Желанная дева

У неё получилось! По тому, как ровно и спокойно начала вздыматься грудь гнома, Сириэн поняла: тьма вышла. Собственное тело стало казаться нестерпимо тяжелым, и девушка села на край постели. Хвала Эру, она сделала это. Осмотревшись, эльфийка увидела, что в комнате остались только Торин и Бильбо, вероятно, Фили унёс Тауриэль, пока она пела, и ещё не вернулся. Присутствующие смотрели на неё шокированными глазами, но ничего не говорили. «И хорошо, я слишком устала…» — подумала было эллет и осторожно убрала руку с зажившей раны на ноге парня, отчего гном встрепенулся, резко сев в кровати и всматриваясь в помещение невидящими глазами. — Тауриэль! Вернись! — позвал измученным голосом Кили. — Тшшшшш, тише. Она скоро придёт… — Сириэн погладила гнома по взмокшим волнистым волосам, укладывая обратно на подушку. — Кто ты? Прошу, останься! — Кили перехватил ее руку в воздухе, когда Сириэн начала отстраняться — Я ничего не вижу, одна тьма вокруг. Я видел только что свет, а теперь ничего! Не бросай меня… — Тише, тише… Ничего не бойся, я здесь, я с тобой. Я не брошу. Девушка посмотрела на несчастного измученного гнома: сейчас он был так беззащитен и казался ужасно напуганным и юным. «Совсем ещё ребёнок! Конечно, ему страшно!» — подумалось эллет. — Кили, послушай, тебе нужно успокоиться… Это очень важно! Постарайся перестать бояться… — тихонько уговаривала эльфийка. — Нет! Не уходи! Оно все ещё здесь, эта тьма, я слышу ее шёпот! — гном ещё крепче вцепился ей в руку, сжимая до боли. — Я не брошу тебе! Я изгоню ее, ты только верь мне и ничего не бойся… — пообещала эллет. Нет, это ещё не конец… Сириэн уже доводилось изгонять моргульский яд, правда, ни один из тех случаев не был настолько запущенным, но даже тогда все было не просто: страх сейчас самый опасный враг для юноши. Чем больше он будет бояться, тем выше риск, что пустит тьму обратно, и не факт, что у Сириэн хватит сил изгнать ее снова. Она вспомнила песню, которой не раз пользовалась в таких случаях. Темную, тяжёлую, что поднимала в ее душе волну ужасных воспоминаний, настолько беспросветных, что своей пустотой могли высосать все остатки яда до последней капли. Единственной песней, которую она когда-то написала о нем: Тихо-тихо в сердце утро запоет
 Раненное сердце плачет, но живет
 Руки твои стали для меня тюрьмой Сотворенный нами мрак и голос твой Из венков увядших проложу наш путь Может нам удастся навсегда уснуть Может тише станет, обретет покой Сотворенный нами мрак и голос твой Сотни мирозданий, сотни миражей Сотворенных нами украдет Манвэ
 Станут нам врагами, разорвав наш путь Стихнут даже травы, чтобы нам уснуть Тихо-тихо в сердце утро запоет
 Раненное сердце плачет, но живет 
Руки твои стали для меня тюрьмой Сотворенный нами мрак и голос твой* Стоило ей закончить петь, как девушка заметила, что в комнате словно стало светлее. Серость начала медленно сползать с лица Кили, а лоб покрылся испариной, руки перестали быть мертвецки холодными. Это хорошо, очень хорошо, значит и яд, наконец, тоже ушёл. Теперь, чтобы восстановиться после такого удара, ему нужно набраться сил… А лучше всего в этом деле помогает сон. Недолго думая, эллет запела старую колыбельную, которую когда-то давно сочинила для неё сестра, когда их разлучили и они были далеко друг от друга: Баю, баю, бай. Ветер, ветер, улетай. И до самого утра Я останусь ждать тебя. Баю, баю, бай. Ничего не бойся там. Где густые облака, Голос мой ведёт тебя. Баю, баю, бай. Ты плывёшь в далёкий край. В том краю, что в долгом сне Кто-то помнит о тебе. Баю, баю, бай. Убаюкаю сама. Укачаю на руках, Точно в белых облаках. Баю, баю, бай.** На последних словах Сириэн начала осторожно вытаскивать свою руку из ослабевшей хватки Кили. Наконец-то, гном спал и теперь был вне опасности. Эллет постаралась встать, но силы, похоже, покинули ее. Бильбо вовремя успел подставить руку, иначе она могла бы упасть, а Торин поторопился принести ей из другого конца комнаты стул. «Уж не померещилось ли от усталости?» — удивилась эльфийка. Но нет, гном впервые с их побега из Эрин Гален смотрел на неё без ненависти, даже более того: в глазах проскальзывала словно бы нежность и какая-то тоска. Видимо, чтобы не пугать девушку лишний раз, Король поторопился отойти на безопасное расстояние. Встав у дальней стены и скрестив на груди руки, он молча наблюдая за происходящим. Голова девушки болела, а глаза закрывались. «Похоже, сегодня сон нужен не только Кили.» — Я