Желанная дева

Не говоря больше ни слова, Сириэн, в два шага оказавшись за дверью, осторожно притворила ее, стараясь не издать ни единого лишнего звука. В их с Тауриэль комнате было душно, все тело пылало, а сил почти не осталось: давненько она не была так сильно вымотана морально. Этот чудовищный день словно высосал из нее все подчистую. И, плюнув на оставшиеся висеть между ними признания Торина, эльфийка вытащила из под подушки и спрятала под кроватью черную розу, не желая причинить вреда цветку, да с головой забралась под одеяло, попросту не зная, что с монаршими признаниями теперь делать. А делать, как оказалось, ничего и не нужно было, так как дожидавшаяся в постели тьма жадно поглотила эллет, стоило лишь закрыть глаза, а ведь она собиралась лечь, да хорошенько все обдумать… - Сириэн, просыпайтесь! - сквозь сон услышала эллет, чувствуя, как кто-то нервно трясет ее за руку.  Вздрогнув, прогоняя остатки сна, девушка поспешила избежать дальнейших прикосновений, отбирая не прикрытую перчаткой руку у Маргарет.  - Что случились? - хриплым голосом спросила дева, садясь в постели и поглядывая на кровать Тауриэль. Лучница не спала, хотя глаза ее все еще были сонными, что навело деву на мысли, дескать не только ей самой сегодня довелось проснуться с появлением в их комнате хозяйки дома. За окном только начал заниматься рассвет, а довольно скромное пространство их обители освещалось одинокой свечой, что дрожала на подсвечнике в свободной руке Маргарет. - Они ждут вас… Уточнять: кто именно - Сириэн не потрудилась: все и так было понятно без лишних объяснений. Нахмурившись и переглянувшись с подругой, эллет принялась откидывать одеяло, вставая на место отступившей вглубь комнаты Маргарет. Тауриэль же тоже завозилась на соседней койке, но куда медлительнее и с явным трудом. Лучница все еще была бледна, а под глазами ее залегли темные тени, словно она и не спала вовсе.  - Вам нет нужды тоже вставать…. - заметив копошения Тауриэль, поспешила добавить женщина - Они хотят видеть только Сириэн… На мгновение обе эльфийки замерли, переглянувшись. Однако, положение приживалок в чужом доме не оставляло особого выбора, кроме как подчиниться, поэтому, прежде чем лучница успела выразить хотя бы малейший протест, накаляя этим и без того непростую обстановку, дева поспешила заверить ее: - Всё в порядке, Тауриэль. Вряд ли нам предоставили ночлег, чтобы убить поутру. Я скоро вернусь и обязательно все тебе расскажу, а пока отдыхай: ты бледна и явно нездорова.  И хотя сама Сириэн в своей браваде про «все в порядке» очень даже сомневалась, она вполне отдавала себе отчет, что, дабы проникнуть в общину, именно она прибегла к помощи темной магии, заставив стражников пропустить их вопреки полученному приказу, а значит, и отвечать перед судом старейшин придется тоже ей. Это было честно. Тем более, что своим появлением они, вероятно, прилично подставили местных жителей: не просто так ведь Маргарет накануне столь сильно боялась? И все же, хотя дева и привыкла быть одна, но сейчас, отчего-то, идти в неизвестность вот так, самой, было страшновато. Определенно, она слишком долго пробыла в компании гномов, пусть именно от них иногда и исходила опасность, но все ж таки одиночество рядом с ними словно бы отступало прочь… - Я дам Вам пару минут, чтобы переодеться… В изножье кровати  платье Эмили, оно по росту должно быто Вам впору…- почувствовав себя в помещении лишней, сказала хозяйка дома, медленно отступая к выходу и вскоре скрываясь за закрывшейся с тихим поскрипыванием дверью.  - Мне не нравится все это! - стоило только Маргарет скрыться с глаз, как Тауриэль, предусмотрительно переходя на синдарин, тут же высказала вслух свои опасения. - Все будет хорошо. Я в силе и смогу за себя постоять. Однако, и ты здесь будь настороже, пожалуйста. Я не думаю, что нам желают зла, но, уверена, условия свои еще выставят! И очень многое будет зависеть от того, какими именно они станут…- в тон подруге ответила девушка, наспех натягивая оставленное ей платье и радуясь, что оно село как нельзя лучше: длинные рукава скрывают руки до самых запястий, а довольно высокое горло и плотная шнуровка сзади делают его максимально более подходящим для ее обстоятельств. В сумраке толком нельзя было разглядеть цвета одежды, но эллет не стала придавать этому большого внимания. Она спешно натягивала бордовые перчатки, не пострадавшие от разлитого молока, на тонкие пальчики и облегченно выдыхала, чувствуя себя снова застегнутой на все свои пуговицы.  Тихий стук прервал тишину и попутно решил за Сириэн ее метания на тему того: стоит оставить волосы ниспадать сзади, или заплести в косу? - Больше тянуть нельзя… - извиняющимся тоном сказала Маргарет, просовывая голову в щель приоткрытой двери.  - Постарайся без нужды не вставать… - оставила дева напутствия Тауриэль, торопливо расчесывая последние длинные прядки одолженным у подруги гребнем и поспешила вслед за хозяйкой дома: негоже заставлять ждать почтенных старейшин.  И все-таки, сердце предательски застучало, пока Сириэн шла через гостиную к входной двери в дом. Следуя за Маргарет, уже скрытая от пытливого взгляда подруги, эллет позволила себе на секунду расслабиться, отчего плечи ее подернула нервная дрожь: слишком уж большая ответственность на эти плечи свалилась нынче… Сделает или скажет что неугодное - безоружные члены отряда, а также Глорфиндель и Тауриэль, могут пострадать. Соглашаться же на все требования без разбору было чревато последствиями для нее самой. Выбор без выбора, как, впрочем, и всегда…  Уже подходя к входной двери в дом, Сириэн услышала тихую перебранку снаружи. Кто-то явно ругался, хоть и говорил шепотом. Тут-то дева и вспомнила, про Короля под горой. «Эру! Как я могла забыть! Что же теперь будет, ведь этот гном в упертости своей даст фору всем остальным членам отряда вместе взятым?! Он же может испортить все переговоры раньше, чем они успеют начаться!» - лихорадочно соображала девушка, пока Маргарет отпирала дверь. - … они желают разговаривать только с темноволосой эльфийкой! - настаивал довольно симпатичный высокий широкоплечий мужчина с длинными русыми волосами, убранными в хвост на затылке. Он был одет в простые холщовые штаны, хлопковую рубашку и шерстяной камзол, однако Сириэн, глядя на мощные широкие плечи да грубые руки мужчины, сразу предположила, что где-то в кузнице его должен ожидать также фартук, ибо скорее всего перед ней сейчас стоит кузнец.  Заметив появление эллет, перепалка спорщиков тут же оборвалась. Неизвестный мужчина, в котором девушка предположила кузнеца, вперил в нее тяжелый внимательный взгляд, рассматривая с головы до пят и уделяя особое внимание длинным черным волосам девы, передние пряди которых ниспадали на плечи и опускались чуть ниже колена. Однако, долго рассматривать новоявленную гостью мужчине не удалось, ибо Торин, естественно, тоже заметивший повышенный интерес, поспешил сдвинуться в сторону, закрывая Сириэн от изучающего взгляда своей спиной, которая, хоть и находилась на порядок ниже, чем у кузнеца, а в ширине плеч явно не уступала.  - Женщинам нашего народа не пристало ходить одним без сопровождения отца, мужа или брата. - отрезал гном. - Ты не похож на эльфа… - окинул Подгорного владыку пренебрежительным взглядом мужчина - А она… - кивнув в сторону Сириэн - на гнома.  - Она - часть моего отряда и, раз не имеет ни отца, ни мужа - находится под моей защитой! - прошипел узбад - И я не позволю увести ее одну без сопровождения ни тебе… - Торин пренебрежительно фыркнул, тем самым возвращая оказанную ранее «любезность» - …ни кому бы то ни было еще.  - Как пожелает предводитель… - сквозь зубы выдавил порядком раздраженный мужчина, разворачиваясь - Следуйте за мной.  Торин, также не оборачиваясь, следует за кузнецом, не оставляя Сириэн никакого иного варианта, кроме как покорно идти последней. И, к совершенному удивлению девушки, она оказалась абсолютно не против такого поворота событий. Пожалуй, ей стоило бы злиться на узбада за его упрямство и своеволие, за то, что решил все вместо нее, однако, всего пару минут назад очутившись за широкой спиной, эллет впервые за долгое время почувствовала себя спокойно. Впервые со времени их знакомства, она была искренне благодарна Королю под горой. За то, что не оставил ее одну… Идти, собственно, им оказалось не так уж и далеко: кузнец снова отвел их в уже знакомую ранее ратушу, и Сириэн не смогла не отметить, как быстро здешние мастера устранили последствия буйства монстра: снесенная с петель дверь висела на месте как новенькая. «Хотя, может она и есть новая?» - оглядывая задумчивым взглядом оную, подумала дева. Внутри - все в том же вытянутом помещении с рядами скамеек, длинным ковром и помостом - уже собрались старейшины. Они сидели на лавках, и эльфийка, пока их с Торином, словно под конвоем вели через всю залу, успела насчитать по меньшей мере два десятка голов.  Стоило им появиться в помещении, как все взгляды были тут же устремлены на новоприбывших. Сириэн чувствовала себя некомфортно от такого количества внимания, однако, когда они дошли до сцены и кузнец предложил им подняться наверх, нашла в себе силы отрицательно покачать головой, пролепетав: - Можно мне остаться здесь?  Мужчина в ответ устремил вопросительный взгляд на стоявшего за небольшой трибуной уже знакомого по прошлой ночи старейшину с изувеченной рукой, однако, получив от него какой-то скрывшийся от взгляда девушки знак, лишь прошипел «Как пожелаете…», да поспешил занять последнее свободное место в первом ряду. Сириэн же, не зная, что делать, развернулась лицом к большинству собравшихся, к собственному удивлению отмечая среди них не только мужские, но и женские лица. Наравне со стариками, здесь также присутствовали и довольно молодые представители общины, опровергая бытующее поверхностное мнение, что место старейшины подсилу занять только кому-то возрастному, опытному и повидавшему жизнь.  Стоило девушке занять - насколько позволяла ситуация - наиболее удобное положение сбоку от прохода, так чтобы она могла видеть одновременно и всех сидящих на лавках, и устроившегося за трибуной на помосте старца, как Торин, следуя за ней словно молчаливая тень, занял свое место чуть позади нее, по левую руку. И девушка снова не смогла не удивиться неожиданно проснувшемуся чувству такта Короля под горой. Он встал так, чтобы не загораживать девушку, тем самым давая собравшимся возможности побеседовать с ней словно бы лично, но тем не менее держался близко, чтобы в случае необходимости можно было заслонить эллет, защищая от угрозы. - Итак, эльфийка применила колдовство, чтобы пройти самой и провести своих спутников на наши земли… - заговорил с трибуны старейшина, первыми же словами руша хрупкие надежды Сириэн на благополучный исход переговоров. Гном позади девушки дернулся, она почувствовала это по колебанию воздуха, услышала скрип половицы под его ногами, однако, вовремя успел взять себя в руки и не произнести ни слова.  - Зачем ты сделала это? - обратился к ней старец.  - У нас закончились припасы. Дичи в лесу вокруг нет, поэтому ваша община стала нашим единственным шансом дойти до Фрамсбурга живыми. - предположив, что врать сейчас - совершенно провальная идея, выложила все начистоту дева - Мы не хотели нарушать границы, лишь купить провизию и пойти дальше, но стражники не стали слушать… - Конечно не стали… - фыркнул кузнец, стоило только девушке умолкнуть - Откуда чужакам знать, что наша община свободна от бремени золотых монет, да излишних роскошеств?! Откуда им знать, что их не желали пускать не воимя неоправданной жестокости или жадности, а по реальной причине?!  Сириэн услышала, как позади нее хрустнули суставы в сжавшихся кулаках Торина, но гном продолжил стоять, не двигаясь с места, словно статуя.  - И все же ими двигал не злой умысел… -  присоединилась к разговору довольно молодая женщина из второго ряда - И не праздное любопытство…  - Но это не убережет нас от последствий! ОНИ знают, что чужаки проникли на наши земли. И могут потребовать искупить нарушение договора кровью! - не унимался кузнец, вскакивая с места да бросая испепеляющие гневные взгляды на эльфийку, попутно разве что слюной не брызжа от возмущения.  «Вот тебе и симпатичный…» - разочарованно припомнила эллет свое первое мнение о кузнеце, в очередной раз уверяясь, что внешность - отнюдь не показатель добродетели. Впрочем, какая добродетель, если появление отряда может стоить жизни кому-то из жителей общины?  - А могут и не потребовать… - остудил пыл кузнеца своим высказыванием голос с трибуны - Нам всем надо успокоиться, а особенно тебе, Йен. Гнев еще никому не был хорошим советчиком… Сириэн заметила, как челюсть Йена сжалась, однако, перечить он не посмел, присаживаясь обратно на лавку. Судя по всему, старейшину с искалеченной рукой здесь уважали… Ну, или хотя бы прислушивались.  - А раз что сделано - то сделано, и изменить что-либо нам уже все равно не под силу… - продолжил голос с трибуны - Почему бы нам не предложить гостям задержаться? Что скажете, госпожа эльф? Такого поворота событий Сириэн определенно не ожидала, поэтому неуверенно оглянулась на Торина в поиске поддержки. Гном продолжал молчать, однако, едва заметно кивнул. - Мы могли бы задержаться, ненадолго… - неуверенно ответила девушка, глядя на старейшину - Однако, я хотела бы знать: мы будем находиться в общине в качестве гостей, или пленников?  - Не то, и не другое. Мы предлагаем Вам стать полноправными жителями нашей общины, скажем, на неделю. Как вы уже могли слышать, деньги, золото, монеты и прочие «ценности» у нас не в чести. Вы будете работать наравне со всеми, тем самым оплачивая кров над головой и пропитание. Также, если кто-то из вас сможет поделиться каким-нибудь полезным умением - мы дадим вам достаточно припасов, чтобы добраться до Фрамсбурга… - довольно полно ответил на вопрос эльфийки старейшина, и девушка даже подумала было, что буря миновала… Пока пожилой мужчина не закончил свое пояснение фразой - Однако, в случае, если за нарушение наших границ существа потребуют жертву, Вы тоже будете участвовать в церемонии отбора наравне с другими членами общины. А так как существа предпочитают видеть в качестве жертвы невинную девушку, я думаю, будет честно, если Вы - мужчина внимательно посмотрел на Сириэн - И Ваша подруга… замените собой двух жительниц общины в качестве платы за использование колдовства.   