Где-то в запретном лесу лаяли волки.
Дамблдор на все сто — и даже больше — процентов был уверен, что противные, нехарактерные для Школы Чародейства и Волшебства звуки издавали именно эти большие серо-коричневые животные.
«В конце концов, — подумал он, поморщившись. —
Эти тёмные твари, — директор стиснул зубы и с трудом удержался, чтобы не сплюнуть себе под ноги. —
Превращаются именно в, — он глубоко вздохнул. —
Них».
Низкий и рокочущий, но при этом неприятный, скулящий и как будто бы слишком высокий — хотя он таким, конечно же, не был — звук наверняка не нравился не только ему, а бил по ушам всех детей и взрослых находящихся в Хогвартсе.
Альбус знал, что значит этот странный для шотландского нагорья звук.
Он понимал, что к нему наконец-то спустя долгие часы, дни и даже недели пренеприятнейших переговоров прибыл посланник другой стороны.
План, который Дамблдор придумал несколько недель назад, был создан для вполне логичной и совершенно очевидной цели.
Он был создан для того, чтобы вывести агнца из себя и вытащить его из замка под каким-нибудь предлогом.
«И он сам, — директор мягко улыбнулся, когда скрипнула дверь его кабинета. —
Следуя советам своего мудрого профессора в моём лице, — он прищурился, пристально оглядывая неопрятного и откровенно неприятного на вид посланника Волдеморта. —
Придёт прямо в руки своего заклятого врага».
— Почему ты вообще решил, —
насмешливо протянуло «То»,
отправив мурашки гулять по всему телу Дамблдора.
— Что всё пойдёт именно так, —
оно усмехнулось и,
словно только-только проснувшись,
медленно открыло глаза.
— Как ты думаешь?
— Здравствуй, старик, — скрипучий голос тёмной твари, неприятно ударив по ушам, как будто спугнул «То». — Я надеюсь, — оборотень скривил рот в нечто похожее одновременно на человеческую ухмылку и на волчий оскал. — Ты знаешь, зачем я здесь.
— Конечно, знаю, — Альбус поднял уголки губ в миролюбивой улыбке. — Ведь именно я предложил эту идею, — он поправил очки и, продолжая расслабленно улыбаться, достал из рукава лиловой мантии свою палочку. — Вашему Повелителю.
— Я так понимаю, — начала тёмная тварь, не отрывая глаз от оружия в руках директора. — План остался неизменным?
Оборотень, ни на мгновение не поднимая взгляда — то ли не желая, то ли попросту боясь — зачем-то начал декларировать всю последовательность действий, знакомую Дамблдору наизусть и им же собственно и придуманную.
Его неприятный голос с каким-то звериным напевом отвлекал Альбуса от мыслей и заглушал его голос.
«Но я могу его простить, — подумал он философски. —
Ведь он ослабил не только мой голос».
Сценарий, написанный директором на многих шершавых листах пергамента и расписывающий судьбы двух сильнейших — после него самого, конечно же — людей, был невероятно прост и столь же невероятно гениален в своих заурядности и обыкновенности.
План, как считала личная шизофрения Дамблдора, был абсурден и абсолютно точно не стал бы работать.
План — был уверен сам Альбус — был совершенен, и не было ни единого шанса на то, чтобы он по каким бы то ни было причинам не сработал.
«То» громко смеялось, слушая внутренний монолог директора и наблюдая за ясными видениями будущего, мелькающими в его мыслях.
Оно, словно не желая и не умея сдерживать себя, низко и раскатисто хохотало, щуря ярко-рыжие глаза и почти до угольной черноты затемняя изумрудный зрачок.
Такой же неприятный, как и волчий лай в лесу, звук рокотал и гремел по всему его телу. Он словно вызывал странный огонь, который причинял не невыносимую, но весьма ощутимую боль.
Пламя проходилось по мышцам разрядами тока, сокращая их до судорог и крупной дрожи, заставляя Дамблдора напрягаться, чтобы сдержать тряску, и чуть ли не стучать зубами, как голодный волк.
Оно поджигало все внутренности Альбуса, не оставляя ожогов, но побуждая его согнуться пополам или свернуться в калачик, чтобы попросту уменьшить боль.
Оно, в конце концов, как будто сковывало магию директора, заставляя его сжимать палочку до хруста суставов в старческих пальцах.
— Это делаю не я, —
продолжая смеяться, сказало «То».
— Глупый старик, —
оно захохотало ещё сильнее.
— Это делаешь ты сам
Старшая палочка вжималась в пальцы Дамблдора, наверняка оставляя на свободной от мозолей коже узнаваемый рисунок текстуры дерева.
Зрение расплывалось по краям, накладываясь на и так неслабую — наверное, возрастную — миопию и создавая огромное слепое пятно.
Слова «То» звенели в как будто отвоёвонном от мыслей уголке в голове Альбуса, не перекрываемые громким рокочущий смехом и не сдуваемые никакими окклюменционными упражнениями.
