***
В ритме затишья прошло почти три месяца. За пределами горы наступило жаркое лето, гномы часто пели и плясали, устраивая праздники. Животик Каи рос с каждым днём и служил беспрестанным поводом для все новых и новых тостов на шумных пирушках. Трор присутствовал на каждой из них. Король под горой все больше проникался доверием к таинственному голоску, готовил для Сириэн поистине королевский сюрприз, с нетерпением ожидал рождение внука или внучки и всячески старался радоваться жизни. В последнюю их шумную ссору с Гудой королева велела ему забыть дорогу в ее покои, обзывала изменником и предателем. Понятное дело, ни один уважающий себя гном не стал бы терпеть нечто подобное, а уж король… В общем, вот и он не стал. Собрал свои вещи и перебрался в младшие королевские покои. Вечера проводил либо в сокровищнице, обсуждая план покорения сердца прекрасной девы с голоском, либо в Авен Арман, либо на праздниках и застольях, либо по самую корону заваленный монаршими делами. Так неделя пролетала за неделей, ювелиры по приказу короля трудились не покладая рук, и все вроде бы шло по плану, если бы не одно но! Трор сидел в своём кабинете и читал длинное и довольно витиеватое письмо от наместника Гондора - Берена*, в котором тот пытался незаметно навязать Эребору довольно невыгодное сотрудничество, когда в дверь раздался уверенный стук. Получив разрешение, в кабинете вошёл Борин: - Ваше величество, прибыл гонец из Лихолесья. В Эребор выехала делегация эльфов. — незамедлительно отрапортовал начальник стражи. - Пусть едут, нам то чего, в первый раз что ли? — буркнул король и хотел было вернуться к отвратительному гондорскому письму, однако был прерван. - Вы не поняли, мой король, на этот раз делегацию возглавляет сам эльфийский Владыка. — замялся гном. Брови Трора сошлись на переносице. Уже тот факт, что Трандуил не покидал Эрин Гален без особой нужды, и даже для составления самых сложных и важных документов эльф никогда не появлялся лично, заставил Подгорного короля хорошенько напрячься: «что ему нужно?». Не стал бы Владыка Лихолесья выезжать из своего любимого дворца без особой на то причины, а значит, дело серьёзное. Неужто некромант из Дол Гулдура перешёл в наступление? Или с торговым союзом возникли какие-то проблемы? А вдруг ещё какая новая напасть появилась на землях Средиземья? Догадки были одна другой хуже. За своими раздумьями король даже не заметил, как Борин положил перед ним на стол запечатанный свиток и удалился. Вырвавшись из оцепенения тяжёлых дум, Трор обратил внимание на злосчастный кусок свернутого пергамента, сломал сургучную печать и прочитал ещё более витиеватое, чем у наместника Гондора, послание: - Балроговы эльфы, неужто попроще нельзя?! — возмущался король, так и не узнавший из послания цели столь неожиданного и не сказать, чтобы приятного, визита. Единственное, что гном понял из письма: эльфы прибудут не позднее чем через неделю.***
Подготовка к приему столь высокопоставленных гостей шла полным ходом. Кухня во всю трудилась над приготовлением разномастных блюд, швеи чинили и проверяли древние гобелены, остальной же народ затаился в радостном предвкушении. Не сказать, чтобы гномы шибко любили эльфов, а, по-правде говоря, даже недолюбливали и часто костерили один другого краше, однако, в душе каждый гном не мог не отдать дань уважения этим перворождённым существам, столь непохожим ни на самих кхазад, ни даже на людей. Созерцание эльфов было прекрасным, правда довольно своеобразным: по мнению все тех же гномов, слишком высокие и худые, слишком холодные и отстраненные, но все равно прекрасные. Та грация, с которой они двигались, будто не ходят, а мягко плывут по земле, то легкое мерцание, что исходит от их ликов даже в Подгорной тьме и тот мудрый взгляд, пусть холодный, но пробирающийся в самую суть, в самую