Желанная дева

Сириэн устала. Очень устала. Нет-нет, она чувствовала, что даже на третий день пути с постоянным ежесекундным использованием магии для освобождения дороги от снега, таковой внутри неё оставалось ещё очень много. Наоборот, сила била в ней ключом, вот только слабое, расцветшее синяками да ссадинами практически куда ни глянь тело страдало. Нога заживала плохо и постоянно напоминала о себе ноющей болью, ссадина на лице, оставленная на память о славном Байбери, тоже не спешила затягиваться, что было довольно странно, учитывая эльфийскую скорость регенерации. У Тауриэль уже зажил перелом руки, да от истории со злосчастной телегой не осталось больше и следа.   Каждый вечер, стоило Торину отдать приказ об остановке на ночлег, Сириэн практически падала с ног и сразу засыпала. Ее не смущал ни сыплющий как из ведра снег, от которого все они просыпались на утро будучи сугробами, засыпанными иной раз с головой; ни продуваемыми ветрами со всех сторон пустоши: после нападения пауков отряд принял решение держаться подальше от леса, но и не выходить на проложенный тракт, что петлял вдоль одного из притоков Быстротечной, дабы не привлекать к себе лишнего внимания. Дева мало ела, не замечала обстановки вокруг, зная лишь, что та продолжает быть напряженной. Но в детали не всматривалась и не вслушивалась, постоянно концентрируясь на сугробах. Так было бы и на четвёртый день пути, если бы не привлекшая ее внимание Тауриэль, которая все это время безмолвной концентрации девы следовала вместе с ней по правую руку и гномов сторонилась, помятая недавние обиды.  - Сириэн? - шёпотом спросила лучница. - Ммм?  - Я, знаешь, я все хотела спросить, но боялась мешать тебе. Можно сейчас? - девушка слегка помялась, нервно оглядываясь на шумно топающих даже по мягкому снегу да промерзшей земле кхазад.  - Угу. - Ты заметила, гномы странные какие-то стали… Не то, чтобы они и раньше-то баловали нас адекватностью, но сейчас… Они словно бы разделились пополам, или в чем-то поспорили. Не знаю как объяснить, но мне некомфортно очень. И особенно от взглядов тех, кто плетётся в хвосте. Дева повернулась к подруге, и не сбавляя шага, да стараясь удержать концентрацию магии, скосила глаза в сторону отряда. И правда, Торин, Фили, Кили, Балин, Ори и Бомбур шли друг за другом в первой колонне и выглядели вполне довольными, за исключением явно страдающего от размолвки с упрямой возлюбленной Кили. С небольшим отрывом за ними шли Двалин, Глоин, Оин, Бофур, Бифур, Дори и Нори. Последние, кстати, довольно часто кидали на эльфиек недовольные взгляды и в целом казались будто-бы озадаченными. Ну а замыкал шествие Бильбо в сопровождении нагруженных поклажей пони и лошадей.  Хоббит был мрачнее тучи и казался нездоровым. Сириэн сделала пометку во время стоянки попытаться разговорить мистера взломщика, мало ли, вдруг захворал, так это она мигом исправит. Вот только в голове отчётливо резануло воспоминание о стражниках Авен Арман, которых она как-то давно, будто в иной жизни, угостила сахарными пирожками. И в след за этим воспоминанием у эллет возникла идея. - Тауриэль, я думаю, нам стоит сегодня встать лагерем отдельно. От гномов. И посмотреть: что будет? - вынырнув из размышлений предложила дева. - Зачем? - удивилась воительница. - Я тут подумала… Мне кажется, мы случайно нарушили какой-то обычай, коих у этого народа тысячи тысяч. - прошептала Сириэн. В глазах рыжей бестии вспыхнуло подобное ее волосам пламя: - С чего ты взяла?  - Посмотри, во второй веренице Двалин, Глоин и Бифур, что всегда говорит лишь на кхуздуле - все они, ярые приверженцы старых традиций. В то время как более молодые и менее подверженные былым устоям, да и много жившие среди людей гномы: Фили, Кили и Ори - идут впереди.  Тауриэль удивлённо сузила глаза, понимая, наконец, что имеет ввиду подруга, однако, злость свою погасить не смогла и все-таки прошипела: - Знаешь, это имеет смысл… Но разве это не свинство: вели себя по-хамски, а теперь ещё и мы виноваты?!  - Это - гномство! - хихикнула подруга, опять возвращаясь взглядом к сугробам, что за несколько дней метели доходили Сириэн до груди, если бы не ее магия.  - Так если все дело и правда в этом, давай не будем отодвигаться, а наоборот, просто спросим в чем якобы провинились, и дело с концом? - не унималась привыкшая все говорить напрямую Тауриэль. - Нет... С гномами так не выйдет. Начнём спрашивать, так они нас же ещё и обвинят, что мы пытаемся их культурное наследие разграбить, да суём свой нос не в своё дело. Тут надо быть хитрее. Давай дадим им возможность поговорить без нашего присутствия, может сами смогут утрясти конфликт и порешать между собой? Ведь если часть отряда не увидела в нашем поступке ничего запредельного, есть шанс, что мы нарушили нечто не сильно и значимое, и тогда одни сами смогут убедить других. - А если нет?  - Тогда попробуем поторговаться, да сговориться... Как решили - так и сделали. Стоило Торину объявить очередную ночёвку на очищенной от снега девой полянке немного в стороне от выбранного ими маршрута, как эльфийки засеменили в сторону, отмахнувшись от расспросов тем, что у них девчачьи секреты. Объяснение это показалось хоть и странным да неправдоподобным от слова совсем, однако, препятствовать никто не стал и девушки устроили себе отдельный небольшой лагерь в двух десятках метров от гномов.  - Как думаешь, это поможет? - с сомнением спросила Тауриэль, скосив глаза на копошившихся у своей стоянки наугрим, но в ответ на приподнятую бровь подруги затараторила - Я вовсе не за них переживаю! Просто после того, как по-хамски они себя вели, идти ещё и договариваться я лично не собираюсь!  Сириэн с грустью выдохнула. Она отчасти понимала Тауриэль: ее вспыльчивость, упёртость и уверенность в своей правоте. И знала, что большинством они были продиктованы молодостью, а восемь столетий рыжеволосой лучницы в сравнении со многими тысячелетиями самой девы определённо казались и вовсе пустяком. Вот только эту самую деву жизнь слишком жестоко, а оттого действенно научила, что у каждой медали всегда две стороны. Оттого она не была столь однозначна. «К тому же, с меня не убудет, если я первая пойду на встречу. В конце-то концов нам ещё долгий путь предстоит рядом, а идти в таком постоянном напряжении долго не выдержит никто. Иногда самое главное - спокойствие всех спутников, а не интересы кого-то одного.»  - Давай не будем гадать… - наконец продолжила разговор Сириэн - Утро вечера мудренее. Когда ты спала в последний раз?  - Позавчера. А что?  - Постоянное использование магии, хоть и такой простой, выматывает мое хроа… Я так хочу спать, что кажется, даже начнись тут великая битва - усну стоя посреди поля боя. - дева выдавила довольно жалкую улыбку, пытаясь перевести все в шутку. - Твоя магия… Я уже говорила это, но ты вряд ли вспомнишь. Она уничтожает тебя… - Тауриэль внимательно следила за реакцией подруги на эти слова и по тому, как Сириэн отвела взгляд и уставилась на костёр, поняла: «она знает…» Однако, не в правилах рыжей воительницы было сдаваться! В конце концов, не просто так же она, столь юная по меркам эльфов, так быстро добилась звания капитана стражи!  - Ты могла бы не использовать ее… Я уверена, признайся ты гномам, что это вредит тебе, и они не станут настаивать…  Сириэн не удержалась и прыснула: - Ты слишком хорошего мнения о их ко мне отношении… Уверена, дай только шанс Двалину от меня избавиться - он будет ближайшие лет сто каждодневно возносить за это хвалу Махалу, да так рьяно, что об каменный пол гномьих чертогов лоб расшибет не единожды! Нет, никто не должен знать о моей слабости. Достаточно того, сколько уже ты знаешь…  - Как скажешь. Но если я увижу, что ты совсем себя доводишь, вырублю, перекину через плечо и буду нести так до самого Дарема. Связанной! А пока, на вот, лови. - лучница лихо подбросила баночку с кремом - Раны твои, похоже, не особо хотят заживать.  - Спасибо… - ответила поймавшая уж очень хорошо знакомую в свете последних событий мазь и принялась за дело.  - Тауриэль, почему ты покинула Лихолесье? Только из-за Кили? - задала давно интересовавший ее вопрос дева, начав втирать мазь в ссадину на скуле. - Нет… - тяжело вздохнула воительница - Знаешь, я давно уже мечтала увидеть мир иной, тот, что таился от меня за пределами леса. Иногда я могла часами просиживать на ветвях у самой кромки, вглядываясь в даль и гадая, что за жизнь скрыта от моих глаз за горизонтом. А когда участились нападения пауков, примерно лет двести пятьдесят назад, стало уже не до мечтаний о путешествиях. Была цель: защитить свой дом и выжить. Вот только, сколько бы я ни старалась: пауков меньше не становилось, Владыка Трандуил хоть и защищал лес своей магией, но и он начал сдавать позиции, отдавая тёмным тварям все большие и большие куски нашей территории. И в конечном итоге я поняла, что все это не имеет смысла. Великое зло прячется где-то от наших глаз, и пока мы не избавим мир от этой заразы, она так и будет распространяться, поражая город за городом, лес за лесом. Поэтому, когда я присутствовала на допросе у пленного орка в день вашего побега, то поняла, что вот он - мой шанс. Сделать нечто большее, чем просто сгинуть при очередной зачистке очередного гнезда. Защищать тебя и быть рядом, вот что действительно может сдержать расползающуюся тьму, вот что намного важнее любой зачистки. Тем более, что сделать это кроме нас с Араненом было некому. Ты не имеешь права сдаваться и вместе мы обязаны выстоять. Оттого я прошу тебя, подумай ещё раз: может стоит отказаться от магии?  - Ты не понимаешь… Моя магия для меня также необходима, как дыхание: ты можешь задержать воздух, но рано или поздно придётся сделать вдох. Только вместо обычного, он будет резкий, рваный и бесконтрольный. То же и здесь: если я буду ее подавлять, рано или поздно она прорвётся наружу, и последствия могут быть плачевными.  - А как же Эрин Гален? Я знаю, что твою магию запирали внутри какими-то снадобьями. Ходили даже слухи, что Владыка сам изготавливал их для тебя…. - Я не знаю, что именно он мне давал. Леголас предполагал, что это была смесь с соком Манцинеллового дерева… Сама знаешь, что достать его - большая проблема. Да и магию хоть и блокирует, но все равно она никуда не девается, а наоборот, ощущается внутри болезненным мучительным ядом, что разливается по венам и не даёт о себе забыть ни на минуту.  Тауриэль грустно вздохнула.  - Значит, ничего нельзя сделать?  - Нельзя. Вернее, даже будь это можно - я не хочу. Я слишком долго противилась своей судьбе, и буду бороться до последнего вздоха. Но, как показывает опыт: что бы мы ни делали - нельзя изменить то, чему суждено случиться. Если такова судьба, чтобы моя магия толкнула меня за черту, значит, сколько ни запирай ее - все будет бестолку. Мы только сделаем ещё хуже. В небольшом лагере девушек воцарилось тягучее молчание, которое в конечном итоге прервала Сириэн: - Полно. Не грусти о том, что ещё не наступило. Так ты попусту растратишь своё время. - улыбнулась дева подруге - Если ты не против, я бы поспала. Судя по тому, как продолжает мести, это будет чудом, если завтра мы не закопаемся в сугробах по самые макушки.  - Quel kaima!* - пожелала рыжая и принялась рассматривать вытащенную из рюкзака карту. - Diola lle… **- ответила Сириэн, поуютнее закутываясь в свой плащ.  Однако, вопреки всем пожеланиям Тауриэль, ночь выдалась не самой удачной. То ли сказалось напряжение, царившее в отряде, то ли всколыхнувшиеся воспоминания, но Сириэн мучали странные неприятные сны. Обрывки детства, куски какой-то кровавой бойни, и кровь, капающая на снег, много крови. Ей все чудилось, что она маленькая девочка, прячущаяся от напавшего отряда орков под одной из многочисленных телег какого-то каравана.  Пробуждение также было отвратным. Громогласный окрик Торина «Вот вы где!» прорвался и причудливо сплёлся со сном, превращаясь в уродливое лицо орка, заглядывающего аккурат под ту самую телегу, где спряталась дева, и повторяющего фразу гнома. От ужаса Сириэн проснулась, подскочила на месте, взмахом наколдовывая себе ледяные хлысты, и чуть было не ударила ошарашенного гнома, в последний момент успевая отвести хлыст в сторону, чтобы он не задел короля. Дева тяжело и загнанно дышала, опуская оружие и замечая, как подрывается Тауриэль, оказываясь рядом с ней.  - Прости… Мне приснился дурной сон… - попыталась оправдать свой поступок эллет. Узбад же окинул ее хмурым взглядом, свёл над переносицей брови и, игнорируя произошедший инцидент, ответил: - Собирайтесь. Выдвигаемся через десять минут. И поторапливайтесь! Замело все так, что я вас пол часа сначала разыскивал, а потом дорогу к вам откапывал.  Делать нечего. Эльфийки быстренько ополоснули лица в подтаявшей и нагревшейся в котелке над огнём воде, перекусили по кусочку лембаса, собрали разложенные пожитки и дожидались гномов, которые, к слову сказать, вели себя все также напряжённо.  - Мне кажется, твой план не подействовал… - прошептала Тауриэль, глядя как кхазад снова делятся на два отряда, чтобы продолжить путь.  И без того взвинченная недавним сном, дева не хотела снова наблюдать за молчаливым расколом компании, а потому, сделала шаг вперёд, вставая между двумя противоборствующими сторонами и громко промолвила: - Уважаемые господа гномы, так больше продолжаться не может. Сейчас нам надо как никогда держаться вместе, а у вас тут… - эллет обвела присутствующих взглядом - Это… Сдаётся мне, что причина вашей недомолвки кроется в каком-то нарушении одной из ваших традиций. А посему, если мы с Тауриэль случайно имели к этому отношение, то я прошу покорнейше простить нас. Мы сделали это разве что по незнанию.  В ответ на ее пространную речь Двалин хмыкнул и неприятно ухмыльнулся. Большая часть занимавших его сторону гномов только нахмурились, демонстративно отворачиваясь и жестом данным подтверждая деве ее же правоту. Бильбо огляделся по сторонам на гномов, ища поддержки окружающих его подручных, будто пойманый за содеянным карманник, грустно вздохнул и снова потупился. А вот те гномы, что остались на стороне узбада и принцев, наоборот, во всю заулыбались и закивали, в то время как прямо к деве подошёл Балин. - Долго ты жила среди гномов? - внимательно вглядываясь в глаза Сириэн спросил седовласый старик. - Почти полтора года… - открыто глядя в мудрые глаза ответила дева. - Мало… Значит, смекалистая. И все равно: мы сами в силах разобраться в своих недомолвках. Однако, благодарим тебя за проявленное внимание…  На этой фразе гном отвернулся и все снова засуетились, делая последние приготовления к отбытию.  - Вот же упрямцы! - прошипела подошедшая к Сириэн лучница. - Главное, что теперь на нас не может быть никакой обиды. Я извинилась прилюдно, а у кхазад это очень ценится и считается признаком уважения. - Ага. Только в следующий раз говори от своего лица. Я ни в чем себя виноватой не чувствую. - цокнула Тауриэль и ушла проверить: хорошо ли закреплены их с Сириэн пожитки на спине Азареля. Всполоха никто не нагружал: неоседланный конь был крутоват норовом, и носить что-либо кроме ездока на голой спине отказывался.  