Желанная дева

Грудь жгло от заполнившего ее обжигающего холодного воздуха. Руки и колени увязали в прибрежном иле, что мерзко хлюпал и засасывал в свой плен, пока Сириэн пыталась выбраться из проклятой обители хозяина болота. Мокрая простынь вместо одежды облепляла тело, сковывая движения и давно уже перестала быть белоснежной, превратившись в чёрное нечто. Длинные волосы подобно недавним объятиям полоза обвивали плечи, руки, талию и так и льнули к бёдрам. Сил на то, чтобы поднять лицо и посмотреть на столпившихся вокруг гномов не было.  Наконец-то почувствовав под ладонями твёрдую землю, дева ощутила, как последние силы покидают ее. Руки затряслись и словно надломились в локтях, опрокидывая измученное тело прямиком на покрытую снегом землю. От каждого ее прикосновения на белоснежном холодном покрове оставались отвратительные чёрные разводы. В свою очередь снег налипал на озябшие руки да холодил и без того продрогшее в ледяной воде тело. Никогда ещё Сириэн не ощущала себя такой грязной, такой осквернённой. Раньше она всегда могла похвастаться тем, что пусть некромант и запятнал ее тело, разум же, напротив всегда оставался девственно чист. Раньше, но не теперь.  Вот так, распластавшись на холодной земле, бёдрами все ещё чувствуя прикосновение чёрных вод, дева пыталась отдышаться, крепко зажмурив глаза и словно спасительное заклинание повторяя одну единственную фразу «Это сон! Прошу, пусть это будет лишь сон!»… Но марево не отступало, холод никуда не девался и перед глазами никак не хотели вырисовываться очертания знакомой комнаты и постели. Были только холод, страх и тишина.  Поняв, что никакого спасительного пробуждения не предвидится, Сириэн собрала в кулак все последние силы и открыла глаза. Вокруг был лишь снег и темнота ночи. Где же все? Почему никто не пытается ей помочь? Неужели они бросили ее?  - Тауриэль… - прошептала эллет в тишину - Пожалуйста… Столпившихся вокруг наблюдателей от звука ее голоса словно отпустило оцепенение. Все резко пришли в движение, отходя подальше, но главное, рядом с эллет тут же оказалась подруга с одной стороны, а с другой Люэн, испуганно вцепившаяся в локоть Сириэн.  - Тише, дорогая. Все позади. И угораздит же тебя вечно… - раз за разом повторяла рыжеволосая воительница - Ты сможешь идти?  - Думаю да, но только с твоей помощью… - с трудом совладав со стучащими зубами, запинаясь, процедила дева. - Куда же без неё… - Тауриэль медленно потянула Сириэн за локоть вверх, пытаясь поднять с земли - Кили, дай мне свой плащ.  Спустя пару мгновений плечи Сириэн накрыл тёплый плащ принца, но обжигающий зимний холод все равно проникал сквозь распахнутые полы и нещадно жалил перепачканную илом нежную кожу.  - Ну же, пойдём, тебе надо скорее в тепло! - потянула деву за локоть подруга - Не удивлюсь если после такого ты опять заболеешь! Ноги слушались плохо, но эльфийка смогла все же сделать первый шаг, который тут же отдался по всему телу ноющей болью. Из груди вырвался тихий стон, который, судя по всему, стал последней каплей для рыжей воительницы. С громким вздохом и мольбой «О, Эру!» Тауриэль подхватила подругу на руки и быстрыми шагами понесла в сторону постоялого двора мимо так и молчавших все это время гномов. Никто не пошёл следом за ними, если не считать практически бегущую, чтобы поспеть, Люэн. - Тауриэль, не беги… Люэн не успевает… - прохрипела Сириэн, не сводя глаз с и без того перепуганной малышки.  Как только они вошли на первый этаж постоялого двора, Тауриэль отдала громкое распоряжение нагреть воды и как можно скорее принести в комнату на втором этаже. Сразу после этого она последовала вместе с подругой на руках на второй этаж, направляясь прямиков в их комнату. Сириэн сильно трясло, поэтому, наплевав на все, лучнице пришлось положить ее на кровать, а самой отправиться за водой и полотенцами. Люэн тем временем забралась на кровать рядом с девой и свернулась калачиком, крепко ухватившись крошечными пальчиками за руку эльфийки.  - Все хорошо… Ничего не бойся, милая… - постаралась успокоить девочку Сириэн, но голос так дрожал, что вряд ли бы она смогла преуспеть в своей цели.  Вскоре вернулась Тауриэль, неся большой таз и чистые простыни.  - Снимай с себя все! - скомандовала рыжая, ставя таз в изножье кровати и отходя, чтобы с противным лязгом подпереть входную дверь одним из стоящих у камина кресел.  - Зачем ты…? - удивилась дева настолько радикальным мерам.  - Не хочу, чтобы сюда кто-нибудь зашёл и увидел тебя голой. Гномы тогда точно всем скопом передерутся. - буркнула воительница. Осторожно и терпеливо, мокрым тёплым полотенцем, эльфийка стирала чёрный ил, который размазывался и ни в какую не хотел так просто отмываться с белоснежной кожи. Сириэн сильно смущалась, но молчала и просила Эру, чтобы столь унизительная процедура поскорее закончилась. Оставаться грязной не хотелось совершенно, а привести себя в порядок сама она сейчас была явно не в состоянии.  