останусь здесь до утра? — осторожно спросила эльфийка, боясь случайно вызвать очередную вспышку гнева у Торина. Но тот лишь молча кивнул ей в сторону второй кровати, что стояла в комнате и, похоже, принадлежала до этого Фили. — Нет, я лучше здесь, рядом с ним — девушка наклонилась, упираясь руками в мягкий матрас и укладывая на него голову. Бильбо подошёл поближе, всматриваясь в лицо Кили. Сейчас он выглядел так спокойно, словно не было никакого ужаса, что царил вокруг последние два дня, будто и не было этой борьбы за жизнь с лапами самой смерти. — Сириэн, с ним все будет хорошо? — прошептал хоббит. — Непременно. - эллет подавила зевок. — Хвала Эру! А то ты же говорила, что магия твоя сейчас не работает, я уж боялся, что… — Я говорила, что она нестабильна… И говорила про другой вид магии. Этим же даром я благословлена с самого детства, он неразрывен со мной и, пока я дышу, будет являться на каждый мой зов… Бильбо пару минут переваривал услышанное, а потом снова окликнул: — Что ты пела ему? Эти песни, они какие-то специальные? Такие грустные… Я думал, ваши целебные песни все на синдарине… — хоббит был как всегда невероятно любознателен. — Нет. Сила песни вовсе не в словах или языке, она в чувствах, что откликаются на мелодию в душе целителя. Чем более глубокие чувства вызывает песня, тем сильнее раскроется дар. Это мои песни, а я сочиняю только на всеобщем… — спокойно ответила девушка. — Почему? — Прости, Бильбо, я слишком устала. Мне надо отдохнуть… — Ой — пискнул хоббит — Конечно-конечно! Извини! Я сейчас! Бильбо накрыл ее плечи мягким покрывалом, и девушка сама не заметила, как погрузилась в сон. Но отдых ее вовсе не был безмятежен. Она слышала его, слышала голос своего колдуна. Он звал, манил и уговаривал. Просил ее вернуться к нему, мучал и никак не хотел отпускать. Прямо перед пробуждением эллет отчетливо услышала последнюю фразу «Твои глаза стали темнее с нашей последней встречи, ты знаешь, что это значит…» Сириэн проснулась вся в поту. Ей бы очень хотелось списать кошмар и сопровождавшие его шепотки на расшатанные нервы от пережитого накануне, но последняя фраза сводила на нет все ее надежды. Это был он, и он все ещё ждёт. Сириэн обнаружила себя укутанной в одеяло как гусеница, разве что не с головой, но главное: стула не было, вместо этого она лежала на кровати. «О, Элберет, неужели я так крепко уснула, что даже не заметила, как меня перенесли?! Это катастрофа! А если это был мужчина и он коснулся меня?! Вот как всегда: хотела как лучше, а вышло, как вышло!» — эллет ругала себя чуть ли не последними словами за такую неосмотрительность. Оглядев комнату, эльфийка нашла Кили лежащим все там же. На ее прежнем месте, сидя, дремал Фили, а Торин устроился в углу комнаты, прямо на полу и, кажется, тоже спал. На улице забрезжил рассвет. «О нет! Рубашки! Меня же будут ждать малышка Аннике с бабушкой!». Осторожно выпутавшись из одеяла, девушка встала и мышкой выскользнула прочь из комнаты, чтобы практически в лоб столкнуться с Тауриэль. Осторожно притворив за собой дверь, девушки отошли по длинному коридору к окну. Первой заговорила рыжеволосая воительница: — Куда ты собралась? — Мне надо вернуться в дом Барда. — Но зачем? Гномы говорили, что тебе здесь была оплачена комната. Вдруг Кили снова станет плохо? — Не станет. Но сейчас мне правда пора идти, у меня в городе есть дела, да и семья Барда будет волноваться, я ведь вчера даже не успела ничего им объяснить. Кстати, а как ты нашла меня? — О, это было огромной удачей: на местном рынке увидела рубахи с эльфийским шитьем, а так как кроме тебя тут наших быть не должно, я расспросила пожилую хозяйку с девочкой. — Тауриэль широко улыбнулась, явно довольная собой, но потом улыбка ее быстро угасла — Ты не поладила с гномами, да? — Эмм, вроде того, но сейчас, правда, не до этого — Сириэн повернулась было, чтобы уйти, но Тауриэль остановила ее, схватив за руку. — Подожди! Я должна тебе рассказать, это важно! Когда ты сбежала, Владыка очень гневался. Он допросил одного из пленных орков, боялся, что они схватили тебя, так я и узнала, что Кили ранен моргульской стрелой. Я отправилась сюда вслед за вами, но покинула пост без разрешения. Когда меня нагнал Леголас, он сообщил, что меня изгнали, а тебя Трандуил будет разыскивать до последнего. Более того, Владыка обратился к дунэдайн, следопытам Севера, они должны вернуть тебя во дворец. И это ещё не все: Леголас просил передать, если вдруг я тебя