Желанная дева

Вопреки своим чаянием на беседу с магом, следующим же за его приездом утром Сириэн обнаружила Гэндальфа спешно готовящимся в дорогу. - Прости, моя дорогая, я вижу, что у тебя накопились вопросы, но сейчас я не могу дать тебе на них ответ: другие, очень тревожные дела гонят меня прочь из уютной обители. — торопливо бормотал маг, собирая в свою небольшую чересседельную сумку предложенные оборотнем несколько лепёшек, баночку сладкого мёда и небольшой бурдюк с козьим молоком. Сириэн молча стояла и рассматривала собирающегося волшебника: у него были длинные, убелённые сединой волосы, серебристая борода, густые белоснежные брови и серые глаза. Одет он был в остроконечную широкополую чёрную шляпу, длинный серый плащ, серебристый шарф и огромные чёрные сапоги. Также у Гэндальфа был в руке высокий деревянный посох, на верхушке которого был пучок причудливо скрученных веток, что создавало впечатление, будто когда-то эта трость была тоненьким деревцем, что безжалостно вырвали с корнем, а теперь носят вверх тормашками. В переплетении меж ветвей поблескивал молочного цвета кристалл. На посох маг частенько опирался при ходьбе, но как-то раз эллет довелось видеть, с какой скоростью волшебник улепётывает от стаи варгов, так что она прекрасно знала: посох нужен скорее для магического рода занятий, нежели как поддержка немощному старику. Что-то в облике Гэндальфа цеплялось глазу эльфийки, она видела какие-то изменения в столетиями не менявшемся облике старца. Ещё раз осмотрев его с ног до головы, Сириэн нахмурилась: - Не смею задерживать тебя, Митрандир, но прошу, ответь мне одно: я вижу у тебя новая шляпа. В последнюю нашу встречу твой головной убор был серого цвета. Облегчи мое сердце от тягот, скажи, какая судьба постигла твой прошлый генин? И какие беды заставили хозяина бросить любимый атрибут убранства? Маг развернулся и, проницательным взглядом изучающих глаз, начал рассматривать Сириэн. - Девочка… Твой облик так юн и прекрасен, что я порой забываю, насколько мудрая и чистая душа скрывается за всей этой красотой. Но ответ на твой вопрос займёт, вероятно, не один добрый вечер с чаем у камина, а сейчас я не располагаю такой роскошью как время. — заметив встревоженный взгляд эльфийки, старец тепло улыбнулся и добавил — Не тревожься обо мне, милая. Мы скоро увидимся: я буду ждать тебя в первый день лета на выходе из леса по гномьему тракту. Мы вместе отправимся в Эребор и я постараюсь ответить на все твои вопросы, а пока что, давай простимся. Запрыгивая на потрясающей красоты серебряного мэарас по имени Сполох, волшебник хотел было тронуть стремена, но, прислушиваясь к громкому ржанию своего коня, остановился и произнёс: - Всегда держи Всполоха рядом. И ещё, Сириэн, если что, скачи во весь дух. Скачи и не оглядывайся. ***** Они без особых трудностей пересекли Туманные горы два дня назад и сейчас двигались вдоль русла реки Митейтель. Лишь один раз им довелось случайно столкнуться на узкой тропе в ущелье с небольшой группой из 5 орков, и то, казалось те шли по своим делам и совершенно не ожидали подобной встречи. Из этой стычки Сириэн узнала, что Беорн, оказывается, совершенно потрясающе, прямо мастерски, по другому и не назовёшь, в каком-то удивительном и невиданном ранее стиле умеет управляться с секирой. Массивное оружие с огромной скоростью мелькало в его руках словно ничего не весило, и пока эллет добивала одного орка своими парными клинками, оборотень успел раскидать оставшихся 4 врагов. Почистив перепачканное чёрной кровью орудие и осмотрев нехитрый скарб поверженных, оборотень столкнул грязные смердящие тела с тропы в ущелье и они продолжили свой путь как ни в чем не бывало. Морозный воздух и рыхлый снег плавно и еле-заметно окрашивались в красные и оранжевые тона, разносимые лучами заходящего солнца. Лёгкие сумерки и вытянутые тени на заснеженных холмах и равнинах тихонько намекали на приближающуюся ночь. Засыпающее солнце медленно и стремительно приближалось к горизонту, пытаясь зарыться в зимний пейзаж и отдохнуть вместе с заснеженными деревьями. Неподвижно застыла плавная речка извивистым прозрачным зеркалом. В нем отражалась небесная синь с плывущими лёгкими облаками, и обнажённые стволы деревьев, словно задумчиво вглядывающиеся в непроницаемые глубины. Беорн сидел на статном рыжем жеребце и выглядел ещё массивнее