***
Утро началось, предсказуемо — с рассвета и громкого стука в дверь: - Просыпайтесь, сони! — слишком бодро для столь раннего часа заголосил Фили — В трактир отправили слугу с приказом заказать завтрак. Сбор внизу через десять минут! Сириэн села в кровати и потёрла глаза рукой. Идти в таверну ей совершенно не хотелось… - Тауриэль, может не пойдём? Давай попросим Фили принести еду сюда… — неуверенно предложила дева. - Что ты! Да Торин собственным ядом захлебнётся, если мы попросим о чем-то подобном, а уж тем более используем его племянника в качестве посыльного. — Тауриэль на минутку задумалась, а потом все же предложила — Но, знаешь, ввиду обстоятельств, если хочешь, я могу сходить, а ты оставайся здесь, я тебе все принесу… - Ты точно не против? - Конечно! Иначе стала бы я предлагать? — хмыкнула Тауриэль и поспешила собираться. Стоило только рыжеволосой эллет покинуть комнату, как раздался тихий, неуверенный стук в дверь. Сириэн постаралась не издавать ни звука, пока осторожно шла к двери. Она прихватила лежащий на комоде кинжал Тауриэль, что подруга оставила ей на всякий случай, и подоспела как раз вовремя, чтобы расслышать конец фразы, брошенной с другой стороны еле слышным шёпот: - … на полдень, но это не может ждать. Эллет сразу поняла, что за таинственный гость ожидает снаружи, и хотя она ещё не была морально готова к этой встрече, все же рывком отворила дверь. Сириэн резким движением просунула руку в образовавшийся проход, хватая певицу за шею и втащила испуганную девушку в комнату. Затем дева придавила певицу к стене, захлопнула ногой дверь и прижала лезвие кинжал к горлу бедняги. - Кто ты такая и откуда тебе известно обо мне столько?! — прошипела эльфийка. - Бригитта… — сипло выдавила из себя девушка — Ее дневник… За многочисленные столетия ее жизни близких друзей Сириэн нажила настолько мало, что буквально могла пересчитать их на пальцах, а потому сразу поняла о ком конкретно идёт сейчас речь. Конечно, как могла она забыть Бригитту, специально ради которой в сопровождении Беорна возвращалась в Четвуд после спасения Трора, дабы снабдить девушку необходимым ей для избавления от приступов мучительного кашля рецептом лекарства. Убрав кинжал и отпустив закашлившуюся девушку, эллет отошла на пару шагов, в примирительном жесте бросая на кровать кинжал и поднимая вверх опустевшие ладони. - Прости меня… — Сириэн закрыла лицо ладонями — Я не знаю, что на меня нашло… Это место, эта деревня и все эти вчерашние взгляды — они преследуют и мучают меня… Девушка потёрла шею ладонью, прочистила горло и заговорила в ответ: - Ничего, я, наверное, могу понять тебя… - Спасибо! — с облегчением выдохнула эллет, садясь на край кровати Тауриэль — Тогда может начнём с начала? Как тебя зовут? - Мое имя Эйлин… Бригитта — моя пра-пра-пра бабушка. Она завещала своим потомкам по женской линии свой дневник, а также письмо. Ее последней волей было, чтобы если кому из нас выпадет честь, встретить желанную деву на своём пути, мы передали той ее послание. На этих словах она протянула Сириэн небольшой потемневший от времени и свернутый в несколько раз свиток. Эллет хотела было раскрыть его, чтобы прочесть, но певица остановила ее: - У меня мало времени… Я покидаю деревню сразу после нашего разговора, поэтому выслушай меня внимательно: тебе здесь нельзя оставаться. Вчера я случайно подслушала часть разговора местного старосты и ещё нескольких мужланов в таверне сразу после того, как ты ушла. Они продумывали план, как выкрасть тебя у гномов. Признаюсь, я должна поблагодарить тебя: если бы не твоё неожиданное появление, эта участь, скорее всего, ожидала бы и меня, а так все внимание перехватила ты. — увидев, как глаза Сириэн наполняются слезами, певица добавила — Мне очень жаль. - Спасибо, что предупредила… — выдохнула дева, приводя сбившееся дыхание в норму — И спасибо за письмо… — она покрутила свиток в руках. - Я не могла поступить иначе, хотя бы в память о Бригитте. Она описывает тебя в своём дневнике как самое светлое и самое несчастное существо, попадавшееся на ее пути. От этих слов Сириэн всхлипнула и не смогла сдержать предательски покатившиеся по щекам слезинки. А Эйлин все продолжала говорить: - Благодаря тебе она прожила долгую и счастливую жизнь. И мне очень жаль, что на твою долю выпала столь ужасная ноша… Все эти взгляды вчера, это было ужасно! Уходи как можно скорее, и не печалься: дело не только в тебе. Женщинам вообще не стоит сюда соваться… - Ты знаешь, что произошло с Байбери? Эйлин кивнула и понизив голос до шепота принялась за рассказ: - Это случилось прошлой осенью. Байбери живет за счёт торговли шкурами, мехами и кожей с Озерным городом и несколькими небольшими деревнями на расстоянии пары дней пути отсюда. Почти все мужчины, как обычно, погрузились в телеги вместе со своим товаром и отправились в путь, оставив своих женщин и детей на попечение небольшого охранного отряда. Близились холода, товар был в ходу, да ещё и по всем приметам зима обещала быть снежной, а потому неизвестно, когда им удалось бы в следующий раз привезти шкуры на продажу. Они задержались в Озёрном городе на долгих четыре недели, а когда приехали, горечь и боль ожидали их здесь вместе с удушливым смрадом десятков сожженых тел. Пока их не было, в город пришла чума. Почти все женщины и дети погибли. Сириэн только сейчас поняла, что все время, что длился рассказ, задерживала дыхание. В ней плескалась странная смесь из облегчения и в то же время грусти. Так вот, почему в таверне ее появление сопровождалось такой реакцией. Они не были все, как один, гнилыми внутри, как она того боялась, они просто были несчастными, одинокими и отчаявшимися. Не по своей вине обреченные на одиночество, лишь жертвы жестокого рока — оставшись без любви, потеряв семью, да ещё и без малейшей надежды. Конечно, темный шлейф ее проклятья не мог не воспользоваться ситуацией, старательно проращивая свои мерзкие семена в измученных душах несчастных мужей. Возникшее молчание прервал голос Эйлин: - А теперь мне пора… И тебе не советую задерживаться. Береги себя. — девушка уже взялась за дверную ручку, когда вдруг остановилась и обернулась — Я отправляюсь в Рохан, в Эдорас, к своей сестре. Если тебе вдруг станет некуда пойти, помни, наши двери всегда открыты для тебя. - Спасибо! Лёгкого тебе пути, Эйлин, потомок Бригитты! — выдохнула Сириэн, прощаясь, однако, не успела девушка сделать и шаг за порог, как дева окликнула ее — Постой! Дневник, из которого ты узнала обо мне… Прошу тебя уничтожить его… Прости мою просьбу, но у меня нет выбора: никто не должен знать… Певица заколебалась, а потом неуверенно улыбнулась и кивнула, закрывая за собой дверь и оставляя Сириэн наедине со своими мыслями. А они, надо сказать, были не самыми приятными. Эллет размышляла о судьбе бедных мужчин, что вернувшись с заработков вместо ожидаемой счастливой встречи с родными увидели здесь горе и боль. Все произошедшее было ужасно и без ее присутствия, а теперь грозилось и вовсе стать просто катастрофическим: если они нападут, новый приступ жатвы может буквально стереть одним чудом уцелевших жителей Байбери с лица Арды окончательно. Сириэн отчаянно пыталась