увижу, что ему обязательно надо встретиться, сказал, что тот пленный орк рассказал ещё нечто такое, нечто очень важно, но не до конца понятное. Принц надеется, что ты сможешь пролить свет на происходящее… Сириэн задумалась. Трандуил нанял следопытов, это очень плохо. У Леголаса есть какие-то тайные вести, и что-то подсказывает эллет, что они вряд ли будут хорошими. Скоро бургомистр даёт бал и ей нужно присутствовать. Похоже, проблемы наваливаются быстрее, чем девушка успевает их разгребать. Нужно хорошенько все обдумать. — Где сейчас Леголас? — Я не знаю, мы разминулись, когда на гномов напали орки. — Но он вернётся за тобой? — Да, наверное. — Тогда скажи ему, что он сможет найти меня в доме Барда. Но больше никто об этом знать не должен. Ни гномы, ни хоббит — никто. Я же пока затаюсь. Прошу, ты тоже не приходи без особой нужды. Я приду на бал бургомистра, но об этом тоже никому лучше не говори, а на следующий день отправлюсь с гномами в Эребор. Как проникну внутрь горы и заполучу то, что мне нужно, постараюсь уйти за Серые горы или спрячусь еще где-то, чтобы никто не нашёл. А ты, пожалуйста, будь пока рядом с Кили. Ему уже ничего не угрожает, но присмотри за ним, хорошо? — Ладно… Тауриэль с прищуром наблюдала за подругой, когда та, бросив на прощание короткое — Tenna’ tul’re*** — развернулась и поспешила удалиться. Сириэн про себя улыбнулась собственным мыслям «Вот сводница!». Присутствие рыжей эллет рядом с гномом было вовсе не обязательно, но после того, как он звал ее ночью… Почему-то деве казалось, что, возможно, именно рядом с ним воительница сможет обрести новый дом. Быстро сбежав по лестнице на первый этаж, Сириэн торопилась поскорее покинуть гостевой дом: накануне она так спешно бежала за подругой из дома Барда, что не прихватила с собой даже шаль, а привлекать ненужное внимание совершенно не хотелось. Но ее надеждам проскользнуть как можно быстрее было не суждено сбыться. Прямо перед носом эллет резко распахнулась одна из дверей занимаемых постояльцами покоев, оттуда выпихнули прикрывающуюся платьем полуголую молоденькую девушку с коротко остриженными волосами, которая, падая, чуть не сбила Сириэн с ног, но вовремя успела уцепиться за эллет и устоять на ногах. — Ты не заплатил! — закричала девушка. — Скажи спасибо, что не сдал тебя Альфриду! Пошла прочь! — послышалось в ответ, и дверь с громким грохотом закрылась. — Козел! — в сердцах бросила девушка, натягивая платье прямо на голое тело — А ты чего вылупилась? — Ничего — замялась эльфийка, и вдруг в голове ее созрел план — Он не заплатил? — Как видишь! — А тебе нужны деньги? — Кому не нужны? — У меня есть деньги, а у тебя есть кое-что нужное мне… Девушка смерила эллет любопытным взглядом и широко улыбнулась: — А по тебе и не скажешь… Я, вообще-то, предпочитаю мужчин, однако для тебя готова сделать исключение… — девушка нежно погладила Сириэн по щеке — Но это будет стоить в два раза дороже. Эльфийка тут же спохватилась: — Оооо, нет-нет, благодарю. Меня интересует информация, и что-то мне подсказывает, что я обратилась по адресу. — Валяй, но деньги вперёд! — У меня с собой нет… Давай встретимся через час на рынке, ты знаешь прилавок Алфхилд? Седая женщина в возрасте, с ней ещё девочка, Аннике. — Замётано, красотка, через час, прилавок с рубахами и платьями. Сириэн выходила из гостевого дома довольная. Гном был спасён, благодаря кошмарам она не проспала рассвет и как раз успевала занести вышитые вчера рубашки на рынок, а если все дальше пойдёт по плану, девушка древнейшей профессии сегодня выдаст ей всю подноготную местного бургомистра. Опыт давно научил эллет, что если ты хочешь раздобыть какую-либо информацию, то обращаться за ней стоит к трём видам жителей: трактирщики, тюремщики и женщины, торгующие своим телом. И по счастливому стечению обстоятельств, именно на одну из последних ей довелось наткнуться только что. Опознать этих женщин было не сложно: все они носили очень короткие стрижки. Если девушку ловили с поличным, ее волосы прилюдно отрезали, а саму провинившуюся на сутки приковывали к позорному столбу на главной площади. И каждый раз, как ловили повторно, процедура повторялась. А вот если женщина бросала своё ремесло, волосы отрастали, и прошлое можно было оставить позади. Правда, было во всей этой системе одно неприятное обстоятельство: случалось, что женщина могла в результате какой-то беды лишиться волос, будь то болезнь или пожар, да что угодно, а отношение к