***
Пять гномов во весь опор мчались следом за скрывшейся из виду телегой. Они скакали наугад, по свежим следам на порядком размытой дождями дороге, и каждый из них глубоко в душе хоть немного, но надеясь, что эти следы оставила именно нужная им телега, а не случайно проезжавший мимо торговец. На очередном перекрёстке Торин дал приказ остановиться. Фили старательно вглядывался в изъезженную толстой колеей землю в тщетных попытках найти перепутавшийся в грязном месиве след. - Мы должны что-то сделать! — метался из стороны в сторону Кили. — Давайте разделимся?! - Нет! — рыкнул Торин. — Нас может поджидать засада… Кили полным злости взглядом уставился на дядю и хотел было что-то возразить, когда ночную тишину прорезал громкий, полный боли вопль. Гномы машинально повернули головы в сторону криков и без промедления пришпорили своих пони. Они скакали уже почти десять минут, когда увидели одинокую брыкающуюся лошадь. Животное зацепилось за что-то поводьями и тщетно пыталось выбраться из западни, и лишь подъехав ближе, кхазад смогли рассмотреть, что же именно мешало лошади продолжить свой путь: прямо в ее ногах лежал Седрик, точнее его изломанное, окровавленное тело. Глаза мужчины были широко раскрыты, рот искривлён в зашедшемся предсмертном крике, а в его горле зияла огромная кровавая дыра. В одной руке он сжимал чёрный блестящий кинжал, в то время как на вторую были намотаны поводья. Вся земля вокруг была щедро зашита кровью. Отвернувшись от столь отвратительного зрелища, Фили вслед за братом ещё сильнее пришпорил своего пони: во всей этой омерзительной картине гном видел и положительные нотки — значит, они наконец-то на верном пути. Буквально через три сотни метров от Седрика валялось еще одно тело. Оно было изувечено пуще первого: отрубленная голова лежала в грязи неподалёку, причём срез на шее был настолько ровным, что даже у Двалина ком встал в горле от мыслей: что за сила могла сотворить подобное… помимо этого, грудная клетка трупа была сильно сплющена, словно по ней проехали массивные колёса телеги, как оно, скорее всего, на самом деле и было. Фили невольно ужаснулся: все это выглядело так, словно здесь поорудовал настоящий мясник, причём обладающий недюжинной силой, ведь, чтобы вот так снести голову с плеч - это надо очень постараться…. Несмотря на свой довольно юный возраст, наследный принц много раз видел истерзанные туши орков, да и сам убил немало этих порожденных тьмой тварей, однако изувеченные тела людей встречались куда как реже, поэтому ещё не выработавший к подобного рода зрелищам иммунитет молодой организм с трудом боролся с подступающей тошнотой. Вот только мучения, приносимые спазмами желающего избавиться от ужина желудка Фили длились не долго: дорога сделала крутой поворот, деревья расступились и взглядам всадников предстала куда более ужасающая картина, заставившая гномов замедлить бег пони. Посреди дороги, колёсами вверх лежала перевёрнутая телега. Хотя, учитывая состояние таковой, назвать ее телегой ни у кого в здравом рассудке язык бы не повернулся. Одно из колёс оторвалось и валялось в траве метрах в пятидесяти. От соприкосновения с землей борта телеги развалились, превращая все вокруг в месиво из обломков деревянных балок, щепок и пучков разбросанной то тут, то там соломы. Более менее цельным осталось лишь искривившееся покорёженное дно, из-под которого выглядывали несколько прядей длинных рыжих волос. - Тауриэль! НЕЕЕТ!!! — закричал обезумевший от представшего перед его глазами зрелища Кили. Гном прямо на скаку спрыгнул с пони и бросился к обломкам повозки. Невзирая на грязь, он плюхнулся на колени рядом с яркими локонами возлюбленной, вцепился в края придавившего