Делать было нечего, поэтому ещё раз окинув стоянку взглядом, Сириэн сверилась с картой и, видя, что все приготовления завершены, снова потянулась к своей магии: снега и правда намело по самую макушку, а, значит, и сил придётся приложить больше. Вкупе с усталостью, что с самого утра навалилась на девушку ввиду беспокойной ночи и жесткого пробуждения: денёк обещал быть тот ещё. Радовал лишь одно: бредущие позади гномы после ее показательного выступления принялись переговариваться между собой, сковывавшее отряд напряжение немного попустило, и только Бильбо оставался таким же потерянным, как и раньше.  «Проклятье, я вчера так устала, что напрочь забыла справиться о состоянии хоббита!» - мысленно упрекала себя девушка. Поэтому, как только Торин отдал приказ остановиться на обед, эллет тут же решила исправить свою оплошность, подсаживаясь к устроившемуся на собственном походном мешке Бильбо. - Ты часом, не заболел, друг мой? - спросила Сириэн, протягивая собеседнику лембас. Она давно заприметила, что взломщику по вкусу дорожный хлеб эльфов. - Что? Я? Нет, ну что ты. - мистер Бэггинс осторожно взял угощение из ее рук - Я здоров. Просто. Просто устал. Да, устал. Я в последнее время сплю плохо и этот разлад гномов. Сама понимаешь: неприятно смотреть как твои друзья ссорятся.  По тому, как бегал глазами хоббит по всей округе, лишь бы только не смотреть на неё, эллет поняла, что в его истории явно что-то нечисто. Но, с другой стороны, кто она такая, чтобы лезть в чужую душу, если он не считает необходимым с ней поделиться?  - Хорошо, раз так. Бильбо, ты же знаешь, что я никогда не откажу тебе в помощи, если таковая понадобится? Мы же друзья! - дева улыбнулась, положила рядом с хоббитом ещё один лембас, бережно обёрнутый тканью, потрепала взломщика по плечу и подмигнула. - Да, друзья…. - грустно пробормотал взломщик вслед уходящей девушке, жуя своё угощение.  В душе у Бильбо царил настоящий кровавый бой. Секрет, который он чисто случайно узнал накануне и который мог обернуться для эллет большой бедой - никак не давал хоббиту покоя. Он не мог нормально спать, чувствуя себя виноватым за то, что продолжает смотреть в глаза крошечной эльфийки и принимать ее помощь, в то время как сам, по-хорошему, должен бы закричать ей: «Беги от гномов, глупая! Беги и не оглядывайся!».  Вот только если он так поступит, то предаст Торина и всю компанию, с которыми у него за время путешествия сложились теплыней дружеские отношения. Более того, они доверяли ему и приняли, а для закрытого по натуре Подгорного народа это было наивысшей степенью уважения. Вот только, расскажи он все Сириэн, и все старания пойдут прахом. Ведь убеги она, и гномам путь в Одинокую гору заказан… Поэтому сейчас, пока оставался хотя бы крошечный, призрачный шанс, что все ещё сможет образумиться, Бильбо решил молча наблюдать. В конце концов, прокричать Сириэн спасаться он всегда успеет, это дело пары секунд, а вот вернуть напрасно выпущенное слово в случае, если гномы окончательно откажутся от своих намерений, уже не получится.  Дева тем временем возвращалась после разговора ещё более напряжённой. Не часто ей доводилось видеть простодушного и доброго Бильбо настолько опечаленным. Непонятная тревога разливалась в душе эллет, как бы они ни старалась наконец-то унять ее. И так продолжалось весь остаток пути до самого ночного привала.  Сегодня они ночевали в одной группе с гномами. И хотя между оными ещё не наступило полное взаимопонимание, все же, градус напряженности порядком спал. Из-за большей концентрации на магии, чем в прошедшие дни пути, Сириэн на последнем часу дороги уже заметно пошатывало. И хотя морально эллет готовила себя к тому, что им предстоит еще несколько часов изнурительной дороги так точно, в душе она умоляла Торина остановиться сегодня пораньше. И, о, хвала самому Эру! Кажется своенравный гномий король ее услышал!  Этой ночью они встали на стоянку раньше обычного, и все равно дева еле доползла до отведённого ей места и, кое-как расстелив спальник, брякнулась спать даже без ужина, посильнее замотавшись в свой плащ и радуясь, что сегодня можно не переживать за отдых подруги, так как хотя бы на ночь все заботы о защите мужи кхазад возьмут на себя.  Когда разум девы уже начал подергиваться легкой сладкой дымкой наползающего сна, у Сириэн мелькнула мысль, что она забыла обработать раны на лице и ноге, а ещё надо бы попробовать приложить какие-нибудь другие травы из запасов Тауриэль против того злосчастного паучьего укуса, ведь все испробованное ранее не действовало. А воспаление вокруг ранки все набирало и набирало обороты, с каждым днём увеличивая радиус покрасневшей кожи почти на сантиметр.  Впрочем, сейчас у эллет не было совершенно никаких сил, чтобы снова раскрыть глаза и взяться за дело, поэтому успокоив себя фразой: «За ночь ничего не случится и вряд ли станет сильно хуже…» - и без того нанервничавшаяся за столь длинный день девушка погрузилась в глубокий сон.  Вот только, и снова не было деве покоя даже в своих сновидениях. Ей опять снились обрывки долгого пути в какой-то большой группе людей. Большинство из них были пешими, вокруг было много запряженных в эти самые телеги худых измученных лошадей, явно с трудом выдерживавших свою поклажу.  