ней становилось таким же, как к заправским шлюхам. Каждый желающий мог подойти, унизить, ударить, плюнуть в лицо или даже, бросив монету, схватить и воспользоваться определенными услугами, не обязательно дожидаясь согласия. Поэтому женщины всего Средиземья берегли свои волосы как драгоценность, ибо остаться без них было действительно страшно. Сириэн добралась до дома Барда как раз когда солнечный диск уже показался над горизонтом. Времени было в обрез, поэтому, оставив на столе короткую записку о том, что все хорошо и она скоро вернётся, эллет схватила рубашки, деньги, поплотнее закуталась в шаль и поспешила на рынок. Алфхилд уже ждала ее вместе с сонной Аннике. — Доброго утра, госпожа Сириэн! — И вам доброго! — ответила встречной любезностью девушка, отдавая рубахи и платья. — У нас осталось ещё около двух десятков рубах и десяток платьев — махнула женщина в сторону лавки. — А больше не будет? — Это все, что есть. Раньше одежду шила дочь… Я надеялась распродать товар, собрать денег и уехать с одним из караванов в Гондор. У меня там живет сестра, да и у Аннике будет больше шансов устроить свою жизнь. А теперь, благодаря вам, я смогла продавать все дороже и уже накопила необходимую сумму. — Оооо… и когда вы уходите? — Рассчитываем отправиться с первым же караваном через две недели. — Тогда я от всего сердца желаю вам удачи и пусть свет Морвиниона озаряет ваш путь! Боюсь, мы не увидимся больше, но если позволите, я заберу сегодня всю оставшуюся одежду. Половину передам завтра с девушкой, ее зовут Сигрид, а вторую — послезавтра. — Конечно! Благодарю вас, госпожа. Сами того не ведая, вы очень помогли нам! Пусть вам сопутствует удача. — Спасибо! Прощайте! Сириэн как раз только успела сложить одежду и забрать заработанные деньги, когда в конце торгового ряда появилась она. Девушка с короткой стрижкой шла между рядами, провожаемая брезгливыми взглядами. Люди старались перейти на другую сторону тесной улочки, словно от прокаженной. Но блудница, казалось, и не замечала ничего, шла с высоко поднятой головой, как ни в чем не бывало. — Ну-с! Я здесь, как и договаривались! — обратилась она к Сириэн. — Хорошо. Ты знаешь какое-нибудь тихое место, где мы могли бы поговорить без лишних ушей? — эллет начинали напрягать взгляды, которые задерживали на них местные. Сириэн вовсе не смущало общество этой девушки, за свою жизнь она повидала многое и знала, что иногда жизнь бывает ужасно жестокой, толкая на такие поступки, о которых в трезвом уме и подумать бы не смог. А вот излишнее внимание было ей ни к чему. Да и не хотелось бы попасться на глаза кому-то из гномов, все-таки рынок — слишком посещаемое место. — А то! Пошли, тут рядом, у старого кузнеца за мастерской. К нему мало кто ходит. И девушка повела эллет петляющими улочками. — Тебя как звать то? — неожиданно завела разговор блудница. Сириэн старалась незаметно рассмотреть спутницу: она была бы довольно миловидна, если бы не торчащие в разные стороны клоки темных, неровно обстриженных волос, да платье с излишне глубоким декольте. Глаза у неё были синие, губы полные, прямой аккуратный нос и складная фигура. Девушка казалась очень молодой. — Сириэн — коротко ответила эллет — А тебя? — Марна. — Сколько тебе лет? — Этой зимой будет семнадцать. От такого ответа Сириэн содрогнулась: шестнадцать, это ведь так мало, насколько она знала, даже по меркам людей. Марна не наврала, путь оказался действительно коротким, и девушки проделали его за считанные минуты. — Выкладывай! И кто же из наших вельмож приглянулся такой пташке, как ты? — Бургомистр. — честно призналась эллет. Девушка расхохоталась в голос немного скрипучим неприятным смехом. — Детка, эта рыбка не стоит потраченных на ее ловлю усилий, поверь мне. — И все же! Я хочу знать о нем все, что ты можешь рассказать. — Что ж, не говори, что не предупреждала. Но это дорого тебе обойдётся. Улов крупноват, потому и цена за него будет высокой. Я хочу два медянника! — безапелляционно заявила Марна. — Я дам тебе пять, если ты расскажешь мне о … расскажешь про… — Сириэн смутилась и не знала, куда прятать залитые румянцем щеки, да как получше подобрать слова — Скажи мне про его предпочтения в постели. Может быть, есть что-то необычное? — А ты, я смотрю, не промах! По рукам. Деньги вперёд. Сириэн передала обещанную сумму и приготовилась внимательно слушать. — Наш бургомистр никогда не был женат, и вряд ли будет. Какой он правитель тебе вряд ли интересно, скажу лишь что