душу. Да, определённо, старших детей Илуватара гномы не любили, но раз выпадает такая удивительная возможность, отчего бы не понаблюдать за дивным народом. О приезде в Эребор самого Лихолесского владыки Сириэн узнала от гномок, когда зашла в огромное кухонное помещение, спустя пару дней после неожиданного затишья: гномы резко перестали приходить за лечением, даже Бергтора не заглядывала в гости, как, впрочем, и Трор. Поначалу испугавшись, что опять произошла какая беда, эллет безвылазно сидела в своих покоях. Но когда спустя пару дней никто так и не появился, а у дверей не выставили стражу, терпению целительницы пришёл конец, а посему, она решила отправиться прямо в святую святых всех подгорных новостей: на кухню. Гномки как раз хвастались кого и на какое время запрут мужья и братья в личных покоях. Осторожно расспросив о готовящемся грандиозном приеме, эллет дождалась вечера и, пожалуй, впервые за все время жизни в Эреборе, сама отправилась искать короля. Монарх обнаружился в зале для совещаний. Несмотря на довольно поздний час гномы только закончили совет. Трор очень удивился, увидев эллет, сперва испугавшись, что с Каей и малышом случилась какая беда, но когда узнал, что Сириэн пришла по личной просьбе, обрадовался. Предложив эльфийке проследовать в его кабинет для дальнейшей беседы, он постарался сделать вид, что не замечает косых взглядов старейшин и других высокопоставленных участников совета. Мало ли, какие у них могут быть личные дела, остальных они не касаются. К тому же, грандиозный сюрприз Трора был уже практически реализован, дело было за малым, а значит все остальные не имеет никакого значения. - Трор, это правда, что сюда едет Трандуил? — прямо спросила девушка, стоило только массивным дверям королевского кабинета закрыться. Трор удивлённо приподнял брови, приглашающим жестом указав на одно из кресел, что находилось у стола. Сириэн, обуреваемая беспокойством, только сейчас обратила внимание на убранство кабинета. Как же сильно он отличался от покоев эллет! Стол, как и сами кресла и практически вся другая мебель кабинета были словно выдолблены из цельных кусков породы ещё при создании этого помещения. На каменных креслах лежали толстые мягкие шкуры и подушки. Сделано все было красиво, правда, на вкус эллет, слишком массивно и довольно грубовато. Только сейчас девушка поняла, что ведь и кровати в королевских и покоях принцессы тоже были сделаны из камня, только столбики для балдахина изготавливались из дерева. «А точно ли из дерева? Или это тоже был так искусно обработанный камень? Что же это получается, обычная мебель здесь не в чести?» — удивлялась такому запоздалому открытию обычно довольно внимательная целительница. Нет, конечно, у гномов были и деревянные стулья, особенно много их было в общей трапезной, хотя встречались там и каменные. И некоторые полки в библиотеке тоже были выполнены из древесины. Но такого, чтобы в помещении прямо все было сделано из камня, Сириэн видела впервые. Нельзя сказать, что это слишком угнетало, ведь за время проведённое в Одинокой горе эльфийка успела привыкнуть и к постоянному свету факелов и к каменным переходам и сводам, да даже к отсутствию ветра и неба над головой, но все равно, когда тебя окружает лишь камень, оно как-то не очень уютно. Погружённая в свои мысли эллет даже не заметила, что молчание затянулось, а Трор внимательно наблюдает за тем, как пристально она рассматривает помещение. - Непривычно? — скрывая улыбку спросил король. Сириэн смущенно кивнула и потупила взор: - Немного… — честно призналась она, ещё больше смутившись и все же не смогла удержать рвущийся наружу вопрос — Скажи, а все покои обычных гномов такие? Король под горой не отрываясь смотрел на эллет: то как прелестно румянец заливает ее нежную кожу на щёчках и спускается вниз, к скрытой высоким воротом