Люди вокруг эллет были одеты довольно скромно, а сама она, казалось усохла ещё больше, чем после настигшего ее проклятья: руки и ноги ее казались ещё более крошечными, окружающим она не доставала по росту даже до бедра, отчего-то ставшие русыми, волосы были заплетены в две забавные коротенькие косички по бокам, задорно выглядывая из под нахлобученной на голову не по размеру подобранной шапки. Сама она носила тёплую подбитую мехом дубленку, но явно порядочно поношенную и затертую практически до дыр. На ножках были слишком большие для такой крохи сапожки со сбитыми носами и порядком стертой подошвой на пятках. Сириэн хотела было оглянуться, в тщетных попытках узнать местность, как вдруг видение сменилось.  Теперь здесь царил страшный хаос. Крики людей были слышны со всех сторон. Лошади вставали на дыбы и били задними копытами, силясь избавиться от опоясывающей их предплечья дуги или же переломить идущие по бокам оглобли. Люди в панике бежали и кричали. Несколько телег перевернулось. А Сириэн все никак не могла взять в толк: что происходит. До тех самых пор, пока из-за пелены снежной метели не показалась уродливая голова варга. - Сириэн! - позвал мамин голос. «Но ведь жатвы не было! Нет, я должна узнать, что стало с людьми дальше!» - подумала эллет, пытаясь отодвинуть очередное появление некроманта, да снова нырнуть в удивительный, до странного реалистичный сон. В то, что к ней пришла действительно мама, дева после последнего обмана не верила. Вот только настойчивый голос позвал опять, все больше унося ее из мира ночных грёз: - Дорогая, это действительно я!  - Ага, как же! - злобно огрызнулась эллет. - Сириэн Эстелиэль! - послышался настойчивый окрик. - Мама? - не веря собственным ушам прошептала девушка, ведь только трое во всем Средиземье знали ее второе имя. Она принялась судорожно вглядываться в окружившую ее темноту, в попытках рассмотреть родной облик, но тщетно.  - Милая, я ещё приду к тебе, обещаю! Жди весть от меня со звездой, как раньше. А сейчас тебе надо вставать. То что ты видела, это не сон. Ты должна спасти маленькую девочку, воспоминания которой я отправляла тебе вчера и сегодня. Без тебя у неё нет надежды, а без неё надежды однажды не будет и у тебя!   - Но как я найду ее?  - Ты почувствуешь, где искать. Ну же, вставай!  Темнота резко отступила и Сириэн обнаружила себя сидящей на своём спальнике. Рядом мерно посапывала Тауриэль и во всю храпел добрый десяток гномов. Несколько раз сморгнув нахлынувшие непрошеные слёзы, эллет выпуталась из плаща, собираясь откинуть его в сторону за ненадобностью, однако вспомнила о цели своей поездки, надела его, заколов на шее пряжку и встала. Она надеялась, что встреча с мамой, пусть даже столь кратковременная, вкупе с ночным сном придадут ей сил, но нет. Эльфийка чувствовала себя разбитой донельзя, поэтому, отгоняя прочь подсознательные мольбы остаться и хотя бы раз в жизни предпочесть свои интересы всем прочим, самым уверенным шагом, на какой только была способна, направилась к Всполоху.  Дежурившие Торин и Фили удивлённо покосились на неё, когда дева с молчаливой решимостью на лице прошествовала к меарас. И лишь когда эллет грациозным прыжком буквально взлетела на спину огромного коня, король под горой ринулся в ее сторону с криком «Куда?!», но было уже поздно. Резким рывком конь сорвался сразу на быстрый бег, оставляя после себя звенящее «Скоро вернусь!» и с каждым шагом все больше отдаляясь от шокированного гнома.  Мама была права: Сириэн чувствовала, как нечто буквально зовёт ее, вот только не знала, к чему ей предстоит готовиться. А так как пока Всполох все сильнее набирал скорость, деве приходилось все больше концентрироваться, подстраиваясь под бег коня, чтобы вовремя успевать расчищать им дорогу. По мере того, как они все больше отдалялись от стоянки, эллет изо всех сил пыталась прикинуть: в какую же сторону они скачут, пока не заметила, как выехала на уже проторенную кем-то довольно широкую дорогу. Пытаясь оглядеться в ночной мгле, эллет притормозила коня и наконец смогла разглядеть скорее магией, нежели слухом да зрением, как недалеко плещется ещё не успевшая схватиться льдом река.  - Один из притоков Келдуина! Мы вышли на Рованионский тракт!  Ее единственный собеседник на данную информацию отозвался довольным ржанием и принялся бить копытом, словно бы подгоняя свою всадницу. Сириэн покрепче схватилась за гриву Всполоха и направила коня дальше, в том направлении, откуда следовал безмолвный зов. Они двигались так несколько часов. И судя по тому, что на небе не было даже намёка на рассвет, эльфийка поняла, что спала она от силы часа два, если не меньше.  От быстрой скачки лицо эллет так промерзло, что казалось на скулах впору было появиться морозному узору. Пальцы рук тоже ощущались слабо, как бы дева ни старалась закутаться поплотнее в прихваченный плащ.  