девушку дна и изо всех сил потянул вверх в тщетной попытке поднять, но лишь создал лавину из обломков. - Фили, дядя! Помогите! — прокричал Кили. Спустя несколько секунд и ещё одну тщетную попытку на помощь к лучнику подоспели остальные гномы. Совместными усилиями им удалось поднять остатки от недавней повозки и отшвырнуть их в сторону. Зрелище, ожидающее их под кучей обломков из балок и досок, вряд ли можно было назвать приятным: Тауриэль лежала у самого края, ничком распластавшись на земле. Ее растрепавшиеся и перепачканные грязью волосы рыжим облаком обрамляли лежащее на животе тело. Одна рука была странно вывернута и изогнута, лоб был окровавлен, а из носа прямо на землю медленно капала кровь. Рядом с рыжей эльфийкой, глубже под поднятыми завалами, лежали ещё двое. Если бы не все обстоятельства, свидетелями которых они стали, гномы вполне могли бы подумать, что прервали страстные объятия влюблённой парочки: так сильно были переплетены друг с другом тела Сириэн и Дерека. Мужчина лежал немного сверху, одним своим плечом навалившись на грудь девушки и судя по широко открытым, не моргающим глазам, был мёртв. В его ногах зияли две огромные сквозные дыры, в которых угадывалось изрубленное, словно прокрученное в мясорубке месиво из кожи, сосудов, мышц и сухожилий, щедро залитое кровью. Горло было перерезано практически до середины. Лежавшая под ним девушка была без сознания и выглядела странно умиротворенной, что совершенно не вязалось с ее состоянием: вся залитая кровью, перепачканная грязью, в изодранной одежде, она крепко прижимала к себе одной рукой точно такой же кинжал, какой парой минут ранее гномы созерцали торчащим в горле Седрика. Второй рукой эльфийская ведьма сжимала длинный чёрный толстый хлыст, начавший подтаивать в месте соприкосновения руки с разодранной перчаткой и ледяной рукояти. В то время как немного пришедший в себя Кили бросился к возлюбленной, пытаясь вытащить ее, Фили с Торином устремились к Сириэн. Одним мощным рывком король под горой стащил с неё тело Дерека и брезгливо отшвырнул в сторону, как вдруг позади раздался оклик Двалина: - Не трогайте их! - Что-ты такое говоришь?! Нельзя же… - взбунтовавшийся Кили снова потянулся к рыжей лучнице, но был невозмутимо прерван ударившим его по рукам здоровяком. - У обеих могут быть внутренние переломы! Их нельзя сейчас трогать и перемещать. А ещё посмотрите, вон там, у ведьмы…! Двалин указательным пальцем обвел тело Сириэн: - Присмотритесь, вы видите?! И правда, вокруг эллет словно клубился еле заметный темный туман, который медленно рассеивался и становился совершенно невидимым в нескольких сантиметрах от эльфийки. Братья переглянулись и убрали протянутые к девушкам руки. Кили подполз поближе к Тауриэль и, всхлипывая, принялся осторожно гладить ее по щеке грубыми пальцами, приговаривая «Прости меня! Прости! Если бы я только знал...». Фили же быстренько отполз подальше от девы и встал рядом с Торином, который ошарашено наблюдал за происходящим. Узбад стоял, словно громом поражённый, не в силах вымолвить ни слова. Он не моргая смотрел на Сириэн, в то время как в глазах отражалась причудливая смесь страха и злости. Заметив такое состояние своего короля, Двалин обернулся к Глоину: - Скачи обратно и вели остальным немедленно собраться да выдвигаться к нам! — гном с прищуром ещё раз оглядел развернувшееся вокруг побоище и добавил — И чтобы ни слова о случившемся! Рыжеволосой гном немедленно поторопился выполнять указание: запрыгнул на своего пони и практически сразу же скрылся из виду за поворотом дороги. - Что мы будем делать? — спросил растерянный Фили — Мы же не можем стоять вот так и ждать? - Ты прав… — согласился резко вышедший