Secret Secret Santa

      Когда Хёнджин сказал о том, что подрабатывает в приюте, Сынмин тут же представил себе большое помещение наподобие ангара, сплошь заставленного старыми скрипучими клетками. Он с трудом понимал, откуда у него такое представление о приютах, и догадывался, что мог ошибаться. И всё же Ким совсем не ожидал, что по адресу в Кандонгу, который скинул Хёнджин, его будет ждать с виду обычная торговая лавка на первом этаже жилого дома: по ней совсем нельзя было сказать, что внутри жили животные. Тревожность заставила Сынмина перепроверить всё несколько раз и сравнить между собой адрес в сообщении, адрес на скромной светло-голубой вывеске на двери и адрес на карте. Всё сходилось, как ни крути, но Сынмин всё равно подсознательно ждал подвоха: история с вегетарианской лазаньей не прошла для него бесследно. Взять себя в руки помогла мысль о том, как накануне Феликс пытался загипнотизировать друга на успех:       — Просто приди туда и скажи: «Покажите мне всех ваших собак и оставьте меня в покое».       — Прям так и сказать? — хмыкнул Сынмин. — Мне нравится.       — Не воспринимай всё буквально, Минни. Сначала нужно поздороваться, побеседовать… а потом уже можно проситься к собакам.       — Жаль, ты не можешь пойти туда вместе со мной, — вздохнул Ким, снова подходя к окну: разговаривая по телефону, он вообще не мог усидеть на одном месте.       — Думаю, я бы только помешал там тебе… — с коротким смешком откликнулся Феликс и закончил звонок первым, зная, что Сынмин — тот ещё любитель сбрасывать после неприятных ему реплик.       Правда, Ликс перезвонил примерно через тридцать секунд. А Сынмин не взял трубку. Чехарда повторялась несколько кругов, пока Киму не надоело и он не позвонил другу сам. Возможно, Сынмин и был самым упрямым человеком на свете, но те, кого он любил, всегда его переигрывали. Это была одна из тех причин, по которой Ким всё-таки потянул на себя входную дверь. На двери висела вывеска с курсивной надписью на английском: «the paw in need».       — Здравствуйте?.. — нервно поздоровался Сынмин, застывая на пороге.       Оказалось, что пространства внутри было куда больше, чем представлялось с улицы. Больше всего место, в которое он попал, напоминало собачье кафе в районе Мапхогу, на которое буквально молился Феликс, — разве что намного меньше. Вдоль одной из светлых стен, увешанных фотографиями собак и кошек, стояло три небольших серых диванчика с чёрными журнальными столиками между ними. У противоположной стены располагались письменный стол и небольшая стойка с включенным компьютером на ней; за ними — два застеклённых шкафа с папками и книгами. Напротив входной двери была ещё одна, ведущая, вероятнее всего, во внутренний двор. По разные стороны от второй двери были два прохода в боковые комнаты.       Пока Сынмин пытался как можно быстрее оглядеться, к нему подбежал щенок с белой кучерявой шерстью и звонко затявкал — охраняя территорию от незнакомца, не иначе. Бойкое облачко породы бишон фризе, порхавшее над полом и подпрыгивавшее от каждого своего «гав».              — Ппама! — воскликнула высокая худощавая женщина с волосами, убранными в аккуратный конский хвост. Сынмин не заметил её сразу, потому что она, по всей видимости, всё это время искала в нижнем ящике письменного стола крем для рук. — Только не убегай — не хватало ещё потерять тебя в такой день! Закройте, пожалуйста, дверь, пока этот демон не выбежал.       — А… да, конечно. — Сынмин быстро прошмыгнул внутрь и захлопнул за собой дверь. — Простите, я…       — Ким Сынмин, вероятно? — улыбнулась женщина. Внешне она казалась чистокровной кореянкой, но говорила с едва уловимым акцентом — как многие из тех, кто долго жил за рубежом и потом вернулся на родину. — Хённи предупредил, что сегодня у нас будет засилье его друзей. Я только рада. Меня зовут Юн Хёджон. А это наш благородный разбойник — Ппама. Зубки маленькие, но у меня остались шрамы в память о том, как они начали прорезаться, — я просто предупреждаю.       Сынмин опустился на одно колено, не боясь запачкать джинсы, и вытянул вперёд руку. Ппама, всё это время продолжавший тявкать, оторопело уставился на ладонь и на мгновение прекратил ругаться, чтобы обнюхать пальцы Кима. Парень едва удержался, чтобы не погладить щенка по мягкой кудрявой голове.       — Привет, Ппама, — негромко сказал Сынмин с широкой улыбкой. — Я никого здесь не обижу. Вообще-то я пришёл помочь, чем смогу. Можно я останусь тут ненадолго?       Белый щенок повёл длинными ушками и моргнул круглыми чёрными глазками — он был настолько милым созданием, что Сынмин просто не мог думать о нём без уменьшительных суффиксов. Ппама приоткрыл пасть, будто собираясь снова загавкать, но передумал в последний момент и, завиляв хвостом, подошёл к Сынмину ещё ближе. Тот осторожно прошёлся пальцами по его мягкой и тёплой спине и, не встретив резкого отпора, всё-таки погладил храброго защитника приюта по голове.       — Ничего себе! — парень успел забыть о госпоже Юн, но она продолжала наблюдать за ним и своим подопечным. — Ппама раньше ни к кому так не ластился!       — Просто Сынмин — хороший человек. А животные чувствуют это лучше нас.       Сынмин вздрогнул, внезапно услышав знакомый голос, и непроизвольно поднял голову. Хёнджин, одетый в старый серый спортивный костюм, стоял около второй двери, опираясь на косяк и скрестив руки на груди. Брюнет убрал мешавшие волосы в хвост, который получился совсем коротким: из него выбилось множество прядей, и причёска в целом держалась на честном слове. Сынмин не ожидал, что такая неряшливость может смотреться привл… приемлемо.       И он совсем не ожидал, что Хван Хёнджин может назвать его хорошим человеком.       — Думаю, ты прав, Хённи, — улыбнулась госпожа Юн, подходя к Ппаме и поднимая его на руки. Щенок тут же растерял всё своё благостное расположение духа и яростно засучил лапками, надеясь выбраться из ловушки женских рук. — Что подтверждает слова Донука на прошлой неделе!       — С сонбэ трудно спорить, хотя иногда хочется, — доверительно проговорил Хёнджин, подходя к Сынмину. — Привет. Ты быстро добрался: я думал, вы придёте одновременно с Джисоном.       — Просто следовал маршруту, — пробурчал Ким, стараясь не думать о том, сколько времени потратил, не решаясь зайти в здание.       И о том, что прогулял последнюю пару.       — Это не у всех получается — будущий папочка нашего разбойника всё ещё периодически умудряется заблудиться, — заметила госпожа Юн, поцеловав Ппаму в макушку и наконец-то отпустив его на пол. Бишон фризе тут же умчался в одну из боковых комнат — вероятно, поправлять психическое здоровье.       — Джисона лучше вообще ни с кем не сравнивать, — хихикнул Хёнджин. — Он неповторимый, и, поверьте мне, слава богу.       Сынмин невольно усмехнулся и выдохнул.       — Так… чем я могу помочь?       — Ну, хоть кто-то из нас хочет работать, — улыбнулась госпожа Юн. — Ладно, тогда и я пойду дальше отвечать на письма. Вы справитесь без меня, Хённи?       — Definitely!       — Хёнджин подмигнул Сынмину и махнул головой в сторону двери во внутренний двор. — Давай я тебе всё покажу. А, куртку и рюкзак можешь оставить вот здесь, заходи.       