Ночь выдалась настолько морозной, что не было никаких сомнений: ещё пара дней и все здешние реки будут погребены под толстым слоем льда. Вот только волновало Сириэн не это. Как долго сможет протянуть ребёнок в таком холоде? Успеет ли она добраться до малышки с крохотными русыми косичками до того, как холод или варг навсегда остановит крохотное сердечко.  - Noro lim, aratoamin! Noro lim!^ - повторяла дева, пытаясь прогнать из сердца подбирающийся все ближе страх опоздать.  Ещё спустя час она наконец-то достигла своей цели: ее глазам предстала самая настоящая бойня! Вокруг валялись куски поруганных растерзанных тел, большинство телег были перевёрнуты, некоторые сгорели вместе с запряженными в них лошадьми, оставляя после себя лишь обугленные деревяшки, да до сих пор мерзко чадили вонью палений конины. В куче из валяющихся то тут, то там тел вперемешку с людьми попадались иногда трупы, а иной раз просто оторванные конечности орков. Сердце Сириэн пропустило удар от ужаса, который пришлось пережить уничтоженному каравану и его путникам.  «Неужто в этом кошмаре могло уцелеть дитя?» - задавалась вопросом спрыгивающая со Всполоха дева. Она обходила тело за телом, обоз за обозом, внимательно вглядываясь во все детали. Вот, на теле мужчины только начала проступать синева, а значит он был мёртв не более пары часов. А здесь над одной из крытых повозок все еще вьётся тонкая струйка дыма от тлеющего колеса. Значит, любившие полакомиться человеческим мясом орки не могли уйти далеко, и в любой момент могли вернуться, решив, что оставили здесь слишком много пригодной для пропитания добычи.  Она обходила некогда довольно большой караван раз за разом, пока сердце ее не остановилось снова, наткнувшись взглядом на порядком засыпанную снегом перевёрнутую телегу. Именно нечто подобное могло послужить отличным укрытием, а потому, бросившись прямиком к одному из больших деревянных колёс, эллет принялась откапывать руками забившийся под ось снег.  - Ну же! - не замечая, что кричит это вслух, рывками вычищая снег онемевшими пальцами, молилась Сириэн.  Она отбрасывала назад все новые и новые порции снега и грязи, когда почувствовала, как уперлась в нечто твёрдое. Посильнее ухватившись за кусок мешковины, что возник перед ее глазами, она принялась тянуть, сетуя, что в ее сне ребёнок был явно поменьше да полегче и боясь, что достанет совсем не маленького человечка, и даже не большого. «Не хватало ещё орка спасти!» - нервничала дева, вытягивая из под телеги тяжёлую ношу.  И верно, глазам ее предстала отнюдь не крохотная малышка. Она смотрела на пожилую женщину, запекшееся кровью лицо которой было скорее похоже на лицо мертвеца, нежели принадлежащее ещё живому существу. И только когда с губ женщины сорвался хрип, а глаза резко распахнулись, ужас узнавания пронзил Сириэн подобно стреле: - Алфхилд! - закричала дева, припоминая лицо лавочницы из Эсгарота, что так любезно предоставила ей возможность заработать собственных денег, когда Торин попрекнул эллет куском хлеба.  Услышав своё имя, старуха встрепенулась, силясь сфокусировать невидящий взор на Сириэн. Дева же перебирала в памяти все, что помнила об этой пожилой даме. И верно, подзаработав и скопив достаточно денег она хотела отправиться вместе с караваном в Гондор к какой-то родственнице. И заодно взять с собой… - Аннике! - хором закричали эльфийка и женщина.  - Где? Где она? - Сириэн было бросилась обратно к телеге, но слабый шёпот остановил ее. - Забрали... - женщина закашлялась и из горла ее хлынула кровь - Орки.  - Нет-нет-нет! - взмолилась эллет, падая на колени рядом с Алфхилд и накладывая на неё ладони - Я целитель! Я излечу!  - Нет… - прохрипела женщина - Спаси… Гондор. Ингер.  Закашлявшись с булькающим звуком лавочница в последний раз содрогнулась всем телом, а затем взгляд ее застыл. Оглушительная ярость поднялась внутри Сириэн, ведь это она помогла им заработать на это злосчастное путешествие! Она помогла собрать достаточную плату, чтобы прибиться к каравану! А значит, она виновата в смерти Алфхилд, и, если не поторопится, то потеряет и Аннике, ту самую обладательницу коротких русых косичек.  Вскочив и запрыгнув на Всполоха, эллет пронеслась вокруг остатков каравана, нашла следы орочьего отряда, порадовавшись, что им действительно не более часа, раз столь щедро сыплющийся снег ещё не успел до конца скрыть их, и ринулась в погоню.  Она нагнала орков со спины буквально через сорок минут. Лёгкая поступь Всполоха в купе с вызванным с помощью магии и окутавшим всадницу вместе с лошадью туманом, сделали своё дело и деве удалось максимально приблизиться незамеченной. Она налетела на них словно ледяная смерть, размахивая во все стороны своими ледяными хлыстами, сделав их по такому случаю почти в два раза длиннее и в полтора раза толще, чем обычно. От такой тяжести ужасно ломило руки после каждого взмаха, но гнев, застивший глаза, отбрасывал все чувства на второй план. Чёрная кровь брызгала в разные стороны, заливая лицо и глаза девы, но она продолжала резать, кромсать и калечить всех, кто попадался ей на пути, пока не остановилась посреди поляны, щедро забрызганной кровью, что растапливала снег и оставалась грязными лужами на не в состоянии впитать ее промерзшей земле. Не было ничего: ни стонов умирающих, ни воя варгов, которых эллет успела заметить в этой мясорубке. Ничего. Лишь гнетущая звенящая тишина.  