джонс?
— Два с половиной года, — прозвучал спокойный голос Джона.
— Какие отношения связывают вас с истицей?
— Любовные, — последовал незамедлительный ответ. — Мы собирались пожениться.
— Собирались? — изобразил вежливое удивление Киттинг. — Больше не собираетесь?
— После того, как невеста подала на меня в суд, это стало некоторым образом затруднительно, — с ухмылкой сказал Джон и по залу пронеслись смешки.
Я сцепила зубы, сдерживая рвущееся наружу негодование. Спокойствие, Полли, держи себя в руках. Не ведись на провокации. За спиной беспокойно выдохнул Генри, а Ник прошипел сквозь зубы:
— Вот же мудак!
— Хочу немного упростить задачу моим коллегам, — Киттинг сделал шутовской поклон в сторону Джины и Роберта. — Скажите, Джон, вы помните имена той пары, что присутствовала на вечеринке, о которой говорила мисс Тамила Джонсон?
— К сожалению, нет, — спокойно ответил Джон, глядя в зал открытым добродушным взглядом. — Кажется, это были знакомые Полли.
— Засранец! — тихо процедила Джина.
— А вы сами как относились к этой… кхм, идее? Обмена партнёрами.
— Если честно, я не знал, что Полли интересно такое, — голос Джона звучал слегка печально и очень искренне. — Я… мне такое было не по душе. Я люблю свою невесту и не собирался ни на кого её менять. И думал, что ей вполне достаточно меня одного. Но, видимо, я ошибался, — и Джон скользнул красноречивым взглядом за моё плечо, туда, где сидел Генри.
Мне хотелось изо всех сил хлопнуть себя по лбу. Этот сраный спектакль просто выводил меня из себя. И судя по тяжёлому дыханию и беспокойным движениям за моей спиной, Нику, Генри и Эмили всё это тоже очень не нравилось.
— А вы обсудили это недопонимание со своей невестой?
— Да, я поговорил с ней сразу же, как Мила ушла домой. Сказал, что против такого формата.
— А что вам ответила ваша невеста? — Киттинг был просто приторно вежлив.
— Ну, она приняла мои аргументы и отказалась от этой идеи. Но взамен попросила меня попробовать… кое-что новое в постели, — последнюю фразу Джон произнес, смущённо опустив взгляд.
— И о чем же она вас попросила?
Я обессиленно прикрыла глаза, понимая, что именно сейчас прозвучит.
— Она попросила… — Джон замялся, снова изображая смущение, — попросила себя связать.
— И вы выполнили её просьбу?
— Конечно, — с готовностью ответил Джон. — Я хотел доставить ей удовольствие.
— Ах ты ж ебанный карась, — зло проговорил Ник.
Джина повернулась к нему и неожиданно фыркнула. Мне вдруг тоже стало смешно и я опустила голову, стараясь подавить невольную улыбку.
— У меня больше нет вопросов, — Киттинг отошёл от своего подопечного, уступая место моим адвокатам.
Джина поднялась со стула и подошла к свидетельскому месту.
— Мистер Голд, как давно вы живёте по вашему нынешнему адресу? — первый вопрос, кажется, озадачил Джона, но он ограничился только поднятием бровей.
— Чуть больше двух лет, — ответил он. — Мы сняли эту квартиру, когда решили съехаться с Полли.
— Знакомы ли вы со своими соседями? — Джина как ни в чем не бывало продолжала допрос, неторопливо прохаживаясь туда-сюда.
— Не со всеми, и только шапочно, — ответил Джон, начиная показывать беспокойство.
— А с теми, кто живёт в квартире напротив, вы в каких отношениях?
— Протестую, — выскочил Киттинг, — какое это имеет отношение к делу?
— О, самое прямое, — ответила Джина с милой улыбкой.
— Протест отклонён, — сказал судья, — отвечайте на вопрос.
— Знаю только, что там живёт одинокая старушка, которая держит кошек. Я только здоровался с ней при встрече, не более.
— Ну, насчёт того, что старушка одинока, вы ошибаетесь, — Джина вернулась к своему месту и взяла протянутый Робертом пакет и снова повернулась лицом к свидетелю. — Дело в том, что у миссис Бартон есть внук, который очень любит свою бабушку. И всегда выполняет её просьбы. И год назад её встревожила какая-то подозрительная возня на лестнице. Она пожаловалась внуку и тот установил над её дверью камеру наблюдения.
Джон переменился в лице. Киттинг так сильно сжал челюсти, что у него вздулись вены на шее. А Джина подошла к месту судьи и положила на его стол конверт.
— Прошу принять это в качестве улики. Здесь записи за прошлый год, с сентября по декабрь включительно. В полиции их просмотрели. Подскажите, мистер Голд, каким образом в вашу квартиру попали Тамила Джонсон и таинственная пара якобы друзей Полины Джонсон, если на записях с камеры их нет?
В зале поднялся шум, такой, что судье пришлось призывать всех к порядку. Джон грыз нижнюю губу и молчал. Джина снова повернулась к судье.
— В этом пакете также есть запись того дня, когда на Полину Джонсон было совершено нападение. И по записи прекрасно видно, что мисс Джонсон пришла в квартиру не по своей воле, а её привели насильно, под угрозой оружия.
— Протестую, — снова заблеял Киттинг.
— Против чего? — Джина повернулась к нему и её голос прозвучал жестко. — Против прямых доказательств?
— Мы их не видели, — пытался отбиться Киттинг, — может, это подделка.
— Проводите экспертизу, — усмехнулась Джина, — проверяйте, делайте, что хотите. Записи подлинные. И взяты в дело по всем правилам. — она повернулась к судье и сказала: — У меня больше нет вопросов к мистеру Голду. Но есть ещё один свидетель, которого мы хотим вызвать для дачи показаний.