Когда с омовениями наконец-то было покончено, Тауриэль принесла деве чистую рубаху, сменила постельное белье, а затем отперла дверь и ушла, чтобы вскоре вернуться с чайником, из дымящего носика которого разносился приятный аромат мёда и ягод, а также тарелкой с булочками.  - Вот держи… - эллет осторожно протянула подруге кружку с горячим напитком и булочку - А теперь, рассказывай!  - Что рассказывать? - устало спросила Сириэн, отпив глоток из чашки и предлагая Люэн откусить кусочек булки, но девочка отрицательно помахала головой и от предложенного лакомства отказалась.  - И ты ещё спрашиваешь?! - тут же возмутилась подруга - Зачем ты пошла к нему?! - А он, знаешь ли, мнения моего особо не спрашивал. - обидчиво буркнула эллет, делая очередной глоток - Он снился мне… Каждую ночь с самого дня приезда. Снился и уговаривал, нашёптывал, обещал и зачаровывал. Прошлой ночью я даже решила не спать, чтобы только он не явился вновь, но все было бестолку: разомлевшая после бани, я уснула в купели…  - Но почему ты никому ничего не сказал?! Почему не попросила помощи?! - тихо бесилась лучница. - Тауриэль, да очнись ты! - начала уже кипятиться и сама дева - У кого просить помощи? У тебя? Что бы ты сделала? Как смогла бы ты противостоять моим кошмарам? Или у гномов? Чтобы они опять меня за ненормальную считали, когда я только вроде с некоторыми смогла наладить общение! А Торин тот и вовсе меня ненавидит, ему только повод дай поиздеваться! Все думали, что это все россказни сумасшедшей старушки! Фили сам так сказал! И я в это поверила! Думала, что просто слишком впечатлительная, что после всего, через что я прошла, я начала сходить с ума. А когда поняла, что все это действительно реально - было уже поздно. Он зачаровал меня ещё во сне, в купальне, и с тех пор я не владела больше собственным телом. Оно стремилось к нему, жаждало его, в то время как я была словно заперта внутри в клетке. Парализованная воля металась в истерике, силясь вырваться на свободу, лишь бы не ощущать того холодного смрада из боли и отчаяния, что неизменно приходили вместе с полозом даже во снах. А когда я коснулась его, вся боль, ужас и страх куда-то делись. Он был так красив с этими платиновыми волосами и десятками тонких косиц, и обещал избавить меня… - Подожди, это ты о ком? Кто был красив? - обрывая рассказ подруги, удивлённо спросила Тауриэль. - Как кто? Хозяин болота, конечно! - не менее шокировано ответила Сириэн.  - Но когда мы нашли тебя, ты стояла посреди болота с ног до головы увитая кольцами огромной серебристой змеи с желтыми глазами… - Но… - замялась дева - Я же сама видела… - Нас, так-то, было в качестве свидетелей куда больше…  - О, Эру, гномы! - Сириэн спрятала лицо в ладонях от отчаяния - Они же тоже были там, да? И слышали тоже все? Что они теперь обо мне подумают? Кстати, а где они? - она осторожно заозиралась по сторонам, будто ожидала увидеть наследное трио сейчас в комнате.  - Придут, куда денутся… Ладно, все остальные расспросы потом. Чай, как я вижу, ты уже допила. Тебе надо поспать. Ложись, а я посторожу. Тебе нечего бояться… - опять принялась командовать Тауриэль. - Теперь-то уж конечно, нечего, он же сам отказался… - промямлила дева, отдавай чашку и поплотнее укутываясь в одеяло да притягивая в свои объятия уже успевшую заснуть Люэн.  Вот только сон к Сириэн не шёл. Первоначальный шок от произошедшего начал улетучиваться, и вместо него в голову полезли отвратительные мысли… Что если ее проклятье вот точно также влияет на мужчин, как чары полоза сказались на ней? Что если они тоже становятся узниками собственного тела и именно от того и сходят с ума, что запертый внутри рассудок всячески противится зову темных чар, в то время как тело стремительно на него реагирует. А значит, впервые в жизни, (а для кого-то столь долго живущего, очередное «впервые» после первых нескольких тысячелетий случается крайне редко) Сириэн смогла сама очутиться по ту сторону медали и сполна вкусить собственного яду, которым потчевала других… И она вкусила, да так, что теперь, после такого «впервые» самое время в петлю лезть, лишь бы больше никому не причинить подобного вреда.  А Трор? Что, если он на самом деле видел, как чёрное наваждение разрушает его отношения с Гудой, видел, понимал, а воспротивиться никак не мог?! При мысли об этом глаза эллет наполнились слезами. Как бы она хотела, чтобы нашёлся хоть кто-то, способный даровать ей смерть. Не в качестве тени за спиной некроманта, а настоящую… С чертогами Мандоса… «Помнится, полоз же даже что-то про своих сестёр говорил… Узнать бы, как их найти, вдруг они смогут избавить меня от себя самой?» - размышляла Сириэн, но надежда в ее груди таяла даже быстрее, чем успевала окрепнуть. Раз не смогли избавить от проклятия великие Валар, то куда уж там каким-то сказочным созданиям. Может вовсе и нет никаких сестёр? А полоз просто хотел от неё поскорее избавиться? Но тогда отчего не утопил в болоте, а отпустил в последнее мгновение?  