Желанная дева

Отряд медленно продвигался по пустоши, когда на землю начали падать крупные снежинки. Временами они кружились белым вихрем, подгоняемые порывами ветра, а иногда медленно опускались на землю, окрашивая мрачный серый пейзаж белым цветом. «Белый — цвет чистоты и непорочности…» — горько раздумывала дева, когда ее внимание привлекла Тауриэль: - Сириэн, смотри, снег начал ложиться. Скоро все заметёт. Ты уверена, что мы сможем дойти до Байбери? - Уверена! — все ещё сиплым после сегодняшнего нападения орков голосом ответила девушка, поёжившись от холода. Заметив столь не типичное для эльфов состояние подруги, Тауриэль на своей вороной кобыле подошла ближе к деве, предварительно оглянувшись на следующий за ними по пятам отряд, и шепотом спросила: - Ты была ранена, я видела. А сейчас мёрзнешь, и не отрицай. Надо обработать рану, пока она не воспалилась. - Торин своей сегодняшней терпимостью подавится, если мы запросим внеплановый привал… — отрицательно качая головой, ответила дева — К тому же, это просто царапина, я потерплю… Рыжая ненадолго призадумалась, продолжая следовать почти вплотную к коню девы. - Ну уж нет! — громко провозгласила она и слегка сжала пятками бока своей кобылки, разворачивая лошадь на сто восемьдесят градусов. Тауриэль хотела было затребовать у гномов внеплановую остановку, но моментально среагировавшая на ее действия Сириэн успела остановить подругу: - Я могу обработать рану на ходу! Для этого вовсе не обязательно заставлять их всех ждать… — дева оглянулась на притормозивших и недовольно смотрящих на них гномов — Прошу, давай просто перейдём в конец колонны и покончим с этим как можно скорее? Рыжая довольно улыбнулась и кивнула в знак согласия, а Сириэн посмотрела на ехавшего во главе отряда Торина и пояснила: - Меня задел орк… Надо обработать рану. Мы поедем в конец колонны, а потом вернёмся. — подумав секунду осторожно добавила — Хорошо? Король под горой молча кивнул и тронул своего пони вперёд, пока эльфийки остались стоять на месте, пропуская остальных. Сириэн тем временем размышляла: «И с чего я вдруг решила, что мне нужно его разрешение?». Однако, печальная правда состояла в том, что, как говорится: худой мир лучше доброй ссоры… А с трудом достигнутое недавно понимание хотелось поддерживать как можно дольше: в конце концов, им предстоит пройти бок о бок ещё очень длинный путь и, если они все продолжат враждовать, их либо перебьют орки, либо перебьёт она сама в порыве жатвы. Однако, надежды на успех сего перемирия прилично пошатыыаало, особенно в такие моменты, как когда замыкавший отряд Глоин, сидящий в седле так, словно кочергу проглотил да ещё и с таким невероятно надменным выражением лица, словно обходил не двух девушек, а, по меньшей мере, зловонные кучи орочьих испражнений, проехал вперёд на своём пони мимо, ни разу не оглянувшись на эльфиек. «Да уж, готовностью сотрудничать и не пахнет…» - подумала Сириэн, после чего осторожно тронула Всполоха. Тауриэль наконец-то закончила рыться в заплечном мешке, выуживая маленькую баночку с целительной мазью. Отставшая лучница поспешно нагнала подругу и протянула лекарство Сириэн. - Diola lle* — поблагодарила дева, принимая мазь из рук подруги. Предварительно оглянувшись на гномов и заметив, что никто на неё не смотрит, эллет расстегнула пряжку плаща, стянула через голову жилетку и закатала до самой груди нижний край кофты. Бинты, которыми Тауриэль пару дней назад перемотала ее рёбра, напитались кровью и были испорчены. А так как особой нужды в них больше не было, Сириэн принялась разматывать их, оголяя раненный бок. Порез был не очень глубокий, но довольно болезненный. Края раны приобрели красноватый воспалённый оттенок, отчего дева мысленно поблагодарила подругу: если бы она отложила лечение, простой мази могло бы уже не хватить, чтобы залечить его. Сняв перчатки и подставив руки под край фляги с водой, что держала Тауриэль, дева ополоснула их и принялась за лечение. Она зачерпнула пальцами немного мази и стала круговыми движениями наносить на рану. Не сказать, чтобы процесс был совершенно безболезненным, однако, и Сириэн уже не маленькая девочка, чтобы хныкать от каждой царапины. Дева так была занята процессом, что не заметила повышенного внимания со стороны одного из гномов: король под горой как завороженный наблюдал за нежными движениями тонких девичьих пальцев, пока не почувствовал на себе прожигающий взгляд. Встретившись глазами с недовольной рыжей воительницей, гном поторопился отвернуться и следовал дальше как ни в чем не бывало, впрочем, больше не