найти выход, но в голову, как назло, не приходило ничего лучше, чем немедленно рассказать обо всем Торину. Вот только была одна проблема: как объяснить ему, что прикосновения к ней мужчин вовсе не убивают их, когда она совсем недавно сама ему рассказала совсем иное. С его-то характером, да ещё и будучи гномом, которые все как один были редкостными правдорубами, ее признание может обернуться какими угодно последствиями. А уж тот факт, что король под горой не спустит ей враньё просто так, не оставлял никаких сомнений. Сириэн всерьёз подумывала о том, чтобы обратиться за помощью к Фили или Бильбо… Все таки они оба был достаточно близки к Торину и смогли бы уговорить его покинуть деревню как можно скорее. Но и этот план вряд ли сработал бы по двум простым причинам: Бильбо и так знал слишком много, что уже становилось довольно опасным само по себе — ему не хватало банальных знаний или встречи, например, с Митрандиром, чтобы обо всем догадаться. А Фили… принц был единственным гномом, который проявил к ней искреннюю заботу: его вчерашнее облегчение, когда они столкнулись у дверей гостевого дома, не могло быть наигранным, уж слишком явным и откровенным оно было — гномы не умеют так искусно притворяться. Вот только он должен был, как и прочие, верить в невероятную историю смерти от прикосновения к ней для всякого мужчины. Перспективы вырисовывались безрадостные: оставаться нельзя, и уйти так просто не получается. Сириэн все ещё была погружена в размышления, когда в дверь раздался уверенный стук: - Это я! — послышался весёлый голос Тауриэль. Сириэн поторопилась спрятать свиток с посланием Бригитты, о котором она совсем позабыла, закрутившись в потоке собственных мыслей, под подушку. Как только дева открыла дверь, рыжая эльфийка впорхнула внутрь, держа в руках поднос с накрытой сверху крышкой миской и бокалом с чем-то красным — вероятно, компотом. «Не будут же они распивать вино с утра пораньше?» — задумалась девушка. - Я принесла тебе еды. — кивнула воительница в сторону подноса, который поставила на один из комодов. — Оххх, ты такое пропустила! Гномы пели! Их уговорил местный староста, и это было так…так пронзительно и сильно! - И это все? — хихикнула в ответ дева, старательно переключаясь с неприятных мыслей: портить столь хорошее расположение духа подруги совсем не хотелось, как и выдавать собственную обеспокоенность сложившимся положением вещей… — А я то думала, что твоя широкая счастливая улыбка является причиной чего-то иного… Сириэн многозначительно подмигнула, после чего обе эльфийки разразились заливистым смехом. Тауриэль при этом очень мило покраснела, потупилась и добавила: - Кили пригласил меня прогуляться на местный базар… Ты не обидишься, что я снова оставляю тебя? - Вовсе нет! Конечно, тебе стоит пойти! За меня не волнуйся, и если вдруг будете проходить мимо швейной мастерской, не могли бы вы забрать мой заказ? — Сириэн быстро порылась в своём рюкзаке, доставая мешочек с деньгами и перебрасывая его через всю комнату в руки подруги. - Без проблем! — ловко ловя громко звякнувший кошель, Тауриэль повернулась к выходу — Тогда до встречи? - До встречи! — тепло улыбнувшись рыжей эллет ответила дева. Вот только стоило двери за Тауриэль плотно закрыться, как улыбка тут же сползла с губ Сириэн. Она лихорадочно соображала, что же теперь делать. В одном дева была совершенно уверена: чем дальше от неё сейчас будет Тауриэль, тем лучше будет для подруги. Именно поэтому, услышав о планах рыжеволосой лучницы, Сириэн так старалась всячески подбодрить ее и…отослать как можно дальше… Сириэн ломала голову до самого обеда, силясь придумать хоть какой-то действенный способ решения возникшей проблемы. Она прекрасно понималась, что сейчас попусту теряет столь драгоценное время, но как назло в голову не приходило ничего путного. Окончательно отчаявшись, эллет решила сделать ставку на единственный самый эффективный вариант: надо рассказать обо всем Торину. Может, учитывая их недавнее перемирие, он согласится объявить сбор без особых расспросов? Вдруг рассказа про участь здешних мужчин будет ему достаточно? И хотя надежда на это была весьма призрачной, иного подходящего способа решения возникшей проблемы эллет не нашла, а потому, принялась переодеваться. Спешно сбросив с себя импровизированную ночнушку, Сириэн быстрыми движениями натягивала высохшие исподнее, штаны, сапоги и кофту. Так как она рассчитывала найти Торина в доме, дева не стала надевать плащ и даже не потрудилась заплести в косу волосы, а поспешила выйти за дверь, пока неожиданно обретённая уверенность в успехе ее действий не покинула ее окончательно и безвозвратно. Руки дрожали, когда она схватилась и потянула за ручку собственной двери. Вот только эллет не успела сделать ни единого шага, ведь в коридоре, прямо напротив неё уже стоял король под горой с занесённой для стука рукой. Гном старательно избегал ее взглядом и смотрел куда-то в пол. - Что-то случилось? — обеспокоенно спросила эльфийка, осознавая, что впервые находится наедине с узбадом и глубоко в душе боится, что он решил выкинуть очередную гадость. В ответ на это Торин поднял на неё взгляд и Сириэн даже показалось, что он потерял дар речи. «Это к добру, или к худу?» — запереживала ещё больше эльфийка. - Нет… Я просто… Я… — впервые в жизни дева видела, чтобы король так неуверенно мямлил. Торин прекратил свои несчастные попытки совладать с собственным голосом. Он резко поднял вторую руку, в которой был зажат небольшой лук и колчан стрел и впихнул неожиданные дары в грудь Сириэн, да так, что больно ударил эллет, заставив девушку пошатнуться и сделать шаг назад внутрь комнаты, так и оставляя оружие в руке гнома. Сириэн непонимающе смотрела на Подгорного короля, пытаясь сообразить, что происходит, и тут ее осенило: ну конечно! Сначала она подумала о Бильбо, вот только хоббит знал о ней секреты и похлеще, и тут понимание окончательно накрыло ее подобно холодному ливню в тёплый летний день: это поганцы принцы! Они так веселились над ее позорным неумением владеть излюбленным оружием перворождённых, что не смогли не поделиться своими новыми познаниями с дядюшкой. Вряд ли они сделали это нарочно, скорее, просто не подумали, что Торин использует эту информацию, чтобы снова вывести ее из себя и причинить боль, в своём одержимом желании отомстить за деда. Все пазлы моментально сложились в ее голове: так вот почему оба брата избегали ее общества после тех единственных посиделок, а потом Фили неожиданно стал таким добрым и заботливым: совесть замучила! А она, она уже подумала, что он искренне начал относиться к ней лучше, чем к грязи под ногами. И то, как Торин сейчас кривовато то ли улыбнулся, то ли ухмыльнулся и что он произнёс, только подтвердило ее подозрения: - Это тебе! — делая шаг в комнату и снова протягивая ей лук — Твоя жизнь настолько важна мне, что я хочу, чтобы тебе было чем надлежащим образом защитить ее. Все это звучало как жестокая насмешка, особенно учитывая тот факт, что защитить собственную жизнь с помощью данного стрелкового оружия она могла из рук вон плохо. «Проклятье, да даже каштаны Бильбо пригодились бы мне больше!» — горько подумала эллет, в