Я так хочу вернуться в май–май, но только наступила осень Пора спать, бай-бай, завтра вставать в восемь Я так хочу вернуться в май–май, но только наступила осень Пора спать, бай-бай, завтра вставать в восемь Ну, неужели что-то не так, скажите мне, что творится В голове бардак, в комнате то же самое Лица на улице в неадекватном состоянии Милиция на это уже устала обращать внимание Так и сижу, слушаю шум за окнами Невольно, мне не нужно, просто все орут так громко Соседи ведут шоу с понедельника по воскресенье Всегда в одном и том же настроении Завариваю чай и думаю, почему так В нашей жизни столько непонятных муток Наша судьба не переваривает шуток Зато у каждого вагон ею подкинутых уток Часто слышу, как она смеется Сто пудово за мои ошибки отрывается Эта истина еще старее, чем солнце Зло — злом, а добро — добром возвращается Просто нужно немного подождать Пойду помою посуду, хотя хочется спать Завтра снова эта первая пара опять Будильник на восемь, а сколько сейчас? Пять Я так хочу вернуться в май–май, но только наступила осень Пора спать, бай-бай, завтра вставать в восемь Я так хочу вернуться в май–май, но только наступила осень Пора спать, бай-бай, завтра вставать в восемь Ну, до чего же пустой может быть голова Когда садишься специально о чём-то писать И в песню лезут совсем ненужные слова А настоящие и вовсе не стоит искать Не стоит искать счастье, лучше его дарить У меня его много, пожалуйста, берите! Ведь у меня есть музыка, и мне есть, где жить Есть для кого писать, есть мои зрители Дождь за окном часто поёт со мной Он чувствует музыку каждым прикосновением Его нот рядом с моей душой Он виновник грусти и вдохновения Что-то я снова заслушался Дождь льет уже семь часов подряд Его давно не было, и он успел соскучиться И я тоже, честно говоря Грусть, ты не уходишь и не уходи Чай уже готов, давай посидим Расскажи, как там твоя жизнь Нам до мая далеко, не спеши Я так хочу вернуться в май–май, но только наступила осень Пора спать, бай-бай, завтра вставать в восемь Я так хочу вернуться в май–май, но только наступила осень Пора спать, бай-бай, завтра вставать в восемь Я так хочу вернуться в май–май Я хочу вернуться в май–май
Я хочу вернуться в май–май Я хочу вернуться в май! Я хочу вернуться в май–май Я хочу вернуться в май–май Я хочу вернуться Я хочу вернуться! Ха-а-а, ха-а-а, а-а-а, а-а-а Я так хочу вернуться в май–май, но только наступила осень Пора спать, бай-бай, завтра вставать в восемь.
Я опять вынырнула из транса, как и в прошлый раз. И это чертовски не круто! Глубокий вдох и выдох. Я прохладная река. Я спокойна, как скала. Похоже нестабилизированная магия влияет на нервную систему и восприятие. Плохо. Я подняла взгляд на Фрэнка. А нет, продвижение есть. Он не погрузился, чёрт знает в какую вселенную. Так теперь медленно беру магию под контроль, оставляя щель для поддержания эмоционального фона. Гриффиндорки был в состоянии эйфории, абсолютно успокоившийся и готовый лелеять свою любовь. В этом состоянии приглядывались ностальгические нотки и что-то забытое, но осознанное им. — Вау, у тебя потрясающий голос. Если попадёшь на Гриффиндор, то в гостиной тебе прохода не дадут, устанешь под их натиском петь. — Лонгботтом смотрел на меня с изумлением и восхищением, но резко что-то вспомнив встрепенулся. — Прости, я бы ещё с тобой посидел, но мне срочно надо идти. — он вылетел из купе, забыв закрыть за собой дверь. Я хмыкнула. — Флаг тебе в руки, Ромео. — сказала я уже в пустоту. Тут поезд медленно двинулся, и мой взгляд устремился в окно. На платформе стояли родители, бабушки, сёстры и брать, провожающие своих родных в школу. Добрые улыбки, холодные лица или слёзы на лицах не похожих людей, но у всех была общая черта тёплые глаза. Я резко отвернулась. Чертовски захотелось плакать. В сердце что-то неприятно кольнуло. Вдох, выдох. Я спрятала гитару в чехол и выглянула в коридор. Там ходили редкие ученики, проходящие из купе в купе чтобы поздороваться с друг другом. Посмотрев на это несколько секунд, я захлопнула дверь и поняла, что мне будет чертовски сложно. Никогда не умела сближаться с людьми. Ближе чем на расстояние вытянутой руки, я никого не подпускаю лет этак с девяти. Познакомиться с человеком? Запросто! Расположить его к себе? Да легче не придумаешь! Довериться ему? Нет уж, извольте, такого нам не надо, такого не просили. За этими невесёлыми мыслями я пришла к тому, что погружаться в депресняк это не выход, поэтому я лучше почитаю. Достав из сумки книгу про магические ауры, я погрузилась в текст и историю возникновения этого всего. Быть Мэри Сью, конечно хорошо, но всё же учиться надо, а то вдруг это «звание» сломается. Ну всякое, ведь бывает, мало ли Как там бабушка говорила? Береженого бог бережёт? Хорошо, пусть и дальше продолжает в том же духе. На прочтение пятидесяти страниц у меня ушло около получаса, после чего ко мне заглянула милая женщина предложив сладкого. И что это за еда такая? Сладкое? Мы его конечно все любим, но как не крути одними конфетами не наешься. — Извините, а что-то более питательно у вас есть? Хотя бы, те же самые бутерброды, например. — не постеснялась спросить я. Женщина очень удивилась. Нет, даже не так. ОЧЕНЬ удивилась. — Конечно, есть. Только