оборачиваясь. Закончив с лечением, Сириэн вернула баночку подруге, оделась, помедлив и отложив в сторону плащ, и поблагодарила своего коня за то, что тот ступал очень мягко и плавно все то время, что девушка занималась самолечением. Надо отдать должное, жеребец ей достался великолепный: высокий, статный пегий конь с белой гривой и коричневыми пятнами по всему телу был послушным и на редкость умным да сговорчивым. В благодарность за то, что девушка сняла с него порядком натиравшее и не очень хорошо подогнанное седло, он без малейшей просьбы сам догадался преклонить колено, чтобы эллет было легче оседлать его. Этот конь чем-то напоминал Сириэн Всполоха: такой же умный и благородный. Она ужасно скучала по старому другу, но даже беглого анализа собственных сил хватило, чтобы понять: призвать его она сейчас явно не в состоянии. Магия уже начала пробуждаться в ней, но ее ещё однозначно было недостаточно для столь непростого действия. Нет, она подождёт ещё пару дней, восстановится полностью и вызовет его. А пока ей вполне даже неплохо жилось с Азарелем** — не зная его настоящего имени, Сириэн окрестила его так, и по тому, как довольно мотнул головой жеребец, эллет поняла, что он более чем доволен. Слегка пришпорив своих лошадей, эльфийки вернулись в начало колонны.

***

- Ты выглядишь уставшей, тебе надо отдохнуть! — спустя пару часов езды заладила рыжая эльфийка. Она повторяла это снова и снова, а Сириэн каждый раз закатывала глаза и отказывалась, пока и правда ужасно не утомилась, только сложно сказать от чего больше: от насыщенных событиями последних двух суток или от постоянной удушающей опеки Тауриэль. На тридцатое напоминание об отдыхе эллет сдалась. Достав из рюкзака свой свёрнутый плащ, она осторожно сдвинулась назад ближе к крупу лошади и наклонилась вперёд, ложась грудью и животом на спину коня. Подложив под голову плащ, она свесила одну руку вниз по боку Азареля, а вторую подложила себе под грудь, чтобы твёрдый позвоночник коня не давил на нежные мягкие выпуклости. Сириэн наконец-то расслабилась и закрыла глаза, наслаждаясь мерным покачиванием от поступи своего коня и практически мгновенно погружаясь в глубокий сон. Когда она проснулась, Азарель не двигался. Сев и оглядевшись, дева обнаружила, что вокруг уже стемнело. По правую сторону от неё в свете Луны поблескивала водная гладь Долгого Озера. Пони жались друг к другу и к лошадям, пытаясь сохранить побольше тепла. Они были расседланы и хорошо почищены. По левую сторону потрескивали два костра: один поменьше, второй побольше. Именно к маленькому и направилась эллет, спешившись с лошади. Чего она совершенно не ожидала увидеть, так это того, что Тауриэль будет не одна: она сидела в компании Кили, Фили и Бильбо, и все они весело над чем-то смеялась. - Сириэн, наконец-то! Подходи и садись, около костра лежит плошка — спохватилась рыжая эльфийка — Ребята принесли замечательного рагу, а тебе надо поесть. - она окинула нежным взглядом темноволосого гнома От очередного «тебе надо» дева снова закатила глаза, однако села и принялась за еду: рагу и правда было не дурным. Вот только ребята попритихли: смех прекратился, Тауриэль казалась смущенной, а гномам, судя по всему, и вовсе было неловко, Бильбо же с любопытством втихаря разглядывал эльфиек. - Я не помешала? — осторожно спросила Сириэн, прекрасно и сама зная ответ на свой вопрос. - Нет, конечно! — тут же принялась уверять ее бывшая начальница стражи — Мы обсуждали преимущества меча над луком, и, представляешь, тут развернулась целая баталия! - Лук намного практичнее! — тут же поддержал разговор Кили — Можно и дичь подстрелить, и врага издалека, не доводя его до ближнего боя. - Но если враг подкрадётся незаметно или ты попадёшь в засаду, лук тебе ничем не поможет! — к удивлению Сириэн начал спорить Фили. - Да ну?! Расскажи это Леголасу — засмеялась Тауриэль. — Я однажды видела, как он в ближнем бою одной стрелой перебил с десяток орков! - Быть того не может! — светловолосый принц упёрся руками в боки — Значит, бой был не таким уж и близким! - Таким же, как сидим рядом мы с вами! — не уступала воительница — Я вообще никогда не видела лучника лучше, чем наш аранен. Сириэн все время, что длилась небольшая перепалка, молча ела и наблюдала за спорщиками, про себя отмечая их мимику, жесты и манеру общения. Именно поэтому она заметила, как на последней фразе Кили недовольно вспыхнул, даже Фили напрягся. «Ревнуют…» — улыбнулась она про себя. Что-что, а о ревности гномов она была не просто наслышана, но и не раз сама воочию видела, что сие действо