то время как в груди неприятно кольнуло: он ценит ее жизнь так низко, что в случае угрозы, не хотел бы, чтобы она имела хоть какое-то мало-мальски полезное оружие, кроме проклятущего идиотского лука! «Его ненависть так сильна, что Торин попросту желает мне смерти и, даже теперь, несмотря на наше, как оказалось, мнимое перемирие, он лично пришёл, чтобы сообщить мне об этом! Это как-то по-детски глупо, но зато потрясающе обидно. Вот дура! Я мнила своим единственным спасением от старосты Байбери короля, оказавшегося внутри все ещё маленьким обиженным мальчиком-переростком с отвратительно дрянным характером. Ура мне, я точно лишилась рассудка!» — травила собственную душу эльфийка. Не думая о том, что делает, поглощенная собственной обидой, она небрежным жестом призвала холодную воду из кувшина, что стоял на столе. Жидкость плеснула прямо в лицо Подгорного Владыки, отчего гном вскрикнул и сделал несколько шагов назад, которых идеально хватило для того, чтобы Сириэн с громким хлопком закрыла дверь перед его носом. Она бросилась на постель и зарылась лицом в подушку, перед глазами всплыло жестокое и озлобленное лицо Торина, когда он бросился на неё в темнице Эрин Гален, его издевающийся взгляд, когда он, как прокаженную, гнал ее в начало отряда и спокойно наблюдал за доставлявшим огромную боль кинжалом в спине. А в каком бешенстве он был, когда требовал от неё явиться на бал бургомистра, вскоре после которого последовало не менее жестокое обвинение в том, что она шлюха. И затем было ещё очень много всего такого, о чем она ни за что не хотела бы вспоминать, а теперь ещё и это! Ну уж нет! Впредь она быстрее залезет головой в петлю, чем ещё хотя бы раз попросит его хоть о чем-то… Хвала Эру, она не успела попросить мистера дурной нрав о помощи! Вот это он бы потешался над ней, сделав свою выходку и вовсе невероятно сокрушительной в своей жестокости! Сириэн горевала недолго: сдался ей этот подгорный король. Да она выбиралась и из заварушек похлеще, она всю свою жизнь только и делала, что выживала, и какому-то старосте в придачу с противным гномом не лишить ее почвы под ногами. Она привыкла самостоятельно справляться со своими проблемами, значит сделает это и теперь! Присев на кровати, девушка лёгким движением руки распределила небольшую оставшуюся после ее эмоциональной выходки лужу по полу тонким равномерным слоем, чтобы вода скорее высохла. «У меня есть мой дар, есть довольно изобретательная голова на плечах, а значит — не стоит отчаиваться!» — мысленно подбодрила себя эллет и принялась за разработку плана. Первым пунктом значилось раздобыть побольше воды, ведь без неё эллет как без рук: ни защититься, ни атаковать не сможет. Эту проблему она оперативно решила с помощью служанки, что постучалась через пару часов после ухода Торина и спросила: не нужно ли чего. Соврав, что хотела бы постирать, дева попросила принести ей пару вёдер, доверху наполненных водой. Как только просьбы была исполнена, довольная Сириэн затолкала тары с жидкостью под обе кровати. Отлично, так ей было намного спокойнее. Второй этап — попытаться разузнать, как долго гномы планируют задержаться в Байбери, ведь именно от этого зависит, будет ли спешить староста. Эту задачу она решила с помощью той же служанки: когда девушка принесла ей последнее ведро, эллет поблагодарила ее и как бы невзначай поинтересовалась, на сколько были сняты комнаты гномов и возможно ли продлить аренду их с Тауриэль комнатки на тот же срок. Ответ порадовал: у наугрим уплачено все было сразу за четыре дня и проблем, чтобы продлить их покои, не будет, так как постояльцев кроме них почти нет. Отлично! Так как один день уже прошёл, оставалось ещё три. Третий этап состоял в том, чтобы придумать, как отослать рыжеволосую подругу: нельзя, чтобы из-за неё пострадала Тауриэль. Именно эта часть плана была самой трудной, ведь угадать, в какой именно момент староста решит напасть — задача не просто сложная, а практически невыполнимая. Хотя, кажется именно в этой проблеме ей, наконец-то, впервые с момента их появления в казематах Трандуила, сыграют на руку гномы. А точнее, один конкретный молоденький темноволосый гном. Итак, все было практически готово за один день, поэтому когда поздним вечером Тауриэль вернулась с прогулки с Кили, Сириэн с удовольствием забрала из рук подруги свой новый жилет, примерила его и, взявшись за белые нитки и иголку, что ей так заботливо упаковала в рюкзак Сигрид в доме Барда лодочника, дева принялась вышивать хорошо знакомые цветочные узоры на серой ткани, попутно слушая довольные рассказы рыжеволосой и буквально до кончиков своих длинных ушек влюблённой воительницы. Сириэн изо всех сил старалась держаться так, словно ничего необычного не происходит, именно поэтому чуть не прокололась сразу же, собираясь устроиться на ночлег в полном своем обмундировании: разве что не до конца дошитую жилетку не напялила. Естественно, Тауриэль заметила столь глупое упущение, но дева свалила все на то, что запамятовала об одолженной накануне нижней рубахе. Скрепя сердце, пришлось переодеваться. И судя по тому, что подруга тоже начала снимать свою одежду и облачаться в ночную сорочку, эллет сделала выводы, что сегодня никаких ночных похождений у влюблённой парочки не намечается, а это было отнюдь ей не на руку. Ночь, однако, прошла на удивление спокойно, эллет даже засомневалась: вдруг Эйлин ошиблась или что-то не так поняла… Вот только дурное предчувствие, к сожалению, не отпускало, а уж чему-чему, а чутью своему Сириэн доверяла на все сто процентов. Тауриэль сладко спала, сосед за стенкой не издавал ни звука, и деве по-хорошему надо было бы тоже хорошенько отдохнуть, вот только она никак не могла расслабиться и продолжала обдумывать свои дальнейшие действия. Она была излишне самоуверенной в Озёрном городе насчёт бургомистра, именно поэтому ее план с треском провалился: она недооценила соперника. Так что теперь, сделав выводы на прошлой ошибке, Сириэн старалась продумать все до последней мелочи. Именно тогда ей и пришла в голову отличная идея решения одной из основных проблем: нагулявшаяся с Кили днём Тауриэль не станет уходить по ночам на свидания, а староста вряд ли придёт воплощать свой план при свете дня… Сириэн решила, что завтра попросит подругу остаться с ней. Тогда у Кили не будет иного выбора, кроме как пригласить возлюбленную на прогулку под Луной. Стоило также хорошенько обдумать само появление старосты, ведь просто постучать в дверь и войти он точно не сможет — слишком высок риск нарваться на кого-то из наугрим. Комната эльфиек находилась на втором этаже, поэтому самым простым способом подняться внутрь — остаётся спуститься с крыши через окно. Именно на такое появление и сделала ставку Сириэн, заметив, как за окном зарождается рассвет. Она провела за размышлениями всю ночь. Не прошло и часа, как в дверь постучал на этот раз Двалин, и со своей неизменной «любезностью» позвал на завтрак. Идти в трактир, чтобы лицезреть довольную своей выходкой физиономию Торина, эллет не хотелось, поэтому как и вчера она попросила Тауриэль принести ей еду в комнату, а сама принялась и дальше вышивать орнамент на своей жилетке. Если