чем есть, хотя и так казалось бы, ну куда же более…. Позади за ним плелись пара невысоких, но весьма крепких пони: один гнедой, а второй в черно-белое пятнышко. Один из них вез немногочисленную дорожную поклажу, а втрой будет нагружен на обратном пути имуществом эллет. Сириэн, ехавшая рядом с Беорном без седла, разлеглась на спине Всполоха как на уютной кровати. Голова ее покоилась на холке коня, а ноги свешивались с крупа. Мэарас шел так плавно, словно берег отдыхающую эльфийку пуще любых ценностей мира, поэтому удерживаться в таком положении не составляло для эллет никакого труда. А мерное покачивание от шагов заставляло глаза слипаться и клонило в сон. - Ооооо, хорошая моя, пожалуй пора устраиваться на привал. — со смешком в голосе Беорн подмигнул и принялся разглядывать окрестности в поисках подходящего места. - Если честно, я бы не хотела здесь останавливаться… — эллет села спиной по ходу движения и глядя прямо в глаза друга шёпотом добавила — У меня такое чувство, словно за нами следят. Давай лучше устроим привал после переправы. До Бруинена рукой подать, может часа два ходу. - Может ты и права, но уверен, что беспокоиться не о чем: мы идём вдоль кромки земель Имладриса с одной стороны, и территории дунэдайн с другой, уверен нас приметили пограничные отряды и тех и других, вот и следят за нами, не зная стоит ли опасаться незваных путников и не принесём ли мы зла да беды в их земли. Беорн сделал пару глубоких вздохов могучей груди и продолжил: - Орочьей вони я здесь не чувствую. Мы в безопасности, относительной. Но от самого дома за нами следует стая крохотных почти чёрных вьюнков. Ты же понимаешь, что пути назад, к прошлой жизни лесной ведьмы уже нет? - Понимаю — грустно опустив взгляд ответила эльфийка. Сириэн страшилась и одновременно желала грядущего: с одной стороны, она покидала насиженное место, где ее никто не контролировал, предоставленная самой себе она даже смогла войти в доверие к местным жителям близлежащих городков, зарекомендовав себя как отличная целительница и лекарь. Но с другой — люди все равно боялись ее…. За глаза называя лесной ведьмой, боялись, но уважали и со своими бедами непременно шли к ней. Знали, что она может помочь да платы высокой не потребует, спросит с несчастных по мере их возможностей: с фермеров поменьше, с зажиточных побольше, а иногда и бесплатно поможет, коли нужда совсем прижала просящего. Однако дружбы они к ней не питали, в городе обходили стороной, делая вид, словно видят впервые, встречая в лесу шарахались от неё как от дикого зверя, на праздники никогда не звали, а о посещении ее дома не признавались даже соседям. Была только одна семья, принимавшая ее, только несколько человек, за несколько столетий жизни в Четвуде, которые смогли перейти эту грань отчуждения и людской молвы. Сириэн помнила все это так ярко, так ясно, словно это произошло только вчера: поздней зимней ночью в дверь ее небольшой хижины постучали. На пороге стоял мужчина в рваном видавшем виды плаще, под которым скрывались серая рубаха из не по погоде тонкой ткани и коричневые парчовые штаны, рваные на одном колене. Мужчина был бледен, а его горящий взгляд словно кричал «Помогите!». Он так запыхался от бега, что даже не смог объяснить эллет какая нужда привела его ночью в ее одинокий лесной дом. Молча накинув тёплый плащ целительница кивнула бедолаге, мол веди, и поспешила за ним. Почти час они добирались до крохотного, перекошенного на одну стену домика на окраине Комба. Стоило только зайти в помещение, как в нос ударил сладковатый, напоминающий мёд запах, и Сириэн поняла, что дело плохо. Почти месяц целительница лечила семью крестьянина от гнойной болезни горла. К моменту, когда ее привёл Альрик, из семи его детей пятеро уже отправились к праотцам, очень скоро вслед за ними отправился и сам отец семейства, а его бедная жена, Анника, осталась с двумя дочерьми Бригиттой и Иттан. Только Сириэн удалось выдохнуть, что все страшные испытания этой семьи позади, как землю вокруг сковал холод. Это была самая лютая зима на памяти эллет. В окрестностях Комба только и говорили, что о снегах глубиной в 15 метров, да о том, как ледяной ветер, воя, налетает с севера, сбивая с ног, но главным врагом всех являлся холод. Ужасный, трескучий, не дающий дышать, до боли сковывающий нос и горло от каждого вдоха холод. Этой зимой