из себя представляет и какими катастрофическими последствиями может обернуться. «О, это он ещё не видел, как у нас принято обмениваться поцелуями на Естаре***! Да уж, не просто им придётся…» — задумалась Сириэн, и поспешила разрядить обстановку: - Я за меч, точнее, за парные клинки! Глаза Тауриэль сузились, а вот гномы вместе с хоббитом удивленно уставились на деву. «И хорошо!» — радовалась Сириэн, что все же смогла добиться нужного эффекта, пусть и скорее всего ценой того, что придётся выдать собственную позорную тайну — «Но лучше уж так, чем они сейчас переругаются!». Она прекрасно помнила ещё из давно минувшей жизни в Эреборе, что как только гном выбирал себе женщину, вся его семья тут же принималась заботиться о ней как о родной, и ревность тоже входила в эти понятия. За соблюдением приличий и, так сказать, чтобы никто не попытался увести будущую невесту, следили все члены рода, будь то братья, дядья, отцы или деды. Двоюродные, троюродные — не имело значения. После свадьбы гномка могла выходить в свет исключительно в сопровождении одного из новоявленных родичей или самого супруга, редким исключением были те случаи, когда женщина выбирала профессию, при которой ее не могли постоянно сопровождать мужчины. Например, Бертора могла спокойно перемещаться в пределах горы, так как была швеей. Было бы забавно, если бы во время примерки очередного платья или сорочки за процессом наблюдал бы ее супруг или свёкор. Вспомнив давнюю подругу, на сердце Сириэн всколыхнулась застарелая печаль. Как бы узнать про дальнейшую после ее побега судьбу гномки…? Однако, грустные размышления вскоре прервало шипение Тауриэль: - Предательница! - А я вообще-то недурно кидаю каштаны… — Бильбо забавно заиграл бровями. Все засмеялись. - Нет, правда, она просто обязана рассказать нам! — отсмеявшись, проговорил Фили — Как так вышло, что эльф предпочёл прочему оружию меч и клинки? - Все просто: я не умею стрелять из лука… — Сириэн постаралась максимально правдоподобно улыбнуться и поиграть бровями наподобие того, как это сделал Бильбо, чтобы окружающие не обратили внимания на стыдливый румянец, что растёкся по ее щекам от смущения. Четверо собеседников уставились на неё разинув рты, пока Кили, первым отошедший от шока, не начал смеяться до колик в животе. Гном разве что по земле не катался, а смех его был настолько заразительным, что вскоре его подхватили и все остальные. - Прости! — сквозь брызнувшие из глаз слёзы выдавил из себя темноволосый принц — Я смеюсь вовсе не над тобой! Это… Это просто… - Да-да, это просто эльф, не умеющий стрелять из лука…. — закончила за него дева. - Это как гном, не знающий кхуздул… — продолжил Фили. - Или орк, отказавшийся от мяса и придерживающийся суровой аскезы - поддержала Тауриэль. - Или хоббит, не знающий, чем отличаются томаты от помидоров… - присоединился к шутке взломщик. Вся компания снова разразилась уже начавшим было до этого стихать хохотом. Надо признаться: чем отличаются томаты от помидоров не знал никто, кроме Бильбо. Они смеялись ещё пару минут, развивая мысль все дальше и подбирая все более и более нелепые варианты, один за другим подвергая разрыву все устоявшиеся в Средиземье шаблоны, когда Сириэн почувствовала на себе тяжелый взгляд и услышала уверенные шаги за спиной. «О даааа, сейчас кому-то влетит…» — мелькнула мысль. - Вы с ума тут посходили что ли?! — взревел подошедший Торин — Своим гоготом всех орков сюда привлечёте! - Прости, дядя! — хором проговорили Фили и Кили, которые тут же перестали смеяться и виновато потупились. - Дядя? — удивленно спросила Сириэн. Ее глаза метались между Торином и Кили: их внешнее сходство было потрясающим, и она думала, что их родство намного ближе, что они - сын и отец… Король под горой удивленно приподнял бровь, все взгляды обратились на деву. - Прости, я просто думала, что Кили — твой сын… — поторопилась объясниться Сириэн, пока настроение вспыльчивого короля не изменилось и он не разразился гневной тирадой, как это всегда бывало раньше на каждое ее слово. Однако, этого не последовало. Торин сделал глубокий вдох и принялся спокойно объяснять: - Кили и Фили родные братья. Они приходятся мне племянниками от родной сестры. Ее зовут Дис. - Так значит, у Каи потом были ещё дети?! — не смогла скрыть свою радость дева, но теперь уже подгорный король и правда разозлился. Он смерил ее недовольным взглядом, жестом указал племянникам следовать за ним, развернулся и молча пошёл обратно к стоянке отряда. Пожелав девушкам доброй ночи, молодые гномы удалились за своим дядей. Однако, Бильбо