Желанная дева

- Поздно! - гневно шипит старец, резко направляясь к двери и захлопывая ее - Вам не стоило приходить! Сэм! - обращается он к стражнику - Быстро затвори окна!  Колокол продолжает бить, в ратуше царит какая-то непонятная неразбериха: двое мужчин наспех закрывают окна ставнями, в то время как Сириэн непонимающе переглядывается со своими спутниками, пытаясь понять: что происходит?! Как только с громким лязгом захлопываются створки на последнем окне, Сэм подбегает к длинному проходу между рядами скамеек и начинает сворачивать узкий ковер, что застилает почти весь проход от начала до конца. Он торопится, нервно дергая ткань дрожащими руками, и внутри у эллет расцветает тревога: все происходящее кажется каким-то нереальным, больше похожим на чью-то не очень удачную шутку.  - Спускайтесь! - шепчет старейшина, постоянно оглядываясь на дверь, да поднимая скрывавшуюся под ковром дверцу погреба, но путники не двигаются с места, растерянно глядя на паникующих мужчин до тех пор, пока с улицы не доносится крик, а в следующее мгновение на дверь ратуши обрушивается серия мощных ударов. - Ну же! Быстрее! - отчаянно шепчет бледный как полотно Сэм, не дожидаясь реакции чужаков сбегая по довольно крутой лестнице в погреб - Давайте же!  Но Сириэн словно оцепенела. Она смотрит на входную дверь, что вновь сотрясается под очередным мощным ударом, и чувствует, как чья-то сильная рука хватает ее за предплечье, утягивая за собой вниз. Они едва успевают спуститься да захлопнуть за собой крышку погреба, тут же закрывая ее на щеколду, как с громким треском и грохотом дверь в ратушу то ли распахивается, ломаясь, то ли вовсе слетает с петель, а в следующее мгновение по половицам дощатого пола раздаются неспешные глухие грузные шаги.  Сириэн сидит в довольно тесном погребе, спиной прижимаясь к все еще держащему ее под руку Фили, и боится дышать. Сердце в груди отчаянно стучит, а запоздалая мысль о Всполохе набатом ударяет в голову. - Всполох! - испуганно шепчет девушка, вырываясь из порядком ослабевшей хватки не ожидающего такой прыти Фили. Однако, не успевает эллет сделать и пары шагов к лестнице, как другие сильные руки перехватывают ее за талию, оттаскивая обратно. - С ним все будет в порядке! - шепчет ей в ухо крепко удерживающий Король под горой, а шаги сверху неожиданно замирают прямо над ними. В погребе воцаряется напряженная тишина. Зажатая в королевских объятиях девушка смотрит наверх, замечая в тонкой щели между досками внушительных размеров тень, а также кусок не то красной, не то окровавленной ткани, и боится дышать, понимая, как много шума наделала и какие это может иметь последствия для всех собравшихся. Торин прав, что бы ни стояло сейчас наверху - догнать меарас под силу только дракону.  Старейшина и Сэм выглядят совершенно  испуганными. Молодой стражник стоит, закрыв глаза, и сложив дрожащие руки странным образом. Губы его шевелятся, будто он читает какую-то молитву, но в оглушающей тишине не раздается ни звука. Секунды тянутся медленно, словно целые дни, а затем неожиданно громкий скрип половицы под потолком заставляет всех едва ли не подпрыгнуть от неожиданности. Существо, что стоит сейчас над ними, делает еще пару шагов вглубь зала, а затем громко принюхивается с неприятным булькающим звуком, разворачивается и медленно уходит.  На протяжении следующих пяти минут никто не решается сказать ни единого слова. Путники смотрят на старейшину и Сэма, ожидая от них какого-либо знака, но те молчат до тех пор, пока последние удары колокола не затихают, и лишь тогда стражник шумно да тяжело выдыхает, словно все это время сидел, затаив дыхание.  - Что это было? - тихо спрашивает Фили, приняв жест парня за разрешение говорить.  - Своим появлением вы нарушили древний уговор между нашим народом, и чудовищами что живут в горах! - недовольно шепчет старейшина, отвечая на вопрос принца - Никто не должен покидать общину, и никто не должен приходить в нее извне!  - Мы лишь купим припасов и немедленно уйдем! - предлагает Балин, но его снова обрывают, едва давая договорить. - Нет! Вы останетесь до утра и там, на собрании, мы решим, как поступить дальше! - жестко отвечает старейшина.  - А если мы не согласны? - гордо подняв подбородок, спрашивает Торин, вероятно, позабыв, что ни оружия, ним тем более даже жалкого графина с водой в ратуше не наблюдается, что порядком нервирует Сириэн. - Никто больше этой ночью не пересечет границы запретного леса. Вам придется выбирать: подчиниться, или умереть… - отрезает мужчина, прищурившись, да оценивающим взглядом рассматривая Короля под горой. - Но как же те, кто остался у башни? - встревоженно спрашивает Фили. - Джошуа успел поднять всех наверх, не сомневайтесь. - хмыкнул все еще бледный Сэм и, получив кивок старейшины на какой-то свой неозвученный вопрос, добавил - Вам будут выделены комнаты на ночлег. - Комнаты? - осторожно спрашивает Сириэн. - У нас не бывает гостей, потому нет и постоялого двора. Мы расселим вас среди жителей. - отвечает ей старейшина - Наши женщины не носят штанов… - он окидывает эллет недовольным взглядом - А мужчины не распускают руки! - взгляд зеленых глаз перемещается на все еще придерживающие талию девушки руки Короля под горой, отчего оба, опомнившись, тут же отскакивают друг от друга - Вам придется уважать наши традиции, пока находитесь на нашей земле! Неповиновение здесь жестоко карается. - мужчина тяжело вздыхает, устало глядя на стражника - Сэм отведет вас к домам и объяснит все хозяевам. И, пожалуйста, постарайтесь ничего не натворить до утра… На этих словах старейшина начинает медленно подниматься по лестнице, отодвигая с неприятным лязгом щеколду, да поднимая крышку люка вверх. Он осторожно оглядывается, прежде чем выбраться из подвала и затем, удостоверившись, что опасности нет, уходит шаркающей походкой. Как только в воздухе затихают последние отзвуки шагов старца, тишина, возникшая в подвале, становится неуютной. Сириэн, до сего момента не спускавшая взгляда с открывшегося прохода, переводит его на своих спутников. Тут-то она и замечает, что гномы, как один, сверлят взглядами Сэма, а тот, в свою очередь, не спускает его с самой эллет. Который раз за день внутренности девушки совершают кульбит, в то время как в голове тут же взрываются панические мысли: не мог же он случайно коснуться ее в этом узком подвале, да остаться незамеченным ввиду царившей суматохи. Однако, молодой стражник удивляет девушку: он резко встряхивает головой, словно отгоняя слишком назойливые поглотившие его мысли, и отводит взгляд в сторону: - Прошу прощения… - осторожно выдает он - Так непривычно, видеть женщину в штанах… Вы не похожи на человека, и не похожи на эльфа. - Сэм словно расслабляется в отсутствии старейшины, и довольно словоохотливо продолжает - И на гнома, должен признать, вы тоже совсем не похожи, не то, чтобы я раньше видел другие народы, помимо людей… Вот я и задумался: кто вы такая и из каких дальних земель сюда прибыли… Сириэн, не в силах этого скрыть, облегчено выдыхает, замечая, как вместе с ней расслабляются и наугрим.  - И все же, я эльф… - с легкой улыбкой отвечает девушка - Просто не совсем обычный…  - Это здорово! Ну, в смысле, раньше мне никогда не доводилось видеть ни эльфов, ни гномов так близко! Должен признать, вы совсем не такие, какими нарисованы на картинках в наших книгах! - продолжает тараторить неожиданно быстро изменивший свое поведение  Сэм, направляясь в сторону лестницы.  Он выбирается первым, и помогает подняться эллет, галантно протягивая раскрытую ладонь. Стриэн осторожно сжимает теплые пальцы, впервые вглядываясь в лицо стражника: уж очень его словоохотливость сподручна для… И верно, на вид Сэму едва ли дашь больше семнадцати.  - За всеми этими событиями я совсем позабыл о хороших манерах! Мое имя вы уже знаете, но я был бы рад услышать и ваше. - продолжает болтать юноша, когда из погреба один за другим выбираются гномы. - Торин. - представляется первым Король под горой. - Фили! - более добродушно сообщает наследный принц и добавляет - К вашим услугам!  - Балин. - заканчивает импровизированное знакомство поднявшийся последним советник.  - А вы…? - осторожно спрашивает Сэм, переводя взгляд на эллет. - Меня зовут Сириэн. - снова слегка улыбаясь, отвечает девушка.  - Очень красиво… Как и вы… - мечтательно выдает юноша, тут же смутившись, стоило ему осознать, что он сказал вслух всю фразу целиком - Простите… - Благодарю, все в порядке… - тоже смутившись, отвечает эллет, краем глаза отмечая, как Торин и Фили подходят к ней ближе, с двух сторон, словно готовые в случае необходимости ринуться на защиту. Вот только эта защита в данный момент совершенно излишняя. Сириэн видит в глазах Сэма восхищение неопытного юнца, но за всем этим не кроется ничего, даже близко похожего на отравление ядом ее проклятья.  - Ох, вы, должно быть, устали и голодны, а я тут болтаю! - спохватывается стражник, и приглашающим жестом указывает в сторону обломков, что остались от входной двери - Пойдемте, я провожу Вас и познакомлю с остальными.  Компания молча следует за своим проводником, выходя из ратуши и отмечая, что все дома остаются закрытыми, а на улицах по прежнему никого нет. Эллет в первую очередь бросается проверять Всполоха, но ни меарас, ни следов упаси Эру кровавой бойни она не обнаруживает, тут же немного расслабляясь.  - Вы не бойтесь! - замечает напряженные взгляды своих спутников Сэм - Они ушли. Если колокол перестал звонить, значит на территории общины не осталось больше ни одного из них.  - Что это за существа? - осторожно спрашивает Сириэн, поравнявшись с юношей. - Я не должен рассказывать. Они будут гневаться, если узнают. Только старейшины знают, что можно говорить, а что - нет… - принимается мямлить Сэм. - Старейшины? - тут же цепляется за новую информацию эллет - Сколько их?  - Двадцать пять. По одному на каждый род. - явно чувствуя себя менее скованным, отвечает Сэм. - А сколько в общине…? - пытается задать вопрос Балин, но снова оказывается прерван громким: - Пришли! - оповещает Сэм и тут же взбегает по лестнице на деревянную веранду одного из двухэтажных каменных домиков, с грохотом распахивая дверь - Мам, Пап, ребята, это я!  Сириэн, оцепеневшая у лестницы на веранду вместе с гномами, продолжает стоять, осматривая округу, пока Сэм скрывается в доме. Все вокруг кажется ей таким непривычным. Уж она-то за свою жизнь насмотрелась всякого: и шикарных залов, и подгорных чертогов, и восхитительных Дворцов, и узких улочек городов, где с обеих сторон от дороги выстроены домики и едва можно разойтись с проезжающей навстречу повозкой, и деревушки, где от одного до другого дома с пол километра, но здесь, в этой общине, все кажется иным, таким необычным.  Всё постройки как-будто выстроены в некоем геометрическом порядке: жилые дома построены пятью линиями, по 7-8 домиков в каждой, ратуша и еще какое-то пока неизвестное здание стоят перпендикулярно линиям с домами, а конюшня, кузница и другие хозяйственные постройки - тоже перпендикулярно домам, но с противоположной стороны от ратуши - и все это в большом чистом поле. Нет никаких дорог, нет привычной колеи от телег. Только утоптанные тропинки. И все, такое одинаковое, видно, как на ладони. Само поле, расположенное под небольшим уклоном, со всех сторон окружено лесом, вдоль кромки которого на небольшом расстоянии друг от друга вбиты высокие деревянные колья. Верхушки частокола увенчаны не то полыхающими фонарями, не то факелами - с такого расстояния Сириэн не может рассмотреть. Также девушка смогла насчитать среди линии леса крыши шести дозорных башень, расположенных примерно на одинаковом расстоянии друг от друга, точно таких же как та, у которой они оставили вторую часть отряда. Что там, за башнями, во тьме беззвездной ночи, рассмотреть было невозможно, но эллет знает, что где-то там, недалеко за лесом, должны скрываться с одной стороны река и за ней Лихолесье, а с другой - горные хребты.  - Сириэн, поднимайтесь… - отрывает эллет от созерцания Сэм, который уже стоит на веранде вместе с мужчиной в годах и женщиной примерно того же возраста - Это мои родители: Филипп и Маргарет. А там, в доме, ожидают братья и сестра. - Приятно познакомиться! - улыбается девушка осторожно ступая на ступеньки, чтобы подняться на веранду. - Наша старшая дочь недавно вышла замуж и теперь живет в другом доме. - поясняет Маргарет, с любопытством рассматривая поднимающуюся девушку и пытаясь заполнить возникшую неловкую тишину - Мы можем выделить вам комнату.  - Спасибо…  - растерянно поблагодарила эллет, ужасаясь мысли, что ей придется делить комнату с гномами… А если уж быть честной, то конкретно с Королем под горой, учитывая все обстоятельства… - С Вами, кажется, была еще одна девушка, я не ошибся? - спрашивает Сэм и поясняет - С длинными рыжими волосами. Дева утвердительно кивает.  - Тогда я приведу ее? - уточняет стражник - Мне подумалось, что Вам было бы комфортнее оказаться пусть и в чужом доме, но с кем-то из своих спутников… - Да, это было бы прекрасно... Благодарю! - отзывается эллет, наконец-то поднявшись на веранду и нервно поглядывая вниз на гномов: отчасти, она рада, что ей в соседки достанется подруга, а с другой - оставаться среди чужих людей одной ей не хочется даже больше, чем делить комнату с Торином. - Тогда вы пока тут знакомьтесь и обустраивайтесь, а я отведу ваших спутников дальше, и вернусь, хорошо? - зачем-то объясняет эльфийке каждый свой шаг Сэм настолько учтиво и даже заискивающе, что уже совсем не производит впечатление того грозного стражника, готового при малейшем подозрении влепить деве стрелу промеж глаз.  Эллет замечает, как гномы недовольно перебрасываются парой фраз на кхуздуле, однако, расслышать их толком не может, оттого не понимая: что они говорят. Мужчины наугрим же спорить с парнишкой не решаются, вероятно, не желая накалять и без того непростую обстановку этого до безумия нервного вечера. Они молча уходят вслед за Сэмом, один лишь Фили оборачивается к девушке, посылая одобрительную улыбку, в то время как Маргарет приглашает Сириэн войти в дом.  - Вы нас не бойтесь, не съедим! - улыбается женщина, пропуская эллет вперёд, в довольно просторную гостиную с большим камином, диваном и круглым обеденным столом, за которым уже ожидают ее остальные члены семьи Сэма.  - Это - Эмили - Маргарет указывает на темноволосую миловидную девчушку одиннадцати лет - А это - Брандон и Дикон - братья-близнецы шести-семи лет сидят с противоположной от сестры стороны, во всю разглядывая гостью, а хозяйка дома все продолжает говорить, ужасно напоминая этим такого же словоохотливого Сэма - Старшего нашего сына вы уже знаете, а вот с Элизабет я познакомлю вас уже завтра: она совсем недавно вышла замуж и теперь живет уже не с нами, а жаль, такая помощь в хозяйстве была… - пустилась в причитания Маргарет.  - Мэгги, уймись! - шикает на супругу мужчина, хмуро рассматривая Сириэн оценивающим взглядом - Вы, должно быть, голодны?  - Я… - Сириэн мнется, понимая, что время для ужина уже слишком позднее и утруждать хозяйку хлопотами совсем не хочется, не говоря уже о том, что после столь нервного вечера ей вряд ли кусок в горло полезет, однако, живот неожиданно громко урчит, привлекая внимание стоящей рядом женщины. - Ох! - восклицает хозяйка дома, всплескивая руками - Да что же это я! Конечно! Присаживайтесь! Вы не думайте, что раз мы закрытая община, то хорошее воспитание для нас чуждо! Вовсе нет! Просто вечер выдался…. - женщина силится подобрать слово, и наконец-то найдя его, продолжает - напряженным… - Ну что вы! Я вовсе и не думала… - начинает зачем-то оправдываться эллет, чувствуя себя еще более сконфужено, однако, садится за любезно отодвинутый главой дома стул рядом с одним из братьев-близнецов, наблюдая, как на столе в результате метаний Маргарет и подоспевшей ей на помощь Эмили друг за другом появляются белые салфетки, тарелка с хлебом, сыром, масло и кувшин молока. - Спасибо! - благодарит эллет, только, к еде не притрагивается, чувствуя себя до безобразия некомфортно и сильно сомневаясь - Если вы не против, могу я дождаться мою спутницу?  - А это правда, что вы и она - эльфы? - выпаливает один из мальчишек, тут же получая в ответ недовольные взгляды обоих родителей - Простите… - мнется он, но вся эта детская непосредственность как нельзя кстати потихоньку начинает развязывать тугой клубок нервов, который завязан так плотно и давно, что уже порядком успел набить эллет оскомину.  - Правда… - отвечает Сириэн и поворачивает голову в профиль, чтобы мальчик мог рассмотреть ее острые неприкрытые заплетенными в косу волосами ушки.  - Вау! - тут же подхватывает второй мальчуган и вопросы один за другим начинают сыпаться на девушку, даже несмотря на шиканья и бесплотные попытки родителей угомонить детскую любознательность. - А вы умеете колдовать?  - А правда, что эльфы живут бесконечно долго? - А сколько Вам лет?  - Вы замужем?  Сириэн смеется, не в силах скрыть восторга от этих двоих близнецов, попутно отмечая, что чрезмерная общительность, вероятно, дело семейное, и досталась мальчишкам от матери.  - Нет, я не умею колдовать… - наученная горьким опытом врет эльфийка, по-очереди начиная отвечать на шквал вопросов - Да, бесконечно долго. Мне настолько много, что я сбилась, когда перевалило за восемь тысяч пятьсот сорок три года. И нет, я не замужем.  - Ого!!! - завопили близнецы, переглядываясь - Так много! А почему вы не замужем? Лиззи месяц назад минуло тринадцать, и она вышла замуж, а вам много больше! Почему так?  Сириэн замялась, не зная, как лучше ответить, попутно напрягаясь от озвученного возраста старшей из сестер. Всего тринадцать лет… Даже по меркам людей, возраст слишком малый для замужества, а по меркам эльфов, так и вовсе… - Просто я не встретила того, кто пришелся бы мне по душе… - уклончиво ответила девушка, наконец-то подобрав наиболее расплывчатое объяснение. - И вас не забрали? - удивились практически хором братья. - Так! А ну-ка хватит, юные господа! Время позднее, вам всем пора спать! И гостье не помешало бы отдохнуть. - вмешалась Маргарет, выпроваживая мальчишек вместе с дочерью к лестнице на второй этаж.  - Ну мама! - принялись канючить дети, явно не желая так быстро лишаться развлечения. - Я сказала: «Живо!». - прикрикнула Маргарет и дети поспешили скрыться на втором этаже дома - Простите… Они не ведают, о чем говорят… - Это дети… Однако, признаюсь, я не до конца понимаю, что сегодня произошло… - выдыхает Сириэн, вглядываясь в лицо хозяйки дома. - Филипп, иди проверь, чтобы они не забыли умыться и переоделись в спальное. - отдает наставления супругу Маргарет, попутно расстегивая передник и вешая его на спинку стула, оставаясь в простом домашнем клетчатом платье болотного цвета.  - Простите, это была очень тяжелая неделя… - продолжает женщина, как-то резко ссутулившись, да словно постарев, тяжело присаживаясь на соседний стул - Сначала свадьба моей малышки, а теперь вот все это… Хвала высшим силам, мы успели выдать Лиззи замуж, иначе разве что только им известно, что могло бы случиться… Но вот Эмили, моя малышка Эмили… Что же теперь будет с ней?! - глаза женщины наполняются слезами и Сириэн вновь чувствует себя не в своей тарелке.  - Я… Не совсем понимаю… - снова теряется и мямлит дева, не зная, как успокоить расчувствовавшуюся хозяйку дома, которая, судя по всему, от тягот прошлой недели пребывает теперь слегка не в себе. - Вы пришли и они разгневались! Ее выберут! Я знаю, что выберут для обряда! Мой цветочек…- сокрушалась женщина столь горько, что у Сириэн невольно по спине поползли мурашки. Думать о том, что это тот самый обряд, который упоминал Глорфиндель не хотелось совершенно. Вестимо, чувство вины все решило за деву по-своему, тут же наваливаясь очередным грузом на душу эллет. И дело было не только в нем… Этот дом, полный чужих людей, странная закрытая община, то существо в ратуше и колокольный звон - все это прилично надорвало и так порядком расшатанные чувством вины нервы девушки, и теперь даже в тенях по углам комнаты ей чудилась какая-то притаившаяся угроза.  - Мне жаль…. Простите… - не зная, что еще можно ответить и как помочь, пролепетала эллет. - Вы не виноваты… Сэм сказал, что вы не знали…, что голодали и пришли из нужды… - сквозь слёзы все же нашла в себе силы ответить Маргарет, убирая от раскрасневшегося залитого слезами лица ладони, да изумляя девушку своим добросердечием: редко кто мог найти в себе силы не винить в своих бедах других. Не говоря уже о том, что эти самые «другие» еще как виноваты… Сириэн невольно сглотнула, очень остро осознавая, что они-то как раз прекрасно все знали… Глорфиндель предупреждал их и был против… Подумав о витязе, девушка снова вздрогнула, вспоминая бледное лицо друга. Что-то явно произошло во время его к ней прикосновения в этот раз и опыт подсказывал эллет - вряд ли это было что-то хорошее… Беспокойство еще больше сжало деву в своих душащих объятиях. Интуиция буквально вопила о том, что расслабляться нельзя - вечер еще не закончился, и, к сожалению, снова не подвела ее, потому как в следующее мгновение дверь с грохотом распахнулась, отчего и Сириэн, и Маргарет подпрыгнули на своих местах.  - Тауриэль! - рванулась с места эллет, видя как протискиваясь в дверной проем вслед за Сэмом, Кили вносит в дом лежащую на его руках без сознания, бледную, точно снег, воительницу - Что случилось?!  - Я не знаю! - закричал Кили, судя по всему, пребывая на грани истерики.  «Слишком много истерик для одного вечера» - успевает устало подумать дева - Глорфинделю стало совсем плохо по дороге сюда. Она коснулась его, чтобы помочь, и тут же обмякла сама! Неприятная догадка тугой удавкой стянула шею эллет, не давая нормально ни вдохнуть, ни слова сказать: когда светлейший коснулся ее, Сириэн осознанно пригласила в себя вместе с силой Саурона еще и его тьму - они попросту были неотделимы друг от друга. Для девы, связанной с некромантом чарами проклятья, темная магия не была настолько опасной. Безусловно, безобидной она не была тоже, но вот что, если…  - Глорфинделю полегчало после ее прикосновения? - решила подтвердить Сириэн свою догадку, и, получив утвердительный кивок испуганного принца, не долго думая, протянула руку и коснулась лба Тауриэль.  Судорога, что мгновенно свела ее мышцы, вмиг повалила девушку на пол, разносясь по телу жестокими приступами боли. Плата за использование темных сил всегда была жестокой, и Сириэн, зная что это вряд ли будет приятно, заранее сжала челюсти, дабы не проронить ни единого звука, чтобы не испугать находившихся на втором этаже дома детей своими криками. Перед глазами мерцали белые круги, сжатое в пружину тело бесконтрольно тряслось на деревянном полу, об который эллет, судя по всему, неплохо так приложилась головой. Все звуки, царившие в доме, слились для нее в единый гул, какой можно услышать, когда подходишь слишком близко к полному пчел улью.  Сириэн не пыталась сопротивляться, зная, что чем больше она будет противиться, тем дольше, скорее всего, продлится приступ. Тьма не любит непокорных… В какой-то момент судороги немного ослабли, и девушка почувствовала что вся она словно бы мокрая, а рука и вовсе лежит будто в луже: вероятно, падая, эльфийка умудрилась еще и задеть стол, опрокидывая оставленный там Маргарет кувшин молока. Однако, не успела эллет до конца ощутить все неудобство, как почувствовала, что ее приподнимают и куда-то несут. Открывать глаза, как ,впрочем, и шевелиться, она не стала, дабы не спровоцировать новую волну судорог, игнорируя острое желание посмотреть: кто и куда ее перемещает. Закрытый костюм, любезно привезенный ей Глорфинделем дарил чувство безопасности, оттого дева не боялась случайного прикосновения, позволяя себе максимально расслабиться, насколько это вообще возможно, когда тело ломает так, будто на дыбе растягивают. Сириэн не шевелилась, продолжая только ровно дышать, зная, что все остальное магия может счесть за сопротивление.  