из оцепенения король под горой — Надо найти укромное место и соорудить там подобие укрытия. Как только Оин осмотрит остроухих, обеих надо будет куда-то перенести и желательно, чтобы укрытие защищало от ветра и дождя. Фили посмотрел на небо, по которому медленно ползли чёрные тучи. Узбад был прав: свинцовые облака грозили вот вот разразиться ливнем, а значит, медлить было нельзя. - Может, все-таки отвезём их в Байбери? — неуверенно спросил русоволосый гном. - Ага, чтобы нас вздернули на ближайшем же эшафоте? Нет уж, обратной дороги нам всем теперь нет. Не после того, как у нас практически на глазах убили главу местной власти. - Давай уж тогда на чистоту: после того, как наша ведьма уподобилась монстру, какого ещё поискать надо… — буркнул Двалин. - Мы не знаем наверняка, что это была она! — возмутился было притихший Кили. - А кто ещё?! Твоя рыжая в отключке с самого падения из окна, если не раньше! — злость закипала в глазах татуированного гнома — Оглянитесь, этой мелкой девке даже не понадобилась подмога, чтобы лихо уложить троих здоровых мужчин, и не просто убить, нет! Да она же издевалась над ними, как не всякий живодер станет! Очнитесь уже наконец! Да эта тварь изначально обманывала всех нас! Нет никакого проклятья! Я слыхал, что некоторые ведьмы для обретения силы продают свою душу и тело демонам! Вот что с ней произошло, а не какое-то несуществующее темное колдовство. Она одержима демоном и это — гном ещё раз ткнул в чёрный туман, остатки которого все ещё витали вокруг эллет — самое прямое тому доказательство! И касаний она, наверняка, боится, как раз по этой же самой причине! Мы должны избавиться от неё, пока она не пришла в себя и не стало слишком поздно! На этих словах гном выхватил из-за спины широкий двуручный топор. - Нет! — резко выпалил Торин, вставая между другом и Сириэн — Она нужна нам, чтобы попасть в Эребор! - Тогда давайте свяжем ее! — не унимался Двалин. - И при первой возможности с помощью Тауриэль они обе сбегут! — Кили оказался плечом к плечу с дядей. - Тогда свяжем обеих! Вы не понимаете! Девчонка опасна, и вреда от неё будет больше, чем пользы! Она же убьёт нас одного за другим, как только мы достанем ей феху, а сама откроет гору и заберёт себе все золото! — не унимался Двалин. Наступило гнетущее молчание. Фили, не веря своим глазам, смотрел, как колеблется Торин, пытаясь принять окончательное решение. Наследный принц никак не мог взять в толк: как же может его дядя всерьез, да ещё и с такой холодной расчетливостью, размышлять об убийстве той, которая не раз вытаскивала отряд из разных передряг, той, которой обязаны жизнями Кили и Бильбо, той, которую он... - Никогда… — прервал наступившее затишье и ход мыслей наследного принца хриплый шёпот — Я …. не стану…помогать тебе… Гномы мгновенно обернулись на раздавшиеся за их спинами слова. Двалин воспользовался всеобщим замешательством, в пару быстрых шагов оказался рядом с Сириэн и замахнулся топором, но заметивший его манёвр Фили вовремя успел подскочить и вцепиться руками в занесённое для удара древко. - Нет! — закричал принц наугрим, и ему на помощь тут же подоспел Кили. - Дураки! Разве то, что она говорит, не ещё одно доказательство моих слов?! Она общается с демоном! — прорычал Двалин. - Она спасла Кили! Спасла Бильбо! Махал, да именно благодаря ее помощи мы выбрались из темницы эльфийского короля! — закричал в ответ Фили — Как можете вы оба быть настолько слепы?! Дядя, ну хоть ты… — умоляюще обратился юноша к Торину. Узбад выглядел мрачнее тех самых туч, что заволокли и без того темное ночное небо. На несколько секунд воцарилась напряженная тишина, которую разрезал спокойный голос Подгорного короля: - Двалин, убери оружие! Твои предположения имеют место быть, но до тех пор, пока мы не докажем ее одержимость, девчонка будет жить и будет свободна. Как только татуированный гном наконец-то спрятал свой топор и отошёл, сверля недовольным взглядом узбада, оба брата облегченно выдохнули. Кили вернулся к Тауриэль, а Фили принялся оглядываться по сторонам в попытках отыскать наиболее подходящее для стоянки место, вот только и на этот раз ему не удалось толком ничего рассмотреть: за спиной гнома раздалось тихое хныканье, Сириэн пошевелилась и открыла глаза. Вся ранее сдерживаемая тёмным колдовством Саурона боль нахлынула на девушку оглушающей волной. Она тихонько застонала и перевернулась на бок, не обращая внимания на стоящих вокруг гномов. Сириэн хотела убрать с лица прилипшую прядь волос, как вдруг почувствовала, что руки ее прочно что-то сжимают. Глядя на перепачканные кровью перчатки и на зажатое оружие, эллет громко всхлипнула и зашлась в звонком оглушительном крике, отбрасывая от себя оружие с таким ужасом, словно сжимала в ладонях ядовитых змей. Уже в следующее мгновение обезумевшая от ужаса дева стояла на ногах, осматривая шокированным полу-безумным взглядом побоище вокруг себя, пока не наткнулась на изуродованное тело Дерека. Новая волна паники и отвращения к самой себе прошибла эллет. Под шквалом неконтролируемых эмоций магия девы вырвалась на свободу, вместе с новым криком отдаваясь оглушительным громом в свинцовых облаках, одновременно с раскатом которого на землю обрушился сильный ливень, а весь небосвод прочертила длинная изломанная вспышка молнии. Девушка на мгновения прикрыла глаза, словно собираясь с силами и ринулась бежать прочь, лишь бы оказаться как можно дальше от устроенного ее руками, с ее подачи и по ее желанию бесчинства, но была перехвачена крепкими руками Фили. Гном обхватил ее одной рукой поперёк живота и вокруг талии, а другой, захватывая в кольцо ее упирающиеся руки, и крепко прижал спину девушки к своей груди. Точно так же, как совсем недавно в видении, ее держал другой мужчина, высокий и красноглазый, светловолосый и прекрасный… Саурон… Сириэн снова закричала. Она рвалась из этих удушающих объятий, словно дикий зверь, пытающийся вырваться на свободу из клетки, беспрестанно дергала руками в тщетной попытке освободиться и надсадно кричала до тех пор, пока все ее старания не были прерваны громкими рыданиями, больше напоминающими вой одинокого раненного волка. - Тише… Тише… — успокаивал эльфийку Фили. Ещё крепче прижимая ее спину к своей груди, гном опустился на землю, усаживая девушку к себе на колени и принялся немного покачиваться из стороны в сторону. За тяжёлыми всхлипами в перерывах между новыми криками Фили различал хриплые обрывки повторяющихся фраз: «Не так… Я не этого хотела…. Не этого хотела! Я думала, … если … сама, то смогу контролировать! Не этого хотела!».***
Через час весь отряд в полном составе расхаживал по размытой дороге, собирая останки несостоявшихся налетчиков. Было принято решение сложить тела под огромным дубом неподалёку от дороги, а двух так и не сбежавших лошадей взять с собой: запряженная же в телегу двойка так и умчалась в неизвестном направлении. После осмотра Оина и заключения о том, что кроме сломанной руки, неглубокой раны на голове и небольшого сотрясения никаких серьезных повреждений у Тауриэль не оказалось, к носику эльфийки были приложены нюхательные соли, благодаря которым девушка очень быстро пришла в себя. Куда серьезнее обстояло дело с эльфийской ведьмой: из ее ноги все ещё торчал внушительный кусок деревянной щепки, а сама девушка явно пребывала в состоянии шока. Она больше не плакала и не причитала, но отрешенный пустой взгляд