остался сидеть. - Не принимай на свой счёт, Сириэн, гномы просто… - Знаю-знаю, просто не рассказывают чужакам о своей семье… — продолжила за него дева. - Ты знала мать Торина? Откуда? — не остался в долгу со своим любопытством хоббит. - Когда я жила в Эреборе, я много кого знала, в том числе и Каю. Она как раз была беременна Торином, когда я видела ее в последний раз. - Как так вышло, что ты оказалась принята гномами и даже допущена в святую святых? - не унимался взломщик. - Однажды ко мне обратился за помощью Митрандир… - Ты и Гэндальфа что ли тоже знаешь?! — перебил ее Бильбо. - Если ты будешь прерывать меня через каждое слово, то никогда не узнаешь! — недовольно цокнула языком дева и посмотрела на взломщика предостерегающим взглядом — Так о чем я? Ах, да, Митрандир попросил меня помочь вызволить из плена некроманта Дол Гулдура одного из величайших королей наугрим. Взять темную обитель силой было невозможно: для этого потребовалась бы огромная армия из объединённых сил эльфов, людей и гномов. Эльфы же, как впрочем и белый совет, помочь отказались, не знаю, каковы были их причины. А я знала устройство Амон Ланк ещё до того, как на нем была воздвигнута крепость и те места наводнила тьма. Да и благодаря своим силам могла вполне провернуть сие дельце, не привлекая ненужное внимание. Чего не знал, да и не мог знать Митрандир, так это того, что при побеге нас увидит некромант. Я узнала его сразу, ведь это одно из его воплощений когда-то прокляло меня… Рассказ Сириэн ненадолго прервался, а Бильбо с Тауриэль так и сидели, словно онемевшие, с трепетом ожидая продолжения. Глаза девы заволокло дымкой и она словно заново переживала все случившееся несколько столетий назад. Она продолжила тихим шепотом: - Нам удалось сбежать. А может, он просто отпустил нас. Сложно сказать. Но только сразу после этого за мной началась охота: его мелкие шпионы следовали за мной по пятам, спрятаться было негде, и тогда Трор предложил мне в уплату за спасение укрыться в Одинокой горе. Он прекрасно знал, что народу наугрим будет тяжело принять меня, эльфа, в своих чертогах, потому построил для меня на вершине Эребора отдельные покои, Авен Арман они назывались, той что спасла… - Бильбо! — над стоянкой разнесся недовольный рык Торина. Хоббит вздрогнул, выходя из оцепенения. Пока Сириэн рассказывала, он так явно представлял себе картины происходящего, словно сам побывал там. Взломщику ужасно хотелось узнать, чем же закончилась эта история, вот только перечить подгорному король сейчас, когда обстановка более-менее наладилась, было опасно. А потому мистер Бэггинс извинился, пожелал девушкам доброй ночи, и поспешил вернуться к отряду. Тауриэль же молча обдумывала услышанное. В голове ее роилась куча вопросов, но задавать их сейчас казалось неуместным. Судя по поникшим плечам, Сириэн явно расстраивали данные воспоминания, поэтому рыжая воительница поторопилась сменить тему. - Как твоя магия? — осторожно спросила она подругу. - О, она пробуждается! — искренне улыбнулась дева — Думаю, ещё день-два и я смогу вызвать Всполоха. - Это отлично! — порадовалась за подругу Тауриэль. Но дальнейший разговор не клеился. Сириэн ненадолго задумалась и решила отплатить рыжей воительнице той же заботливой монетой: - Тебе надо отдохнуть. - улыбнулась она подруге - Ложись спать, а я посторожу. Лучница особо не сопротивлялась и принялась устраиваться на ночлег. - Только обещай не ходить гулять, как прошлой ночью! — припомнила недавние события рыжая. - Хорошо. — без единого сомнения в голосе пообещала Сириэн. - Тауриэль! — окликнула дева подругу, когда та уже устроилась поудобнее и собиралась закрыть глаза — Ты очень нравишься Кили, а Фили принял выбор брата… - Правда? — рыжая встрепенулась и приподнялась на локтях — С чего ты это решила? - Ревность… Наугрим — очень ревнивый народ. У гномов так принято, когда они принимают спутницу одного из членов семьи, то ее оберегают и опекают сразу все мужчины их рода… Когда ты хвалила Леголаса, оба брата заметно напряглись и ревновали. Кили — за себя, а Фили — за Кили… На это заявление подруга ничего не ответила и легла обратно, но дева видела, что на губах рыжей эллет играет нежная улыбка. Ночь была темная и беззвездная. Тауриэль быстро и крепко заснула после их короткого разговора, а Сириэн, как и договаривались, не отлучалась гулять. Лишь один раз, ближе к рассвету, она встала и, взяв оставшиеся после съеденного рагу грязные деревянные плошки, пошла к берегу озера. Она ведь обещала не гулять, а это была скорее уборка, так что все честно… Вдалеке мерцали