платит златыми, но для этого придётся постараться. Видишь ли, милочка, у него довольно необычные вкусы: он любит, когда женщина властвует, унижает и приказывает. Сириэн чуть не прыснула со смеху. Она, конечно, знает, что у каждого можно найти постыдный секретик, но чтобы вот такое… Оставалось радоваться, что чутьё и в этот раз не подвело ее и она копнула в удачном месте, с первой попытки отыскав целый клад. Высокопоставленные чины среди людей, а особенно такие, как здешний градоправитель, всегда очень старательно оберегали свою личную жизнь, а на почве вседозволенности и возможности купить любой свой каприз, зачастую обзаводились пристрастиями довольно сомнительными и специфическими. Вот и сейчас она оказалась права. Увидев ее прорвавшуюся сквозь старания легкую улыбку, Марна не выдержала и захихикала: — А я тебе говорила, рыбка не стоит усилий. Но деньги назад не верну! — И не надо… А внешность? Может какие-то предпочтения в одежде? — Он любит, когда женщины носят пышные платья с высоким корсетом до середины груди и глубоким декольте, да, и чтобы шнуровка обязательно была спереди. Волосы предпочитает собранные наверх, чтобы была видна шея. Только где ж ему среди наших шлюх найти вот такую. Поэтому разодевает нас в шелка и украшения, но лишь на одну ночь. Насколько я знаю, дважды он к одной девке не ходит, а за молчание щедро платит. Любит, когда ему смотрят прямо в глаза, и ещё поговаривают, что с его подхалимом Альфридом их связывают отнюдь не только рабочие отношения. Но это лишь слухи, сама свечку не держала. И все же, увы, боюсь это все, чем я могу тебе помочь. Девушка уже собралась было уходить, когда Сириэн окликнула ее: — Марна! Постой! Тебе нравится эта работа, или жизнь заставила? — А тебе-то какое дело? — смерила эллет подозрительным взглядом блудница. — Я могла бы помочь… — Чем? Себе лучше вон помоги, совсем, должно быть, отчаялась, раз решила под бургомистра лечь — девушка спешно зашагала прочь. Сириэн тоже поторопилась уйти. Место было до того безлюдное, что вызывало у эллет неприятное чувство беспокойства и какой-то животный страх внутри. Да ещё и в соседних кустах подозрительно зашуршало. Девушка еле заставила себя удержаться, чтобы не перейти на бег, и постаралась отвлечь свою голову составлением дальнейшего плана. Итак, что она имеет на данный момент: она узнала маленький секретик бургомистра… и собиралась выжать из него для себя максимум пользы. «Хорошо платье вчера пошить не успела, пришлось бы переделывать» — радовалась девушка — «Пышные юбки, значит, он любит, и декольте поглубже, хорошо, тогда я сделаю классическое струящееся платье в лотлориэнском стиле, с коротким корсетом под грудь и воротом под самое горло. Волосы соберу у висков назад и оставлю свободно ниспадать по спине, чтобы было видно ушки: не хочется снова сойти за гномку, а то вдруг Торин взбесится, уж три дня не поливал меня грязью, еле держится, поди. Шнуровку корсета, правда, все равно придётся сделать спереди, но лишь потому, что я сама предпочитаю именно такие». План в голове вырисовывался довольно простой: не ждать, пока градоправитель нанесёт удар, а бить первой, на опережение. Она сделает все, чтобы не понравиться ему, но если же проклятые чары возьмут верх, то как только он выкажет свой интерес, она пригрозит ему прямо там во всеуслышание обнародовать полученную только что информацию. Вряд ли он ожидает от неё подобной подлости, а значит, эффект неожиданности будет на ее стороне, и этого хватит, чтобы остудить его пыл. А на следующий день они с гномами уйдут, и проблема в виде местного властителя отпадёт сама собой. Если все пройдёт гладко, при таком раскладе она убьёт одной стрелой сразу двух зайцев: бургомистр будет обезврежен, да и Торин умерит свой пыл и успокоится, ведь на бал она придёт, а значит, его приказ выполнит, всем своим видом демонстрируя покорность и единство отряда. Поглощенная этими размышлениями, Сириэн быстро шла к дому Барда, не замечая, что прямо за ней, на небольшом отдалении, следует Двалин. А гном как раз замечал все вокруг. С утра пораньше он отправился к старому кузнецу, что не пользовался у здешних особым успехом, так как славился высокими ценами и дурным нравом, но оружие ковал отменное. Гном уже выходил из кузни, когда вовремя заметил стоящую в небольшом уголке парочку. Не теряя времени, Двалин спрятался за большим кустарником, пока девушки его не заметили, и слышал почти весь разговор эллет с местной шлюхой.