О, Эру, о чем она думает?! Какая смерть?! Да и куда она денет Люэн? Не может же она бросить малышку... Хотя, пожалуй, с ее умением влипать в истории, девочке даже в компании горного тролля будет всяко безопаснее, чем рядом с ней. Как же отвратительна сейчас Сириэн была самой себе… И ситуацию усугублял ещё и тот факт, что ни один из гномов в покоях так и не появился… Лишь под утро, измученная тяжёлыми мыслями, Сириэн смогла наконец задремать и проспала почти до обеда. Проснулась эльфийка впервые за долгое время бодрой и отдохнувшей. От вчерашней усталости не осталось и следа, мучившие на протяжении последних пары недель нога и скула зажили ещё в бане, а вскрытые Хозяином болота запястья излечились во время погружения в чёрные воды накануне ночью. Впервые за долгое время у Сириэн почти ничего не болело. Кроме души и паучьего укуса. Впрочем, боль от укуса казалась мизерной и никчёмной, по сравнению с тем, какая волна ненависти с каждым часом крепла внутри эльфийки к самой себе.  Раньше она ненавидела их, тех мужчин, что так легко поддавались на ее чары. Считала их ничем не лучше извращённых темной силой орков, только на этот раз вместо магии выступала их собственная похоть и пороки. Но теперь, сама побывав в подобной шкуре, она больше не могла винить их. Ни одного из них. Даже тех, кто жестоко избивал, ранил, пытался выкрасть или даже убить, лишь бы получить желаемое. У них просто не было выбора, как и у неё накануне ночью…Разве можно в одиночку противостоять такой огромной, всепоглощающей мощи? Конечно же, нет… А значит, все произошедшее с околдованными несчастными - целиком и полностью только ее вина… Может, именно поэтому даже после ее пробуждения никто из гномов так и не появился ни в обед, ни к ужину, ни даже на ночь. Даже Бильбо не заглядывал поболтать или поиграть. Только неизменно сидящая рядом Тауриэль сказала, что если Сириэн себя хорошо чувствует, то завтра же отряд отправляется в дальнейший путь. Дева всячески старалась развлекать себя играми с Люэн, лишь бы не думать о том, что тяжким грузом лежало у неё на душе. Поэтому, слова лучницы о скором отбытии несказанно порадовали: ещё несколько дней в подобной изоляции, словно она прокаженная, и эллет взвоет похлеще раненого варга. К тому же, надо было признаться хотя бы самой себе, но она скучала по отряду… По веселому Кили и надежному Фили. По мудрому Балину и пыхтящему Бомбуру. По вечно что-то пишущему и шуршащему пером скромному Ори. Проклятье, да даже по вечно недовольному Торину и отпускающему едкие комментарии Двалину. Она слишком к ним привязалась, хотя и не должна была. Во всяком случае, вели себя они так, что надо быть сумасшедшей, чтобы проникнуться дружеской симпатией...  Но как можно было иначе? Ведь за почти два столетия Лихолесских темниц у неё было не так уж и много собеседников. А гномы, хотя и были весьма несговорчивыми и недружелюбными, но все же по прошествии столь длительного совместно проведённого пути, некоторые из них начали открываться и с довольно приятных сторон… К тому же тот, кому постоянно грозит опacноcть, рaно или поздно уcтaет подозревaть вcех и вcя, ему проcто хочетcя доверитьcя иногдa первому вcтречному. И Сириэн отчаянно желала этого: слишком давно она не была в кругу друзей так, чтобы можно было расслабиться, веселиться, смеяться и чувствовать себя свободной, а не контролировать каждый свой жест или взгляд… Может, гномы не приходили, потому что хотели дать ей время прийти в себя? Уважали ее личные границы и не хотели навредить ещё больше? Они ведь не могли отвернуться от неё из-за слов полоза о некроманте? Не могли ведь? Или все же могли? Вдруг, они решили, что она слишком запятнана... Вдруг решили впредь сторониться при первой же возможности?  Все эти чёрные мысли разъедали душу. А после того, как Тауриэль ближе к вечеру вышла из покоев, дабы забрать у Кили ужин и рассказать, что Сириэн в состоянии продолжить дальнейший путь, все ранее ещё остававшиеся внутри надежды девы и вовсе померкли. Они знали, что она чувствует себя достаточно хорошо, чтобы идти дальше, и все равно никто так и не зашел, чтобы увидеться с ней, не говоря уже даже о том, чтобы перекинуться парой фраз… Ночью Сириэн так и не смогла сомкнуть глаз. Она была измучена и чувствовала себя одинокой и, отчего то, преданной, хотя уж что-что, но она никогда не тешила себя надеждами, что отряд вдруг проникнется к ней добрыми дружескими чувствами. Поэтому все ее обиды - не что иное, как собственные неоправданные ожидания, а учитывая, сколько раз Сириэн уже была в подобных обстоятельствах, пора бы уже было усвоить урок и давно перестать эти ожидания питать. Нет, гномы определённо не виноваты, что не увидели в ней ничего достойного своей дружбы, ведь это только их право: кому давать своё расположение, а кому нет. Тут же живо припомнились слова Двалина: «Ничего достойного ни любви, ни даже дружбы или жалости в ней нет!»