огоньки Озерного города, отражаясь светящимися точками на ровной водной глади. Люди просыпались. «У рыбаков утро всегда начинается рано, задолго до рассвета…» — раздумывала Сириэн, опуская очередную плошку в ледяную воду. Ей было интересно, как поживает семья Барда, все ли у них в порядке. И ещё она размышляла о Алфхилд и Аннике, ушли ли они уже с караваном в Гондор? «О Эру, освети их путь своим светом и заботой» - помолилась эллет за пожилую женщину с девочкой. Когда с мытьем посуды было покончено, Сириэн позволила себе ненадолго присесть на берегу. Вода ласково толкалась ей в ладони, привлекая внимание и явно желая поиграть с владычицей волшебной силы. Дева любила Быстротечную и все ее притоки ещё со времён приятного соседства в Эреборе. Именно река успокаивала ее тогда, одинокими днями в Авен Арман своим шумом и торопливым бегом. Эллет уже хотела было ответить на этот зов, но вспомнила, что сейчас тратить магию на игру будет неразумно. Это лишь отдалит вызов Всполоха и момент встречи со старым другом, да и у неё нет оружия. Если на них снова нападут орки, защищаться она сможет только магией. Сириэн не лгала, она и правда не умела стрелять из лука. Вот только утаила тот факт, что с мечом она управляется не многим-то лучше. Большинство двуручных мечей тяжелы, так как изготавливаются чаще всего под руку сильных мужей, и длинны, ведь подгоняются под из рост. Эллет же не могла похвастаться ни силой, ни ростом, поэтому она предпочитала изготовленные по ее специальному заказу много веков назад парные клинки, распределяя вес на обе руки. С ними она действительно могла стать очень опасным соперником. Правда, ещё она мастерски владела длинными хлыстами, что могла наколдовать себе изо льда, по зиме, когда бывала в силе, а все вокруг было завалено белыми сугробами. И ей понравился меч Бильбо, Жало. Он был лёгкий и короткий, что помогло эллет отбить вчерашнюю атаку орков. Единственный же двуручный меч, который ее слушался беспрекословно и будто подстраивался под все ее нужды, принадлежал когда-то отцу и сейчас, вместе с любимыми клинками, томился в Одинокой горе под присмотром дракона. «Ничего, скоро я верну их!» — в который раз дала себе обещание дева, встала и поторопилась вернуться к затухающему костру. Она подкинула ещё немного сухих веток и достала флягу с мирувором, подложив ее поближе к огню, чтобы напиток нагрелся. По ее подсчетам примерно через час наступит рассвет, вслед за ним проснутся гномы, и надо будет продолжать путь. На Всполохе она добралась бы до Байбери за сутки. Но то было бы на быстром скаку, да и конь ее явно не чета здешним пони. Даже Азарель не смог бы сравниться с ее любимым меарас. Сейчас же все было иначе. Они, конечно, передвигались быстрее, чем если бы шли пешими, но не достаточно, чтобы покрыть разделявшее их с деревенькой расстоянии за двое суток. Скорее всего, они доберутся ближе к обеду на третий день пути. Остаток ночи прошёл довольно спокойно. Как только эллет заметила возню в отряде гномов, она разбудила Тауриэль. Вместе они быстро выпили по паре глотков тёплого мирувора и собрались в дорогу. Последующие три дня пути, к счастью, не принесли никаких неприятностей. Ночи становились все холоднее, снег шёл все чаще, и, если так будет продолжаться и дальше, высок риск, что отряд застрянет: насколько знала дева, ходить по снегу гномы, в отличие от эльфов, не умели, как собственно, и их пони да лошади… Принцы в компании Бильбо больше не захаживали, и по тому, как часто рыжая эллет бросала грустные взгляды на темноволосого молодого гнома, Сириэн понимала — она скучает. Они хоть и были буквально в поле зрения друг друга, однако на самом деле их разделяла огромная пропасть. А самой глубокой точкой этой пропасти, как предполагала дева, был не кто иной, как Торин. На последней перед Байбери ночевке Сириэн почувствовала в себе достаточно силы, чтобы наконец-то вызвать Всполоха. Она отошла подальше от обеих стоянок, что расположились под кромкой стоящих у самого края Лихолесья деревьев, начертила обломком небольшой ветки круг, встала в середину, приложила обе руки к груди, прямо на сердце, и пропела: - Khila amin, mellonamin Всполох, khila manka lle merna. Amin harmuva onalle e’cormamin**** Опоясывающий ее круг засветился нежно розовым сиянием и тогда дева подняла обе руки к небу. Сияние устремилось за движением ее рук, концентрируясь в ладонях в огромный светящийся шар. Он черпал из Сириэн силы и как только набрал достаточно, взмыл в воздух и резким росчерком пересёк небо, уносясь к вызываемому мэарас. Проследив за свечением