***

В доме Барда Сириэн встретили очень тепло. Порядком привязавшиеся к эллет дети бросились обнимать ее, не успела девушка ещё и переступить через порог. Даже Бард вышел встретить и приобнял за плечи, заводя в дом. Этот жест был настолько тёплый и без какого-либо скрытого подтекста, что эльфийка чуть не прослезилась: вот о такой семье она всегда мечтала. Чтобы много детей, хороший муж. А ведь если присмотреться, Бард наверняка был именно таким: честный, благородный, с внутренним стержнем, довольно приятной наружности. Пожалуй, такой мужчина смог бы именно что полюбить ее, а не купиться на темный шлейф чар у неё за спиной. Только вот достаточно было бы всего этого, чтобы она полюбила его? Нет, даже если бы полюбила, она бы обрекла семью Барда на вечное изгнание и одиночество, ведь даже если не сам лодочник, так другие мужчины города рано или поздно оказались бы под властью проклятия. Сначала Бард изводился бы от ревности, а потом принял решение покинуть Озерный город. И куда бы они не пошли, история повторялась бы снова и снова… Как бы там ни было, сейчас перед ней стояли совершенно иные цели, поэтому стоит выбросить детские мечты о любви и семье из головы и заняться делом. Вся эта история о «жили долго и счастливо» не про неё, с самого ее рождения мама предсказала, что Сириэн ждёт страшная участь желанной девы, как предвидела и участь ее сестры. У близняшки все свершилось как было предначертано, так что нечего терзать своё сердце понапрасну. Она знала всегда, что ее ждёт. Пообедав вместе с семьей и пообещав приготовить ужин, Сириэн отправилась вышивать. Сначала ей надо выполнить работу для Алфхилд: через три дня отряд покинет Озерный город, нужно собраться в дорогу, а на это потребуются немалые деньги. Да и отправляться с пустым кошельком тоже дело последнее. Вышив половину всей прихваченной в лавке одежды, Сириэн принялась за подарки для приютившей ее семьи. Этим вещам она уделила особое внимание, очень хотелось поблагодарить их всех как можно лучше. Так за иголками и нитками эллет просидела до позднего вечера. Прервавшись только чтобы приготовить обещанный ужин, да поговорить с девочками и уложить Тильду в постель. Ночью Сириэн занималась платьем: бал должен состояться завтра вечером, времени на подготовку не так уж и много, а ведь надо бы ещё поспать, и походный костюм был ещё даже не начат, не говоря уж о второй партии одежды для лавки. Ну ничего, она все успеет, хвала Эру, эльфам нужно не так много сна, как людям. С рассветом платье было готово. Сириэн растолкала сонную Сигрид и попросила отнести рубахи в лавку, обещав к ее возвращению приготовить всем завтрак. Эллет пыталась максимально грамотно распределять своё время, но все чаще ловила себя на мыслях о Лихолесском принце: прошли уже сутки с разговора с Тауриэль, а Леголас все не приходил, не случилось ли с ним чего? Но думать о плохом сейчас совершенно не хотелось. Эллет расправилась с домашними обязанностями и снова уселась за нитку с иглой. К обеду была готова вторая, последняя, партия одежды, а в кошельке девушки после прихода Сигрид набралась уже довольно внушительная сумма. Нерешенным оставался только один вопрос: чтобы собраться в дорогу, ей нужно было выйти из дома и закупиться всем необходимым. А вдруг ее уже ищут? Что если Трандуил уже успел протянуть свои сети и над городом? Тогда покидать дом опасно. Решение пришло откуда не ждали, когда эллет мыла посуду после трапезы, к ней неожиданно подошёл Баин. — Сириэн, ты ведь скоро уйдёшь? — в голосе парня сквозила неумело скрытая грусть. — Боюсь, это так, мой друг — эльфийка решила, что нет смысла врать. — Но почему? Ты могла бы остаться с нами… Правда, ты не была бы обузой, все были бы только рады, я точно знаю, даже отец! Искренность юноши подкупала, и Сириэн второй раз за последние пару дней чуть не прослезилась. Эти люди, безусловно, смогли проложить дорогу к ее сердцу. И это огромная ошибка. Нельзя ни к кому привязываться, это слишком опасно и делает эльфийку очень уязвимой, не говоря уже о той опасности, которой она подвергает их. Нужно взять себя в руки! Похоже, десятилетия, проведённые в темницах Лихолесья, изрядно ослабили ее самоконтроль. — Сложись все иначе, я была бы и рада остаться, но сейчас у меня есть неотложные дела. Я не могу обещать, лишь надеюсь, что пути наши ещё обязательно пересекутся. — Очень жаль! Но обещай, если что-то пойдёт не по плану, ты не будешь одна, а придёшь к нам за помощью. — Хорошо, обещаю. Спасибо! Вы все потрясающие, о такой семье можно только мечтать. — Договорились. А теперь скажи, может тебе нужна помощь? — Баин, ты даже не представляешь насколько! — эллет счастливо улыбнулась. Кажется, ещё одной проблемой меньше. Сириэн спешно набросала парню список необходимых вещей, главными из которых были