был направлен в одну точку. Дева не отвечала на вопросы и, казалось, вовсе не замечала происходящего вокруг. Однако, и подойти к себе никому, кроме так и державшего ее в объятиях Фили не позволяла. Ведьма попросту наколдовала из имеющейся в достатке после недавнего ливня воды огромную ледяную сферу, в которую и заключила их с Фили. Усугублял ситуацию и тот факт, что за время, пока оставшаяся в Байбери часть отряда добирался до ожидающих их на дороге товарищей, Глоин, вопреки приказу Двалина, решил соблюсти один из священных обрядов кхазад, рассказав друзьям обо всем случившемся да так, что ещё и успел представить все произошедшее в довольно мрачном (хотя куда уж более?) свете… И, естественно, не трудно было догадаться, кто именно во всей этой истории играл, а точнее, играла, роль главного антагониста. Фили видел, как на сжатую в его объятиях девушку бросают недоверчивые, опасливые, а порой и ненавидящие взгляды и никак не мог понять: почему же все его товарищи настолько слепы и видят врага там, где его нет и в помине? Ну ладно, не все: Кили и Бильбо несколько раз подходили к сфере и искренне пытались вывести Сириэн из сковавшего ее оцепенения, но все было тщетно. Попытки Тауриэль также не увенчались успехом. Но куда больше Фили удивлялся поведению дяди: Торин всегда был в его глазах мудрым и справедливым правителем, но почему-то когда дело касалось именно этой девушки, творил какие-то совершенно невообразимые по своей глупости или жестокости поступки. Так принц и сидел, заключённый в ледяную сферу, на мокрой земле, обнимая шокированную ведьму, пока в голову ему не пришла отличная идея: - Сириэн, а это правда, что меч, который ты спрятала в горе, был проклят? — на ходу сочинял Фили, пытаясь отвлечь девушку, но это не сработало, поэтому гном припомнил давний разговор Двалина с дядей, в котором наставник предполагал, а не мог ли меч быть тёмным артефактом и привлечь беду в Эребор, и решил продолжить — Просто поговаривали, вдруг именно он привлёк Смауга в Одинокую гору? От такой очередной вопиющей лжи, порочащей последнее напоминание об отце, треснула даже ледяная корка отчуждения, что покрывала душу эллет. Сириэн вздрогнула, пару раз моргнула и хрипло запротестовала: - Это ложь! Меч был выкован высшими эльфами в первую эпоху, и все его чары состоят лишь в том, что он сам избрал себе хозяином моего отца и всех его потомков по кровной линии. - А что будет, если им завладеет кто-то посторонний? Ну, я имею в виду, не потомок? — слишком живо поинтересовался довольный таким прогрессом Фили. - Аранрут убивает всякого, кто коснётся его… — прошептала эллет. - Аранрут…? Эх, жаль, что мы с Кили слишком часто прогуливали занятия по истории. Наверняка об этом мече сложено много легенд? Сириэн только сейчас заметила, что сидит у гнома на коленях, и принялась неловко медленно сползать на землю. - Я не знаю… Я выкрала меч у проклявшего меня колдуна. Знаю лишь, что и он тоже без разрешения взял его в своё время… С тех пор я бережно хранила реликвию, пока… — на этих словах девушка потупилась и замялась. - Послушай, Сириэн… — осторожно начал Фили — Ты только не подумай, что я… Ну, что мы… В общем, я хочу, чтобы ты знала: я прекрасно вижу, как отчаянно тебе нужна поддержка, и эммм…. дружеское плечо. — наконец-то подобрал нужное слово гном — И я хочу, чтобы ты знала: вне зависимости от того, как к тебе будет относиться Торин, да хоть весь мир — ты всегда можешь прийти ко мне. Что-то мне подсказывает, что ты, если и не знала, то хотя бы догадывалась о происходящем заговоре, вот только рассказать тебе было некому… Впредь я хочу, чтобы ты смело шла прямо ко мне! — принц на пару секунд задумался, вспоминая недавнее