взглядом, дева довольно выдохнула, радуясь, что все получилось: теперь, как только шар достигнет Всполоха, если он, конечно, пожелает, то отправится ей на встречу и найдёт ее, куда бы она ни пошла. Правда, радостное томление от предвкушения встречи — мэарас ни разу ещё за их долгий совместный путь не игнорировал ее зов — быстро сменилось растерянностью. Стоило только ей опустить взор с горизонта, как она обнаружила себя зажатой в плотное кольцо из взъерошенных, злющих гномов и что-то выкрикивающую за их спинами Тауриэль. Почти все члены отряда держали оружие наголо, а направлено оно было ни на кого иного, как на Сириэн. - Что ты ворожишь, ведьма? — прошипел Торин, не дожидаясь объяснений. «О, Эру!» — взмолилась про себя девушка — «Надо было предупредить их…» - Я всего лишь почувствовала, что в достаточной силе, и призвала своего коня. — но гномов ответ не устроил, они так и стояли, направив на неё секиры, мечи и кинжалы. Только Бильбо да молодые принцы, изначально так и не обнажившие своё оружие, отступили на несколько шагов. — Да бросьте, это просто лошадь… Вы же все живы, никому не поплохело, ну? Гномы обменялись растерянными взглядами, но в итоге опустили оружие после кивка Торина. Все начали расходиться, однако Сириэн знала, что король под горой так просто ей этого не оставит. Так и было: проходя мимо девы, он на минуту остановился и прошипел: - Предупреждать надо! — он было двинулся дальше, но вдруг замер и более мягко добавил — И держи свою магию при себе, мы ведь договаривались, помнишь? В ответ Сириэн просто кивнула и поторопилась вернуться на стоянку к уже поджидавшей ее рыжей воительницей. Это было единственное происшествие оставшихся трёх дней пути. Поэтому, когда на горизонте показалась деревушка Байбери, дева была полна надежд, что дальнейшее путешествие в компании гномов может оказаться вполне даже терпимым. Сириэн поспешила снова надеть плащ, который она использовала то как подушку, то как одеяло, но редко применяла по прямому назначению, так как плащи не любила: особенности ее магии требовали мягких и плавных движений, а также свободы для поворотов, разворотов и пассов руками. Плащ же, прикреплённый к шее, отнюдь не способствовал ни плавности, ни маневренности, а трепещущий на ветру и вовсе не раз мешал мягкости движений и грозил весьма опасными последствиями в виде лишения контроля над потоком воды. Так что Сириэн чаще всего надевала подобного рода одежду только когда хотела укрыться от посторонних глаз, и сейчас был как раз такой случай. Поселение было небольшое: несколько десятков деревянных домов, трактир, базар и постоялый двор, в котором и остановилась компания. Приятного вида женщина в летах приветливо встретила их, приказала двум парнишкам-конюхам накормить и расседлать пони, а гостей пригласила ненадолго проследовать в трактир, пока для них готовились комнаты. Как и предполагала дева, подворье было свободным, если не считать пары жильцов, поэтому мест хватило на весь отряд, который разделился на четыре небольшие части, по комнате на каждую, и еще одну комнату предоставили для эльфиек, но за неё девушки заплатили сами: у Сириэн еще остались деньги после подработки в Озёрном городе, Тауриэль же всегда носила пару златых на дне колчана на всякий случай. В трактире было на удивление многолюдно, и вскоре Сириэн поняла почему: прямо на стойке трактирщика возвышался стул, на котором сидела довольно миловидная девушка с гитарой в руках и вовсю распевала песни. Голос у нее был весьма хорош, и Сириэн даже на минутку заслушалась, пока остальные участники их похода снимали плащи и вешали их на одну из массивных деревянные вешалок, что стояли справа от входа. Дева же снимать свой плащ и надвинутый до самого носа капюшон не собиралась, поэтому молча проследовала за гномами вместе с Тауриэль к свободному большому столу, на который Торину указал один из разносчиков. Стол стоял в дальнем от импровизированной сцены углу. Эльфийки дождались, когда гномы усядутся по своим местам, и сели на оставшемся небольшом пятачке, спиной ко входу и полу боком к певице, аккурат между двумя принцами. «Вот так совпадение!» — ухмыльнулась Сириэн, глядя как запылали щечки Тауриэль, а Кили буквально светился от довольства. Они сделали заказ, Сириэн и принялись ждать. Рыжая воительница была полностью поглощена разговором с младшим принцем, и дева уже приготовилась было заскучать, вот только сидящий по левую сторону от нее Фили, оказался очень приятным собеседником. Они болтали о всяких мелочах и ни о чем личном, на заднем фоне пела девушка, в