на рубашках, что шила на заказ, она всегда изображала разные рисунки животных, цветов, пейзажи, то на своей одежде дева предпочитала всегда делать одну единственную вышивку: точно такой же орнамент, что красовался на ее браслете и некогда принадлежал ее великому дому. Украшение это было непростым: когда-то его подарила ей Мама на первое столетие — именно к этому возрасту эльфы считаются полностью взрослыми. По несчастной случайности, это был последний праздник, что она отмечала в кругу родных. Вспоминать прошлое Сириэн совершенно не хотелось, поэтому, бросив взгляд на подушку, под которой все ещё был спрятан свиток, эльфийка продолжила вышивать, пообещав себе, что она обязательно прочтёт послание, как только закончит с жилеткой. Она прекрасно понимает, что лишь оттягивает время, но мысль о том, чтобы снова читать письмо от человека, которого больше нет в живых, как это произошло когда-то с письмом сестры — выворачивала душу эллет наизнанку. Примерно через час вернулась Тауриэль с очередным подносом. Сириэн отложила свою работу и принялась за завтрак. - Сколько я тебе должна? — спросила дева у подруги. - Ты платила вчера, поэтому мы квиты. — хмыкнула в ответ рыжая, а потом замешкалась и осторожно добавила — Ты не против, если и сегодня я покину тебя? Сириэн судорожно размышляла, чем бы озадачить подругу, чтобы она осталась с ней, и у девы появилась возможность воплотить свой план в жизнь. - Я…Я хотела попросить тебя о помощи… — осторожно начала она — Одной выходить мне опасно, гномов просить…сама знаешь. Но у меня кончаются деньги. Не могла бы ты сходить со мной на базар за рубахами и нитками? Я бы и к травнику забежала: я изрядно уменьшила твои запасы мазей и настоек, а путь предстоит еще долгий и опасный… - Конечно! Без проблем! — ответила подруга, и Сириэн с облегчением выдохнула, доедая свою кашу. Они провели на рынке почти все утро: Сириэн купила себе добрый десяток рубах и набор разноцветных нитей. В лавке травника ей удалось отлично выторговать листья Борца, Аира и Агатиса, необходимые для создания заживляющей мази. Своим умением торговаться она заслужила недовольный взгляд продававшего товары мужчины и удивленный — Тауриэль. Сама эллет радовалась, что проживание в Эреборе с гномами не прошло даром и принесло хоть какую-то пользу. Вернулись на постоялый двор они аккурат к обеду, но не успели даже занести свои покупки, под руки подхваченные с одной стороны Кили, а с другой — Фили, направлявшимися в таверну. Гномы весело болтали и не поддавались ни на какие уговоры, все дальше уволакивая девушек к трактиру. Весь отряд, с приходом принцев, теперь в полном составе был уже здесь. Заметив Торина, Сириэн чуть было не крутанулась на пятках в тщетной попытке сбежать пока ещё не слишком поздно, но Фили лишь крепче прижал ее к себе за талию, забирая сумки и усаживая за стол. С появлением эльфиек оживленная беседа за столом прекратилась, гномы зашептались между собой, разбившись на небольшие группки, а их король выглядел так, словно вместо тарелки с супом перед ним лежали выпотрошенные кишки орка. Тауриэль, будто не замечая происходящего, демонстративно вздёрнув нос, уселась рядом с Сириэн и окликнула разносчика. Девушки заказали себе по миске с супом, сразу вложив деньги в руку молоденького, болезненного вида паренька лет пятнадцати и принялись шёпотом переговариваться с сидевшими рядом принцами обо всяких ничего не значащих мелочах. Сириэн осторожно поглядывала на Торина, боясь, не устроит ли он очередную заварушку из-за снова не снятого плаща и капюшона, но гном лишь хмурился и смотрел на свой суп. Весь обед так и прошёл в напряженном молчании. Сириэн снова съела свою еду на максимально возможной скорости и поджидала, когда с трапезой покончит Тауриэль: расхаживать по Байбери в одиночку было плохой идеей, это она усвоила ещё в первый день после прибытия. Разглядывая нехитрое убранство таверны, эллет случайно наткнулась на недовольный взгляд Торина. Гном буквально буравил дыру в деве своими яркими синими глазами. «Поди не может простить мне неожиданное омовение!» — хмыкнула в ответ на свои мысли Сириэн и из вредности улыбнулась гному во все тридцать два зуба. Вероятно, улыбка получилась слишком плотоядной, так как гномий король вздрогнул и отвёл взгляд в сторону своей нетронутой миски. Вот только даже после того как узбад отвернулся, дева так и не перестала чувствовать на себе тяжелый взгляд. Осторожно оглянувшись назад, она увидела мужчину, что подобно Торину не спускал с неё глаз. Он был одет на порядок лучше всех присутствующих в таверне: на нем была темно-зелёная льняная рубаха с длинным рукавом и добротная кожаная жилетка, что плотно обтягивала широкий разворот плеч. Штаны и сапоги были скрыты от взгляда Сириэн столом, за которым сидел назойливый незнакомец, который, поймав ее взгляд и заметив интерес к собственной персоне, ухмыльнулся уголками губ и подмигнул ей. На мгновение эльфийка замерла: мужчина был довольно хорош собой. У него были длинные, слегка вьющиеся темные волосы, убранные за спину в хвост, зелёные глаза и ровный прямой нос. Подбородок слегка зарос щетинной, а тонкие губы были плотно сжаты, что выдавало глубокую задумчивость под этой маской расслабленности и насмешки на его лице. Сириэн отвернулась и на всякий случай осторожно натянула капюшон ещё ниже на собственное лицо. Странный незнакомец, определённо, уже видел ее раньше, иначе зачем бы ему было так пристально пялиться на неё. «А не тот ли самый это староста?» — мелькнула мысль в голове эллет, но она поспешила отмести ее в сторону: уж у кого, а у такого видного парня не должно было возникнуть проблем с женщинами, даже если их здесь мало…. Сириэн давно уже заметила определенную закономерность: среди рода людского чаще всего, без прикосновения, на ее чары попадались мужчины обделённые внешне, такие как бургомистр Озерного города. А вот красавчикам, например, как этот незнакомец, жилось не в пример легче: вниманием женским они были обласканы, отчего обустроить личную жизнь и завести семью было намного проще. Социальные взаимодействия тоже удавалось им лучше, так как всем приятно смотреть на смазливую внешность, оттого и по службе они продвигались быстрее. Именно поэтому, как казалось эллет, зачастую и сами эти везунчики судьбы были уверены в себе, приобретая внутренний стержень, и были не столь падки на темные чары. А вот с женщинами дело, к сожалению, обстояло совсем наоборот: красивым жилось сложнее. Именно на приметную внешность чаще всего клевали насильники и всякий отвратительный сброд. Чем прекраснее женщина, тем сложнее ей устроить свою жизнь: поклонников много, но мало кто имеет серьезные намерения, ведь редко какой мужчина сможет усмирить свою ревность и жажду единоличного обладания, видя как его супругу или невесту провожают пожирающими взглядами. А слухи и сплетни… О, это была целая отдельная история! Мама когда-то объясняла им с сестрой: «Всегда будьте осторожны с тем, что вы слышите о красивой женщине. Слухи идут либо от мужчины, который не может ее получить, либо от женщины, которая не может с ней конкурировать.» Тогда Сириэн была ещё маленькой девочкой и не понимала, почему