… А раз так, она не станет навязываться и не будет ничего от них ждать. Вот. Так правильнее. У нее есть Тауриэль и Люэн. Где-то есть Гэндальф и Беорн. Это намного больше, чем было когда-либо… Грех роптать или жаловаться!  С этими мыслями Сириэн встала по утру, умылась, собралась и приготовилась ожидать, когда проснётся Тауриэль и все начнут готовиться к отправлению. Путь до последнего на их пути городка, носившего название Понтар, был близким: всего то дня три ходу, но эта кажущаяся лёгкость была более чем обманчива. Маршрут пролегал через открытые местности и проходил в опасной близости от Дол Гулдура. А значит, случиться могло все что угодно. Не прошло и часу, когда громкий стук в дверь и как всегда «приятный» голос Двалина возвестил о полу-часовой готовности. Тауриэль спросонья подскочила на кровати и недовольно запричитала что-то неразборчивое себе под нос. Все быстро позавтракали и Сириэн принялась осторожно складывать в рюкзак собственные вещи и вещи Люэн: увы, так и не дошитые сорочки придётся оставить до прибытия в Понтар, впрочем, даже тех денег, что ей уже удалось выручить, с лихвой хватит для них с Люэн на очередное пополнение запасов и постой в городке.  И только когда все вещи были собраны, дева заметила, что походные мешки венценосных гномов тоже все ещё были здесь, а на вешалке даже висели так и оставленные там когда-то плащи Торина и Фили, а также отстиранный Тауриэль от ила и болотной грязи - плащ Кили. И пусть гномы поступили с ней не очень приятно, Сириэн все же решила, что такая вещь, как плащ, в походе никогда лишней не будет, а потому, когда выходила из их комнат, увидев стоявшего на первом этаже Фили, дева перегнулась через лестницу и как ни в чем не бывало сказала: - Здравствуй! Вы там в комнате свои вещи забыли, и плащи, они на вешалке.  Гном сухо кивнул, избегая поднимать на неё взгляд и направился за указанными вещами, осторожно протиснувшись мимо неё на лестнице так, чтобы, упаси Эру, не задеть случайно даже подола ее плаща, отчего Сириэн, вопреки всем своим собственным уверениям и размышлениям, все же испытала горькое чувство обиды и… разочарования… Да, гномы действительно сторонились ее. Впрочем, ей не впервой, поэтому натянув широкую улыбку, эльфийка направилась к выходу из дома, туда, где ее уже ждал Всполох. Заметив, что конь явно выглядит довольным и отдохнувшим, Сириэн обняла склонившегося к ней друга за шею и только потом заметила, что в отряде их четвероногих попутчиков стало явно меньше, вместо ожидавшегося прибавления.  - А куда делись пони Кили и Торина? - удивлённо спросила Сириэн у вышедшей следом подруги. - Конюх плохо запер стойла. Они сбежали, а достать здесь новых - задача невыполнимая…. местным и самим не хватает. - пожав плечом ответила лучница.  Слишком странным показалось деве такое совпадение, но раз гномов все устраивает, то ей-то чего беспокоиться? В конечном итоге, глядя на количество собранных в поход сумок и мешков с крупами, быстро стало ясно: дело обстоит довольно скверно. Тауриэль любезно согласилась предоставить Азареля, но даже этого оказалось недостаточно, потому Сириэн упросила Всполоха в этот раз сделать исключение и взять не себя львиную долю поклажи, получилось даже усадить Люэн сверху на один из мешков. Всем остальным же пришлось идти пешими и вскоре Сириэн была даже благодарна этому: шаги один за другим отвлекали от неприятных мыслей и казались всяко лучшим вариантом, чем безделье верхом.  Спустя два часа пути оставшийся позади Дарем окончательно скрылся из вида, а ещё через три перед глазами путников раскинулась широкая дубовая роща. Шедшая впереди дева, уже по привычке убиравшая снег с их пути, остановилась. За ней встал и весь отряд.  - Сириэн, ты чего? - спросила подругу Тауриэль.  - Я не помню, чтобы здесь была роща… Тауриэль, достань карту, может мы сбились?  - Идём дальше! - послышался из-за спины громкий окрик Торина - Рощу высадил один из Даремских фермеров сто лет назад.  - Как скажешь… - ответила Сириэн, все ещё не спеша продолжить дорогу - И все же, я прошу забрать Люэн в середину колонны… - добавила дева. - Как скажешь. - ответил ее же фразой подгорный Король, отдавая приказ перегруппироваться.  Вестимо, на этом проблемы только начались. Роща былы явно не ухоженной, и хотя между деревьями то и дело раздавалось пение свиристелей, да чириканье снегирей, что делало рощу совершенно непохожей на то же Лихолесье, однако, Сириэн все равно было как-то неспокойно. Даже когда одна из птичек, не привыкшая бояться незваных гостей, осторожно присела к ней на руку, выставленную вперёд в колдовском жесте для избавления от сугроба, деве почему-то все равно не стало спокойнее. Деревья росли слишком близко друг к другу, густой аркой нависая над головами голыми ветками. От этого в роще царил постоянный сумрак. Сириэн не могла больше игнорировать возникшее внутри и все возрастающее чувство беспокойства, а потому, снова остановилась.  - Здесь где-то должна быть тропа, караваны же как-то ходят по тракту. - вслух размышляла эллет. - Давайте вернёмся в начало. Мы можем попытаться найти ее.  - На наших картах и рощи-то этой нет, они слишком старые, куда уж ещё и тропу обнаружить… - ответил откуда-то сзади обычно молчавший Ори, рывшийся в своей сумке в попытке достать собственную маленькую свернутую карту, чтобы удостовериться в своей правоте.  - Пойдём напрямик. Роща не должна быть большой… - отдал приказ подгорный король. - Торин, я думаю… - хотела было воспротивиться Сириэн, но гном ее оборвал на полу-слове. - Ты слишком много думаешь! Напомнить, к кому твои думы привели тебя в последний раз? - тут же вспылил узбад. Этот ответ был подобен пощечине. Сириэн отвернулась и молча пошла дальше, заметив, однако, как Ори ускорил шаги, догоняя их с Тауриэль. - Можно я пойду следом за вами? Как раз все зарисую… - Конечно! - тут же разрешила Тауриэль, даже не спросив мнения подруги, хотя, впрочем, пусть уж лучше Ори, чем сверлящий злым взглядом спину Торин. Ещё спустя час они сами каким-то чудом вышли на тракт, по которому, судя по всему, совсем недавно прошёл караван, отчего снег был сильно притоптан и дорога более не нуждалась в расчистке. Отпуская свою магию, Сириэн облегченно выдохнула, растирая затёкшую руку, как вдруг рану в том месте, где находился паучий укус полоснуло острой болью. Громкое «Ай» разнеслось в кромешной тишине рощи, эхом отдаваясь от стволов деревьев и затихло вместе с, казалось, остановившимся от плохого предчувствия сердцем девушки. «Птицы перестали петь…» - подумала Сириэн, переглядываясь с притормозившей рядом встревоженной лучницей.  - Береза! - неожиданно вскрикнул стоявший в нескольких шагах от Сириэн Ори и ринулся вперёд - Как раз для обложки новой книги подойдёт!  - Стой! - закричала Тауриэль, выхватывая из-за спины лук и стрелу.  Сириэн метнулась было за гномом и почти достигла его, когда укушенную руку пронзило острой болью так сильно, словно кипятком ошпарило. Дева болезненно вскрикнула, в ответ на что испуганный гном остановился, глядя широко раскрытыми глазами на эллет и тут прямо под его ногами раздался неприятно громкий металлический щелчок. В следующее мгновение ветви над их головами затрещали, расступаясь, и Сириэн увидела, как прямо на них несётся огромное бревно, привязанное с двух сторон толстыми канатами. Руку парализовало и жгло, отчего не имея возможности воспользоваться магией, единственное, что смогла сделать эльфийка - столкнуть перепуганного гнома с траектории полёта бревна-убийцы. Последнее, что она услышала, когда смертоносное оружие с ужасающей силой влетело в ее грудь, отбрасывая девушку на добрый десяток метров назад и приложив спиной к стволу одного из росших здесь дубов, был противный треск собственных сломавшихся под натиском удара рёбер, да громкий крик Торина «ЗАСАДА!».

***

Пробуждение было бесконечно болезненным. Слух улавливал какие-то звуки, но все они сливались в единую неразборчивую кашу. Голова буквально раскалывалась, а глаза никак не получалось распахнуть, словно кто-то склеил ей ресницы. Во рту ощущался противный металлический привкус крови, а каждый вздох отдавался такой страшной болью, что в пору было совсем перестать дышать. Руки и ноги не чувствовались, будто отсутствовали вовсе, как не ощущалось под ней ни твёрдой земли - ничего - будто вся она зависла в воздухе.  Когда лёгкие стали гореть от отсутствия воздуха, Сириэн пришлось сделать очередной вздох. Шквал боли затопил ее, вырывая из уст измученный глухой стон. Рядом раздалась чья-то речь. А затем Сириэн почувствовала, как с ног до головы ее окатило ледяной водой, словно кто-то на неё целое ведро вылил. Соприкосновение с холодной жидкостью мигом отрезвило, вырывая из остатков беспамятства. Слипшиеся от запекшейся крови ресницы размокли, наконец-то позволяя раскрыть глаза. Прямо перед ней стоял высокий уродливый белокожий орк. В одном его глазу красовалось бельмо, а голова и верхняя часть тела были украшены врезанными в кожу металлическими пластинами. «Проклятье! Кто-то из верхней элиты!» - мысленно выругалась девушка и поспешила закрыть глаза в надежде, что может орк не заметил ее разглядывания. Но нет, орк видел все. Он больно дернул Сириэн за косу, заставляя поднять голову и открыть глаза, вырывая тем самым из уст девушки новый болезненный стон, и заговорил на чёрном наречии: - Живучая… Даже для эльфийского недорослика… Красивая… Все, как и описывал хозяин.. - лицо твари перекосилось от омерзительной безгубой улыбки, растягивая широким рядом заострённые пожелтевшие зубы и обдавая лицо девушки зловонным дыханием. Для пущего эффекта орк перешёл на всеобщий, добавляя - Бревно предназначалось не тебе, но кто же знал, что гномы настолько учтивы, что всегда пропускают женщин вперёд.  