про него никогда никто не спрашивает. — она достала с нижней полочки тележки тарелку с едой по чарами стазиса. — Обед входит в стоимость билетов. Только вот хорошо питаться дети не хотят, вот это как-то и позабылось. Женщина была рада, что хоть кто-то додумался поинтересоваться про горячее. Она негодующе рассказала мне, что ученики есть нормально не хотят, зато родителям потом жалуются, что из «сиротинушек» в поезде не покормили. Идиотизм. — Извините, а кофе у вас есть? Ну или яблочный сок. — получив оба напитка, я обалдела от болтливости бедной работницы и поскорее, купив печенье, шоколад и неясные мне конфеты к кофе, распрощалась с ней. Под чарами стазиса находился пирог с картофелем и свеженарезанные овощи. Ммм, вкуснятина. Я уже было собиралась приступить к еде, как ко мне в купе постучались и дверь опять открыли. Вот сдалось им это купе? На пороге стоял темноволосый парень лет четырнадцати. Хах, вот и Блэк-младший, даже чем-то на дядю Альфреда похож. Гордый, холодный и неприступный вид, только вот эмоциональный фон от него фигачил, что прям ух! Ладно, сейчас нужно произвести и на Слизерин хорошее впечатление. Змеи он такие. Пока он стоял в дверях, я поняла что столовых приборов мне не дали и придётся их трансфигурировать из салфеток. Я достала из волос палочку и колданула. Передо мной лежали самые обычные вилка, нож и кофейная ложечка. Он рассматривал меня с интересом, но конечно только эмпат мог это понять. Так же непонятная горечь, обида и непонимание. Придётся побыть психологом сегодня. — Эм, здравствуйте. Не могли бы вы либо зайти, либо выйти? Открытая дверь, знаете ли очень раздражительный фактор, мистер… — я специально говорила отстранённо, будто не в этой вселенной, но чисто на инстинктах отпустила, какую-то часть магии. От Регулуса стало фонить заинтересованностью и нежностью. Вот чёрт! Не вовремя наследие сирен активировалось. Мне нужен представитель Блэков, а не размазня, в первый разговор. Я то устрою, чтобы он был не последним. — Блэк. Регулус Блэк. — проходя в купе, и, закрывая дверь, наконец ответил он. Сев напротив меня, юный слизеринец посмотрел на меня в ожидании. — Дария Уайт. — я протянула свою руку, которую парень галантно поцеловал. — Приятно познакомиться, мистер Блэк. Я холодно улыбнулась. Чёрт, Реги я хочу кушать, а ты тут тормозишь. Ну что, что в этом моя вина? Ничего не знаю. Оно само. Честное русское. — Взаимно, мисс Уайт. Обращайтесь ко мне пожалуйста по имени. — Тогда и вы ко мне, Регулус. — я кивнула, принимая такой щедрый жест. — Конечно. Приятного вам аппетита, Дария. — он глянул на мою тарелку. ООО, наконец допёрло. Продвижение. — Благодарю. — я взялась за еду, с ровной спиной салфеткой и вообщем-то по всем правилам этикета, насколько это возможно в поезде. Палочка снова оказалась у меня в волосах. Блэк устроился на сидении и устремил свой взгляд в окно, но нет-нет, но смотрел на меня. Чёртовы эстеты. Я наблюдала за ним. Определёнными жестами Регулус поправлял свою мантию, волосы, перекладывал руку, когда она затекала. Мне нужны все его привычки, так проще читать людей. Достаточно понять, а дальше поможет эмпатия. Главное не отпустить её из-под контроля или слягу я с эмоциональным выгоранием. Как только я доела, посуда со столика исчезла, а его поверхности не было не соринки. Магия. Обожаю такие вот мелочи. Просто дух захватывает. Я глянула в окно. Пейзажи сменялись один за другим, оставляя после себя ощущение умиротворения и ностальгии. Кто не знает долгие дороги в машине? По трассе вдоль деревьев, солнце светит в глаза, по встречке едет машина за машиной, впереди едет неизвестная вам личность, которая водит, как баран, купивший себе права. Папа кроет его не самыми приличными словами, мама по мере ситуации отдёргивает или поддерживает, младший брат спит. Играет радио. Я быстренько достала из чехла гитару и спела буквально пару фраз, которые так и просились.Дом то место, где кругом Царит полный покой. Верни меня домой. В дом родной мой.**
Я зависла, смотря в одну точку на полу. И продолжила бы так сидеть, если бы не голос напротив. — Это прекрасно, Дария. Вы наверное давно оттачивает ваше мастерство. — он сидел с тем же ледяным лицом, но оттаяли глаза цвета металла. Похоже задела за живое. — Благодарю, Регулус. Да я занимаюсь, но не так уж и давно, как вам показалось. Лишь около двух-трёх лет. — я убрала гитару обратно, но достала из сумки небольшой блокнот и ручку. Вдохновение. Всегда любила писать. Я писала песни, стихи, да даже фанфики по тому же Гарри Поттеру. Правда раньше для этого был телефон с паролем, теперь блокнот с кровной привязкой. Я стала выводить строчки на бумаге."Мой крик заполнил мою спальню, Сливаясь с мамин в один. Я очень сильно ведь старалась, Мой крик ведь, значил «Помоги!». В ответ я слышу «Это дно!». Какое дно, я тут на грани! Лишь шаг и упаду я в бездну из отчаянья. Таких моментов было много, А я держалась, как могла. Я плакала в пустой квартире, Со мной рыдала тишина. Как только открывалась дверь, А на порог ступали ноги, Стихал весь мой душевный крик, Забыв о боли ненадолго. Таков закон ведь, дорогой, Чтобы видеть гордость в их сознанье, Все дети, друг мой, плачут молча, Закрыв от всех свои страданья."***