шее, как она смущенно опускает глаза и большим пальцем правой руки гладит вензельки на своём браслете. Интересно, в их первую ночь она будет такой же? Смущенной, неопытной и прекрасной? Или накинется на него горной львицей? Был ли у неё кто-то? Учитывая проклятье, удалось ли кому-то все же взять ее силой? Возможно ли вообще изнасиловать эльфийку? Трор много раз слышал о печальной участи попавших в лапы орков человеческих женщин, в результате которой иногда даже появлялись полуорки — существа слабые как люди и уродливее даже самих орков, встречались редко, чаще всего уничтожаемые более сильными соплеменниками, но все же бывали. «Да какая разница!» - отогнал неприятные мысли гном. Главное, что он будет последним! Да и эллет не похожа на эльфа, потерявшего возлюбленного, а значит, даже если она и познала физическую близость — вряд ли та была из числа приятного опыта. С ним же все будет иначе! В первый раз он будет любить ее нежно и долго, доставляя немыслимое наслаждение им обоим, а истинную страсть свою покажет лишь позже, чтобы не спугнуть! Из пучины сладострастных мыслей его выдернуло легкое покашливание… Теперь он сам не заметил, что настолько увлёкся, а эллет изучает его лицо внимательным взглядом янтарных глаз. Гном выпил глоток эля из стоявшего на столе кубка, прочищая тем самым горло: не хотелось бы, чтобы его голос звучал подозрительно хрипло, выдавая охватившее желание и возбуждение раньше времени. - По большей части, да. По нашим древним легендам, гномы были созданы из камня. Мы любим его, чувствуем, слышим. Поэтому да, основная часть жилых чертогов в Эреборе выстроена в подобном стиле. Деревянную мебель можно найти разве что в столовой, библиотеке и покоях дворца. Видишь ли, кхазад — народ тяжелый — с губ короля слетел смешок — поэтому на деревянной мебели нам не уютно, а ещё плавать мы не умеем — развеселившийся король и вовсе подмигнул. Глаза Сириэн расширились от удивления. - Если ты хочешь узнать побольше о моем народе, я могу тебе принести Морийский трактат из библиотеки. Это одна из немногих книг, уцелевших после падения Кхазад-дум, вот только написана она на кхуздуле, я мог бы читать тебе иногда, или попроси Бертору, все гномы знают и чтят эту книгу. — мягко улыбался король, в то время как душа его ликовала «разумеется, это добрый знак, что в ней пробудился интерес к народу кхазад!» Сириэн нашла идею просто замечательной! Книги она всегда обожала, как и новые знания, а получить доступ к такому сокровищу было и вовсе пределом всех мечтаний. Улыбка расцвела было на ее лице, однако вскоре померкла: эллет вспомнила, зачем вообще пришла. - Так о чем я: скажи пожалуйста, это правда, что с делегацией эльфов из Лихолесья едет Трандуил? - Правда — незамедлительно ответил король. — А разве есть какие-то проблемы? Сириэн замялась: признаваться в одной из своих самых больших и жестоких ошибок совсем не хотелось, но и сокрытие правды могло обернуться самой настоящей катастрофой, поэтому решила ответить вопросом на вопрос: - Значит и то, что по вашим законом встречать подобного рода гостя будут большим всеобщим пиром — тоже? - Да. Говори уже прямо, что не так? - потребовал гном. Выбора у Сириэн, увы, не осталось, кроме как потупить взор и честно признаться: - Мне нельзя видеться с Трандуилом… - Почему? — совершенно не удивившись спросил гном. Он ожидал чего-то подобного, но все равно не смог унять всколыхнувшуюся в душе ревность, особенно когда неприятная догадка поразила его в самое сердце — Он касался тебя? - Да… - Что он сделал? — постарался спросить Трор ровным голосом, хотя чувствовал, как внутри пламенем разгорается гнев, сжигая на своём пути остатки разума. Получилось видимо у гнома весьма плохо, так как взглянув на него, Сириэн испуганно залепетала: - Он не виноват! Это все моя вина! Я только сбежала, бродила