происшествие с Двалином, и добавил — А ещё я хочу, чтобы ты все время похода держалась ближе ко мне. Я не подведу, обещаю… - Спасибо… — глядя в голубые глаза гнома тихонько поблагодарила эллет. Под ледяным куполом воцарилась неловкая тишина. Сириэн была очень благодарна, но и смущена такой откровенностью наследного принца наугрим. Она принялась осторожно осматриваться вокруг, когда наконец-то заметила окружающую их ледяную сферу. - А давно мы вот так тут сидим? — удивлённо спросила девушка. Вопрос порядком выбил Фили из колеи: он, конечно, понимал, что эльфийка в шоке, но явно не ожидал, что она может совершенно потеряться во времени и происходящем. - Несколько часов… Уже и Тауриэль пришла в себя: Оин обработал ее голову и зафиксировал сломанную руку. Парни нашли неподалёку речушку и обустроили там небольшой лагерь. Сейчас почти все там… — гном окинул девушку внимательным взглядом — Да и тебя не мешало бы осмотреть… Твоя нога… - Нет! — прервала гнома дева. — Спасибо, но я в состоянии справиться сама… Просто отведи меня к реке… Пожалуйста! На этих словах Сириэн взмахнула рукой, и ледяная сфера мгновенно растаяла, осыпаясь на голову мелкими каплями. «Саурон не обманул» — подумалось девушке — «Я и правда в силе, и судя по тому, как легко мне даются все эти действия, даже в большей, чем бывало прежде». Только сейчас дева обнаружила, что все это время ее словно распирал изнутри сгусток энергии. Это чувство было легко игнорировать, но между тем оно оставалось необычным и незнакомым, оттого сильно волновало. Эльфийка не хотела идти сразу в отряд к гномам и даже к Тауриэль: сначала надо было разобраться с собственными ранами и этим необычным ощущением внутри. Вот только вести ее Фили никуда не собирался: спешно поднявшись, он подхватил эллет на руки. - Как ты можешь терпеть? Это ведь ужасно больно! А когда ты прошла огромное расстояние с ножом в спине… Как такое вообще возможно? — делая широкие шаги и обходя наиболее большие лужи, спросил принц. - Когда живешь столько, сколько я… Учишься задвигать боль на задворки прочих чувств. Это как надоедливая муха: если ты будешь прислушиваться, ее жужжание будет казаться нестерпимо громким и начнёт медленно сводить тебя с ума. А вот если ты отвлечешься на нечто более важное, то скорее всего даже не заметишь, как она летает совсем близко с тобой. Путь к реке занял примерно десять минут наконец-то воцарившейся уютной тишины, прерываемой пыхтением гнома и парочкой грубых ругательств на кхуздуле, когда Фили в очередной раз цеплялся сапогом за ветки обильно растущих здесь кустов и вздыбленные из земли корни деревьев. Но когда их взглядам открылся вид на блестящую гладкую водную поверхность, у обоих перехватило дыхание. Перед ними была не просто река, нет, русло в данном месте широко разлилось, образуя цепь небольших озер. Их берег весь был в поросли дикого кустарника и высоких могучих дубах да тополях, а вот вид на противоположную сторону завораживал: там располагалась потрясающая сосновая роща. Идеально ровная, без единого колебания поверхность воды словно великолепно сделанное рукой искусного мастера зеркало отражала деревья и все ещё темный небосвод. Само озеро было настолько прозрачным, что даже в ночной мгле Сириэн легко могла различить лежащие у берега под толщей воды камни и мелких рыбок, беспорядочно снующих туда-сюда в поисках пропитания. Фили бережно поставил девушку на ноги у самой кромки воды, поддержал ее за локоть, чтобы она не упала и, заметив, что Сириэн пусть не очень уверенно, но все же способна стоять на ногах, отпустил и сделал шаг в сторону. Эллет же всячески старалась удержать на лице свою привычную маску отстраненности, только чтобы