Стоило старейшине закончить свою речь, как на несколько минут воцарилось неприятное, давящее молчание. Сириэн изо всех сил пыталась переварить услышанное, но то ли последствия выдавшихся слишком нервными последних дней так сказались, то ли девушка просто не желала верить собственным ушам, одним словом, соображала она с огромным трудом. А вот Король под горой оказался куда как более шустрым для гнома, что всю ночь провел на веранде ее дома без сна: - А если мы не согласимся на условия? - прошипел гном, второй раз за утро выходя вперёд и отодвигая Сириэн себе за спину, тем самым зажимая практически к стене. - Тогда никто из вас не выйдет отсюда живым. - совершенно спокойно, словно бы нечто само собой разумеющееся, констатировал старик.  На этой фразе разум Сириэн наконец-то очнулся и принялся судорожно соображать. Перед глазами тут же встал образ Маргарет, рыдающей над незавидной участью своей Эмили, и стало понятно, отчего девочек так рано старались выдать замуж… Вот теперь картина начинала медленно, по кусочкам, собираться воедино. И, пока тяжело дышащий перед эллет Торин не успел наломать дров, обрекая их всех на гибель, эльфийка поспешила вмешаться: - Тауриэль не подходит! Она замужем! - первым делом выпалила девушка, силясь защитить подругу, попутно с горечью думая о том, насколько зачастую жестока жизнь по отношению к незамужним девушкам: и почему все горести всегда достаются именно невинным, а какие-то брачные обеты да физическая близость оказываются столь спасительны? Однако, не желая давать себе времени на то, чтобы смалодушничать и передумать, тут же добавляет, прогоняя прочь неприятные мысли - Но я согласна… Сириэн видит, как вздрагивают плечи стоящего перед ней гнома во время последних слов. Она не видит его лицо, но готова поклясться, что Торин определенно ее ответу не рад. Однако, слово не птица, вылетит - не поймаешь… И раз уж таковым было ее прилюдно озвученное решение, то сделать Король под горой уже ничего не сможет. А Сириэн, в таком случае, остается только надеяться, что существа не захотят взымать свою кровавую плату и все как-нибудь обойдется. Зато остальные будут в безопасности, а если что-то опять пойдет не по плану: дорогу к Авен Арман по склону Одинокой горы Торин знает, феху также должна храниться у него, а значит, гномы смогут продолжить свой путь.  - В таком случае, мы договорились? - с нажимом спрашивает староста, глядя отчего-то не на Сириэн, а на Короля под горой, отчего девушке тут же становится интересно: что же там такого было написано на лице гнома, что почтенный старец решил стребовать слово, что по всем сказаниям тверже алмаза?  Впрочем, рассмотреть выражение монаршего лица не предоставляется возможным, отчего девушке оставалось только довольствоваться резким кивком головы, подтверждающим, что это самое слово дано.  - В таком случае, вы можете свободно перемещаться в пределах общины. В течение этих семи дней на ночлег вы будете устраиваться в отведенных вашим… спутникам домах. Завтрак, обед и ужин проходят в столовой, вы услышите сигнал рога. Сегодня после завтрака Вам всем необходимо будет задержаться: Йен и его сестра Анна обсудят с каждым из вас - какую пользу вы могли бы принести общине. Также, если среди вас есть хворые, вам придется разделить между собой их обязанности, в противном случае: кто не работает - тот не ест. - среди лавок в ответ на последнюю реплику пробежался смешок, а старейшина, шикнув, продолжил уже более серьезным голосом - А теперь, самое важное, слушайте внимательно и запоминайте: нарушать очерченные границы общины - запрещено; носить красное - запрещено; устраивать драки, воровать, злословить и провоцировать ссоры - запрещено! Неповиновение на первый раз карается плетью, на второй - смерть. Если вопросов нет - все могут быть свободны и увидимся за завтраком.  Сириэн тяжело сглотнула, дослушав речь до конца. Отчего-то сейчас довольно короткий перечень запрещенных действий показался ей больше применимым к заключенным в какой-нибудь тюремной камере, нежели к жителям обычной общины, однако, припомнив свой оставшийся в доме костюм и надетые на нее сейчас бордовые перчатки, что в свете свечей как нельзя более удачно казались черными, девушка поспешила спрятать руки за спину и осторожно задала вопрос: - Почему нельзя носить красное?  - Это ИХ цвет! Он привлечет их на территорию общины. - тут же последовал недовольный ответ и всё принялись расходиться. Сириэн же, воспользовавшись всеобщим замешательством, поторопилась стащить с рук перчатки, да спрятать под корсетом, не желая ни быть наказанной плетью, ни тем более в очередной раз стать причиной появления монстров в общине. Однако, само сие действие показалось ей уже подобным наказанию: собственные руки без привычной защиты казались ей не иначе чем покрытыми самым опасным в мире ядом. Эллет нервничала и была рассеянной, чувствуя себя невероятно уязвимо, поэтому, решив дождаться, пока остальные старейшины покинут ратушу, эльфийка принялась размышлять: где бы раздобыть новые перчатки разрешенного цвета, как вдруг все еще стоявший спиной к ней гном резко развернулся, хватая девушку за предплечье рукой и широкими шагами направляясь к выходу, всем своим видом давая понять, что без очередной порции криков Сириэн уже не обойтись. Вот только, вовсе не это пугает деву больше всего: перед глазами тут же встает картина, как Трор, ослепленный силой проклятья, специально коснулся ее, хотя знал о последствиях. Эльфийка чувствует, как удушающий страх сворачивается в груди, отчего она судорожно сжимает за спиной руки в замок, лишь бы Король под горой не заметил, насколько девушка сейчас уязвима. До мурашек по коже эллет боится, что история может повториться вновь: она этого просто не вынесет. Но своенравный гном воспринимает ее попытки спрятать руки за непокорность. Он злится еще больше, усиливая хватку, явно сдерживаясь, чтобы не наорать на эллет при всех. Его прикосновения причиняют боль, и Сириэн перестает зажиматься, высвобождая одну руку, на которую натягивает рукав платья, а затем позволяет узбаду себя увести.  Стоило им покинуть помещение и отойти на приличное расстояние, как Торин, лицо которого было, к сожалению, не просто хмурым, а буквально перекошенным от гнева, резко остановился, разворачивая девушку к себе лицом, подхватывая под второе предплечье и встряхивая оную так, что у Сириэн перед глазами начинают мерцать белые точки.  - Какого Балрога ты там устроила?! - шипит Король под горой, медленно выговаривая одно слово за другим.  Его гнев настолько осязаем, что его вкус, кажется, даже чувствуется на кончике языка.  - Я… - Сириэн мгновенно теряется, не зная, как вести себя с этим мужчиной. Боясь любого проявления его эмоций, страшась собственной слабости и не зная, куда бы деться, лишь бы Торин не заметил, что она без перчаток. Лицо - это одно дело, лицо всегда под надзором и постоянным контролем, но вот за руку можно схватить незаметно.  - Ладно тебе наплевать на меня, плевать на друзей, но Глорфиндель! Кто дал тебе право давать такие обещания, даже не посоветовавшись с ним?! - выпалил уже порядком покрасневший от гнева узбад, окончательно своими словами сбивая девушку с толку. - А при чем здесь вообще Глорфиндель? - непонимающе спросила эллет, глядя в синие омуты королевских глаз и стараясь как можно более незаметно увести ладони за спину, сцепляя в долгожданный замок.  На этот раз ей удается задуманное, ведь под властью эмоций Король под горой совершенно не замечает ее движений, все крепче стискивая хрупкие женские плечи. - Я не знаю, каковы законы старших детей Эру, но в моем народе, когда девушка становится невестой, она вверяет свою жизнь в руки жениха. Ты же так опрометчиво рискуешь собственной, даже не удосужившись испросить его мнения! Это подло - пообещать отдать всю себя, а вместо этого лезть в пекло дракона! Я бы что-то придумал! Нашел бы выход! - срывается и начинает кричать на нее узбад так, что Сириэн чувствует, как сжимается его рука на ее предплечье и пугливо еще крепче стискивает собственные лишенные защиты ладошки за спиной, боясь, как бы в порыве гномьей ярости Торин не то что специально, а чисто случайно не коснулся ее.  Страх коснуться гнома настолько переполняет Сириэн, что паника в голове бьет набатом, не позволяя не только обдумать слова узбада, но даже лишая девушку самого крошечного запала, отчего вместо того, чтобы наорать на Торина: дескать, она сама в состоянии принимать решения касательно собственной жизни, да что отряд, разбитый на небольшие группы, без оружия и буквально окруженный со всех сторон, является легкой мишенью - дева принимается рассеяно мямлить какую-то неразбериху, благо, разносящееся по равнине пение рога, зовущего к завтраку, прерывает все ее потуги. На мгновение Торин замирает, внимательно вглядываясь в испуганные ореховые глаза, а затем разжимает свою хватку на ее предплечье, оглядывается по сторонам на начавшую заполняться спешащими на завтрак людьми улицу, и резко уходит, не оборачиваясь.  Несколько мучительно долгих минут Сириэн стояла, потирая ушибленные плечи да глядя вслед уходящему мужчине, пытаясь понять: что только что опять между ними произошло? Однако, она слишком устала, чтобы разгадывать очередной ребус монаршего поведения. Эллет мало и плохо спала в последнее время из-за снившихся ей кошмаров, волновалась за Тауриэль и Глорфинделя, переживала о судьбе Всполоха, мучилась от постоянного чувства вины, а теперь еще и порядком перенервничала на собрании старейшин, которое судом-то и язык не поворачивался назвать, так как, на ее взгляд, решение было принято довольно честное: именно она стала причиной нарушения законов общины, а значит, и отвечать - тоже ей. Так что девушка, решив отложить понимание очередного конфликта с Королем под горой до лучших времен, направилась в сторону столовой, найти которую оказалось совсем не сложно, учитывая, что большинство местных жителей уже вышли из своих домов и брели в одном направлении.  Сириэн шла, стараясь не привлекать лишнего внимания, и все равно буквально спиной чувствовала, как ее прожигают любопытные взгляды. Девушка убрала руки из-за спины и снова натянула на них уже порядком растянутые рукава платья, максимально стараясь спрятать оголенную кожу. Очень хотелось ускорить шаг и как можно скорее покончить с этим малоприятным утром. Отсутствие перчаток на руках добавляло еще больше нервозности ее состоянию, поэтому, когда ей на плечо опустилась массивная рука, эльфийка подскочила и едва не вскрикнула от испуга: - Ты куда так несешься? - обеспокоенно спросил догнавший ее Кили, тут же лишившийся сверкавшей было на лице улыбки, стоило ему заметить реакцию девы на его действия- С Тауриэль случилось чего?  - Нет-нет! - поспешила заверить его Сириэн - Час назад она была в порядке. Немного бледна, и только…  - Это хорошо… - облегченно выдохнул кхузд, но тут же насторожился - А почему тогда на тебе лица нет? Обидел кто?  - Нет… Я… - Сириэн осторожно оглянулась на идущих рядом с ними людей и, не придумав ничего лучше, просто вытащила из натянутых до предела рукавов платья свои ладони. Благо, на этот раз Кили соображал достаточно быстро, чтобы сразу понять: что именно беспокоит девушку. - Где твои перчатки? - тоже предварительно оглянувшись, шепнул гном, стараясь, чтобы их никто не услышал. - Мне пришлось снять. Здесь нельзя носить красное… - торопливо пояснила девушка, отмечая, что толпа вокруг них начинает сгущаться, принимая очертания выстроенной колонны.  - Это ничего! Только не паникуй! - похоже, еще больше чем сама эллет принимается паниковать принц - Держись рядом со мной, я помогу. А к обеду достанем тебе новые! - быстро взяв себя в руки, Кили расправляет плечи, готовый действовать и явно довольный собой дальше некуда.  - Где? - не столь уверенная в успехе сего мероприятия, спрашивает эльфийка. - Секрет! - лишь лукаво ухмыляется кхузд, тут же переводя тему - Кстати, как ты сама-то себя чувствуешь после вчерашнего? Должен признаться, ты здорово всех напугала. Тауриэль и Глорфиндель, конечно, тоже падали, но так как ты в судорогах не извивался никто…  - Это просто такая болезнь эльфов… - отмахнулись Сириэн, заметив, как на них начали еще более настороженно коситься идущие рядом люди: еще не хватало вызвать панику среди местных несуществующей эпидемией - Для других не опасна! - девушка многозначительно посмотрела на Кили и слегка ткнула локтем в бок. - А-а-а-а… - тут же спохватился кхузд - Ну ладно, главное, что сейчас ты в порядке и выглядишь довольно неплохо. А с остальным уж мы как-нибудь разберемся.  С этими словами они с принцем вошли в большой амбар, уставленный тремя рядами длинных столов и скамеек с двух сторон от них. И все же, как с Кили было хорошо! Он сам забрал из рук молодой девушки, что стояла на раздаче, тарелки с кашей, компот и булочки для себя и Сириэн, забавно удерживая всю эту груду посуды на расставленных лодочкой руках, затем сам выбрал для них место у самого дальнего края длинной скамьи, дабы уменьшить риски, да еще и выискав взглядом подоспевшего Фили, позаботился о том, чтобы дева сидела между двумя братьями, тем самым защищенная практически от любой напасти, кроме преследующих ее все утро любопытных взглядов. Впрочем, смотрели не только на нее, но и на всех членов отряда, что один за другим подтягивались к завтраку и занимали свободные места, которых было не так уж и много.  К тому моменту, как завтрак начал подходить к концу, эллет, не досчиталась только троих: Тауриэль, Глорфинделя и… Короля под горой. И если о причине отсутствия первых двоих дева еще могла догадываться, то куда делся Торин она понятия не имела: ну не мог же он злиться настолько, чтобы из-за этого пропустить завтрак и ходить до обеда голодным? Когда же лавки начали стремительно пустеть, а люди - расходиться, Сириэн поспешила собрать присутствующих членов отряда и вкратце пересказать им все, что произошло утром в ратуше, опустив, правда, их с Подгорным королем ссору и еще пару не касающихся собравшихся эпизодов. К тому моменту, как в столовой не осталось больше никого, кроме членов отряда, к ним подошел Йен вместе с очень похожей на него русоволосой девушкой, вероятно, той самой Анной, о которой упоминал старейшина.  - И так, вы по очереди будете называть свои имена и предлагать работу, которую лучше всего умеете выполнять. Надеюсь, управимся быстро: у меня нет лишнего времени с вами возиться - работы невпроворот. - совершенно спокойным тоном сообщил собравшимся кузнец, не выказывая и тени той злости, с которой он смотрел на эллет.  «А ну как в плохом настроении был, а я просто под горячую руку попала?» - задумалась даже девушка. Тем временем гномы по очереди начали выходить вперёд и представляться. - Бомбур. - вышел вперёд тучный рыжий гном - Меня лучше на кухню…  В отряде послышались смешки и даже Йен не смог скрыть ухмылки. - Хорошо. - неожиданно быстро согласился он, поворачиваясь к сестре - Анна, чего стоишь, записывай! Тебе потом их разводить! - Ори, к вашим услугам! - вежливо пролепетал летописец - Умею хорошо рисовать и вести записи.  - Оин. Лекарь. - Двалин. Кузнец. - на это приветствие Йен даже одобрительно хмыкнул.  - Дори. Плотник. А дальше последовала череда знакомств и бахвальства кто во что горазд, особенно когда дело дошло до Бофура, который провел себе настолько хорошую компанию, что и сам теперь не мог решить: куда же больше хочет податься. Из всего, что видела Сириэн, общине очень сильно не хватало рабочих рук. Когда же очередь дошла до нее, эллет вышла вперёд, как и все предыдущие участники необычной «переклички» и не смогла не заметить, как глаза Йена тут же утратили весь имевшийся в них запас дружелюбия. Мужчина недовольно посмотрел на девушку, выжидая. - Сириэн. - представилась эльфийка - Умею шить, вязать, плести кружево, вышивать и готовить.  - Ты пойдешь в поле. Я видел, что у тебя есть конь. Нечего такой скотине просто так в стойле простаивать. Плуг тебе выдадут. - мотнул головой Йен, разворачиваясь и давая понять, что разговор окончен.  - Но пахота - не женское дело! - вступился было за девушку Фили. - Я сказал: в поле, значит - в поле! - прорычал мужчина, разворачиваясь и нависая над гномом. - А теперь живо за работу, если не хотите остаться без обеда.  Фили хотел было возразить снова, но Сириэн остановила его: - Не стоит… - тихо зашептала она кхузду - Я справлюсь! Бывало и хуже.  Йен, словно услышав ее слова, вдруг резко остановился, оборачиваясь уже у самого выхода. «Неужто, заслышав, решил, что мне мало?» - испуганно подумала девушка. - Насколько я знаю, с вами двое хворых. Их еду придется отработать вам, а потому смена ваша будет на час дольше остальных и приходить ужинать придется последними.  Йен задержался, ожидая, вероятно, услышать недовольное роптание, однако, так и не дождавшись, ушел, оставляя собравшихся в компании своей сестры. Анна же, в общении оказалась на порядок приятнее брата, и принялась быстро разводить членов отряда по отведенным для них местам работы, заглядывая то в кузницу, то в столярную мастерскую, на кухню, в лекарню и даже в местную библиотеку, куда определили Бильбо и Ори, и так до тех пор, пока не осталась одна Сириэн.  - Не серчай на брата… - неожиданно заговорила Анна, пока они шли на конюшню, куда, как оказалось, уже успели пристроиться Асфалот, Всполох и Булочка - Он обычно отходчивый: позлится, да успокоится, и тебя переведут с поля.  - Это из-за того, что я подвергла общину опасности, убедив стражников пропустить нас? - спросила Сириэн, обходя острые углы да желая разобраться в причинах злости на нее хотя бы этого мужчины - Он за кого-то боится? - И да, и нет… - расплывчато ответила девушка - Когда я еще была несмышленым ребенком, брат был влюблен. Одна из девушек испугалась грядущего обряда, и сбежала из общины. В наказание за проступок в тот год было выбрано десять жертв. И одной из них стала невеста Йена. Он так и не смог простить, не смог забыть или жениться. А ты похожа на ту сбежавшую, по рассказам у нее тоже были удивительно длинные темные волосы. Так что, в сочетании с обстоятельствами… - Анна не смогла подобрать слов, чтобы договорить - А теперь, если они потребуют жертву, мне тоже придется принять участие в выборе… - Мне жаль… - честно призналась Сириэн, незаметно для спутницы облегченно выдыхая, оттого что Йен не стал очередной, пусть и немного причудливой, но все же жертвой проклятья. Однако, меньше проблем у нее от этого не становилось, ведь последовавшая встреча со Всполохом оказалась единственным приятным событием за день.  Часы, проведенные в поле за плугом казались эллет нескончаемо долгими. Уже к окончанию первой борозды ее изнеженные постоянной защитой перчаток руки были стерты до мозолей. К третьей борозде некоторые мозоли начали кровить, а к концу дня на руки и вовсе было страшно смотреть, не говоря уже о том, какую боль причиняли раны. Но Сириэн молчала, пытаясь выполнять свою работу наравне с окружавшими ее мужчинами, которые, к слову сказать, часто поглядывали на нее с любопытством, чем только усиливали и без того навалившуюся на лишенную перчаток девушку паранойю. Благо, Всполох, видя трудное положение эллет, всячески старался помочь. В итоге, девушка даже пропустила обед, так как из-за того, что задержалась утром на распределении и пришла позже прочих, она отставала от всех на одну возделанную борозду, а если бы еще и прервалась, чтобы поесть, то и вовсе закончила бы уже затемно, а ведь ей еще хотелось успеть проведать Глорфинделя до того, как станет слишком поздно. Вот только, когда все прочие пахари разошлись, а девушка отработала упущенное утром время и принялась отстегивать упряжь, что крепила плуг к дуге, в которую запрягли Всполоха, попутно растирая натруженную кожу коня, ее вдруг окрикнул недовольный голос кузнеца.  - Куда-то собралась? - облокотившись спиной на один из столбов с подвешенным на нем фонарем, вытянув вперед длинные ноги, громко спросил Йен, отчего эльфийка, не заметившая присутствия мужчины ранее, едва не взвизгнула от испуга, резко оборачиваясь и рассматривая на вид такую расслабленную фигуру. Пальцы рук кузнец сцепил на животе, а на его лице блуждала хитрая неприятная ухмылка - Так и знал, что за тобой нужен глаз да глаз.  - Я честно выполнила свою работу. - разворачиваясь да пряча руки за спину, ответила Сириэн, слыша, как разносится второе пение рога, означавшее, что до конца ужина осталось не так много времени. - Свою, быть может, и выполнила. Да только позабыла, что вы привели двух лежачих… В ответ на это замечание дева едва слышно выругалась: как же так вышло, что она и правда забыла про еще одну назначенную отработку?! Впрочем, деваться ей было некуда и она вновь принялась застегивать отстегнутые было ремешки упряжи. На одну борозду у нее уходил примерно час работы, поэтому, Сириэн торопливо возилась с ремнями, надеясь, что раз уж и поужинать у нее шансов уже нет, то она хотя бы может еще успеть к Глорфинделю... Чего девушка никак не могла ожидать, так это того, что все это время кузнец будет внимательно следить за каждым ее движением. Столь пристальный надзор - словно она не обещанный «полноправный житель общины», а самый настоящий опаснейший преступник - неимоверно раздражал, но дева упорно продолжала свое дело, стиснув зубы, временами вытирая сукровицу с измученных пальцев и ладоней, чувствуя, как неумолимо сводит недополучавший еды слишком часто в последнее время желудок. Благо, ей хотя бы оставили кувшин с водой, иначе было бы совсем тяжко! Этот последний час работы тянулся еще медленнее, чем весь предшествовавший ему день. Эллет чувствовала, как болит все тело от тяжелой физической нагрузки, руки и вовсе уже начали неметь, а каждый шаг давался столь сложно, словно она брела по пояс в сугробе, раздвигая собой тяжелые снежные массы. Последние десять метров борозды Сириэн преодолела уже в каком-то полузабытье и, когда работа была наконец-то завершена, а девушка смогла остановиться, она вдруг почувствовала, как волосы на ее макушки шевельнулись словно от дуновения ветра. Вот только порывов этого самого ветра весь день не наблюдалось.  