не зная что делать и куда идти, не понимая и не осознавая своего проклятья. Ноги сами принесли меня к границам Лихолесья, где меня нашёл один из патрулей. Меня привели во дворец и там был он. Не такой как колдун, он заботился обо мне, я думала, по-отечески, ведь у него рос собственный сын и недавно погибла жена, а я давно уже была тогда сиротой. Временами мне казалось, что он словно знал меня раньше, будто видел когда-то, давно, так он смотрел… Но это невозможно, да и я была глупа, сама гнала прочь эти мысли. Я много времени проводила с Трандуилом и Леголасом, они рассказывали мне об изменениях в мире, учили и оберегали. И ничего не знали о моей ноше. Я боялась сказать, боялась быть изгнанной… Так прошло много лет, слишком много. Но счастье, увы, было недолгим: однажды во время прогулки в саду Трандуил признался мне, что на него пала великая милость Валар, что его сердце открылось второй раз. Для меня. Он поцеловал меня в щеку. Не знаю, как удержался от продолжения, но смог найти в себе силы уйти, чтобы объявить об организации помолвки. И все это, даже не спросив меня. Я думала, может так лучше, пусть без моей взаимности, но он ведь точно любит, раз смог уйти, несмотря на силу проклятья. Я промолчала, а потом на церемонии согласилась, став его невестой. Обмен клятвами должен был состояться через год, я думала, вдруг присмотрюсь, смогу полюбить его не просто как друга, а больше… Вот только он пришёл в первую же ночь, не дожидаясь свадьбы и тогда я все поняла. Как бы ни было ужасно, но гонец, прискакавший доложить о набеге орков, спас меня от его цепких пальцев. Той же ночью я сбежала. К концу рассказа из глаз эллет текли слёзы. Вспоминать все это и без того было больно, а признаваться в таком постыдном поступке другу — и того хуже. Вопреки всем ожиданиям, Трор не смотрел на неё с осуждением, не отчитывал за столь опрометчивую игру с чужим сердцем, не укорял за обман. Было в его глазах что-то такое, но природу этого чувства эллет понять не могла. - Мне жаль, что тебе пришлось через все это пройти. И жаль, что судьба обошлась с тобой так жестоко, столкнув твой путь с тем колдуном. — когда слёзы Сириэн высохли, а разрушительная ревность в груди гнома немного утихла, смог таки прервать затянувшееся молчание Трор. - Спасибо… С тех пор я взяла за правило никогда не врать близким и всегда предупреждать о грозящей им опасности в моем лице. Вот только ни Владычица Лотлориэна, ни Гэндальф тем более, не поддержали мою честность. Они настоятельно рекомендовали мне не раскрывать ни перед кем свою сущность и посоветовали избрать путь изгоя. Мне нет места среди других. И думаю, в чем-то они правы: за мной по пятам следуют горечь, боль и смерть, я приношу их вместе со своей тьмой, куда бы ни пошла. - Не думай об этом и не грусти. Здесь ты не одна и я никогда не позволю ничему плохому случиться с тобой — в сердцах принялся успокаивать король под горой — А за Трандуила, не переживай, не думаю, что ему известно о твоём присутствии в Эреборе. На время праздника оставайся в своих покоях и постарайся не попадаться никому на глаза до тех пор, пока дорогие гости не скроются за горизонтом. - Спасибо! Я не знаю, как и благодарить тебя! — обрадовалась эллет, вскакивая со своего места. Удивительно, но сидеть на каменных креслах оказалось довольно удобно, эльфийка даже и позабыла о такой необычной детали за время их разговора. - Не за что… Я все для тебя сделаю! — ответил венценосный гном, подошел к Сириэн и нежно взял ее за затянутую в шёлковую перчатку руку. « Потрясающе, у неё такие маленькие тонкие пальчики… И такие прекрасные глаза.» — подумал было король. Ему казалось, будь она рядом ещё хоть минуту и он не выдержит этого сладкого покалывания, что разносится по всему телу от места прикосновения их рук. Во рту мгновенно пересохло, сердце забилось с неистовой скоростью, а взгляд нестерпимо притягивался к нежным, четко очерченным сладким губам. Вот ещё буквально пару секунд и он ее поцелует… Но судьба распорядилась иначе, разнеся по кабинету громкий стук в дверь: Борин пришёл доложить, что эльфы достигли Дэйла.***