принц не понял, какой болью отдаются каждое ее движение и каждый вдох. Чем сильнее были вспышки боли, тем больше распирало грудь от незнакомой энергии. - Я могу остаться и отвернуться, если хочешь? Вдруг здесь опасно или тебе станет плохо… — поторопился оправдать своё непристойное предложение Фили. - Нет, спасибо. Я думаю, что если во всей округе и были орки, то они все давно сбежались на шум устроенного отрядом лагеря: я слышу их даже отсюда… — постаралась выдавить из себя улыбку эллет. - А если дикие звери? — не унимался гном. - Синдар нет нужды опасаться животных… - Тогда я пойду к отряду? — начал переминаться с ноги на ногу порядком смущенный неловкостью их разговора Фили. Словно он пытается уговорить девушку позволить ему подсмотреть за ней. - Угу, а я приду, как закончу… — улыбнулась дева, но когда гном уже принялся разворачиваться, чтобы уйти, тихонько добавила — Спасибо тебе… Фили никак не отреагировал на ее слова, но по тому, как он замер, Сириэн поняла: гном услышал ее. Когда он окончательно скрылся за зарослями кустарника, эльфийка наконец-то смогла расслабиться. Лицо ее моментально покинула маска холодного спокойствия: на лбу и между бровей появилась морщинка от сдерживаемой внутри бури энергии и боли, что испытывало измученное тело. Поспать! Ей определённо нужно поспать, чтобы восстановиться, но позже… А сейчас, по-хорошему, надо раздеться и зайти в воду, чтобы промыть рану и наконец-то избавиться от надоедливого инородного тела, что торчит из ее бедра. И пусть она определённо замёрзнет, но это стоит того, ведь после всего, что недавно пришлось пережить девушке, она чувствовала себе невероятно грязной, и дело было вовсе не в том, что перевернувшаяся телега щедро изваляла ее в грязи… Куда более мерзкими ощущались недавние прикосновения Саурона. При всей красоте выбранного им когда-то эльфийского обличия, каждое его касание словно оскверняло и очерняло и без того щедро поруганное его проклятьем нежное девичье тело. Именно эту грязь так делала смыть с себя Сириэн, принявшись осторожно раздеваться. Первыми на землю полетели жилетка и кофта, за ними была снята нижняя рубаха и сапоги. Когда же на девушке остались только штаны, она осторожно, шаг за шагом начала продвигаться вглубь озера. О! Она чувствовала ее, чувствовала, как вода радостно приветствует ее, признаёт в ней свою сестру, толкается навстречу, как в стороны от ее ступающих ног разлетаются мелкие брызги, пуская рябь по идеальной глади. Вот только радость от встречи угасла вместе с вырвавшемся из нежных губ стоном и сопровождавшим его рваным облачком пара, когда прозрачная жидкость достигла раны на бедре. От вспыхнувшей боли у Сириэн брызнули слёзы из глаз, по коже сотнями бегали мурашки от обжигающего соприкосновения с холодной водой, а внутри заклокотали потоки готовой вырваться из-под контроля силы. Ждать было бесполезно, так она только продлевает свои мучения, поэтому дева ускорила шаги, остановившись, когда вода достигла талии, схватилась рукой за обломок воткнувшейся деревяшки, зажмурилась и с силой дернула ее, вытаскивая из истерзанной ноги. Громкий вскрик разнесся в ночной тишине, спугнув стайку недовольных и громко каркающих ворон, притаившуюся на пушистых кронах вечнозелёных сосен. А затем, так же резко как появился, окрик затих. Как только эллет смогла восстановить сбившееся дыхание и открыть глаза, представшая перед ней картина ужасала: поверхность всего озера, кроме небольшого кружочка вокруг ее талии, сковало тонкой коркой льда, даже соседнее по цепочке куда более маленькое озерцо замерзло, как и русло реки выше. Никогда ещё она не была настолько сильна, но куда более странным был тот факт, что эллет все