Откуда-то сбоку послышалось недовольное мычание и пыхтение. Тварь повернулась в сторону шума, чтобы насладиться произведённым его словами эффектом, и Сириэн проследила за ее взглядом, чтобы к своему ужасу увидеть, как внизу, на полу, прикованные металлическими наручниками и большой массивной цепью друг к другу стоят все ее недавние спутники. Воспоминания мощной волной обрушились на эллет: и роща, и Ори… и хитроумная ловушка… - окончательно вырывая девушку из помутнения. Они попали в засаду, как малые дети, так погрязшие в собственных распрях, что даже не заметили уготованную им ловушку. Неприятный хруст собственных рёбер из воспоминания больно резанул по нервам, снова приводя в сознание и заставляя Сириэн оглядеться вокруг повнимательнее.  Пещера была большая, судя по всему искусственного происхождения. На улице за время ее беспамятства успело стемнеть, поэтому местами на земляных, а местами на каменных стенах висели потрескивающие от зажженного в них огня факелы. Гномы находились у самой дальней от выхода стены. Сам же вход в пещеру, судя по доносившемуся смраду мокрой псины и громкому дыханию, сторожили два варга, а значит, дела их очень-очень плохи. Помимо белого вожака рядом с гномами стояли ещё три, но уже куда более мелких, обычных орка. Сама Сириэн висела посередине пещеры в метре над землей. Осторожно подняв голову на максимум своих сил, девушка заметила, что руки ее скованы металлическими наручниками, которые между собой соединяет толстая цепь. Именно за эту цепь она и была подвешена на торчащий из потолка массивный металлический крюк.  Не в состоянии больше терпеть растекающуюся изнутри боль, Сириэн уронила голову обратно на грудь. От резкого движения удерживавшая ее цепь звякнула, снова привлекая к девушке внимание белого орка, вновь заговорившего с ней на темном наречии. Сомнений быть не могло, он знает… Знает, что Сириэн понимает его...  Слишком долго прожила она под властью некроманта, чтобы не освоить созданную тьмой поганую речь. - Можешь трепыхаться сколько угодно, маленькая пташка, из этих оков не выбраться даже тебе. Хозяин говорил, что главное - заковать твои руки… Я скоро поеду за ним, сам! Пусть все узнают, что именно я, Больг, сын великого Азога, поймал вас всех!  Орк издал победоносный рёв и несколько раз ударил себя кулаком в грудь, отчего одна из металлических пластин под его рёбрами вонзилась ещё глубже в кожу, оставляя под собой тонкую полоску засочившейся чёрной крови. Отвратительное зрелище от которого к горлу Сириэн подкатила тошнота. Орк же, заметив ее взгляд, расправил плечи, опустил руки и выпрямился, демонстрируя себя во всей красе и довольно скалясь. - Что, нравлюсь?! - сказал он на всеобщем, чем вызвал смех среди своих сородичей и очередной приступ шума в рядах пытающихся вырваться пленников.  Сириэн поспешно отвела взгляд, пробулькав неразборчивое «Размечтался!» и выплевывая на пол скопившуюся во рту кровь. В ответ на ее жест орк со всей дури дернул деву за косу, заставляя смотреть ему в глаза и больно сдавил пальцами шею, впиваясь длинными когтями в прикрытую лишь тонкой тканью кофты кожу.  - С характером. Люблю таких: вы кричите до хрипоты и сопротивляетесь дольше прочих. Может быть, в награду за мои заслуги, темнейший позволит мне разок порезвиться с тобой. Или не разок, если ты выживешь… - Держи карман шире… - снова захлюпала Сириэн, тут же получая мощный удар под рёбра. - Говори на моем языке! Я ведь знаю, что он известен тебе! - все ещё на всеобщем зарычал орк. От боли в глаза заплясали чёрные круги. Кровь быстро начала наполнять рот раз за разом и у Сириэн больше не было возможности постоянно сглатывать ее, поэтому она просто позволила той заструиться по подбородку вниз, капая на пол и пропитывая ворот ее кофты. Однако, несмотря на все это дева нашла в себе силы улыбнуться, чтобы вскоре, ответить на так желанном орку черном наречии: - Я скоро станцую на твоей могиле! Хотя нет, танцевать будет негде, ведь когда я с тобой закончу, даже грязного пятна от тебя на лике земном не останется.  Орк ухмыльнулся, подходя к ней ближе и обвивая рукой тонкую талию, прижимая девушку ближе к себе: - Я буду ждать с нетерпением… - выдохнул орк прямо в лицо девушке, слизывая с кофты на груди расплывшееся кровавое пятно - А пока, даже не думай рыпаться. Вас будет сторожить два десятка и варг. Тебе не уйти.  От омерзения Сириэн скривилась и отвернулась, чувствуя, как темные круги в глазах стремительно увеличиваются, оставляя в ушах звон. «Вот сейчас, когда боль уже перевалила через все мыслимые и немыслимые границы. Именно сейчас должна наступить она - жатва...» - думала девушка, то погружаясь в блаженную безболезненную темноту, то выныривая из неё. В голове царила паника. Что-то не так! Жатва отчего-то не наступает! «Может надо позвать? Как в прошлый раз… Может теперь я сама контролирую ее приход?» - только и успела сообразить эллет, но сделать уже ничего не смогла, на этот раз окончательно проваливаясь в блаженное забытье.