таверне было тепло и уютно, о чем ещё можно было мечтать после долгой дороги по холоду? А когда принесли еду, Сириэн уже было взяла ложку, предвкушая каким вкусным окажется столь приятно пахнущий суп, как вдруг почувствовала на себе прожигающий взгляд, и верно, опять чем-то недовольный Торин смотрел прямо на нее, подобно варгу. - Сними плащ! — рявкнул король под горой. Сириэн крепко ухватилась за полы капюшона, будто боялась, словно если она не подчинится, одежду начнут стаскивать с нее силой. На самом деле она прекрасно понимала, что устроившийся в самом углу, с противоположной стороны от нее король вряд ли сможет причинить ей вред, только если не станет перелизать по этому самому столу, чтобы достать до нее. - Нет. Это не безопасно! — отказалась дева. Глаза узбада сузились: - Я сказал, сними плащ! Ты позоришь меня! Уж не ожидал, что придётся учить манерам эльфийскую аранель! — последнее слово он будто выплюнул, специально выделив и исковеркав. Девушка помедлила. Гномы уставились на нее с непониманием, испуганная Тауриэль бегала взглядом то к Торину, то к подруге, явно смущенная и не знающая что делать: поддержки, похоже, ждать было неоткуда. «Может, уйти?» — подумала было Сириэн, но суп столь аппетитно пах, а она так давно не ела нормальной еды, аж живот заурчал. - Снимай. Немедленно! — раздражённый ещё больше ее промедлением, рявкнул венценосный гном. Дева осторожно развязала завязки и медленно стянула злосчастный плащ. Как только последний сантиметр материи спал с ее головы, Сириэн сразу же почувствовала на себе слишком много взглядов. В таверне мгновенно воцарилось молчание, даже звуки музыки стихли вместе с песней, которая так и оборвалась на середине одного из аккордов. Пристальное внимание было неприятным, более того, его было слишком много: не впервой ей было обращать на себя взгляды мужчин своими темными чарами, но такого, чтобы повернулись сразу все, не было ещё ни разу… Сириэн уже принялась было паниковать, когда ситуацию неожиданно спасла девушка-бард. Она громко объявила название следующей песней, все сразу вернулось на круги своя, часть зевак отвернулась и эллет готовилась было выдохнуть с облегчением, вот только когда суть этого самого названия дошла до и так смущенной и растерянной дальше некуда девы, ей стало ещё хуже. - Песня о желанной деве! — громко объявила певичка, подмигнула Сириэн и покрепче взялась за гитару. Далеко, в той стране, где всходит солнце, Ранним утром милый больше не проснется. Льется алая река, дева смеется, С восточным ветром пусть сказание несется. В забытом ныне городе жила девица. Великим эльфам больше от любви не спится. Лица жадные горят. Как не влюбиться? Но в грустных девичьих глазах кошмар таится. Не беги за нею, глупый, По ее следам идут лишь трупы. В зубы крепче чем металл… Ты попал! По улице шагает, бедрами качая. Дурак влюбленный пригласит на кружку чая. Злая вслед кричит жена, свой брак спасая, В нем голос совести сожрет любовь глухая. Под нежным платьем облик жатвы у девицы, Сведут с ума, дорожкой в гроб ведут ресницы. Жрицей страсти названа, лишь единицы Оставшись в разуме, все ж смогут не влюбиться. Слышен вдалеке нам варгов вой, Охота за девы головой. Сверкает в темноте оскал, Он попал!^ Паника, которой Сириэн невольно поддалась во время всеобщего созерцания ее лица, переросла в настоящий ужас. Вопросов было много: кто эта девушка? Откуда она знает и от кого? Понял ли кто-нибудь ее намёки? И что теперь делать? Может, стоит бежать без оглядки, наплевав и на меч, и на гномов? Ответов же не было ни одного, а предположения и догадки были один другого хуже. Одно было ясно наверняка: уйти сейчас — все равно что повесить на себе огромную вывеску «Да, желанная дева это я, вы все правильно поняли!». Пока девушка один за другим напевала куплеты довольно приятной и незамысловатой мелодии, Сириэн со всей возможной скоростью поглощала суп, отметив тем не менее, что если бы не обстоятельства, он действительно был бы дивным на вкус. Да и песню бард сочинила очень даже неплохую. Когда мелодия оборвалась и по залу пронёсся десяток довольно ленивых хлопков, тарелка девы была уже пустая, а сама она, пожелав гномам и подруге приятного аппетита, встала и торопливо натягивала на себя капюшон и плащ. - Ты куда? — обеспокоенно спросила Тауриэль. - Пойду проверю, готовы ли комнаты. На этих словах Сириэн развернулась и зашагала к выходу, провожаемая взглядами практически всех мужчин, что находились в таверне. «Теперь уже никакой даже самый глубокий капюшон не сможет спрятать меня. Слишком поздно…» — с грустью