ещё чувствовала, как сила наполняет ее до краев. - С тобой все хорошо? — раздался из-за спины запыхавшийся голос Фили. От испуга Сириэн тут же опустилась на колени, погружаясь в холодную воду по самую шею, тем самым прикрывая нагие спину и грудь, и хотя она стояла спиной к гному и он все равно ничего не мог видеть, щеки эллет залились ярким румянцем. - Все в порядке! — поторопилась ответить эллет. - Хорошо… А тут Торин случайно не проходил? Пошёл на обход и до сих пор не вернулся… - Нет, я его не видела… - Ладно, ну я тогда пойду… Ты это, встретишь его, скажи, что его искал Двалин. — Фили развернулся и заторопился прочь. - Ладно. — бросила гному в догонку девушка, а сама принялась умываться и быстро водить руками по телу, смывая грязь и засохшую кровь. Сириэн с тихим стоном стянула штаны, хорошенько ополоснув их от грязи и выложив на лед рядом, промыла рану и расплела волосы, тщательно вымывая и их, когда заметила, как жаждет вода ее участия, как шепчет и призывает к ней, ласково играя с длинными прядями ее волос. Если бы не обстоятельства, она бы обязательно спела какую-то весёлую песенку, устраивая посреди водоема настоящий фонтан, но сейчас… Сейчас сердце ее было сковано льдом, подобно тому, как сковало с помощью ее магии озеро. Впрочем, прошедшая такое количество тягот за столь короткое время душа требовала излить свои чувства в песне, поэтому, закончив омовения, эллет осторожно встала с колен, положила руки на лёд, и принялась петь: Ни земли, ни воды, ничего… Замела метлой белый свет пыль… И страшиться теперь одного — Как не стала бы небылью быль, Как не стала бы быль… Лёд под ее ладонями начал стремительно таять. Кто грядет за пургой из обители молний, Тот единственный мог бы проникнуть за край. Так гряди из-за гор, из-за гневного моря, И у этого мира ее забирай, и навеки ее забирай. Сириэн вскинула правую руку вверх и вслед за ней в небо устремился трёхметровый поток воды, замирая уменьшенной ледяной копией недавно виденной ею башни. Коли в жизни далекой другой Князь серебряный был бы мне мил, Он ходил бы студеной рекой, На уздечке бы солнце водил, На узде золотой… Взмах второй руки, и рядом с башней появился сотканный из водной глади образ эльфа. Кто грядет за пургой из обители молний, Тот единственный мог бы проникнуть за край. Так гряди из-за гор, из-за гневного моря, И у этого мира ее забирай, и навеки ее Забирай! Забирай! Пропади оно пропадом! Звенит на ветрах из травы тетива — Забирай! Забирай! Крылья вспыхнули золотом, Да остались в крови рукава… Облик мужчины истаял. На его месте вода начала бурлить, вздымаясь огромной волной величиной с башню и превращаясь в некое крылатое существо. А за морем на черной скале Змей серебряный кольца плетет. Самоцветы горят в серебре, Змей крылатый желанную ждет, - Он свою обречённую ждет. Каларгон ее ждет. Поток воды окончательно принял облик огромного дракона, обвивающего башню, из высокого окна которой высунулась девушка. Кто летит за пургой из обители молний, Тот единственный в силах шагнуть через край. Так гряди из-за гор, из-за синего моря, И у этого мира меня — забирай эту ложь, Горе, нежить и небыль, Я стеклянный сосуд со свечою внутри; Мы отвержены — что ж, упади же из неба И у этого мира ты нас забери! И себя и меня забери! Слышишь, в бездну ты нас забери! По мере того, как слог за слогом слова песни подходили к концу, ледяная башня вместе с обвивающим ее драконом истаяли. Сириэн, опуская руки, лёгким движением смахнула набежавшую на щеку слезинку и развернулась намереваясь уйти, вот только стоило деве развернуться, как взгляд ее встретился с широко распахнутыми и внимательно подмечающими каждое ее движение синими глазами Торина.