Гости прибыли на следующий день! Все мужское население горы встречало эльфов в тронном зале в полном составе. Из женщин присутствовала только Гуда, да и та расположилась на небольшом балкончике, обозревая всю процессию сверху. Делегация эльфов ступала в Одинокую гору подобно тонкому ручейку: первыми шли знаменосцы, за ними гордо шествовал сам Лихолесский Владыка, а замыкали процессию сопровождавшие его воины. Вся процессия сопровождалась мерцающим холодным серебристым свечением, казалось, будто сами тела перворождённых источали это сияние. Только сейчас, сидя на троне и глядя на старших детей Илуватара, Трор обратил внимание, как же сильно отличается Сириэн от своих собственных собратьев. И дело даже не в росте. Эльфы, вне зависимости от своего положения, будь то Король или обычный воин, светом собственной души разгоняли подгорную тьму: казалось, погасни сейчас все факелы разом, да запылись и сбейся система зеркал, света их тел хватит, чтобы не утонуть в кромешной мраке. У Сириэн же этого света не было. Нет, не так, он был, вот только показывался лишь во время целительства, и был он иной: согревающий, тёплый и золотистый, а не отталкивающий холод серебра. Она сияла и грела, как солнце, в то время как Лихолесцы скорее были похожи на лунный свет. Было помимо этого ещё что-то иное, оно плескалось в глазах. В эльфийских очах эмоций было ни на грош: такие же холодные, как их сияние, взгляды, пустые, не отягощённые чувствами, бесконечно мудрые, но словно уставшие от своей долгой жизни. Сириэн была совершенно иной: ее глаза были живыми, искренними и любопытными, словно она лишь вчера первый раз их открыла и весь мир кажется ей новым и удивительным, будто увиденным впервые. Она была способна на чувства: Трор много раз видел в ее глазах сострадаете, боль, решимость, нежность, интерес, и даже радость… Крамольная мысль поселилась в душе короля под горой: «А что, если эльфы так себя ведут лишь в присутствии посторонних? Гномы ведь не торопятся показывать свой нрав чужакам, вдруг и вся эта холодность — напускная, а на самом деле все не так? Може, они все такие же, как она?». Но эти мысли гном быстренько отогнал прочь, во-первых, потому что таких как она быть больше просто не может - «уникальная», как сам он ее и прозвал когда-то, а, во-вторых, процессия достигла трона и богато уставленного разными яствами стола. - Добро пожаловать, Великий Король Зеленолесья! — пророкотал казалось на всю тронную залу голос Трора — Это большая честь для всех нас, принимать столь дорогих гостей под сводами нашего прекрасного дома. - И тебе доброго здравия, Король под горой! До меня доходили слухи, что ты попал в плен Колдовского холма, впрочем, я ведь имею честь лицезреть тебя нынче, а значит это всего лишь слухи, не так ли?.. — приподняв широкую бровь довольно холодно, что не соответствовало слащавым речам, спросил Трандуил. Что-то было в его взгляде такое… Он словно пытался подловить Трора на лжи, пытался заглянуть в самую суть и найти там одному эльфу известно на какие вопросы ответы. «Он знает!» — тут же проснулся голосок — «Знает, что она здесь, и что лишь ей было под силу вызволить тебя». «Да подожди ты!» — отмахнутся Владыка кхазад — «Неужто эта глыба льда проделал весь этот путь ради неё? Наверняка есть другая причина!», однако, ревность внутри зашевелилась, расправляя свои когтистые лапы. - К сожалению, это все правда. — скрипя зубами был вынужден признаться гном, запоздало понимая, что ответ прозвучал довольно многозначительно, поэтому тут же поторопился исправиться. — Однако, не