— Я правильно понял? — закончила наконец свои разглагольствования тёмная тварь.
Оборотень поднял глаза и очевидно боязливо, но деланно смело взглянул в лицо директору.
Волк, которого в посланнике Тома было едва ли не больше человека, напряжённо следил за каждым движением собеседника и словно готовился к внезапной атаке.
— Да, всё верно, — Дамблдор с трудом расслабил руку и выпустил наконец палочку из одеревеневших уже пальцев. — Прошу, — он протянул своё оружие тёмной твари и улыбнулся.
— А чего это ты меня игнорируешь?
«То» говорило громко и чётко, как воспитатели в детском саду говорят с непослушными детьми.
Оно использовало тот самый неприятный и слащавый тон, к которому он сам так любил обращаться, когда общался с учениками и с их родителями, с учителями и даже со служащим министерства.
«То» насмешливо, но при этом приятно мягко щурило янтарные глаза, становясь похожим на милого и доброго человека, который никогда никому не причинит вреда.
Оно с лёгкостью притворялось более слабым, более дружелюбным и куда более приятным существом, чем — Альбус был уверен в этом — являлось.
«То» поступало так, как всегда в подобных — если их вообще можно было так описать — обстоятельствах действовал он сам.
«Только, — прозвучали в голове директора сразу два голоса. —
Предложения лимонной дольки не хватает».
— А чему ты удивляешься? —
оно усмехнулось и широко открыло глаза.
— Я это ты, — голос «То» постепенно терял все свои особенности,
превращаясь в человеческий.
— Вполне естественно, —
цвет его глаз стремительно изменялся,
тоже становясь вполне нормальным.
— Что я действую так же, как ты
«То» трансформировалось постепенно, кадр за кадром, как вода постепенно, год за годом, стачивает камень.
Оно трансформировалось невероятно стремительно, словно пропуская несколько стадий за шаг, как маленький огонёк стремительно, по нескольку деревьев за раз, превращается в пожар, а затем и в огненный шторм.
«То» менялось так быстро, что казалось, будто оно становилось совершенно другим существом каждую крохотную долю мгновения.
Оно менялось настолько медленно, что казалось, будто прошла целая вечность, наполненная лишь наблюдением, прежде чем отличия стали заметными.
— Разве ты не знал? —
«То» быстрым движением вытащило из рукава лиловой мантии старшую палочку.
— Ты безумен, старик
Перед внутренним взором, которым Дамблдор обычно видел яркие огненные глаза с зелёными, словно светящимися зрачками, теперь стоял седой, длинноволосый и длиннобородый уже много-много лет пожилой мужчина в старомодной по фасону одежде несколько «вырвиглазного» цвета.
Старик мягко улыбался в бороду, походя на доброго дедушку, и поигрывал палочкой, тут же это обманчивое впечатление разрушая.
Старик был знаком Альбусу, как его пять пальцев, и воссоздавал его движения, словно отражение в зеркале.
— Понял наконец?
Перед директором в его подсознании стоял не кто-то другой, и даже не его отражение направило сейчас на Дамблдора оружие.
Это был он сам. Именно сам Альбус стоял напротив самого себя и усмехался. Именно он, получается, изводил сам себя больше ста лет.
— Причиной твоих страданий, — директор крутанул в руках палочку.
— Являешься только ты сам.
— Нет, — пробормотал Дамблдор, сжав кулаки так сильно, что ногти впились в кожу. — Ты лжёшь!
Оборотень, уже коснувшийся дверной ручки и собиравшийся покинуть кабинет, остановился и недоумённо посмотрел на него.
— Совсем с ума сошёл? — тёмная тварь оглядела Альбуса, как будто он был умалишённым и скривил рот в оскале. — С кем ты говоришь, старик?
— Я, честно говоря, - продолжал тем временем говорить директор, чуть ли не смеясь.
— Удивлён, что ты продержался так долго.
— Нет! — крикнул Дамблдор на всю комнату и резко встал со своего места, отбросив назад стул. — Это ты заставляешь меня делать это! — он открыл ящик стола и достал оттуда старую запасную палочку, привычным движением накладывая заклинание. — Империо!
Посланник Тома не успел среагировать, даже его волчьи инстинкты не помогли ему. Он застыл нелепым и неаккуратным изваянием, так и не успев сказать то, ради чего открыл рот.
— Ты безумец, - Альбус покачал головой и исчез из подсознания, растворившись в темноте.
— На колени, — приказал тем временем директор оборотню, и тот безропотно подчинился. — После того, как твой Повелитель отпустит тебя, — он усмехнулся. — Приходи сюда.
— Да, сэр, — ровно протянула тёмная тварь, смотря на своего нового хозяина снизу вверх.
— Твой рот явно может пригодиться для чего-то получше, — Дамблдор наклонился и обвёл кончиком палочки из чёрной шелковицы обветренные и обкусанные по-волчьи острыми зубами губы. — Чем переговоры.