Однако, хвала Эру, переживания ее были недолгими, ведь спустя семнадцать громких тяжелых шагов она почувствовала, как ее опускают на что-то мягкое. Судя по ощущениям - кровать. Вот только, Сириэн оказалась совсем не готова к тому, что в следующее мгновение теперь уже ее лба нежно коснутся чьи-то пальцы. Страх, что кто-то из мужской половины жильцов дома по незнанию мог коснуться ее, прошиб девушку похлеще недавних судорог. Испуганно открыв глаза, она даже не успела сфокусировать взгляд, как новая волна судорог навалилась на нее, наказывая за неповиновение. Эльфийка зажмурилась, на этот раз заскулив от боли, а перед глазами замелькали теперь уже не только белые, но и черные мерцающие точки. Какое же долгое и невыносимое это мучение. Боль взрывная, дробящая, жалящая, уничтожающая. И нет ей конца. Эллет не знала, сколько времени пролежала, боясь шевельнуться или открыть глаза. На этот раз судороги отступали куда медленнее, а боль сковывала тело, вызывая тошноту. Сириэн ничего не оставалось, кроме как лежать да размышлять о случившемся. Поведение Маргарет оставалось для девы загадкой. Она видела, что за всеми слезами хозяйки дома таится какая-то жуткая трагедия - в конце концов, кто станет по собственному желанию выдавать замуж дочь в столь юном возрасте? И почему для обряды должны выбрать именно Эмили? В такой большой общине, наверняка должно быть много юных девушек… - однако, вопросов было слишком много, в отличие от ответов, и дева решила не форсировать события.  Отчего-то эллет была уверена, что ее поднимут чуть ли не с рассветом, дабы предстать перед судом старейшин. В том, что это будет именно суд, а никакие не переговоры, Сириэн отчего-то была уверена. И впору было бы бояться, вот только, ей теперь показалось, что самое страшное в ее жизни уже случилось: она уже проклята редчайшим, сложнейшим и жесточайшим проклятьем, у нее уже почти не осталось времени: даже если темнейший солгал, глаза Сириэн в последнее время темнели с ужасающей скорость, вряд ли ей долго осталось - не осталось также у нее и семьи, а почти все, кого она любила - умерли. Разве могут провидение и эти странные и такие непонятные люди припасти для нее еще что-то более ужасное? Уж это вряд ли… Куда больше сейчас Сириэн беспокоило состояние Глорфинделя и Тауриэль. К сожалению, не имея возможности переговорить с друзьями обо всем произошедшем, эллет оставалось только догадываться… И догадок, к сожалению, было не так уж и много. Судя по всему там, у дозорной башни, прикоснувшись, светлейший хотел вернуть девушку к свету, но не учел, что темная магия никогда не исчезает просто так и не появляется из ниоткуда… Даже когда Сириэн заимствует ее у некроманта, впоследствии, оставшееся она возвращает ему обратно, сама при этом возмещая одолженное жатвой.  Коснувшись ее в этот раз, витязь надеялся прогнать тьму, но, вероятно, не рассчитав собственных сил, попросту забрал у девы ее часть себе. Вот только слишком чистая и светлая душа эльфа не способна была принять искажение Саурона. Оно копилось в нем, разрастаясь подобно снежному кому, и мучило, пока лорд не ослаб настолько, что Тауриэль решила вмешаться. Через очередное роковое прикосновение сгусток черной энергии перешел к воительнице. Куда более слабая по силам, она, разумеется, не смогла сопротивляться столь же хорошо как и Глорфиндель, а потому лишилась чувств сразу, или, практически, сразу, как предполагала дева. И вот теперь, стоило Сириэн коснуться подруги, как все наконец-то вернулось на круги своя. Жатвы, правда, не последовало, так как тьма напиталась чужой болью в достаточной мере, но эллет все же отомстить не поленилась.  «Вот тебе и пресловутое равновесие…» - размышляла дева: тьма мстила ей за то, что не заплатила за помощь положенной жатвой, мстила Глорфинделю и Тауриэль за то, что посмели вмешаться. Так просто, и так отвратительно в то же время. Девушка лежала, тяжело дыша, и чувствовала себя как никогда грязной. И дело было вовсе не в липнущем к коже из-за молока мокром костюме - благословение Валар, что никто не догадался ее переодеть, а просто оставили в покое…  И все же ранее Сириэн никогда не приходилось видеть влияние темной магии некроманта не чистые души. А теперь же… К горлу снова подкатила тошнота, но на этот раз от неприятно резанувшего осознания: какую именно гниль она не только не чуралась использовать, но еще и носила в себе, навеки сплетенная чарами с Темным Властелином. Собственная душа показалась безвозвратно запятнанной и обесчещенной.  