дело обсуждать скорбные дела минувшего в столь радостный час! Проходите за стол, уважаемые гости! — Трор встал и жестом указал Трандуилу на место рядом с собой. По приказу короля гномы расступились, открывая за своими спинами многочисленные ряды ломящихся от разных кушаний столов и все не спеша принялись занимать места. Пир выдался знатный, уж на что гномы постарались показать своё радушие и гостеприимство! Гудели всю ночь, и прогуляли, наверное, ещё бы и весь день, однако, Трандуил в своём роскошном белом камзоле, расшитом золотыми нитями и рубинами, довольно вежливо и при этом умудрившись сохранить толику надменности, откланялся. Почить в Эреборе эльфы отказались, расставив свой палаточный лагерь прямо под сводами горы, и по утру решили вернуться туда. Как водится, на приветственном пиру о делах не говорили. Разговоры велись обо всем, и в то же время ни о чем. Узнать причину столь неожиданно оказанной чести Трор так и не смог. Эльфы собирались гостить неделю и внутренний голосок неустанно подсказывало венценосному гному, что главный козырь в рукаве своего длинного, излишне вычурного камзола остроухий король припрячет напоследок. Однако, эльф таки смог удивить! На второй день он притащил на осмотр королю кхазад и его лучшим ювелирам ларец. Сам сундучок был довольно посредственным: небольшой, деревянный с вырезанными вензелями и окованный по краям таким же расписным листовым орнаментом золотом, но вот то, что находилось внутри не поддавалось никакому описанию: на красной бархатной подушечке лежали невероятной красоты камни, сияющие светом звёзд. При ближайшем рассмотрении определили, что это довольно редкий вид бриллиантов. Камни были один к одному размером, потрясающий огранки, которую использовали только эльфийские мастера древности и секрет которой был давно утерян. Трандуил возжелал обратиться к гномам с заказом: изготовить из этих камней и сплава мифрила с золотом ожерелье. Вот только эльф был слишком привередлив, пожелал сам ознакомиться с гномьими мастерскими и попросту затребовал устроить ему самую что ни на есть экскурсию в святую святых — кузни Эребора, заодно попутно показать и рассказать и про образ жизни кхазад. С чего вдруг такой неожиданный интерес к его народу, Трор понять никак не смог, а вот хитрый голосок все причитал «Он пытается вызнать, где ты прячешь Сириэн!». Но мысль эта казалась Трору слишком примитивной: уж что-что, а столь надменному эльфу ничего не сталось бы бесцеремонно спросить напрямую, где скрывается красавица, а не ходить вот так, подобно шпиону, вокруг да около. Поэтому Трор решил, будто самый верный способ что-то спрятать — показать, мол якобы все на виду, и причём сделать это лично. Так на третий день была устроена обширная экскурсия, при которой, пожалуй, впервые за все существование своего народа гномами был подпущен так близко чужак. Надо отдать должное остроухому владыке: он старательно хвалил неподражаемое мастерство гномьих ювелиров и кузнецов, сравнивал их мастерство с талантами нолдор, чем явно надеялся заручиться расположением, однако, лишь больше раздражал Трора. «Слишком слащаво и слишком заискивающе» — думал гном про себя. Успевший за, пусть недолгое, но все же, время налаживания мостов составить для себя вполне четкое представление о Трандуиле, он не мог вспомнить, чтобы остроухий так распинался ни на одной из встреч. Наоборот, он всегда оставался холодным и надменным, часто выглядя так, словно делает гномам великое одолжение. А сейчас у Трора все больше складывалось впечатление, что за эдакую щедрость придётся довольно жестко платить, и в этом с ним был полностью солидарен даже голосок. Ещё несколько дней прошли в составлении проекта украшения: обговаривалось все вплоть до мелочей, будь то даже вес — рассчитывался каждый грамм. И, конечно же, все строго документировалось: обе стороны прекрасно помнили последнюю попытку гномов и эльфов создать совместно нечто прекрасное, и помнили чем эта попытка закончилась**, а потому, дабы ненароком не поубивать друг друга после, контракт был составлен очень щепетильно и тщательно, а также подписан и заверен не только участниками сделки, но и правителем Дэйла Гирионом, согласившимся выступить в роли свидетеля. По изложенному в договоре, гномы обязались в течение восьми месяцев предоставить на суд владыки Лихолесья готовое изделие, а тот, в свою очередь обязался уплатить его по результатам полученного веса (указывалась отдельно цена за грамм золота и мифрила, а также отдельный вес камней, который вычитался из общего веса изделия) а также добавить сверху пятнадцать тысяч златых за выполненную работу. Все это время Сириэн тихонечко посиживала в Авен Арман, готовила все новые порции лечебных настоек, в том числе и для Каи, вместе с частенько захаживающей Бергторой читала Морийский трактат, по вечерам слушала рассказы Трора о происходящем в горе и, в целом, вполне себе наслаждалась жизнью. Кто ж мог подумать, что все сюрпризы будут оставлены на прощальный пир?***
Трор выдохнул: до отъезда эльфийской делегации оставались считанные часы. Платочный лагерь перворождённых уже начали разбирать, приезд эльфов обернулся заключением очень выгодного контракта, по которому гномам причиталось весьма щедрое вознаграждение за выполненную работу, а сам Владыка Лихолесья не доставил никаких хлопот. Как уверял голосок «Пока не доставил…». Король под горой старательно гнал от себя мысли о некоторого рода должке, который значился за ним ещё с истории с вампирами: уж очень не хотелось, чтобы эти мысли увидел голосок, который, казалось, и позабыл условия сделки. А усидеть на двух стульях хотелось как никогда: союз с эльфами был выгоден Эребору со всех сторон, да и наживать новых врагов в условиях сидящего неподалёку, так сказать, по-соседству, некроманта было совсем неразумно. О том, что Трандуил прибыл за Сириэн, подгорный король уже почти не переживал, ведь эльф и намеком ни разу о красавице не обмолвился. Так что и приезжал он наверняка с единственной целью — заказать ожерелье. « Вот уж прав был голосок, когда смеялся, что эльфы слабы до золотишка и драгоценных побрякушек.» про себя подхихикивал Трор. Прощальный пир превзошёл все ожидания даже видавшего виды Подгорного короля. Вот уж на совесть расстарались поварихи и музыканты! Вкусно, шумно и весело — эти три слова как нельзя лучше могли охарактеризовать происходящее. Даже эльфы, порядком за эту неделю привыкшие к нраву и виду гномов, веселились во всю. Вино лилось рекой, виночерпии только и успевали, что подкатывать все новые и новые бочки. Порядком расслабившийся Трор вёл довольно непринужденную беседу с Трандуилом, сегодня сидящим по левую руку от Короля под горой: ввиду исключительно хорошо прошедших переговоров, дабы отдать гостям небывалую честь, и уважить беспрестанно недовольную затворничеством Подгорную королеву, сегодня на пиру появилась сама Гуда, которая как раз и занимала место по правую руку от супруга, а не стояла в отдалении на балкончике, как это делалось обычно. К тому же, Трор понял, что в сердце его не осталось даже толики былой ревности по отношению к выходам в свет супруги, а потому легко простил ей подобное самоуправство. Если такова цена ее молчания и спокойствия самого Венценосного гнома, так тому и быть, пусть поприсутствует. Король под горой пил все больше и больше, Лихолесский владыка не отставал, вот только в отличие от Трора — казалось, совершенно не пьянел. Он, напротив, как-то хитро и слишком довольно поблескивал глазами. Совсем уже разошедшийся гном, который, к слову сказать, переоценил стоимость работы над ожерельем в два с половиной раза, уже начал было подумывать, не держат ли на самом деле его здесь за дурака и не провернул ли у него под самым носом наглый остроухий царёк какую-то ещё более выгонную сделку, но подобное было исключено.***