эльфийка впервые увидела как замерзают люди, замерзают целыми семьями, целыми селениями. А ветхий домишко крестьянина, скорее прохожий на лачугу, не мог защитить крохотные остатки его некогда большой семьи от напасти погоды. Не видя другого выхода, Сириэн перевезла бедолаг к себе. В ее крохотной избушке, прижимаясь друг к другу, непрерывно растапливая камин, они смогли пережить тот кошмар. С приходом весны квартет из женщин занялся починкой ветхого крестьянского жилища, да обработкой земли. Вскоре Анника смогла перебраться с детьми назад, в своё гнездо, и с помощью эллет встала на ноги. К счастью, у Анники и Иттан от болезни не осталось никаких осложнений, а вот Бригитте повезло меньше. Она страдала от приступов кашля, иногда столь сильных, что десятилетняя девочка задыхалась. Излечить это Сириэн ни удавалось ничем: ни магия, ни травы — ничего не помогало. Но с помощью настоя из корня ипекакуанта и лопуха целительнице удалось значительно облегчить состояние больной. Принимать же получавшееся снадобье надо было непрерывно, именно это и тянуло эллет назад, домой. Только знание, что она нужна и без неё уже выросшая за 20 прошедших с той поры лет и ставшая женщиной, подруга, пропадёт. Перед спасительной операции по вызволению Трора, Сириэн оставила Бригитте достаточно снадобья, но к лету ее запасы истощатся. Эллет планировала, что уж к этому времени наверняка успеет вернуться и сделать новые, да вот только ситуация повернулась иначе: планы изменились и, теперь, покидая свой обжитый домик надолго, Сириэн обязана была научить подругу готовить отвар самостоятельно. Погружённая в воспоминания эльфийка даже не заметила, как они доехали до нужного места: переправиться через Бруинен можно было только в одном месте — по броду недалеко от Имладриса. Ривенделл — это место так манило эллет. Она была там всего лишь однажды, и, сейчас, гладя на брод, развернулась в противоположную сторону, разглядывая открывшийся пейзаж. Поросшие вереском плоскогорья скрывали убежище Элронда от посторонних глаз. В долину вела довольно широкая дорога, с обеих сторон от которой здесь начинали возвышаться небольшие холмы, далее переходящие в предгорья, высоко на склонах которых росли ели, а ниже — буки и дубы. Два горных потока из тех, что сливались в реку Бруинен, текли на запад по долине, образовывая десятки прекраснейших водопадов. Узкий каменный мост соединял берега реки, и на северном берегу находился Последний Домашний Приют. Дом окружали обширные сады, террасы были огромными и главным образом обращены к реке. Как бы хотелось Сириэн ещё раз прогуляться по этим волшебным садам, дарящим даже самому измученному сердце покой. Но по жестокой воле судьбы, для Сириэн покоя в этой гавани не было: в ее единственный приезд в ловушку темных проклятых чар эллет попал Элладан — младший сын лорда Элронда. С тех пор двери Раздола были для неё закрыты. Нет, владыка полуэльф не винил бедную эллет в случившемся. Но приехать — означало согласиться на предложение Элладана и стать его, разделить с ним вечную жизнь. К чему Сириэн готова не была: она не любила его. Да и он не любил. То была не любовь, лишь нестерпимый зов хроа… Гонимая отовсюду, везде чужая — вот ее судьба. Сириэн грустно вздохнула и направила Всполоха в брод. Река здесь не замёрзла: слишком сильное течение не позволяло зимнему холоду заковать себя в лёд. Всполох было заржал и начал брыкаться, вставая свечкой, чуть не свалив эллет со спины, но ободрённый похлопыванием по шее нежной рукой хозяйки, все же направился в ледяные воды. - Наконец- то! А то эти надоедливые стрелы эльфийских взглядов уже всю спину истыкали - обрадовался Беорн, когда с переправой было покончено. Солнце уже давно скрылось за горизонтом, на землю пала темнота. Путники устраивались на ночлег, в небольшом подлеске, спешно разбивая лагерь.Ночная тишина, окутывавшая друзей, казалось могла звенеть, Сириэн поспешила развести костер, чтобы приободриться звуками потрескивающих в огне веток. Эльфийке было не по себе. Она слышала, как в ветках небольшого клена, росшего неподалёку, словно шепталась чёрная стайка вьюрков. Они не сводили с неё своих чёрных бусинок глаз. А когда присматривалась, Сириэн казалось, что она видит в глубине их бездны багровое пламя Удуна. Звёзд этой ночью видно не было. Что-то недоброе зрело в воздухе, знать бы только что…