Как только последние отголоски судорог поутихли, Сириэн пролежала еще порядка получаса, чтобы наверняка быть уверенной, что на этом всё кончилось. Она осторожно приоткрыла глаза, осматриваясь. Неизвестный перенес ее в небольшую комнатку, в которой размещались шкаф, комод, две одинаковые одноместные кровати с резным деревянным изголовьем и разделявший их, устроившийся аккурат под занавешенным бледно-лиловыми занавесками окном, прикроватный столик. Вторую кровать занимала Тауриэль. Воительница лежала, не двигаясь, и по ее спокойному глубокому дыханию Сириэн поняла, что подруга спит, как, собственно, и весь затихший дом. «Не мудрено…» - подумала девушка, прикидывая, что сейчас уже, должно быть, наступила глубокая ночь… А если добавить еще и то, какой огромный урон могла нанести лучнице тьма, Сириэн оставалось только надеяться, что завтра подруга достаточно окрепнет, чтобы хотя бы встать на ноги. Самой же деве спать совершенно не хотелось: после всего пережитого сегодня, она была настолько взвинчена, что вряд ли смогла бы уснуть. Не облегчала ситуацию и тошнота, все еще комом стоявшая в горле, а также прилипающий мокрый костюм. Осторожно пошевелив сначала руками, а затем и ногами, эллет пришла к выводу, что последствия темной магии сошли на нет, а потому плавно села в постели, хватаясь за вмиг полоснувшую болью голову и все же стараясь быть как можно тише, чтобы не разбудить спящую подругу. Все тело было ватным и плохо слушалось, а еще отчего-то в комнате казалось нестерпимо душно, и потому, кое-как переодевшись в обнаруженную в изножье ее постели ночнушку, Сириэн распустила волосы, в надежде что это поможет унять головную боль, а заодно предусмотрительно стянула с себя сапоги, чтобы не издавать лишнего шума. Дева прихватила с кровати шерстяной плед и поспешила осторожно выскользнуть за дверь.  Дверь комнаты, что была выделена им с Тауриэль, оказалась как раз одной из тех, что видела эллет, сидя за столом в гостиной. Сириэн не смогла не возблагодарить в первый раз улыбнувшуюся за сегодня удачу: куда как кстати их расположили на первом этаже, и ей теперь не придется спускаться по скрипучей лестнице, рискуя перебудить весь дом, чтобы выскользнуть на улицу. На короткое мгновение эльфийка вспомнила о монстрах, что терроризировали округу, однако слова Сэма о том, что отсутствие колокольного звона равно безопасности на территории общины, подуспокоили ее. Поэтому, не долго думая, Сириэн осторожно отодвинула затвор на двери и тихонько выскользнула наружу.  Прохладный ночной воздух ударил девушке в лицо, наконец-то даря успокоение от мучившей ее тошноты. Казалось, даже голова и та стала болеть на порядок меньше. Эллет стояла, не шевелясь, сжимая в руках шерстяной плед и делая жадные глубокие вдохи, наслаждаясь свежим воздухом, игнорируя то, как обжигает холодом босые ступни студеный дощатый пол. Когда же холод коснулся нежной кожи рук и ключиц, покрытых лишь тонкими бретелями ночной сорочки, Сириэн наконец-то открыла глаза, чтобы закутаться в шерстяной плед, и встретилась взглядом с неотрывно следящими за ней синими омутами.  Эльфийка стояла, позабыв и про плед, и про холод, и в панике пыталась решить: что делать дальше. Развернуться и уйти - будет выглядеть слишком грубо, будто она против общества Короля под горой, правда, и не сказать, чтобы была и за. Остаться - теперь уже не очень хотелось. А скрыть охватившее ее замешательство уже не получится, и, судя по уровню их с узбадом взаимопонимания, он вряд ли решил, что дева просто не ожидала увидеть кого-нибудь на веранде дома, куда определили их с Тауриэль. Ах, точно, лучница же теперь является частью семьи венценосного гнома!  - С Тауриэль все хорошо! - выпаливает девушка, надеясь, что, услышав хорошие новости, мужчина встанет да отправится спать.  Однако, Торин только кивает, не сводя с Сириэн внимательного взгляда, и делает глубокую затяжку из поблескивающей тлеющим табаком трубки. Выдохнув колечко дыма, сидящий в пол оборота на ступенях веранды мужчина наконец-то отводит свой взгляд, поворачивая голову так, что девушка может лицезреть королевский профиль, и лишь тогда до нее доходит: в каком именно виде она предстала перед ним. Босая, с растрепанными волосами да еще и в ночной сорочке на тонких бретелях! Щеки девушки тут же вспыхивают румянцем, и она торопливо закутывается в плед. Не желая показаться бестактной, да и возвращаться в душную комнату, Сириэн поворачивается и осторожно направляется в сторону двухместных качелей, что подвешены на толстых веревках к потолку веранды.  Осторожно садясь на покрытое мягкой обивкой сидение, на всякий случай проверяя, не издадут ли деревянные полозья излишнего шума, эллет замирает. А затем, не нарушив даже малейшим скрипом ночную тишину, забирается глубже, устраиваясь с ногами да накрывая озябшие ступни пледом. Наступает неуютная, напряженная тишина. Сириэн слышит только доносящееся из леса приглушенное пение птиц, да как гном изредка делает глубокие вдохи, не глядя на нее, и как в его трубке потрескивает тлеющий табак. Эллет ждет, что Торин скажет хоть что-нибудь, или уйдет уже, наконец, восвояси. Но узбад сидит и курит, словно не замечая ни ее присутствия, ни царящего в воздухе напряжения. - Если Вы переживаете о безопасности Тауриэль, то могу заверить, что ей ничего не угрожает. Я уже восстановилась и в силе… - «тонко» намекает эльфийка, когда спустя десять минут ничего не меняется.  