хороший, но небольшой кожанный рюкзак, котелок и миска, пара ложек, хорошая веревка и прочее. Некоторые вещи она доверить Баину не могла, поэтому купит их сама прямо перед сбором отряда, такие как нижние рубахи, белье… Проводила юношу, а сама принялась собираться. Когда Сириэн, одетая в длинное красное платье, расшитое белыми узорами, вышла из дома в сопровождении Барда, на улицах уже начало темнеть. Лодочник предложил проводить ее до главной площади, но честно признался, что попадаться на глаза бургомистра и его прихвостней не хотелось бы, а потому подходить близко к городской ратуше он не станет. Но девушка была благодарна и за это, осторожно придерживаясь за локоть мужчины, она, потупив глаза в деревянный пол, шла на праздник словно на казнь. Сегодня все зависело от того, насколько удачно она смогла рассчитать и спланировать. Магия уже начала возвращаться к эллет, но силы ее ещё полностью не восстановились и были настолько ничтожны, что вряд ли можно будет использовать воду в достаточной мере, если девушке вдруг понадобится защита. А случиться, безусловно, могло всякое. Прощаясь Бард вложил в ее покрытую высокими белыми перчатками ладонь маленький ножик и пожелал удачи. Такой тёплый жест заботы, однако, вместо того, чтобы успокоить, всколыхнул в душе лишь очередную волну паники. Что, если ситуация выйдет из-под контроля? Вдруг она ошиблась? Но выбора не было: не пойдёт — прощай последний шанс попасть в Эребор с гномами; пойдёт — высок риск оказаться в числе сомнительных развлечений бургомистра на одну ночь. А учитывая мощь проклятья, даже на такую милость, как быть отпущенной на следующий день, эллет может не расчитывать. Один раз коснувшись ее, он захочет ещё и ещё… Фу, даже думать об этом было противно, и кожа девушки покрылась тучей мурашек, пока она осторожно прилаживала нож в перевязи на ноге, чтобы спрятать под платьем. Сириэн никогда ещё не была в этом здании, но, надо отдать должное, внутреннее убранство, несмотря на царящие в городе бедность, сырость, серость и мрак, было на удивление богатым. Почти весь первый этаж был устроен как одна большая зала для приемов. Ближе к стенам, в форме квадрата, были расположены многочисленные столы, укрытые золотыми скатертями и уставленные многочисленными тарелками с едой. Внутри располагалась зона для танцев, а музыканты стояли наверху большой, богато отделанной, но довольно безвкусной лестницы, ведущей на второй этаж. Помимо главного входа и лестницы в помещение имелась ещё одна дверь, и по тому, как туда-сюда шныряла прислуга, Сириэн предположила, что за дверью расположена кухня. Во всех углах помещения и около каждой двери стояла вооруженная охрана. «Не слишком ли серьезные меры безопасности для такого маленького городка?». Все гномы были уже здесь и восседали на своих местах, также внутри находился сам бургомистр, его подпевала Альфрид и ещё около двух десятков богато одетых людей — «Вероятно, здешние вельможи и представители высших чинов и сословий.» Во главе столов бок о бок сидели Торин и сам градоправитель, место рядом с гномом занимал Фили, после него Кили и вся вереница кхазад. Тауриэль нигде не было видно. А вот место рядом с бургомистром пустовало. «Как предсказуемо!» — подумала Сириэн, ступая прямо к главному столу в окружении множества преследующих ее взглядов. Подойдя на положенное расстояние, эллет присела в до безупречности вышколенном ещё в детстве реверансе. — Добро пожаловать, прекрасная госпожа! — прогремел на всю залу голос бургомистра — Как здорово, что вы достаточно оправились, чтобы почтить своим присутствием наш небольшой званый ужин. Прошу вас, занимайте место по правую руку от меня и чувствуйте себя как дома. — Благодарю, господин бургомистр! — Сириэн встала, но затем повернулась к Торину и сделала ещё один реверанс — Ваше величество. — отдавая своё почтение королю гномов, после чего поспешила удалиться на предложенное место. Десятки взглядов неприятно жгли спину, словно там все ещё находились не зажившие следы от хлыста. От царящей вокруг атмосферы роскоши и лицемерия хотелось поскорее спрятаться: мужчины провожали ее пожирающими взглядами, женщины же наоборот — полными ненависти, лишь гномы оставались такими же, как и всегда. Даже Торин смотрел без прежней неприязни, но все равно происходящее вокруг скорее напоминало пир во время чумы, чем приятный светский раут. Итак, вечер начался. Надо отдать должное, все было не так ужасно, как Сириэн себе нарисовала в воображении. Большую часть ужина она спокойно наслаждалась музыкой и бокальчиком довольно неплохого вина с приятным букетом, есть не хотелось совершенно. Бургомистр о чем-то оживленно беседовал с Торином, совершенно не доставляя эллет хлопот, и Сириэн уже даже стало порядком стыдно, что она позволила себе осудить человека