Заметив, что вокруг никто не шевелится и не подаёт признаков жизни, эллет перестала вращать хлыстами и принялась обходить очередное, только оставленное на этот раз ею, побоище. Крик боли вырвался из ее уст, когда взгляд нашел то, что она искала: Аннике лежала на груди одного из порубленных пополам орков. Вероятно, он нёс ее на плече, когда Сириэн нагнала их. Спасшаяся от смертоносного ледяного хлыста, девочка нашла свою смерть в странном неестественном повороте головы. «Должно быть, ей сломали шею…» - подумала эллет, опускаясь рядом с девочкой на колени и закрывая малышке глаза.  Слёзы горьким потоком лились по перепачканным щекам, образуя мокрые дорожки и падая на белый снег смесью соленой влаги и чёрной орочьей крови. Деве хотелось сжаться в комок и рыдать от несправедливости и боли, от чувства собственной вины, ведь их не должно было быть здесь! «Куда бы я ни пошла, по пятам за мной следует смерть, забирая всех, кто хоть сколько-нибудь ко мне приблизится…» - всхлипывала эльфийка, напрочь позабыв о непоправимом провале своей миссии.  Одежда Сириэн напиталась липкой чёрной кровью настолько, что хлюпала при каждом вздрагивании от рыданий хрупких тоненьких плеч, именно поэтому не сразу слух ее различил, что помимо снедающего ее горя, ещё одно крохотное живое существо оплакивает сейчас на этой самой поляне своё собственное. Лишь успокоившись, дева заметила, что в то время, как ее грудная клетка перестала сокращаться от рыданий, а слёзы высохли, всхлипы отчего-то не прекратились.  Опасливо озираясь по сторонам, эллет заметила одну из телег, прихваченную явно из каравана. В телеге сваленными друг на друга валялись трупы, однако, помимо них, у самого края, был воткнут небольшой содрогающийся комочек, завёрнутый в мешок. Побросав и хлысты, да позабыв об осторожности, дева ринулась снимать мешок с телеги да в панике рвать непослушными пальцами завязки. Когда ей наконец удалось открыть его, на дне обнаружилась маленькая плачущая девочка в знакомой поношенной, а теперь еще и разорванной дубленке и совершенно без шапки, из которой ранее торчали две крохотные косички. Ну конечно, в панике она ведь даже не заметила, что хотя волосы у Аннике и были русыми, но немного длиннее, да и одета она была совсем иначе, чем девочка из сна. На вид малышке было года три, но точно определить Сириэн не смогла, так как даже по людским меркам девочка была маловата для своего возраста, что могло говорить о довольно частом недоедании ребёнка.  - Эй, милая, меня зовут Сириэн, я не обижу тебя! - мягко проговорила дева, осторожно запуская руки в мешок и пытаясь вытащить из него малышку.  Вот только перепуганный ребёнок похоже пребывал в шоковом состоянии. Вместе того, чтобы выбраться, девочка принялась плакать ещё горше, при этом не издавая ни звука, заливая все вокруг крупными слезами да натягивать на себя ставший безопасным и скрывающим от всех окружающих ужасов мешок. Не имевшая никогда дела с настолько маленькими детьми, эллет растерялась и не знала, как поступить дальше. С одной стороны, ребёнку не место в затеянном гномами похоже и они вряд ли будут рады подобному попутчику. «А с другой, не пойти ли этим уважаемые гномам на поклон к Балрогу!» - додумала свою мысль Сириэн, вставая на ноги и бережно поднимая мешок вместе с девочкой на руки.  Она была довольно легкой, эта малышка, поэтому деве не составило труда, поднять ее и перенести поближе к Всполоху. Она уже подумывала было попытаться запрыгнуть на спину коня вместе с девочкой и поскорее покинуть эту кровавую поляну, когда поняла, что оставить здесь Аннике не может. «Они должны быть рядом… Даже теперь…» - подумала Сириэн, снимая с плечь плащ и накидывая его на спину меарас.  С помощью магии она создала ледяные сани с упряжью, которую закинула на плечи всполоха, проложив между шкурой коня и холодной дугой свой свернутый плащ.  - Прости, дружок, иначе никак… Обещаю, это ненадолго.  Подведя коня к Аннике, эльфийка бережно переложила девочку в сани, словно боясь, что грубым касанием может нарушить ее хрупкий сон. Затем вместе с меарас вернулась за так и всхлипывающей в мешке русоволосой малышкой и, подхватив ее, да пройдясь по ледяным оглоблям, взобралась аккурат на спину Всполоху.  Конь шёл медленно: ледяные сани хоть и были довольно прочны, но рисковать и пускать коня в скач эллет не решилась. Малышка в ее руках не высовывалась из мешка, однако всхлипывать перестала, а вскоре и вовсе посильнее прижалась сквозь мешковину к телу Сириэн. «Замёрзла…» - подумала эльфийка, сильнее прижимая к себе девочку, хотя у самой уже зуб на зуб не попадал: напитавшаяся кровью одежда стремительно остывала, покрываясь инеем и деревенея все сильнее и сильнее.  