Король под горой лишь хмыкает, все еще не глядя на нее, и не удостаивая ответом. Это порядком раздражает. Эллет никак не может понять этого упрямца. Она отказала ему, не стесняясь в выражениях, а он сидит на веранде ее дома, хотя, любой другой за километр бы обходил и плевать ему было на любое родство!  - Я правда не дам ее в обиду… - продолжает девушка гнуть свое, не видя иных причин Торину оставаться здесь далее - Вы можете идти, вам нужно отдохнуть… А я все равно не усну… Я могу посторожить и сама… Гном лишь хмурится, вытряхивая табак и убирая трубку. И продолжает сидеть. Еще десять минут спустя финальный гвоздь в крышку гроба терпения девушки забивает одна весьма пренеприятная мысль: «Что, если эта тишина кажется неуютной только мне? Ведь совесть Торина чиста, в отличие от моей собственной… Не он целовался с Глорфинделем, не он скрывает правду о черной розе…». Не в силах справиться с напряжением, не привыкшая лгать девушка выпутывается из пледа, порываясь встать. - Раз так, то тогда я пойду… - зачем-то объясняет она гному, касаясь пальчиками ног холодных досок пола- Не буду Вам мешать… - С чего вдруг такой официоз? - неожиданно прерывает молчание Торин, так и не глядя на девушку. - Простите…? - непонимающе спрашивает Сириэн, замирая на краю качелей.  - С каких пор мы перешли на «Вы»? - переиначивает свой вопрос Подгорный владыка.  - Я… Мне просто показалось неуместным… - мямлит эллет, не зная, как бы выразиться так, чтобы не напоминать лишний раз о неприятном инциденте выяснения отношений - Я только хотела узнать, почему Вы… ты здесь…? - Почему я должен отвечать? - хмурится Король под горой, продолжая игнорировать эллет взглядом.  - Тогда почему ты не можешь сказать, что у тебя на уме? Едва ли ты пришел со злым умыслом…. А раз так…- не уступает Сириэн, видя, что гном начинает злиться.  - Хочу и сижу… - шипит монарх. - Да пожалуйста, но почему именно на этой веранде? - заводится эллет, уже и сама не понимая, почему докопалась до кхузда. Ну в конце-то концов, ей - какое дело? Сидит и сидит! Но нет! Страх и шок, боль и злость, пережитые накануне, бесконтрольно вырываются из эльфийки вихрем эмоций. Она не может их контролировать, и понимает, что еще немного, и Король пол горой станет жертвой ее срыва. - Почему вы все считаете нормальным лезть мне в душу?! - Торин взрывается раньше девушки, выплевывая слова точно змея, избавляющаяся от порций яда - Если я захочу сидеть именно на этой веранде - я приду сюда и сяду! Если я захочу говорить, я просто открою рот и скажу! Но сейчас я молчу, потому что на то есть причина! - гном переводит на Сириэн полыхающие ледяным пламенем глаза - Зачем тебе знать все это?! Что хорошего, если я скажу, что пришел сюда не ради Тауриэль?! Что хорошего в том, что я скажу: "Я все время думаю только о тебе"? Или: "Из-за этого я не могу нормально заснуть"? Или: "Из-за этого я не могу мыслить трезво"? Какая польза в том, что я скажу тебе: "Единственное, что меня пугает - мысль о том, что ты в опасности"? Вот почему я на этой веранде, Сириэн, дочь Короля Элу Тингола. Я беспокоюсь о тебе больше, чем о ком-либо еще, и плевать я хотел на то, что ты выбрала другого: пока он не может быть здесь, чтобы защитить тебя, это буду делать я. Сириэн сидит, и боится шелохнуться, шокированная столь неожиданным откровением. Она даже не замечает, как собственная злость исчезает, оставляя вместо себя растерянность и смущение. Тем временем грудь Короля под горой тяжело вздымается, а кулаки крепко сжаты. Дева видит, как Торин пытается обуздать свои эмоции, и, наконец, устало выдохнув, он тихо произносит: - И да, тебе действительно стоит пойти в дом: на улице слишком холодно… Не зная: что делать - испытывая в душе глубочайшую панику и смущение, Сириэн приподнимается, впервые решаясь поступить именно так, как говорит ей Король под горой. Никогда ранее не оказывавшаяся в подобном положении, девушка попросту спасается бегством. Она понимает, как малодушно и недостойно все это с ее стороны, но иного выхода не видит. Ей надо подумать, и сделать это желательно подальше от обладателя синих глаз. И все же, вот так просто уйти кажется ей слишком жестоким. Эллет не хочется оставлять узбада наедине с горечью высказанных им признаний, тяжело повисших в воздухе последним словом, а потому, уже подойдя к двери, она оборачивается, глядя на так и не сдвинувшегося гнома: - Доброй ночи, Торин… - и шепотом добавляет - Спасибо…