по первому впечатлению, хотя на деле мужчина был довольно сдержан, галантен и приятен в их совместных небольших коротких диалогах. «Что со мной сделало это балрогово проклятье! Ищу подвох везде, даже там, где его нет!» — размышляла эллет, когда бургомистр громко встал и объявил первый танец. — Вы позволите? — он протянул свою полноватую, потную ладонь к эллет и расплылся в довольной улыбке. Вот оно! Сириэн снова увидела этот хищный блеск в глазах, но деваться было некуда: весь зал смотрел на них. — С удовольствием, милорд! — эллет расплылась в натянутой улыбке и вложила свою руку в ладонь бургомистра. — О, прошу вас, зовите меня просто Алвис, прекрасная госпожа, отныне я ваш покорный слуга! Кажется, и на этот раз эллет ошиблась. Танец прошёл довольно спокойно, они мило беседовали о всяких ничего не значащих мелочах, поддерживая разговор больше из чувства приличия. В конце мужчина проводил ее на своё место и незамедлительно пригласил новую даму. Сириэн же была тут же приглашена одним из многочисленных вельмож, имени которого она в последствии даже не запомнила. Эллет танцевала весь вечер без отдыха, ее приглашали вновь и вновь, и каждый раз она чувствовала на спине прожигающий взгляд: Двалин следил за ней не отрываясь, казалось, ещё немного, и татуированный гном протрет в ее спине дыру. Правда, думать о недружелюбном гноме сейчас совершенно не хотелось. Праздник приближался к концу, эллет все больше расслаблялась. Алвис толкнул речь, сказав, что будет ждать всех завтра на причале в полдень, чтобы проводить замечательных гостей в путь, объявил последний танец и не долго думая, развернулся, снова приглашая эллет. — Улыбайся, как будто ничего не происходит, красавица, и слушай меня внимательно! — все в этом человеке переменилось мгновенно: слащавый тембр голоса сразу стал уверенным и жёстким, взгляд перестал излучать довольство происходящим, сменившись на холодное оценивание обстановки — Сейчас музыка стихнет, мы попрощаемся вместе с гостями и поднимемся по лестнице на второй этаж в мои покои. Сириэн с трудом сохраняла хладнокровие и поддерживала на губах жалкое подобие улыбки, пока он продолжал кружить ее в танце. Все-таки она не ошиблась в нем, а бургомистр и дальше говорил, как ни в чем не бывало. — Если же ты попробуешь выкинуть что-то, твоих гномов прирежут как жалких свиней. Ты ведь не могла не заметить количество стражников в зале, и это даже не половина. А ведь все они отменно вооружены, в отличие от твоих хорошенько пригубивших вина карликов. — Торин не уйдёт без меня… — попыталась найти выход девушка. — О, не неси чепухи, я прекрасно знаю, что гномы тебя не шибко-то и жалуют, иначе не стала бы ты продолжать жить в доме этого жалкого лодочника. Да. Я следил за тобой с того самого вечера. Это был грандиозный провал! Он обвёл ее вокруг пальца, даже глазом не моргнув. А судя по тому, как уверенно бургомистр держался в столь щекотливой ситуации, у Сириэн складывалось мнение, что ему не впервой злоупотреблять своим положением вот таким гнусным образом. Сколько бедняжек оказались в его мерзких лапах в результате подобного гадкого шантажа? Эллет лихорадочно соображала, что делать. Танец стремительно подходил к концу, бургомистр снова напялил свою маску довольства, а в душе девушки вот-вот грозила разразиться буря. Она злилась на Алвиса за такую падкость на темные чары, злилась на себя, что возомнила, будто сама справится с этой ситуацией, что вообще пришла на этот проклятый бал в попытке наладить отношения с гномами, да даже на этих вот самых гномов злилась, что не сказали ей тогда об уходе, знай заранее, она бы и не подумала их в тот вечер искать. Гномы! Точно! Как она могла забыть? Она постарается подать Торину знак, не оставит же он ее в самом деле в лапах этого зарвавшегося пузыря! Пусть он ее терпеть не может, но хотя бы за спасение Кили обязан помочь! Вот и все… Танец кончился. Бургомистр повёл ее к парадному входу, крепко удерживая за локоть. — Помни, хоть одно слово - и гномы никогда отсюда не выйдут… — шепнул он ей на ухо и тут же расплылся в довольной улыбке. Стоя рука об руку с Алвисом, Сириэн вежливо желала всем доброй ночи, пока очередь не дошла до гномов, покидающих мероприятие последними. Почти все кхазад прошли мимо, высоко задрав носы и смерив ее презрительными взглядами. Торин прощался последним. Глядя на него, Сириэн постаралась вложить в свой взгляд как можно больше мольбы о помощи, она даже попыталась сделать на встречу к нему маленький шаг, но бургомистр словно клещами вцепился ей в локоть. На мгновение, ей показалось, что гном все же понял ее, но затем в глазах его промелькнули смесь разочарования и обиды, он напомнил про ранний сбор, развернулся и ушёл. Тяжёлые массивные двери закрылись, оставляя эллет наедине с очередным монстром.