Мама бросает на них с сестрой такие грустные взгляды, но много позже эллет узнала, что она просто на тот момент уже видела то будущее, что предначертано обеим ее дочерям, как и знала тот факт, что о красоте Лютиэн потом будут слагать легенды, а раз девочки являлись близнецами, то и Сириэн ожидала прохожая участь. И красота эта явно не предвещала ничего хорошего обеим сёстрам, как оно, собственно, в последствии и вышло. Сириэн так глубоко погрузилась в собственные размышления, что даже подпрыгнула на стуле, когда ее плеча коснулась рука Тауриэль. - С тобой все в порядке? Я уже несколько раз окликала тебя, а ты не реагировала… — обеспокоено спросила подруга. - Прости, я задумалась… Рыжая лучница проказливо улыбнулась и хихикнула: - Уж не о том ли симпатичном незнакомце, что не сводит с тебя глаз? - Тауриэль! — прошипела недовольная дева, но было слишком поздно. Услышавшие их разговор гномы начали демонстративно презрительно отворачиваться от них. Кили смотрел недовольно, а Фили осуждающе. Торин же метнул на деву очередной злющий взгляд, от которого захотелось спрятаться. «О, Эру! Только не очередные обвинения в распутстве и безнравственности…» — взмолилась Сириэн. - Прости! Это же всего лишь шутка! — заметившая резкую перемену настроения за столом поспешила излишне громко извиниться рыжая воительница. - Лучше пойдём отсюда поскорее! — вставая со своего места и прихватив подругу за руку, заспешила прочь Сириэн. Племянники короля догнали их на середине пути к постоялому двору, неся в руках забытые девушками сумки с покупками. Однако, беседа после неудачной шутки уже не была столь непринуждённой как прежде, отчего Сириэн выдохнула от облегчения, когда дверь их с Тауриэль комнаты закрылась, оставляя братьев снаружи. Следующие несколько часов дева потратила на то, чтобы объяснить рыжеволосой подруге, чем именно ее шутка оскорбила кхазад. Это оказалось непросто и пришлось начать чуть ли не с самых главных обычаев гномов. Медленно подводя к тому, что подобного рода шутки у гномов считаются непозволительными, так как порочат женскую честь, о которой наугрим очень пекутся, и за подобного рода оскорбление можно быть вызванным на бой многочисленной роднёй гномки. Когда же с традициями скрытного Подгорного народа было более-менее понятно, Тауриэль, совсем позабывшая о времени, спешно начала прихорашиваться, собираясь на очередное свидание с Кили, о котором одному Эру известно, когда парочка успела сговориться. Сириэн на этот раз не стала допускать прошлой ошибки и заранее переоделась в ночнушку, старательно делая вид, что собирается спать. Как только за подругой закрылась дверь, щёлкнув замком в скважине — ключ эльфийка унесла с собой, чтобы не будить деву по возвращении — Сириэн соскочила с кровати и принялась переодеваться обратно в свой серый костюм. До ухода из Байбери оставалось две ночи, а значит либо сегодня, либо завтра староста обязательно начнёт действовать. И будь эльфийка на его месте, она бы постаралась провернуть все сегодняшней ночью, чтобы не оставлять все на последний день, вот только предполагаемый похититель, судя по всему, думал иначе. Ночь прошла на удивление тихо, Сириэн даже успела вышить весь орнамент на собственной жилетку и украсить кружевом одну из купленных накануне рубах. Ближе к рассвету, начавшая было скучать и чуть не задремавшая с вышивкой в руках от нескольких бессонных ночей к ряду, Сириэн сдалась, решив, что сегодня, похоже, никакого нападения не предвидится, снова переоделась в рубаху Тауриэль и хотела было лечь спать, когда наткнулась рукой на спрятанный под подушкой свиток. Откладывать и дальше прочтение послания было глупо: «Сколько веревочке не виться, все равно конец придёт…» — поэтому дева достала и развернула пергамент, да принялась за чтение.Дорогая моя Сириэн!
Лёжа сейчас на смертном одре я не могу не думать о тебе, которой я обязана своей столь долгой и счастливой жизнью. Ты сделала для меня и моей семьи столь много хорошего, что я не могла не отплатить тебе взаимностью, поэтому, помня о твоих давнишних поисках, в каждом городе, куда бы меня не заносила судьба, я искала информацию о нужном тебе предмете. И я ее нашла. В библиотеках Гондора мне удалось разузнать, что один из необходимых тебе камней, а именно, камень Анора, хранится на верхнем уровне Минас Тирита, в башне Эктелиона. Ещё один подобный камень пребывает в Ортханке под властью главы белого совета и вряд ли достижим для тебя. Все же остальные палантиры, увы, либо были утрачены, либо находятся под влиянием темных сил. Ходят слухи, что ещё один камень — Элендиля — хранится в одной из башен Эмин Берайд в Серой гавани, но это только слухи, письменных подтверждений я не нашла. Искренне надеюсь, что мое письмо когда-либо сможет найти тебя в добром здравии и избавившейся от темных чар, а также что оно окажется тебе полезным.С бесконечной благодарностью и любовью,
Твоя Бригитта!
Сириэн смахнула одинокую слезинку, крепко прижимая послание к груди. «Дорогая Бригитта! Даже теперь ее любовь и дружба греют мою душу!» — думала эллет, всхлипывая и вытирая все новые потоки слез. Вот знала же она, что письмо непременно вызовет такую бурную реакцию, поэтому так надолго откладывала его. Но вот уж чего не ожидала, так это того, что подруга спустя столько лет сможет отправить ей весточку с настолько ценными новостями. Теперь у неё есть информация о примерных местах пребывания трёх палантиров. Ещё два, как она знала, были утеряны в глубоких водах Форохеля. И местоположение оставшихся двух оставалось ей неизвестным. Единственное, на что все ещё оставалось надеяться деве, так это на то, что некромант ещё не добрался ни до одного из них. Когда-то давно, сидя запертой в высокой башне под надежной охраной, проклявший ее колдун, будучи излишне самоуверенный в невозможности побега для Сириэн, поделился с ней планами отыскать великие камни. Естественно, как только эллет удалось выбраться на свободу, она с одержимым отчаянием принялась за поиски палантиров, лишь бы ни один из них не достался темнейшему. Видевшая его прогнившую душу насквозь, Сириэн прекрасно понимала, что злобный айну попытается использовать могущественные артефакту во зло, и потому разыскивала камни по всему Средиземью. Именно эти поиски и привели ее однажды в Имладрис, где под ее темные чары попал Элладан, покорённый ее случайным касанием. Очень быстро эллет поняла, что единственная возможность узнать о расположении великих камней крылась в древних библиотеках, доступа к которым у неё не было ввиду проклятых темных чар, которыми ее наградил некромант. Выход без выхода, если бы не Бригитта. Сириэн облегченно выдохнула полной грудью, словно с ее плеч свалилась огромная ноша: теперь у неё была цель! Вот, чем она займётся после того, как откроет гору гномам и вернёт меч отца!***