Когда они наконец-то добрались до разбитого каравана, эллет спешилась вместе с малышкой, осторожно положила мешок на снег и принялась загружать в сани тело Алфхилд под пристальным взглядом двух маленьких голубых глаз, что неотрывно следили за ней из старательно раскрытой крошечными ручками горловины мешка. Оглядевшись, дева подумала было, что по-хорошему, надо бы похоронить всех погибших, вот только сил ей на исполнение подобного замысла точно не хватит, но кое-что для двоих отдельно взятых бабушки и внучки она ещё может сделать.  Уведя Всполоха вместе с санями, куда бережно опустился и драгоценный мешочек, ниже по тракту, эллет нашла приятное место, где русло реки подходило практически вплотную к дороге. «Здесь красиво…» - грустно подумала эльфийка и принялась за работу. Промерзшая и скованная льдом земля легко поддавалась воздействию ее магии, благодаря чему, приложив минимум усилий, Сириэн смогла быстро создать достаточно глубокую могилу. Бережно опустив в неё тела почивших, предварительно ещё раз попросив прощения и поцеловав обеих в лоб, пожелав свободным для дальнейшего путешествия людским душам мирного пути, эллет вытерла навернувшиеся на глаза слёзы и прикрыла тела толстым слоем земли.  Бережно взяв на руки малышку, Сириэн взмахнула рукой, растапливая ледяные сани, повела запястьем, перемещая получившуюся воду аккурат над гробницей и с помощью нескольких жестов создала прекрасную ледяную статую, на которой бабушка крепко обнимает свою внучку.  К моменту, когда она закончила, малышку в руках девы бил крупный озноб. «Надо поторапливаться…» - подумала эллет, забираясь на Всполоха и укутывая девчушку своим плащом.  - Держись крепче… - прошептала она девочке, сильнее прижимая ее к себе, когда конь рванул с места, стремительно набирая скорость.  Обратный путь занял слишком много времени: опустошенная, не спавшая, разбитая и промерзшая казалось насквозь, эллет не могла больше расчищать дорогу. К тому моменту как солнце медленно приближалось к зениту, Сириэн замерзла так сильно, что одежда ее, кажется приросла к коже. Эллет не то что пальцев не чувствовала, она не ощущала даже, как обнимает ребёнка, спрятавшегося в плаще в кольце ее продрогших рук. Но куда ужаснее было то, что малышка в ее руках, доселе молчаливо наблюдавшая за мелькающим мимо пейзажем, начала медленно проваливаться в сон, невероятно пугая эллет, не замёрзнет ли дитя до смерти.  Наконец-то заметив впереди очертания знакомой стоянки и костра, Сириэн не выдержавшая испытаний этой ночи, почувствовала как по щеке покатилась слеза облегчения, застывая на середине скулы маленьким ледяным кристалликом.  - Не спи, милая, почти приехали! - с трудом проговорила дева непослушными губами и затормошила спящего ребёнка, но добудиться никак не смогла.   «Неужели все же не успела?!» - забилась в голове эльфийки паническая мысль, когда вокруг послышались крики гномов. - Явилась!  - Где ты была?!  - Какого Балрога?!  - Проклятая ведьма, да как ты… - Сириэн!  - Я ж говорил, вернётся!  - Ты проспорил, давай златой!  Вопросы и окрики слились в сплошную какофонию звуков, но дева толком их не разбирала. Всполоха достиг середины стоянки и остановился как вкопанный, и только тогда эллет поняла, что примёрзла.  - Тауриэль? - прошептала дева и рыжеволосая воительница тут же оказалась рядом.  - Сириэн, зачем? Где ты…? - посыпался из подруги рой вопросов, когда дева несмотря на жуткую боль заставила себя разжать окоченевшие руки, открывая взглядам столпившихся вокруг наблюдателей крохотное завернутое в плащ тельце. - О, Эру! Ребёнок! - взвизгнула Тауриэль, забирая малышку и бросаясь ближе к огню.  Она принялась быстро осматривать девочку, проверять дыхание и сердцебиение. В то время как дева тупо пялилась на происходящее, не в силах ни с коня слезть, ни даже ногой пошевелить, с замиранием сердца наблюдая за тем, как тряпичной куклой обмякла малышка в руках лучницы.  - Живая! - завизжала рыжая и принялась изо всех сил растирать ручки и ножки девочки - Скорее, несите одеяла и плащи, надо как можно быстрее отогреть ее!  С облегчением эллет выдохнула, даже не заметив, что все это время сидела затаив дыхание. Фили вместе с Кили бросились искать одеяла, Оин спешно поставил на огонь котелок и принялся отмерять нужное количество ромашкового сухоцвета для отвара. А Сириэн просто сидела и наблюдала. «Я так устала…» - думала про себя эллет, пока взгляд ее медленно терял фокус, делая картинку вокруг все более расплывчатой. Неожиданно, пара больших грубых ладоней сомкнулась на ее бедре, утягивая с коня вниз. Дева хотела было запротестовать, но из горла не вырвалось ни единого звука, даже когда она соскользнула со спины Всполоха и упала в чьи-то подставленные руки. От резкой смены положения обмороженного тела по всем нервным окончаниям с головы до пят пронеслись вспышки боли, отдаваясь светлыми бликами в стремительно темнеющем окружающем пространстве. С губ сорвалось болезненное мычание. - Дуреха… - послышался откуда-то сверху тихий голос узбада. - Торин, ребёнку не место в походе… - донеслось откуда-то сбоку. «Не убил, и то хорошо…» подумала эллет, проваливаясь в спасительный сон.