подумала эллет, ещё раз про себя отмечая, что в первый раз ей не показалось и пялились действительно все до единого мужчины. Это было, мягко говоря, странно и неприятно, а ещё очень сильно настораживало. Проходя мимо исполнительницы, она тихонько шепнула: - Завтра в полдень приходи ко мне на постоялый двор. Спросишь комнату эльфиек. Чтобы отвести от себя все подозрения, она громко похвалила исполнение и качество игры на гитаре, бросила пару монет в лежавшую на стойке миску и поспешила покинуть заведение. Она направилась прямиком на постоялый двор, но вскоре была разочарована: оказалось, с момента, как компания была здесь в прошлый раз, не прошло и часа, комнаты готовы не были, сидеть и ожидать не хотелось совершенно, а о том, чтобы вернуться в трактир и речи быть не могло. Поэтому, расспросив у держательницы подворья есть ли здесь поблизости базар, эллет отправилась по указанному ей направлению. До местных торговых рядов и правда было не далеко, вот только большинство прилавков было уже закрыто, так как солнце клонилось к закату. Однако, Сириэн повезло найти работающую швейную мастерскую, где она смогла заказать себе новый жилет, оставив в качестве примера свой собственный, разрезанный на боку орком и с подранными завязками на шнуровке: на удивление девы все работники лавки были мужчинами, а потому она не могла настолько рисковать, чтобы позволить снимать с себя мерки. «Будь что будет, если что, сама перешью…» - размышляла эллет. Заказ она попросила доставить на постоялый двор, оставив приличный задаток, и поторопилась покинуть мастерскую. И только теперь, возвращаясь обратно на подворье, она заметила, что ей по пути практически не попадаются ни женщины, ни дети. Капюшон надёжно скрывал ее лицо, но все равно она не могла отделаться от назойливых пристальных взглядов, что сопровождали каждое ее движение, каждый шаг. Паника снова начала зарождаться в груди девы. Когда до постоялого двора оставалось буквально двести метров, она сорвалась на бег, чем, вероятно, привлекла еще больше внимания. Впрочем, ей было все равно, лишь бы поскорее укрыться в своей комнате, запереть дверь на замок, и, по возможности, не выходить до самого отправления отряда. Сириэн так торопилась покинуть улицы, что буквально налетела в дверях на одного из гномов. Если бы он не придержал ее за талию, от силы удара она непременно отлетела бы на ступеньки при входе. - Вот ты где! — с облегчением выдохнул Фили, но заметив сбившееся дыхание эллет и испуганный взгляд медных глаз тут же изменился в лице. — Что-то случилось? - Да… То есть нет… Я просто испугалась. — Сириэн говорила сбивчиво, а светловолосый гном смотрел на неё таким искренним и заботливым взглядом, что ей невольно захотелось поделиться с ним своими переживаниями — Ты заметил, что тут почти нет ни детей, ни женщин? По тому, как изменилось выражение лица принца, она поняла: он заметил… Глаза его сузились, он осторожно осмотрелся по сторонам, а так и лежавшая на талии эллет рука притянула деву ближе к гному. Фили сделал еле заметный кивок головой и продолжая прижимать к себе одной рукой, повёл Сириэн к лестнице на второй этаж. Когда они начали подниматься, он тихонько зашептал: - Постарайся не выходить одна. Если что-то надо — зови меня, или Кили, или Бильбо. Я не хочу сказать ничего плохого о местных жителях, но все это странно. Как и произошедшее в трактире, когда ты сняла плащ. — гном потупился — Дядя зря приказал тебе… Ты же предупреждала… Пока Фили говорил, они успели дойти до двери предоставленной им с Тауриэль комнаты. Гном громко постучал кулаком, и дверь открыла с внутренней стороны рыжая лучница. - Не думай об этом. — разворачиваясь к принцу тихонько ответила Сириэн — И спасибо тебе за заботу… Поблагодарив Фили и слегка улыбнувшись ему, эллет пожелала гному доброй ночи и закрыла дверь. Она несколько раз проверила работоспособность замка и только убедившись в своей безопасности позволила себе расслабиться. Она не стала делиться своими переживаниями с подругой, не желая портить Тауриэль настроение: в отличие от Сириэн, рыжая воительница пребывала в наипрекраснейшем расположении духа и после непродолжительных расспросов созналась, что Кили пригласил ее на свидание сегодня в полночь. Дождавшись назначенного времени, Тауриэль покинула выделенную им комнату, а Сириэн хорошенько заперла дверь. Не долго думая, она ополоснула лицо в тазу с прохладной водой, разделась, постирала нижнее белье, штаны и кофту, развесила мокрую одежду и отправилась в постель. «Утро вечера мудренее…» - успокаивала эллет саму себя.