Тауриэль снова пришла лишь ближе к рассвету, уставшая, но счастливая. Она и не думала ложиться спать, рассказывая подруге, как прекрасно они с Кили провели время, снова сидя на крыше постоялого двора и любуясь полнолунием, а затем позвала было Сириэн отправиться вместе с ней в таверну. Однако, темноволосая эллет отказалась, сославшись на то, что перед завтрашней отправкой ещё целая куча дел. Быстро пожав плечами, лучница развернулась на пятках и удалилась, а Сириэн, прогоняя следы усталости, спустилась на первый этаж, чтобы попросить у пожилой домоправительницы каменную чашу и ступку: заживляющая мазь сама себя не изготовит. Именно на обратном пути, со ступкой в руках, ее и поймал в очередной раз чем-то недовольный Торин. - Нам надо поговорить! — прорычал гном, явно пересиливая собственное недовольство. «Что, последняя издевка не достаточно удовлетворила разыгравшиеся королевские аппетиты?» — Сириэн фыркнула и даже сначала хотела развернуться и демонстративно уйти, но рациональная часть перевесила, заставляя девушку остаться на месте. Однако, доброжелательности это ей не добавило, поэтому она с трудом выдавила из себя: - Вряд ли это хорошая идея… Но говори! - Надо обсудить дальнейший маршрут! — выпалил гном, прежде чем дева успела бы развернуться и уйти. - Ближайшая остановка далеко, через полторы недели, в городке под названием Дарем. Так что потрудись сделать соответствующие запасы. Не став слушать дальнейшие попытки остановить ее, эллет заторопилась вверх по лестнице к своей комнате. Стоило ей только закрыть за собой дверь, как вся комната вздрогнула от громкого хлопка другой двери. С потолка посыпалась пыль, а из соседней через тонкую перегородку комнаты раздались отменные ругательства на кхуздуле. «Превосходно!» — возвела глаза к небу девушка — «Так вот, оказывается, кто является моим замечательным, любящим поворочаться перед сном соседом! Этот гном когда-нибудь доведёт меня…». Остаток завтрака девушка провела, представляя, что в ступке под пестиком хрустят вовсе не высушенные листья лекарственных трав, а выбитые зубы Торина. Только появление подруги и миска тёплой каши смогли поумерить воинственный настрой эльфийки и отвлечь ее от занятия: Тауриэль принесла хорошие новости. - Я смогла договориться с кухаркой в трактире: нам предоставят в аренду печь и мы можем испечь лембас! Сириэн сразу забыла и про мази, и про королевские зубы, обрадовавшись столь неожиданно приятному заявлению. Отложив в сторону ступку, она быстро укрылась плащом и под руку с рыжей эллет заторопилась в таверну, позабыв даже про так и оставленную на комоде кашу. Они пекли хлебцы до самого вечера, ну, как сказать они… Пекла в основном Сириэн: очень быстро выяснилось, что готовка не просто не является сильной стороной Тауриэль, а буквально противопоказана рыжей воительнице. Первая партия лембаса была безнадёжно испорчена благодаря тому, что дева отлучилась от печи, попросив подругу присмотреть за процессом. Поэтому взяв бразды правления в собственные нежные крохотные ручки, Сириэн оставила подругу внимательно охранять тайну приготовления знаменитого эльфийского яства, а проще говоря — стоять на стреме. Сириэн настолько увлеклась процессом, что хлебцев напекла более чем достаточно для двоих на весь предполагаемый срок пути до Дарема, но что куда более важно — отвлеклась от тягостных мыслей о нависающей угрозе в лице местного старосты, о палантирах, планировании как выжить в очередной ловушке, да даже злость на Подгорного короля куда-то улетучилась. Довольная, расслабленная и полностью готовая к любым ударам судьбы, Сириэн в сопровождении рыжеволосой эллет вернулась на постоялый двор, вот только дойти до собственной двери девушки не успели: Кили коршуном расхаживал по длинному коридору. - Наконец-то! Куда вы подевались на весь день? — в голосе гнома сквозило напряжение с явной толикой подозрения и ревности. «Позоже, кого-то ждёт взбучка…» — усмехнулась Сириэн и поспешила ретироваться в комнату, оставляя парочку выяснять свои отношения без лишних ушей под боком, пусть даже эти ушки были ее собственными. «Если захочет, Тауриэль сама поделится со мной…» — пыталась оправдать своё поспешное бегство дева, пока раскладывала остывшие хлебцы в бумажные конвертики, используемые за неимением листьев маллорна. Это, конечно, не очень хорошо сказывалось на длительности хранения лембаса, но лучше так, чем совсем никак… Не идти же впроголодь. Не прошло и получаса, как Тауриэль с громким хлопком двери присоединилась к продолжившей изготовление целительной мази Сириэн. Лицо рыжей эльфийки было таким же ярким как и ее волосы, ноздри раздувались как у дракона, готового вот-вот дыхнуть огнём, а кулаки попеременно то сжимались, то разжимались. Терпения воительницы хватило буквально на пять минут, после которых она разразилась криками: - Да как он мог?! Да какое он вообще право имеет устраивать мне допросы, как заигравшемуся и вернувшемуся сильно после отбоя ребёнку?! — бранилась лучница, протягивая под нос Сириэн поднятую тыльной стороной вверх ладонь с растопыренными пальцами — Вот! Посмотри, ты видишь тут серебряное кольцо?! Дева отрицательно покачала головой. - Вот! — снова закричала Тауриэль — И я не вижу! Да какое право он имеет мне указывать что можно, а что нельзя?! Не безопасно, видите ли! Да я сама прекрасно могу за себя постоять! Да я…я! — на этом поток криков иссяк, а не нашедшая иных слов, чтобы описать своё возмущение, лучница плюхнулась на кровать и разрыдалась. Сириэн отложила в сторону ступку, присела рядом с подругой и принялась осторожно гладить по волосам. Она не говорила ни слова, ибо знала, что то давление, под которым пребывала Тауриэль с момента их знакомства с Кили, рано или поздно должно было найти свой выход наружу. «Не просто это, влюбиться в гнома…» — с грустью подумала было дева. Они просидели в таком положении до тех пор, пока слёзы не иссякли, а всхлипывания не прекратились. - Знаешь… — осторожно начала Сириэн — Когда я жила в Эреборе, я все время поражалась противоречивости жизни гномьих женщин. Такие сильные, харАктерные, упрямые и волевые, и в то же время так беспрекословно следующие воле своих мужей… - О чем ты? — Тауриэль заинтересованно оторвалась от подушки. - У кхазад быт устроен не так, как у нас… Ты и сама прекрасно знаешь, что эльфы от природы равны, не важно, будь ты мужчина или женщина, каждая фэа бесценна, а прочие отличия лишь прихоть слабого хроа… Но гномы живут совершенно другими законами: мужчина — беспрекословный глава рода, в котором женщинам отводится куда более второстепенная роль. Молоденькие гномки не покидают свои дома без сопровождения братьев, отца, других глав своего рода или родичей жениха, если таковой имеется. После свадьбы девушки переходят полностью под власть супруга и его семьи. Женщин у кхазад мало, я бы даже сказала, слишком мало, и каждая почитается как драгоценность, а, насколько тебе известно, сокровища свои гномы охраняют невероятно ревностно. Вот и принятую избранницу кхузда все мужчины его рода будут оберегать ещё тщательнее, чем самый прекрасный и дорогой алмаз Арды. Не злись на Кили… Для гнома он не сделал ничего предосудительного, наоборот, даже повёл себя довольно сдержанно… Будь ты гномкой, он давно бы уже тебя запер! Ненадолго воцарилось молчание, которое снова прервала решившая продолжить рассказ Сириэн: - И кстати, гномы не обмениваются кольцами подобно эльфам. У них есть феху — это традиционные украшения в виде драгоценных бусин. Они застёгиваются в волосах на специальных