Огромные мурашки табуном понеслись по спине и рукам девы, когда спустя пару секунд дуновение повторилось, а осознание того, что у нее за спиной кто-то стоит непозволительно близко, тут же отрезвило измученный рассудок, добавляя скорости сердечному ритму, да разгоняя по телу с кровью все новые порции адреналина. Сглотнув ком вязкой слюны, образовавшийся во вмиг пересохшем горле, Сириэн принялась медленно оборачиваться, старательно уводя руки так, чтобы они были как можно дальше от притаившейся сзади опасности.  На всякий случай, эллет потянулась к собственной магии, готовая в случае необходимости постоять за себя, однако, никаких монстров у нее за спиной не оказалось. Хотя, это как посмотреть, ведь для мыши и кошка - монстр, а стоявший теперь в жалких десяти сантиметрах от нее кузнец своим полным ненависти взглядом явно не предвещал ничего хорошего. Невольно девушка постаралась отпрянуть назад, но вскоре наткнулась на перекладину, что служила ручкой плуга. Йен же последовал за ней, вновь врываясь в столь необходимое эльфийке личное пространство и заставляя страх все сильнее завладевать ее телом. - Я видел таких как ты. Вы считаете, что ваша красота, дарованная не за какие-то заслуги, а по прихоти удачи, делает вас лучше прочих. Особенными. - прошипел мужчина, неотрывно глядя ей в глаза. - Вовсе нет… - хотела было возразить Сириэн, но кузнец не стал ее слушать, вновь и вновь выплескивая то, что так долго копилось в его сердце. - Вы думаете, что все остальные обязаны платить даже за жалкую возможность просто находиться рядом, лицезреть снизошедшее до них великолепие… Что жизнь одной красавицы дороже, чем жизни десяти обычных девушек. - угрожающе зашипел мужчина, стискивая кулаки, отчего эллет еще сильнее вжалась в поручень, выводя руки из-за спины в стороны, пряча их в складках платья. - Я так не думаю… - попыталась оправдаться девушка, оглядываясь в поисках помощи, отчетливо понимая, что используй она сейчас свою магию, без свидетелей, и отряд ожидает смерть, а ее саму, в лучшем случае, костер ведьмы, ведь никто не поверит, что она защищалась!   - Да неужели? - скорее оскалился, нежели усмехнулся кузнец - Тогда скажи мне, ты правда ничего не знала о рисках, которым подвергнешь наших девушек, переступая границу?  Сириэн испуганно смотрела на мужчину, думая о том, мог ли он догадаться, что они оказались у сторожевой башни не случайно? Соблазн соврать был велик, как никогда, однако интуиция кричала этого не делать, а потому девушка опустила взгляд и прошептала: - Знала… - А говоришь, что не такая… - сверкнул зубами Йен - Но хотя бы не соврала… Или догадалась, что Ваш светловолосый эльф внешности слишком примечательной, чтобы не запомнить его после первой же встречи? На дуру ты не похожа, а потому, я склонен думать, что все же второй вариант более верный…  Сириэн мысленно ужаснулась, понимая, сколь опрометчиво было с их стороны не предусмотреть тот факт, что Глорфинделя могли запомнить с того раза, когда он с отрядом пришел по следам найденной ими растерзанной девушки, особенно, учитывая, что времени прошло не настолько уж и много! И надо же было такому случиться, что видел его в тот раз именно пребывавший в дозоре Йен, ведь светлейший говорил, что на территорию общины их не пустили!  - Мне жаль… Я не хотела причинить вреда! - принимается вновь оправдываться девушка, надеясь, что сможет все же избежать кровопролитие, пусть и давя на жалость. - Не жаль! Эльф знал, он всё вам рассказал, но вы все равно решили наплевать на чужие жизни. Вот только, твои спутники ушли бы ни с чем, если бы не ты и твои чары… - мужчина наклонился ближе к лицу девушки, заставляя поежиться и потянуться к магии, а затем зашептал почти у самых губ - Ты можешь сколько угодно окручивать гнома, что сторожит тебя ночью, можешь провести остальных, но не меня! Твоя душа такая же черствая, что корка пролежавшего неделю на солнце хлеба! И ты еще покажешь себя, я уверен! Но я буду рядом, и убью тебя первым, стоит неудачно дернуться! Никакая охрана тебя не… - Что здесь происходит? - раздался грозный голос за спиной кузнеца и на жалкое мгновение Сириэн испытала облегчение, вспоминая сильную спину, что уже защитила ее от Йена сегодня утром. Однако, когда, сжав челюсти, да выпрямляясь, кузнец отступил от нее, глазам Сириэн предстал недовольно смотрящий на них Кили, своим видом и манерой держаться непостижимо похожий сейчас на Короля под горой. «Кровь не водица…» - невольно подумала девушка, чувствуя облегчение от того, что в столь компрометирующем положении ее застал все же не вспыльчивый узбад. Одному Эру известно, как именно они с Йеном должны были выглядеть в этот момент со стороны, и деве совершенно не хотелось наживать себе еще больших проблем.  - Мы… просто беседовали… - поспешила объясниться эльфийка, отодвигаясь от уже довольно болезненно вжимающейся в спину перекладины, да потирая все еще зажатые за спиной запястья.  - Разве? - спросил Кили, хмуро глядя на кузнеца да подходя ближе к Сириэн, вставая между ней и мужчиной - Поздноватое вы для этого выбрали время, не находите? Твой ужин уже совсем остыл, пока вы тут… общаетесь… Так что, давай я тебе помогу и провожу, чтобы больше никто не отвлекал разговорами?! Намека гнома было более чем достаточно, чтобы Йен, кивнув принцу на прощание так, словно минутой ранее вовсе не угрожал эллет, удалился восвояси.  - Вот это я понимаю! Первый день в общине и уже успела обзавестись «лучшим другом»! - присвистнул Кили, когда кузнец отдалился достаточно, чтобы их никто не услышал. - Вот это талантище, скажу я тебе! С таким везением я вообще удивляюсь, как ты еще жива-то до сих пор?  Сириэн снова облегченно выдохнула, радуясь, что кхузд понял все правильно. Она уперлась головой в плечо принца и издала истеричный смешок. Почему все мужчины не могут быть такими, как Кили и Фили? - Рассказывай, что на этот раз? - не унимался наследник - Отвергнутый почитатель? Несчастная жертва темных чар? Или может ты случайно увела у него подружку?  - Последнее ближе всего… - хихикнула эльфийка. - Да ладно?! - гном аж подпрыгнул на месте - Ты серьезно?! Я хочу знать подробности!  - Тогда давай обсудим их по дороге к конюшне? - предложила Сириэн - Всполох устал, а я бы хотела еще успеть навестить Глорфинделя… - Без проблем! - согласился Кили, тут же принимаясь отстегивать меарас от плуга. Дорога до конюшни не заняла у них много времени, однако, его оказалось вполне достаточно, чтобы девушка успела изложить спутнику всю суть притязаний кузнеца.  - Не нравится мне все это! - тут же заявил кхузд, стоило девушке завершить свой рассказ. - Мне тоже, но это всяко лучше, чем если бы он стал жертвой чар… - ответила эллет, заводя Всполоха в стойло - А так, по сути, нам надо потерпеть всего-то… Договорить девушка не успела, так как ее прервало пение рога. Так как ужин уже давно закончился, Сириэн обеспокоено переглянулась с Кили, надеясь, что может гном, присутствовавший и на обеде и на ужине мог что-то знать. - Не пугайся. Они хотят провести какой-то ритуал, чтобы задобрить чудищ. Но думаю, нам стоит тоже пойти, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания? - Пожалуй… - согласилась девушка, выходя из конюшни вслед за гномом, да раздумывая, что такими темпами она доберется до Глорфинделя в лучшем случае к полуночи.  Однако, эллет правильно сделала, что согласилась и решила пойти вместе с Кили, так как там действительно было на что посмотреть. Жители общины медленно стягивались к гряде массивных валунов, что расположилась у ближайшего к горным хребтам края равнины. Впереди шли двое мужчин в желтых плащах , покрыв голову капюшонами, и несли в руках по зажженному факелу. Вслед за ними четверо также одетых в плащи и капюшоны мужчин несли подобие носилок, на котором расположилась освежеванная тушка барана. Зрелище было довольно неприятным, оттого Сириэн старалась не смотреть на несчастное животное, следуя вместе с остальными жителями на небольшом отдалении. Как только мужчины достигли валунов, они перенесли тушу на один из них - наиболее подходящий для этих целей большой плоский камень, что расположился аккурат возле границы общины. Раздалось очередное пение рога, и жители принялись медленно расходиться по своим делам.  Вся процессия заняла от силы с пол часа, однако, когда Сириэн наконец-то удалось добраться до дома, где, как ей показал нагнавший их на обратной дороге да впоследствии проводивший девушку Бильбо, и расположился Глорфиндель, ночь была уже в самом разгаре. Осмотрев здание, эллет быстро поняла, что перед ней местный госпиталь, чего, собственно, вполне следовало ожидать, а светлейший, что было напротив довольно удивительно, оказался в нем единственным постояльцем.  Немного поговорив с местным лекарем, который, на удачу девушки, как раз заканчивал свою смену и уже собирался уходить, эллет узнала, что состояние эльфа стабильно. Он был слаб, но находился в сознании и явно медленно, но верно шел на поправку.  - Как ты себя чувствуешь? - обеспокоено спросила девушка, присаживаясь на табурет рядом с кроватью, что занимал светлейший. - Как будто меня сбросил со скалы Балрог. - ухмыльнулся мужчина.  - Раз шутишь, значит жить точно будешь. - улыбнулась Сириэн, игнорируя протянутую ей руку мужчины и пряча свои окровавленные ладони в теперь уже совершенно безнадежно растянутых рукавах платья.  - А ты? - задал встречный вопрос Глорфиндель, вмиг возвращая серьезность своему лицу, погладив эльфийку по щеке, да возвращая ладонь на постель - Что с Тауриэль? Она забрала у меня твое искажение… - С ней все в порядке! - поспешила заверить дева - Я забрала у нее то, что осталось, тем самым замкнув энергию в круг, возвращая первоначальному хозяину. И со мной уже все в порядке тоже.  - Как ты живешь с этим? - последовал вскоре вопрос. - Не без труда… - уклончиво ответила девушка, всем сердцем желая сменить тему, однако, Глорфиндель, видимо, задал еще не все свои вопросы, а Сириэн чувствовала себя слишком виноватой перед ним, чтобы не отвечать.  - Я услышал его голос, когда коснулся тебя. Он звучал в моей голове также отчетливо, как я сейчас слышу твой. Он уговаривал меня присоединиться к нему. Разделить его величие и вместе сотворить новый мир… И новый порядок. - зашептал эльф, заглядывая в глаза Сириэн - Но, знаешь, напугало меня вовсе не это… Я ожидал чего-то подобного! - витязь потупился, виновато пряча взгляд - Его голос был столь убедителен, что в какой-то момент соблазн согласиться был столь велик, что я не знаю, как все же смог удержаться. И тогда он начал истязать меня. Он словно сжигал мое тело в багровом огне, и я чувствовал, как моя кожа плавится да покрывается пузырями от высокой температуры, чувствовал, как воздух наполняется запахом горелой плоти да жженых волос! Все это было настолько реальным, что настоящий мир померк перед моими глазами. Я даже не знаю, чем бы все кончилось, если бы Тауриэль не перехватила у меня всю эту мерзость. Однако, когда я очнулся сегодня утром, на моем теле не было ни единого следа недавних пыток. Что за сила могла сотворить подобное?  - Я не знаю… - честно призналась Сириэн - Однажды он проник в мое сознание, когда мы были на склоне Одинокой горы, и было нечто подобное: он коснулся моего предплечья своей раскаленной дланью, но тогда на моей руке остался ожог…. Впрочем, некромант всегда был охоч до создания самых отвратительных и темных чар. Я не удивлюсь, если за прошедшие тысячелетия он сумел изобрести много нового… Наступило недолгое молчание. - Я не понимаю… - обреченно выдохнул Глорфиндель, спустя пять минут тишины - Почему ты? Отчего он выбрал тебя, вы ведь столь различны! - Я бы так не сказала… Вопреки желаниям отца, я родилась под знаком создателя. Моя магия, как и мамы, была предназначена, чтобы творить… Темнейшему же судьбой было предначертано править. Мы не противоположны, скорее, две крайности одной сущности. Он хочет создать новый порядок, но сам способен только разрушать. Для этого я и нужна ему. Я создаю силу, что поддерживает его, словно корни, питающие живительной влагой листья векового дуба. Но сейчас наш обмен, если это можно так назвать, больше похож на перекрытую бобровой запрудой плотину. Стоит мне оказаться рядом с ним, и плотину прорвет. Его сила, как и моя, вырастет многократно,  и хлынет наружу, и тогда… Я не знаю, что будет тогда… - Я не отдам ему тебя, обещаю… - в подбадривающем жесте положил прохладную ладонь девушке на покрытое перепачканным грязью и засохшей кровью подолом платья колено - Я буду рядом, что бы ни случились. Вместе мы со всем справимся.  - Я знаю… - улыбнулась Сириэн, осторожно наклоняясь и целуя мужчину в лоб.  Не желая больше говорить о чем-то столь наболевшем, девушка пересказала светлейшему обо всех событиях, что он вынужден был пропустить, безусловно, опустив большую часть утренней беседы со старейшинами и данного обещания, а также вечерний разговор с кузнецом... Эльфийка не желала лишний раз волновать и без того порядком ослабевшего друга, а потому и решила, что ее небольшая ложь не должна принести никакого вреда. Однако, находясь здесь, Сириэн не смогла удержаться от одного, давно беспокоившего ее вопроса: - Скажи, ты что-нибудь помнишь о том времени, когда мы с Торином, Фили и Балином отправились на переговоры прошлой ночью?  - Ты желаешь знать, видел ли я тех чудищ, которых боятся местные? - тут же уловил суть ее вопроса Глорфиндель, в очередной раз доказывая свою проницательность.  - Да… - призналась девушка - Я лишь слышала, но ничего не смогла рассмотреть из под пола… - Я, если честно, в тот момент был уже не в лучшем своем состоянии, однако запомнил алый плащ, длинные толстые иглы, подобные тем, что бывают у дикобразов, что торчали большим ворохом из спины существа, а также большие массивные лапы с длинными когтями, что едва ли не волочились по земле. Большего я рассмотреть, к сожалению, не смог, так как перед глазами все плыло, однако, вынужден признать, что монстр оказался реальным… И это еще раз подтверждает тот факт, что идти сюда было огромной ошибкой… Мы рискуем собой, и навлекаем опасность на местных жителей.  - Сегодня вечером я видела ритуал, который должен помочь смягчить их ярость из-за нарушения договора. Возможно, это поможет. А там ты поправишься, и мы отправимся в путь. - неправдоподобно оптимистично принялась подбадривать друга эллет. - Ты сама-то хоть веришь, что мы так легко отделаемся? - устал спросил светлейший, раскусив поддельный энтузиазм бывшей невесты. - Как знать… - улыбнулась дева, медленно вставая с табуретки и распрямляя затекшую натруженную спину - Я утомила тебя своей болтовней. Отдыхай, а я обязательно навещу тебя завтра вечером. 

***

Смертельно уставшая, окруженная тишиной и темнотой, Сириэн плелась к дому Маргарет и Филиппа, чтобы наконец-то насладиться прихваченным для нее Кили ужином, да встретиться с Тауриэль. Однако, порядком засидевшаяся у Глорфинделя, девушка напрочь позабыла о времени. Разговор с другом оставил после себя тягостное послевкусие. И теперь, наконец-то добравшись до затихшего, спящего дома, эллет тихонько прошмыгнула внутрь, стараясь издавать как можно меньше шума, да зажгла дрожащими измученными руками от потрескивающих в камине прогоревших углей одинокую свечу.  Все события дня перемешались: данное утром обещание, крики Короля под горой, утомительные часы тяжелой работы, боль, голод, угрозы кузнеца, благоговейный страх жителей во время церемонии… и разговор с Глорфинделем. Всего этого казалось, было слишком много даже для месяца, не то, что одного дня. Сириэн чувствовала, как нещадно болели руки, болел от голода желудок и саднило от непролитых слез глаза. Стены гостиной словно окружили деву, придавливая своим весом. Здесь, в этой небольшой, такой чужой комнате, не было зеркал, окон и любых других отражающих предметов. Не было солнечного света и свежего воздуха — ничего, хоть немного намекающего, ей на то, что за этими ставшими неожиданно столь гнетущими стенами был живой мир. Мир, в котором ее больше не существует. Она пропала год назад. А может и два, три или тысячу лет. Быть может она пропала вчера или сегодня, позавчера или на прошлой неделе. Впрочем, какая разница? Все равно ничто из этого не может отрицать ужасного и ядовитого факта, что ее давно уже больше нет. Зато есть на ладан дышащая свеча — единственный жалкий источник хоть какого-то «света». И есть запах. Не такой, какой витал здесь вчера. Этот запах затхлый, токсичный, всепоглощающий. Укутывающий своим зловонием, проникая в каждую клетку ее слабого уставшего тела, в каждый уголок ее разорванной души. Выбивающий из легких остатки принесенного с улицы каких-то жалких десять минут назад чистого воздуха. Пропитывающий своим смрадом всю ее суть. И теперь нашлось определение этому запаху: так пахнет безысходность. Неважно, в этой общине в течение недели, или через три года в руках некроманта, но она умрет. И ее смерть станет началом конца Средиземья.  Есть снова не хочется, хотя и оставшийся на столе прикрытым перевернутой глубокой тарелкой ужин вызывает болезненные спазмы в голодном желудке. И дышать этим затхлым воздухом Сириэн больше не может, словно задыхаясь. Она наливает в чашку еще не остывшего до конца травяного чая из чайника, что стоит на столе, задувает свечу и осторожно выскальзывает на улицу, к качелям, что кажутся ей сейчас самым прекрасным местом во всей этой общине.  Эльфийка старается не шуметь, и все же, уверенная, что этой ночью она точно не обнаружит упрямого гнома на веранде - уж точно не после того, как они расстались утром - спокойно переступает порог, чтобы в следующее мгновение встретиться с глубоким омутом синих, как море, королевских глаз. Она бы непременно смутилась, будь у нее на это хоть капелька сил, однако, их не осталось совершенно, не после такого дня, как этот. Потому, осторожно отведя взгляд, девушка, подобно привидению проскальзывает к качелям, на этот раз наплевав на тягостное молчание, заполнившее тишину. Она не готова была сегодня стать нарушителем ночной тишины.  Ночь кажется на удивление холодной, и девушка крепче сжимает в руках чашку, пытаясь согреть пальцы, игнорируя боль, что причиняет ей каждое движение. Собственные ладони и пальцы выглядят отвратительно, и Сириэн невольно ужасается тому, как будет работать завтра. А Кили… Он так и не принес ей перчатки, видимо, не смог раздобыть… Впрочем, разве не этого она ожидала, выслушивая браваду принца? Однако, эллет не хочет думать обо всем этом сейчас. Взгляд невольно устремляется к Королю под горой, что также как и прошлой ночью, сидит на ступенях лестницы, но на этот раз спиной к девушке. Он медленно выдыхает облачка пара, такого же, что тонкой струйкой вьется от ее чашки, и, судя по тяжелым вдохам, также как и она, думает о чем-то не самом приятном. Девушка хотела бы развеять хотя бы его грусть, ведь несмотря на утреннюю ссору, она не желала Торину ни зла, ни душевных терзаний. Да только, вряд ли ей было под силу помочь ему… И все же… Ее отчего-то тяготила их ссора. В голове тут же всплыл утренний упрек: «Я не знаю, каковы законы старших детей Эру, но в моем народе, когда девушка становится невестой, она вверяет свою жизнь в руки жениха. Ты же так опрометчиво рискуешь собственной, даже не удосужившись испросить его мнения! Это подло - пообещать отдать всю себя, а вместо этого лезть в пекло дракона!». Уставшее натруженное тело не желало шевелиться, однако разум судорожно соображал. В голове тут же вырисовывалось довольно правдоподобное объяснение случившейся ссоре, и, в отличие от упреков Йена, хотя бы в этом случае, девушка могла оправдаться.  - Я ничего не должна Глорфинделю… - тихо прошептала эльфийка, зная, что в сгустившейся тишине узбад точно ее услышит - Тот поцелуй, свидетелем которого ты случайно стал, был нужен с одной единственной целью: понять, что именно связывает нас обоих - привитое тысячелетиями чувство долга от несдержанного слова, или истинное чувство. И первое оказалось верным. Наша помолвка расторгнута, а значит, я никому ничего не обещала, не предавала и ни перед кем не должна была отчитываться, распоряжаясь своей жизнью сегодня утром.  Гном не шелохнулся, однако, по тому, как замерло его дыхание, девушка точно знала, что не осталась неуслышанной. Оставаться на веранде более показалось эллет неуместным, а потому, осторожно вставая с качелей, она подошла к мужчине, тихонько ставя у него за спиной на деревянный пол чашку так и не тронутого чая.  - Я не пила его, и он все еще достаточно горячий, чтобы сделать эту ночь хотя бы каплю теплее… На мгновение девушка замешкалась у входа в дом, пытаясь нажать на дверную ручку запястьем, чтобы лишний раз не травмировать пальцы, как вдруг услышала тихий ответ: - Доброй ночи, Сириэн.