2-мя днями ранее… Под покровом ночи, закутавшись в темный плащ с широким капюшоном, Гуда осторожно спускалась в недра горы, обшаривая рукой во мраке гладкий камень стены в поисках маленькой немного выступающей плиты. Зажигать факел было слишком опасно — быть обнаруженной совершенно не хотелось. Стоящие у королевских покоев два стражника были щедро подкуплены, а больше, слава Махалу, в столь поздний час на пути никто не попался. Осталось дело за малым: найти эту проклятую плитку и выскользнуть на поверхность через один из тайных ходов. Спустя десят минут мучительных поисков, с замирающим от страха сердцем, гномке наконец-то удалось обнаружить и открыть скрытый лаз. Гуда бежала со всех ног: впервые в жизни она делала что-то настолько безрассудное и опасное, однако, цель оправдывает средства, ведь так? - Кто здесь? — раздался громкий уверенный голос высокого златовласого эльфа, стоило только Королеве выйти на условленную полянку, скрытую от посторонних глаз обильно растущими можжевеловыми деревьями. - А вы ждёте кого-то ещё? — пытаясь скрыть свою неуверенность, с толикой усмешки ответила гномка. - Так значит, вы все же пожаловали — разворачиваясь к Гуде своим идеальным лицом, почти пропел эльф. - Ваше предложение показалось мне выгодным всем сторонам, а посему было принято, о чем я и пришла сказать лично — гордо ответила королева, поднимая взгляд так, чтобы смотреть в холодные хитрые глаза эльфа. От ее ответа губы владыки растянулись в довольной хищной улыбке, превращая ещё минуту назад прекрасное лицо в неприятную злобную маску. Или это была не маска, а истинное обличье? Да кто ж разберёт этих эльфов! - Но мне нужны гарантии! — уже менее уверенно дополнила Гуда. - Не переживайте, даже если сейчас все пойдёт не по нашему маленькому плану, меньше чем через год вы и слышать забудете про одну особо мешающуюся под ногами эльфийку. — но видя, что ответ не особо устроил, Трандуил решил добавить — Даю слово короля.***
Пир продолжался уже три часа, эльфы, которым в скором времени предстояла обратная дорога, должны были вот вот откланяться, когда Трандуил взял в руки кубок с вином и встал, чтобы провозгласить тост. Говорил эльф долго, витиевато и нудно; голосок в голове Трора разве что не бил набатом «Подъем!», взывая к порядком разбегающимся от количества выпитого мыслям в голове гнома. - … и в завершении такого замечательного празднества я хочу попросить тебя, великий Король под горой, о последнем одолжении: поведать мне и моим поданным невероятную историю твоего спасения из лап некроманта Дол Гулдура. Трор был, мягко говоря, в шоке. Несколько раз моргнув, в безнадежной попытке сосредоточиться, он уже собирался было встать и вежливо, насколько это возможно, послать дорогого гостюшку и его неуемное любопытство куда подальше, вот только его опередила вышедшая вперёд королева. Гном опомниться не успел, как Гуда в несколько предложений уважила просьбу эльфа, выложив все, что так старалось быть скрыто за эту неделю, как на духу… При упоминании Сириэн глаза Трандуила загорелись каким-то совершенно диким огнём, было видно, сколь огромного труда стоит эльфу оставаться на месте и сохранять спокойное выражение лица, и даже голос его был тоже спокоен, когда он сказал то, чего так боялся все это время Трор: - Так значит, моя потерявшаяся невеста нашла приют в твоём доме, Король под горой? — слащаво проворковал Трандуил — От всего сердца благодарю тебя за оказанную помощь. — в обеденной зале воцарилась звенящая тишина, все взгляды метались от одного короля к другому — А теперь, по закону всех свободных народов Арды, прошу тебя незамедлительно вернуть мне то, что мое по законному праву…