венчальных косах. Вроде как-то так. Я сама не очень в этом сильна… - Думаешь, я была не права? — спросила взволнованная Тауриэль. - Я думаю, что тебе стоит больше прислушиваться к собственному сердцу… Вам с Кили будет непросто, ведь вы, считай, из совершенно разных миров. И союз такой будет невозможен, если вы не научитесь разговаривать друг с другом и объяснять… Рыжая эльфийка тут же подскочила с кровати и ринулась к выходу: - Ты права! Мне нужно поговорить с ним! Сириэн готова была возненавидеть себя за то, что собиралась сделать. Но счастье подруги важнее всех, даже самых хорошо продуманных планов, поэтому эллет шагнула за девушкой, хватая ее под локоть. - Постой! Вы с Кили оба такие эмоциональные и вспыльчивые… Обожди до утра, дай ему время, чтобы успокоиться и хорошенько обо всем подумать. Я подсказала тебе про устои гномов, но ему помочь некому… Дай парню время… Утро вечера мудренее! Тауриэль глубоко вздохнула, грустно улыбнулась и попятилась обратно к постели. Остаток вечера они провели в тишине: Сириэн продолжила приготовление мази, а рыжеволосая эллет тихонько сидела на постели и явно обдумывала услышанное накануне. Когда с мазью было покончено, а полная Луна снова поднялась на небе, дева устало зевнула, что не укрылось от глаз подруги. - Почему ты не ложишься? Ты же явно устала и давно не спала… — внимательно наблюдая за реакцией Сириэн поинтересовалась Тауриэль. Смысла скрывать правду больше не было… - Меня предупредили, что местный староста якобы планировал мое похищение… - И ты молчала?! — глаза Тауриэль сузились от сдерживаемой злости. - Я в силе… Смогу справиться и сама, не впервой. А вот рисковать твоей жизнью или отрядом будет неправильно. — заметив осуждающий взгляд подруги Сириэн поторопилась оправдаться — Я хотела пойти к Торину и попросить покинуть Байбери как можно скорее, я даже пошла к нему, но он… Он… В общем, ничего не вышло. - О, Валар! Что этот злотворный гном устроил на этот раз?! — моментально взвилась лучница. - Он… Это не важно. Я уже давно не жду от Торина ничего хорошего. А эта ситуация лишь ещё раз продемонстрировала, что перемирие наше временное, но, по факту, ничего не меняющее. Подгорный король что раньше на дух меня не переносил, что теперь. - А разве для тебя это важно, как он относится к тебе? — осторожно спросила вмиг угомонившаяся рыжая. - Да… то есть нет! Просто знаешь, сложно идти вот так бок о бок с тем, кто желает тебе мучительной и медленной смерти. Это отнюдь не добавляет спокойствия и уверенности… А путь предстоит еще долгий! - Да уж… Знаешь, думаю, ты права… — Тауриэль медленно подошла к столу и принялась расплетать косички на висках, складывая заколки на стол. - В чем именно? — удивлённо спросила повернувшаяся к ней Сириэн, которая так и продолжала стоять у двери. - Утро вечера мудренее! — ответила подруга, повернувшись к деве лицом. В следующее мгновение произошло сразу несколько вещей: Луна скрылась за большой тучей; оконное стекло со звоном вылетело из рамы, осыпая мелкими брызгами осколков все вокруг; Сириэн почувствовала жгучую боль на скуле, запоздало прикрывая лицо руками; стоявшая на столе свеча потухла от порыва ворвавшегося в комнату ветра, на мгновение ослепляя не привыкших к темноте девушек, а в комнату через окно подобно грациозной кошке проник посторонний. Мужчина молниеносно схватил не успевшую развернуться Тауриэль со спины и прижал к горлу эллет короткий нож. - Какая удача! Все таки две по цене одной! — прошептал низкий, но на удивление спокойный и даже не сбившийся голос — Неужто сегодня не гуляется под луной, красавица? - А-а-а! Не делай глупостей! — почти пропел второй выбравшийся из окна мужчина, заметив, как Сириэн попятилась к комоду, на котором лежал кинжал. - Неплохой улов, а Седрик? — ухмыльнулся державший Тауриэль мужлан. Пока мужчины обменивались гнусными насмешками, дева судорожно соображала: атаковать магией воды со спины нельзя - слишком высок риск подставить под удар Тауриэль, которая испуганным умоляющим взглядом смотрела сейчас на подругу и что-то мычала зажатым рукой напавшего ртом. Позвать на помощь тоже нельзя, только если… В голове начал быстро формироваться план! Глаза Сириэн наконец-то привыкли к темноте и она смогла рассмотреть лица нападавших. Каково же было ее удивление, когда тот самый мужчина, названный Седриком, и сейчас медленно наступавший на деву, и оказался тем симпатичным незнакомцем из таверны. «Вот уж не суди по внешности!» — подумала эллет и призвала из-под кровати воду, материализуя в руках два длинных ледяных парных клинка. - Не советую… — прошипела она в ответ на удивленные взгляды мужчин, поигрывая оружием в руках. Эллет прекрасно знала, что ледяные клинки разобьются при первом же ударе, но план состоял не в том, чтобы защититься… Поэтому, воспользовавшись замешательством мужчин, Сириэн атаковала. Лёгким ударом она успела порезать жилетку Седрика на плече, лишь слегка оцарапав кожу, когда мужчина среагировал, вытаскивая из-за пояса длинный кинжал. Эльфийка наступала шаг за шагом, делая короткие выпады и нанося скользящие удары. Темноволосый красавчик отбивал их один за другим, разбивая оружие Сириэн на осколки, что с громким позвякиванием сыпались на деревянный пол, но своей магией дева собирала их обратно в клинки вновь и вновь, пока не добилась поставленной цели: привлечённый на подозрительный шум из-за двери послышался голос Фили. - У вас все в порядке? — настороженно спросил гном. Сириэн воспользовалась тем, что мужчины отвлеклись, проскользнула под летевший в неё удар Седрика, крутанувшись так, что оказалась рядом с Тауриэль, резким движением освободившейся от обломков клинка руки перехватила лезвие ножа у шеи подруги, чтобы мужчина не смог перерезать ей горло, и повернувшись к двери закричала: - На помощь! Руку, сжимавшую рукоять ножа, моментально обожгло болью, когда лезвие выдернули из ее хватки. Тауриэль, поняв задумку подруги, нанесла головой резкий удар прямо в лицо державшего ее мужчины, разбивая и без того кривоватый нос. Нападавший громко зашипел от боли, с силой толкая свою начавшую брыкаться жертву прямо на Сириэн. Снаружи послышался звук ударов: Фили что-то кричал и пытался выбить дверь. Подоспевший Седрик схватил летевшую в Сириэн рыжую эльфийку за волосы и резко дернул на себя, а пытавшаяся перехватить подругу дева отвлеклась и пропустила удар в лицо от окровавленного незнакомца. Челюсть эллет громко хрустнула и во рту почувствовался металлический привкус крови. От силы удара Сириэн снесло на собственную кровать, впечатывая спиной и затылком в тонкую перегородку, а ударивший ее мужчина тут же оказался рядом. - Что, так сразу в постель, дрянь?! — ухмылялся незнакомец. - Дерек, заканчивай! Хватай ее и уходим! — закричал Седрик, оглядываясь на все сильнее сотрясающуюся от ударов входную дверь и пытаясь впихнуть брыкающуюся и кричащую Тауриэль в окно. В глазах Сириэн все плыло, но глухой звук удара, отразившийся от стен маленькой комнатки, и затихшие крики подруги отдались в голове на удивление четко. Ужас не успел накатить на неё до конца, когда дева почувствовала как ее саму стаскивают с кровати и куда-то тащат, когда раздался громкий