Хёнджин направился в комнату, где от госпожи Юн скрывался Ппама. Помещение было совсем небольшим, но светлым. Сынмин понял, что здесь располагалась своего рода «столовая»: на полу стояло пять мисок, в трёх из которых была налита вода. Мешки с кормом стояли в угловом шкафу с прозрачной дверцей. Ппама, лёжа на небольшой подушке, смерил парней подозрительным взглядом и продолжил грызть лакомство в виде кости вдвое больше своей мордочки.       — Приют частный, как ты понял, — негромко начал Хёнджин, проверяя качество воды и решив помыть одну из мисок в одиноко стоящей раковине. — Госпожа Юн и господин Ли вернулись в Сеул после того, как продали бизнес в Америке. Там у них была собака, которую они подобрали прямо на хайвее. Ну, сам понимаешь, в каком она была состоянии… но благодаря их заботе и лечению выкарабкалась и прожила счастливую жизнь. Здесь они уже не заводили животных — очень тяжело далось прощание с их Беа, — но решили открыть вот такое чудное место. И всё равно любят подопечных как своих.       — Тут мало животных? — спросил Сынмин, умилённо поглядывая в сторону Ппамы, который пытался спрятать свою кость под подушкой, не слезая с неё.       — Да, обычно не больше десяти. Дом-то жилой, не все соседи в восторге и от такого количества. Сейчас на некоторое время останется вообще двое — Ппаму заберёт Джисони, Юна и Хай — шпиц и кокер-спаниель — на передержке. Если повезёт, ребята тоже останутся в новых домах.       — А где ещё двое? — заинтересовался Сынмин, оглядываясь в поисках других собак.       Хёнджин смотрел на него, пытаясь не улыбаться слишком широко: контраст между колючим Мистером Совершенство и Сынмином, любившим животных, был слишком ярким.       — Пойдём покажу. С ними мне и нужна помощь: надеюсь, успеем, пока Джисон не придёт. Но госпожа Юн права: он умудряется заблудиться даже спустя годы после того, как впервые здесь оказался.       Хёнджин прошёл мимо Сынмина, легко задевая того плечом. Ким почти не обратил на это внимания. По крайней мере, убивать не захотелось.       Госпожа Юн стояла за стойкой, быстро стуча по клавиатуре и не обращая на парней никакого внимания. Хван через плечо посмотрел на шатена, словно проверяя, идёт ли он за ним, и прошёл в комнату, которая оказалась ещё больше основного зала, но такой же светлой, как облюбованная Ппамой «столовая». Большую часть пространства занимали вольеры — просторные, но всё-таки заставившие сердце Сынмина грустно сжаться. В одном, самом большом, с мягкими домиками, игрушками и мисками с водой внутри, лежали два золотистых ретривера. Один из них поднялся на ноги и весело замахал хвостом при виде Хёнджина, второй только слегка приподнял голову.       — Что-то случилось? — Сынмин обеспокоенно посмотрел на Хвана. Брюнет подошёл к вольеру поближе.       — Это наши сестрички — Сора и Ута. Не уверен, что они на самом деле родственницы, но господин Ли рассказывал, что забрал их из городских приютов почти одновременно, с разницей в неделю. Странное совпадение, правда? Они уже взросленькие: Уте лет шесть-семь, Соре — около десяти. Вот красавица Сора, — Хёнджин показал в сторону лежавшей собаки, — настоящий боец. У неё в субботу была операция: удаляли матку. А она после наркоза сама дошла до машины, представляешь? Вышла на мой голос, когда мы вернулись за ней в клинику, сама поднималась по лестнице, сама запрыгнула в машину к госпоже Юн…       Хёнджин с такой нежностью говорил о собаке, что было невозможно не проникнуться к ней глубокой симпатией. Сынмин подошёл к брюнету и через прутья вольера погладил весёлую Уту по носу.       — Всё будет хорошо? — спросил он, поворачиваясь к Хвану.       — Думаю, да, — брюнет улыбнулся Сынмину, прищурив глаза. — Просто нужно восстановиться. А ещё нужно, чтобы она дала нам с Утой прогуляться, а то я никак не мог уговорить её отпустить сестрёнку подышать воздухом. Сора сейчас не выходит дальше внутреннего дворика, но обычно мы уходим с ними в парковую зону неподалёку. Уте хочется побегать, а Сора начинает скулить, когда я пытаюсь надеть на неё поводок.       — Нужно отвлечь Сору? — догадался Сынмин.       Хван кивнул:              — Мы с Утой будем тебе очень признательны. Думаю, Ута даже больше меня… хотя я и так очень рад, что ты приехал.       Сынмин отвёл взгляд. Хёнджин бесшумно хмыкнул, но промолчал, оставив едкие слова при себе.       — Давай я зайду в вольер, постараюсь занять Сору, а потом вы тихонько выйдете? — предложил Ким, не поднимая глаз.       — Как скажешь. Кажется, ты даже лучше меня умеешь обращаться с собаками.       Хёнджин открыл вольер и жестом пригласил Сынмина зайти. Тот шмыгнул внутрь и тут же присел на корточки, позволяя любопытной Уте обнюхать его с ног до головы.       — Ай, ну мы же только познакомились, какие поцелуи, мадам?! — Сынмин засмеялся, зажмурившись и запрокинув голову назад в попытках спастись от слюнявых собачьих поцелуев. Хёнджин хорошо знал Уту и не сомневался, что она всё равно добьётся своего.              А ещё он хорошо знал своё сердце и знал, когда именно оно впервые вот так подпрыгивало и замирало от чьего-то смеха. О-ма-ма-май, как поётся в песне BTS «Boy With Love».       О-ма-ма-май.       Хёнджин не мог отвести взгляда от Сынмина, который как-то сумел договориться с Утой и тихо начал разговаривать с Сорой. Старшая ретриверша всем своим видом показывала, что ей тоже хочется скакать вокруг новенького и привлекать его внимание весёлым лаем, но её хватало только на то, чтобы остервенело махать пушистым хвостом. Сынмин почувствовал комок в горле и сел прямо на пол рядом с ней, запустив руку в длинную гладкую шерсть.       — Отпустим Уту погулять, м, Сора? — тихо спросил он собаку, осторожно наклоняясь над её мордой и будто бы не замечая того, как Ута старательно лезла ему в лицо. — Сестрёнка немного подышит воздухом, а оппа посидит с тобой и споёт тебе песню. Как тебе идея?       «Надеюсь, он поёт ужасно», — подумал Хёнджин и чуть не засмеялся в голос от своих мыслей и того, как хотелось прыгать на месте, подобно Уте. Он назвал себя оппой по отношению к собаке.       Ну что за милый мальчик.       Сора доверчиво положила голову на бедро Сынмина, словно подбадривала нового друга. Ким оглянулся на Хёнджина и слегка пожал плечами: мол, на войне все средства хороши. И запел так, что хотелось бы, чтобы время навсегда остановилось. Даже Ута замерла и повернула голову набок, будто не веря тому, что человек способен издавать такие звуки. Гармоничные. Прекрасные.       Хёнджин обожал «You were beautiful» — это была одна из его самых любимых песен DAY6, — и он никак не мог подумать, что кто-то сможет перепеть оригинал. Ким Мистер Совершенство Сынмин смог. В голове не укладывалось, что можно было петь так чисто даже без разогрева связок. В сердце не укладывалось, что все, кто боялся за то, чем обернётся этот «Тайный Санта» для Хёнджина, внезапно оказались правы.       Хван Хёнджин мог долго присматриваться к людям, но влюблялся он всегда в один миг.       — …Yeppeosseo       Nal barabwa judeon geu nunbit       Nal bulleojudeon geu moksori       Da, da       Geu modeun ge naegen…       — Боже, как же ты красиво поёшь, Сынмин-а! — не сдержался Хёнджин, еле дотерпев до конца припева.       — Было бы неплохо, если бы вместо комплиментов мне ты занялся бы Утой… — проворчал Ким, радуясь, что его лица не было видно из-за того, что он сидел к выходу вполоборота.       