***

Пробуждение снова было болезненным, но в ключе последних событий было удивительно, что оно вообще произошло. Из темного марева Сириэн выдернули чужие руки, бесстыдно касающиеся живота, груди и бёдер. В шоке эллет приоткрыла глаза и увидела переда собой хоть и плывущую, но от того не менее омерзительную картину: ее совершенно бесцеремонно лапали два орка, пока третий стоял и наблюдал за происходящим с довольной ухмылкой.  - Не трогайте ее! - услышала она визг Тауриэль. - Хочешь занять ее место?! - рыкнул ухмыляющийся и, достав ключ, направился в сторону рыжей воительницы - Как пожелаешь…  - Лурц, Музгаш, помогите мне! - отдал он приказ лапавшим Сириэн оркам - Коротышка от вас никуда не денется.  Глаза девы снова закрылись, не в силах выдержать больно резавший по ним свет, исходящий от горящих факелов. Послышался лязг цепи, какая-то возня, а за ней крики. Совершенно точно что-то кричали гномы. Тауриэль тоже кричала. Казалось, вообще все кто мог - кричали. «Прошу, тише!» - хотела было взмолиться Сириэн, но какофония звуков продолжалась, из-за чего деве пришлось снова разлепить веки. Зрение наконец-то сфокусировалось, но картина, представшая перед ее глазами, была поистине ужасна. Тауриэль брыкалась, лёжа на каменном полу, пока один из орков распарывал ее зелёный корсет, а второй пытался стянуть с девушки брюки. Гномы кричали, пытаясь вырваться из оков, цепи гремели, а глаза Сириэн, похоже, вот-вот готовы были наполниться кровью от бурей взорвавшегося внутри гнева. - Отпустите ее! - в яростном крике завизжала дева, дёрнувшись в своих металлических оковах и тут же зашипев от пронзившей все тело мучительной боли.  Орки замерли с плотоядными улыбками и повернулись к ней.  - Смотрите ка, кто очнулся… - на всеобщем заговорил главный.  - Я сказала отпустить ее! - подавляя вызванную болевым шоком тошноту, повторила словно приказ Сириэн.  - А то что? - засмеялся оставшийся после Больга за главного орк.  - А то я убью тебя! - прошипела дева. - Да? - орк поднялся на ноги, отходя от Тауриэль и приближаясь к деве. - И как же ты собираешься это сделать?  - ВСЕМ твоим прихвостням я сломаю шеи, варгу, что стоит у входа - вспорю глотку, а тебе… - девушка расплылась в плотоядной улыбке, представляя взгляду орка окровавленные зубы-  Неееет… Тебя я буду убивать медленно, кромсая и отрывая кусок за куском до тех пор, пока твоё вонючее тело не испустит в последнем вздохе твой смрадный дух. Затем мои спутники уйдут не оглядываясь и отправятся в город, как и планировали. И будут ждать меня там, пока ваши забытые всеми трупы останутся здесь, чтобы порадовать своим омерзительным видом вернувшегося Больга… Оооо! Он будет орать и корчиться, сын Азога…. Как думаешь… - Сириэн склонила голову набок - Долго он протянет под пытками хозяина?  Ухмылка по мере рассказа с лица орка сползла. Он нервно сглотнул вставшую в горле вязкую слюну, но все же смог вернуть себе самообладание, снова расплываясь в оскале: - Ты забыла одно маленькое но… Пташка… В тебе самой жизнь еле теплится… - Это только пока… - улыбнулась Сириэн, чувствуя, как от потери крови перед глазами все снова начинает плыть.  Выбора не было. Дева знала, что до очередной отключки остались считанные секунды, а потому прикрыла глаза и позвала: - Жатва! 

*** 

Пока Сириэн отвлекала на себя внимание Углута, Лурц и Музгаш продолжали кусками срывать с Тауриэль одежду. Воительница изо всех сил старалась вырываться. Она кричала, билась в истерике и даже пыталась укусить слишком близко придвинувшиеся к лицу лапы тварей, пока в голове панически билась мысль: «Это конец… Она умрет на глазах у возлюбленного, пока он будет смотреть, как ее мертвое тело насилуют эти твари.». Но ничего, смерть, это ничего, главное - хорошо попросить Валар забрать ее феа до того, как орки начнут… И она уже даже собиралась взмолиться, как вдруг услышала эхом разлетевшийся по пещере жуткий вопль Углута.  Уже успевший навалиться на неё орк замер и поднял голову, а по тому, как с ужасом расширились его кошачеподобные зрачки, Тауриэль поняла: произошло что-то невероятное. Она устремила свой взгляд в направлении воплей и в ужасе замерла: Сириэн больше не висела посреди пещеры… Нет! Теперь она уверенно стояла на земле, всем телом прижимая зажатого Углута и держась окровавленными руками за крюк, что торчал из его плеча, пригвоздив тварь к каменистой стене пещеры. Орк вопил и пытался выбраться, но не мог даже столкнуть руки девушки. Как только на подмогу к главарю кинулся Лурц, Сириэн развернулась, и от представшего глазам Тауриэль зрелища в груди, так и не вырвавшись, застыл крик ужаса. Дева больше не была похожа на саму себя: по окровавленному лицу пошли словно бы трещины, маленькие, тонкие, они тянулись по коже, соприкасаясь друг с другом и сплетаясь в ломанный узор. Вместо взгляда янтарных глаз на орков смотрели два омута, настолько черных, что даже блеск факелов не отражался в этой тьме. Грудь девы рвано вздымалась от каждого вздоха, криво поднимаясь и опускаясь да издавая булькающие звуки. Но на лице эллет царила торжествующая улыбка, больше напоминающая оскал. И никакой, даже отдалённой тени боли. - Ах ты тварь! - взревел Музгаш, видя как Сириэн рывком прокатываясь между ног у бегущего к ней Лурца проскальзывает ему за спину, обвивает вокруг орочьей шеи все ещё висящую меж скованных запястий цепь и с противным громким хрустом ломает ее. Лурц с глухим стуком падает под ноги эльфийки. От входа в пещеру послышались крики и Тауриэль увидела, как один за другим внутрь свбегают орки. Освободившись от ринувшегося в сторону Сириэн Музгаша, лучница вцепилась в края своих рваных одежд, сводя их на груди и дрожа, принялась отползать к стене. Как только холодный камень приятно обжег кожу, Тауриэль принялась наблюдать, как двигаясь на невозможно высокой скорости даже для эльфа, дева атакует одного орка за другим, сильными рывками ломая шеи своих жертв. Да, именно так, это нельзя было названи никак иначе, чем бойней, и в качестве жертв выступали именно орки. Один за другим трупы с глухим стуком падали на пол пещеры, пока не остался только один, все ещё живой орк, Углут.  