треск и выбитая из проема дверь чуть не сбила с ног ее и названного Дереком похитителя. В следующее мгновение в образовавшемся проёме показались расплывчатые силуэты гномов, и эльфийка даже успела обрадоваться, но счастье длилось не долго: перехватив ее покрепче рукой вокруг талии, Дерек приставил к горлу эльфийки все тот же короткий нож, и развернул ее лицом к замершим гномам: - Зачем тебе этот светловолосый коротышка? Готов поспорить, у меня намного больше! — раздалось у левого уха насмешливое бормотание, а затем по щеке и скуле мазнуло что-то горячее, тёплое и шершавое. Сириэн не успела толком содрогнуться от омерзениях, поняв, что ее только что облизали, когда Дерек, все это время пятившийся к окну, резко оттолкнулся, крепче прижимая деву к себе и буквально нырнул вместе с ней в разбитое окно. Болезненный удар сопровождался треском разбившейся под ними черепицы, когда они кубарём приземлились на наклонную крышу первого этажа и покатились вниз. Сириэн мысленно попрощалась с жизнью, предвкушая ломающее шею приземление на землю, и тщетно пыталась зацепиться, скребя по крыше руками. Однако, никакого хруста и блаженной темноты не последовало, вместо этого с глухим стоном она свалилась в кучу чего-то мягкого и колючего. Сено! По характерному запаху поняла дева, поднимаясь на колени, когда земля под ней резко пришла в движение, снова опрокидывая эльфийку в кучу сухой травы. - Гони! — закричал ещё один незнакомый голос и все вокруг потонуло в какофонии звуков: ржание лошадей, крики гномов от куда-то сверху, скрип колес и крики напавших на них мужчин. Сириэн потёрла глаза, пытаясь сфокусировать все ещё расплывающееся зрение и снова подняться на ноги, когда сверху на неё навалилось тяжелое тело. Разум моментально избавился от заволакивающей его дымки, зрение прояснялось, а сердце гулко забилось в груди, когда она почувствовала, как шею обдало горячим дыханием, а по телу заерзали чужие руки. - Нет! — завизжала девушка, тщетно пытаясь вывернутся из чужих объятий. - Покричи! Мне нравятся непокорные! — томно прошипел ей в ухо Дерек. Сириэн принялась оглядываться в поисках помощи, но все тщетно: она лежала на дне несущейся и скрипящей телеги с сеном, сверху ее прижимало тяжелое мужское тело, нетерпеливые руки которого пытались разодрать шнуровку на ее штанах, в то время как в шею неприятно впивались отвратительные мокрые поцелуи. Справа от неё с закрытыми глазами лежала бледная Тауриэль. Одна ее рука изгибалась в странной позе, словно у сломанной куклы, а с виска на лоб стекала струйка крови. Страх за подругу на мгновение остановил гулко бьющееся в агонии паники сердце, а брошенная одним из похитителей фраза сковала тело чувством безнадёжности. - Мы оторвались! — кричал, судя по голосу, Седрик. Понимая, что иного выхода у неё не осталось, Сириэн впервые в жизни самостоятельно прибегла к темной магии. Сконцентрировавшись на боли, страхе, отчаянной безнадёжности и ненависти, она закрыла глаза и прошептала: ЖАТВА… В голове наступила неожиданная лёгкость, и хорошо знакомый голос со смехом поприветствовал: - Ты зачастила, малышка! А затем наступила тьма.***
Глаза мужчины расширились, а поцелуи замерли, когда лежащая под ним эльфийка резко обмякла, перестав сопротивляться. Вспышка разочарования пронеслась в его возбужденном сознании: что за неудачная неделя! Певичка неожиданно ускользнула прямо из-под его носа, как будто ее кто-то предупредил, а эта проклятая эльфийская ведьма не оправдала его надежд, так быстро приняв свою судьбу! А это ведь так заводит, когда они сопротивляются! Ну ничего, может хотя бы рыжая оправдает его надежды, когда он закончит с мелкой. Дерек хотел было вернуться к прерванному занятию, когда его с огромной силой отшвырнуло в стену телеги. Лежавшая под ним девчонка с резким рывком подскочила на ноги и обернулась: ее длинные волосы трепало ветром, глаза были сплошь наполнены чернотой, а губы исказились кровожадной улыбкой. Всепоглощающий страх сковал тело мужчины, а дева тем временем подняла руки вверх. Казалось, сама ночная тьма сгущается вокруг ее силуэта, обволакивая вытянутые руки чёрной дымкой, пока в них не материализовались два чёрных ледяных кинжала. Один резкий выпад, и кинжал из правой руки воткнулся прямо в шею скачущего рядом с повозкой на лошади Седрика. Забрызгивая все вокруг кровью, он схватился за шею в тщетной попытке выдернуть разорвавшее его артерию лезвие, но через секунду захрипел и свалился под ноги собственной лошади. Дерек попытался вскочить и броситься на ведьму, но та одним взмахом руки сшибла его обратно на дно повозки и пригвоздила его ногу вторым кинжалом прямо к дощатому полу. Оглушительный вой боли разрезал ночную тишину, прерываемую лишь скрипом колёс и стуком копыт. А тем временем в одной руке девы начал появляться ещё кинжал. Тьма сгущалась вокруг второй руки, материализуясь в нечто тонкое и все больше удлиняющееся с каждой секундой. Когда подкинутый и зажмурившийся на очередной кочке Дерек снова поднял глаза на эллет, девушка уже прижимала кинжал к груди, а вторую руку с длинным хлыстом раскручивала над головой вращательными движениями. Ещё один грациозный рывок прекрасного тела, и хлыст смертоносным движением устремился в сторону правящего повозкой кучера, одним молниеносным ударом обезглавливая мужчину и оставляя перепуганную криками, чёрной магией и залитую кровью двойку лошадей без управления мчаться дальше куда глаза глядят. По тому, как плотоядная улыбка вместе с взглядом чёрных глаз снова обратились к нему, Дерек понял, кому предназначается последний кинжал и что вряд ли смерть его будет легкой. Присевшая перед ним на корточки ведьма держалась так ровно, будто стоит на твёрдой земле, а не на бросающейся из стороны в сторону повозке. - Тебе нравится быть плохим мальчиком? Нравится насиловать женщин, упиваясь их криками и бессмысленными попытками сопротивляться? — раздался томный голос эллет — Отлично, я тоже люблю поиграть… С этими словами свободной рукой она схватилась за торчащий в бедре ледяной кинжал тонкими пальцами и с нечеловеческой силой начала проворачивать его прямо в ноге мужчины. Жуткие крики заполнили всю округу. Когда же в ноге мужчины зияла огромная дыра, а весь пол повозки пропитался кровью, дева выдернула кинжал и воткнула его во вторую ногу, повторно принявшись за свою жестокую кровавую игру. Дерек сорвал горло и теперь издавал только хриплые булькающие звуки, но все ещё оставался в сознании. - Умоляю… — захрипел он. Но ведьма лишь ухмыльнулась, схватила свою жертву за горло и приставила к нему острие последнего кинжала. Сильно прижав ледяное лезвие, она медленно начала вскрывать его глотку, не обращая внимания на агонию Дерека и потоки брызжущей во все стороны крови, но завершить своё чёрное дело не успела, дойдя лишь до середины гортани. Несущаяся на огромной скорости повозка с глухим скрипом и резким толчком ухнула в яму, в сторону все ещё бешено крутясь отлетело одно из колёс, упряжь переломилась пополам, отпуская мчаться вперёд перепуганных лошадей. А сама телега взметнулась в воздух, переворачиваясь и погребая под своими обломками эльфиек вместе с их последним ещё живым похитителем.