Губы Хёнджина дёрнулись, и он воспользовался тем, что его не видно, и широко улыбнулся.       — Виноват, исправлюсь.       Он снял с крючка на стене один из поводков и зашёл в вольер, готовясь бороться с упрямой Утой. Но она — не иначе как заворожённая голосом Сынмина — спокойно вышла с Хёнджином, нисколько не сопротивляясь. Сора, за которую Хван переживал ещё больше, только на миг навострила уши и лениво посмотрела на них, приподняв голову с ноги Сынмина, но быстро снова приняла удобное положение. Хёнджин застыл в дверном проёме, даже когда Ута уже спешила к выходу.       — Иди, — тихо сказал Сынмин, — я посижу с ней. Всё будет нормально.       «Я знаю», — подумал Хёнджин, но почему-то не сказал этого вслух.       Крикнув госпоже Юн, что они с Утой пошли гулять, парень быстро накинул куртку, забрал ключи от ворот и вывел ретривершу на улицу.       Сынмин недолго прислушивался к происходящему в главном зале. Ппама немного потявкал на уходившего Хёнджина, но, не получив никакого отклика, быстро замолчал. Госпожа Юн, видимо, была слишком увлечена работой и не стала проверять Сынмина и Сору. А, возможно, доверяла собачьему чутью и не сомневалась, что друг Хёнджина со всем справится.       Друг Хёнджина.       Сынмин прокручивал эту непривычную со всех сторон формулировку. Другом он звал только Феликса. Хёнджин влетел в его жизнь так резко, будто рука прогульщика, вытянувшая его из тени после той пары профессора Кан чуть больше недели назад, и в самом деле была способна на чудеса. Разве можно так быстро стать друзьями?       Разве можно так быстро стать вообще хоть кем-то?       Сынмин не мог понять, что он чувствовал: всё это разрывало его привычный ход жизни, не менявшийся годами. Наверное, ему это нравилось. Определённо теперь было чуть менее страшно. И всё так же непонятно: почему он не прошёл мимо?       Сора вопросительно приподняла голову — Сынмин молчал уже довольно долго.       — Прости, Сора-я. Я что-то задумался… — умные глаза собаки так понимающе смотрели на парня, что он не смог продолжить играть с ней в свою любимую игру — молчанку. — Надо лежать, а не хочется, да? Ну, ничего, нужно немного потерпеть, и снова будешь двигаться, сколько душе угодно, будешь играть с Утой…       Услышав имя подруги, Сора снова зашевелила ушами и грустно прижала их. Сынмин вздохнул:       — Прости, я должен тебя отвлечь, а в итоге снова расстраиваю… понимаю тебя. Мне тоже было не по себе, когда мой друг уехал. Но Ута скоро вернётся, а мы с Феликсом снова встретимся только летом… и то не факт. Я знаю, каково это — бояться одиночества.       Сора понимающе моргнула и глухо заурчала. Сынмин с трудом понимал, как докатился до того, что был готов излить душу собаке, да ещё и незнакомой, но день вообще удивлял его. И неделя. И жизнь.       — Только ты умнее, чем я, Сора, — голос Сынмина дёрнулся вверх, и он понял, что может вот-вот заплакать. — Ты не скрываешь того, что не хочешь оставаться одной, а я… кричу о том, что мне ничего не нужно, кроме того, чтобы от меня отстали. Я вру всем, даже моему лучшему другу, которого я не заслуживаю. Даже себе.       Сора фыркнула, но Сынмину показалось, что она вздохнула. Собака немного поёрзала и положила лапу рядом с мордой — на ногу парня. Ким шмыгнул носом и усмехнулся, потрепав Сору за холку.       — Всем вру, кроме тебя, получается? Быстро же я начал привыкать к людям… и к собакам, конечно.       Сынмин не знал, хорошо это или плохо. Но Сора была очень тёплой и спокойной, а ему давненько не хватало в жизни ни тепла, ни спокойствия. Хотелось просто раствориться в этом моменте и в кои-то веки не давать происходящему оценок. Ни хороших, ни плохих. Просто дышать в унисон с существом, которое в нём нуждалось.       