Оглядев груду трупов, Сириэн резко развернулась и направилась в сторону орка.  - Что ты скажешь теперь? - зазвенел на всю пещеру звонкий, но мертвецки холодный голос.  Но орк лишь расплылся в улыбке и Тауриэль увидела, как в пещеру, медленно переступая с лапы на лапу и припадая к земле, явно готовясь к броску, крадучись входит огромный ощерившийся варг. Воительница не раз сталкивалась в бою с этими тварями, а потому, наперёд зная, что счёт идёт на секунды, изо всех своих сил закричала: - Сириэн, сзади!  Услышав ее пронзительный крик, варг оттолкнулся от земли и прыгнул в сторону девы раньше положенного, но та оказалась быстрее, сделав молниеносный прыжок в сторону, эльфийка крутанулась в воздухе, одновременно стягивая с руки перчатку, и, приземлившись на ноги, резким выпадом коснулась ладонью морды варга. Зверь замер, глаза его широко раскрылись и затянулись тьмой, наподобие глаз Сириэн. Дева же, в ответ на эти изменения победоносно улыбнулась, через плечо взглянула на лишившегося дара речи Углута и отдавая варгу один единственный приказ: - Рви!  В это же мгновение дальний потомок древних оборотней бросился на прибитого крюком к стене орка и принялся кромсать, кусать острыми клыками, рвать когтями и отрывать, разбрасывая во все стороны, куски пропитанного чёрной кровью мяса. Забрызганного в момент этого пиршества, прикованного с самого краю кучки пленников Бильбо от этого зрелища стошнило. Бедняга закашлялся исторгая из желудка все скудное содержимое, но этого стало достаточно, чтобы чёрный взгляд девы устремился на хоббита. Она начала наступать на него медленными плавными движениями, точно также, как до этого наступала на орка и Тауриэль казалось, что ещё секунда, как Сириэн набросится на бедного взломщика, но того вдруг загородил Фили, вытягивая перед собой закованные цепями руки.  - Сириэн, остановись… - прошептал принц. - Здесь только я решаю, кому и когда остановиться… - рыкнула дева, смеясь.  - Прошу тебя… Все кончено… - все равно продолжил говорить принц, не отступая от приближавшейся смертоносной опасности. Наоборот, он сделал единственный позволяющий длиной цепи крошечный шаг на встречу и медленно положил ладони на плечи эльфийки. - Сириэн, я знаю, что ты еще там… - прошептал наследник. От этого жеста лицо ведьмы исказилось от гнева, рот открылся в готовности выкрикнуть боевой клич, за которым последует неминуемая смерть русоыолосого принца, как вдруг вся она замерла. На лбу от напряжения появились тонкие морщинки, словно она пыталась бороться с собой, а затем, резким рывком она оттолкнула от себя Фили, в полете сбившего Бильбо с ног и с громким лязгом цепей упавшего прямо в центр скучковавшегося отряда.  Со звериным воем Сириэн резко дернула руками, разрывая толстую цепь между наручниками. Испуганный варг оторвался от ужина и скуля упал в ногах у своей новой хозяйки, в то время как эльфийка резкими пассами притягивала со входа пещеры огромные массы снега, что стремительно таяли и шумными потоками стремились по каменистому дну к ногам ведьмы. Воды становилось все больше и больше, пока Сириэн, в очередной раз крутанувшись на месте, не образовала вокруг себя и варга огромную водную сферу, следующим движениями превращая водную массу, смешавшуюся с чёрной орочьей кровью, в толстую, непроглядную ледяную корку. Все звуки в пещере мгновенно стихли, оставляя лишь мерное потрескивание факелов на стенах.  - Тауриэль? Тауриэль, милая, помоги! - услышала рыжеволосая лучница обеспокоенный голос любимого.  Гномы поднялись на ноги и пытались дотянуться до того, что осталось от тела Углута, но длина цепи снова не позволяла.  - Любимая, ты единственная не скована... Надо достать у него ключи… - Кили кивнул на валявшуюся неподалёку разодранную жилетку орка.  Так и не сумевшая встать, на трясущихся руках и ногах, эльфийка доползла до больше напоминавших рваную тряпку кусков бывшей одежды и тут же нашла нужную связку: больше в карманах ничего не было. Со звоном бросив ключи к гномам, Тауриэль, принялась дрожащими пальцами стягивать с одного из трупов кусок ткани, некогда, судя по всему бывший плащом. Сняв мерзкую одежду, она старательно обернула ее вокруг бёдер, прикрывая таким образом свою наготу, ведь после встречи с Лурцем и Музгашем от ее штанов остались лишь ничего не прикрывающие лохмотья.  Прикрывшись, эльфийка развернулась и с ужасом уставилась на чёрную ледяную сферу, что стояла на середине пещеры. Она смотрела и смотрела до тех пор, пока на плечи не легли заботливые и мягкие ладони Кили, притягивая спину девушки к своей груди. И хотя гном был ростом ниже почти на голову, почувствовать нежность и тепло было очень приятно.  - Милая, пойдём…  - Что? Нет! Мы не можем ее здесь бросить! - заупрямилась Тауриэль, вырываясь из объятий.  - Нам надо идти. Она сама так сказала, чтобы мы ждали ее в Портане. Ты что же, не слышала? - Кили бережно погладил девушку по скуле. - Нет, как-то другим была занята. - вспылила эльфийка, стараясь удержать рвущиеся наружу слёзы и подкатывающий приступ истерики. Тише… Тише… Все позади. - Кили обнял ее и снова потянул к выходу - Ну же… Идём.. Нужно торопиться, никто не знает, сколь долго сфера сможет сдержать в себе это…