Просто дышать.       Магия момента, правда, испарилась быстрее, чем Сынмин к ней привык. Возможно, это было к лучшему: так частичка неуловимого волшебного тепла и спокойствия, оставшаяся с Кимом, стала ещё более драгоценной. Но в тот момент он не мог оценить её по достоинству, потому что они с Сорой синхронно подпрыгнули от громкого вопля, который перекрыл все другие звуки:       — ППАМА, МАЛЫШ, Я ЗДЕСЬ!       Звонко тявкающий щенок радостно завизжал в ответ, но Сора оживилась, только услышав голос Уты. Госпожа Юн разговаривала с пришедшими за Ппамой парнем и девушкой. Сынмин пытался прислушаться к голосу, показавшемуся ему знакомым, но в это время его окликнул Хёнджин:       — У вас всё нормально, Сынмин-а?       — Да, всё хорошо, — отозвался Ким, придерживая ретривершу за плечи. — Только Сора хочет выйти. Ей можно?       — Да, конечно, — Хёнджин на ходу снял куртку, заглядывая в комнату, и чмокнул губами, подзывая к себе Сору. — Не оставаться же ей вдали от всего веселья. Пойдём, познакомлю с ребятами.       Сынмин отпустил собаку, которая осторожно поднялась на ноги и, прежде чем направиться к выходу, скромно лизнула его ладонь. Парень снова почувствовал, как защипало в носу.       — Ты ей понравился, — Сынмин вздрогнул: он не думал, что Хёнджин всё ещё стоял в дверях. Сора неторопливо прошла мимо Кима, слегка стукнув его хвостом по коленке.       — Она мне тоже, — Сынмин улыбнулся. — Как вы погуляли?       — О… — Хёнджин попытался скрыть удивление за натужным кашлем. — Нормально. Ута была бы рада ещё пройтись, но мы встретили ребят, решили вернуться чуть раньше. Джисон с Ппамой — ядрёная смесь…       В подтверждение этому снова раздались какие-то нечленораздельные крики и тявканье. Хёнджин молча показал за спину и многозначно повёл бровью. Сынмин вздохнул и поднялся на ноги. Знакомиться с орущим так громко парнем не хотелось от слова совсем, но так же не хотелось обижать Хёнджина.       «Как мы здесь оказались?»       — Джинни, я вытерла лапы Уты, и она, по-моему, голодная… — из комнаты напротив вышла девушка в длинной синей юбке и жёлтом свитере, в которой Сынмин с удивлением узнал свою знакомую из книжного магазина. Судя по выражению её вытянувшегося лица, в целом не очень эмоционального, для неё встреча была таким же сюрпризом.       — Здра-авствуйте! — девушка оттаяла быстрее Сынмина и широко улыбнулась, положив руку на плечо Хёнджина. Под рукавом свитера можно было разглядеть часть татуировки на запястье. — Вот так неожиданность! Знала бы, что вы здесь, принесла бы ваши книги с собой — я уже всё собрала!       — Здравствуйте, Масами-нуна, — Сынмин смущённо поправил толстовку, избегая любопытного взгляда Хёнджина. — Я… постараюсь забрать книги на этой неделе.       — Не говори мне, что ты его знаешь, — поражённо проговорил Хёнджин, обращаясь к Масами.       Девушка подняла бровь:       — А то что? Мне нельзя иметь с тобой общих знакомых? Минхо запрещает?       — Кому что запрещает Минхо? — раздался бодрый голос парня, который, к радости Сынмина, перестал орать. — Может, нам самим стоит его запретить?       После выходки прогульщика с баклажанами Сынмин был готов согласиться с предложением незнакомца, не думая ни секунды. Невысокий светло-русый парень в кожаной куртке и синих джинсах встал третьим в дверном проёме, окончательно «запирая» Сынмина в комнате, потому что его плечами можно было перекрыть сразу несколько выходов.       — Хан Джисон, — с лёгким поклоном представился плечистый парень, державший Ппаму на руках.       Щенок то и дело пытался укусить его за палец, но казался до жути довольным. Джисон надул щёки и насупил брови — видимо, в воспитательных мерах, — но добился только того, что все рассмеялись. Включая Сынмина: очень уж комично выглядел этот полурокер-полутинейджер. Джисон был не в обиде и засмеялся вместе со всеми, прижав Ппаму к груди. Масами попыталась погладить щенка, но тот ловко увернулся, вызвав очередной приступ смеха Хана.       — Это Ким Сынмин, — неожиданно сказал Хёнджин, когда Джисон отсмеялся. — Мой друг. Учится с Минхо, помогает мне подтягивать английский. Вот приехал и здесь помочь.       — Мин Масами, — девушка сделала шаг вперёд и протянула Сынмину руку. — Наконец-то познакомимся с вами!       — «Наконец-то»?! — возмущённо воскликнул Джисон — так, что Ким на секунду замешкался, стоит ли ему пожимать руку Масами или нет. — Ты что, хотела с ним познакомиться?!       — Ой, занимайся своим Ппамой, умоляю, — отмахнулась девушка, снова обращаясь к Сынмину. — Не обращайте на него внимания, он немного буйный, но безобидный. О. И можем мы перейти на «ты»?       — Да, отличная идея, — неловко согласился Сынмин, невольно переглядываясь с Хёнджином. Тот снова едва сдерживал смех и, если и уловил sos-сигнал от Кима, то явно в неком искажении.       — Масами, так вы знаете друг друга?.. — вопросительно протянул Хван.       — Из-за книжного, — одновременно сказали Сынмин и Масами.       Девушка посмотрела на насупившегося Джисона и послала ему воздушный поцелуй.       — Ну что ты сразу злишься? Сынмин часто покупает у нас книги, и вкус у него просто отличный, — Масами снова ободряюще улыбнулась Киму. — Как и вкус в одежде, кстати! Серый вам… тебе очень идёт!       — Мне тоже! — усмехнулся Хёнджин, оттягивая ворот серой толстовки, очень похожей на ту, что была надета на Сынмине. — Мало того: ты посмотри, какой он красивый. А какой умный! Минхо пару раз бомбился минут по сорок из-за того, что его публикациями затюкали весь курс… в самом хорошем смысле, Сынмин, не бросай на меня испепеляющие взгляды.       — Так я и поверил, что в самом хорошем смысле, — хмыкнул Ким. Впрочем, тему развивать не стал. Он и сам не любил, когда его работы начинали использовать как рычаги давления на других.       — А ты чего так рекламируешь Сынмина, а? — с подозрением поинтересовался Джисон, не обращая никакого внимания на то, что Ппама пытался вырваться из его объятий.       Хёнджин посмотрел на друга как на дебила. Сынмину был отлично знаком этот взгляд — он прекрасно знал, что это одна из его отличительных черт.       Никогда до этого ему не было так за неё стыдно.       — Просто я всё ещё не оставляю надежды, что Масами найдёт себе нормального парня, Джисон.       — И мой брат всё ещё надеется… — вздохнула девушка, мечтательно глядя в сторону. — И вся моя семья…       Пламенный гнев Джисона был отложен на пару минут силами госпожи Юн, которая закончила заполнять паспорт Ппамы и попросила Хёнджина «в конце концов покормить несчастных голодных собак», которые всё ещё выжидающе стояли около своих пустых мисок. Сынмин выскользнул вслед за Хёнджином и слушал вопли Хана из соседней комнаты. Он не хотел присутствовать при выяснении отношений Джисона и Масами, хотя и понимал даже со своим скудным романтическо-жизненным опытом, что всё это не всерьёз. Громкий безостановочный смех Хёнджина только подтверждал его догадку, и Сынмин позволил себе посмеяться вместе с ним.       Оказывается, можно смеяться не только с Феликсом. И позволять подшучивать над собой не только Феликсу.       И слышать, что он красивый, не только от Феликса.