Изучай Каббалу, она объяснит тебе все!

— Наша главная проблема заключается в том, что мы обращаем внимание на действия, а не на их причину.

Взгляд Анибаль прожигал стену Большого зала — девушка кипела изнутри и никак не могла смириться с тем, что на протяжении пяти минут ее непрерывно сверлил девичий взгляд. Глубокий вздох Шрагер стал последней каплей в переполненной чаше терпения, и она обернулась на Кресток, которая тут же уставилась в свою тарелку, делая вид, что это не она зрительно издевалась над ней секундой ранее. Ани вынуждена была подняться со своего места и направиться в отдаление стола — туда, где сидела Мари. Приземлившись рядом, Анибаль уперла голову о локоть и взглянула в шоколадные глаза однокурсницы, которые та отчаянно уводила в сторону. — Есть разговор, — Шрагер не стала дожидаться момента, когда однокурсница переступит через собственную гордость и признается, что ей одиноко. — И о чем, интересно? — Плохо, очень плохо получалось у Кресток строить из себя обиженную язву. Шаблонный крест из рук на груди, который выглядел настолько неестественно, что вызвал у Ани смешок, взметнулся одновременно с тем, как нахмурились брови Мари. Пыталась казаться недотрогой, но проигрывала эту битву той, которая видела эмоции людей насквозь. — Что-то знаешь о Гвендолин Томас? — Бессонная ночь, проведенная в одном из подвалов подземелья в попытке сварить зелье с безоаром, завершилась умозаключением о том, что никто не сможет рассказать ей о студентке гриффиндора, кроме Кресток. — Зачем она тебе? — Заинтересованный взгляд Мари тут же коснулся лица Шрагер, уничтожая все попытки казаться обиженной. — Отец хвалил ее после урока Каббалистики. Интересно, кто она, — соврала, не поведя и бровью. Анибаль была большим профессионалом в плетении паутины лжи, которую раскусить было не так-то просто. В этот раз Кресток слишком быстро поверила, что удивило даже Ани, которая привыкла к ее беззаботности в общении. — Темнокожая гриффиндорка. Охотница сборной львов. Обычная незаурядная девица, которая постоянно вступается за барсучков, — пояснение вышло коротким, но, на удивление, очень информативным. Шрагер быстро сопоставила между собой факты недавнего нападения на Мильфёя и последний разговор Малфоя с этой самой девицей, которая так любит за всех вступаться. Либо Скорпиус пытался узнать у нее о том, не замечала ли она нападок на Жана в последние недели, либо спрашивал напрямую, подозревает ли та кого-то в содеянном. Однозначно, полезная информация. — Кстати, она ведь подружка того пришибленного любовника Крама, — эта фраза пробила Анибаль на легкую дрожь. Теперь все встало на свои места. Непонятным оставалось лишь то, почему это гриффиндорка решила поделиться своими наблюдениями со змеем. Либо Шрагер чего-то не понимала, либо не знала. И ко второму она склонялась в большей степени. Задумчивый аквамариновый взгляд метнулся к пустующему месту за слизеринским столом, которое обычно было занято Скорпиусом. И где его черти носили? — Эй, Шрагер, зайди к МакГонагалл, она подготовила для тебя наказание, — змеиный шепот пробрал до костей. Анибаль до боли закусила щеку изнутри, вздрагивая от того, насколько чужие губы были близко, как они касались мочки ее уха. Широкая ладонь, расположившаяся между лопаток, слегка надавила, будто Поттер пытался проверить, осталась ли рана. Однако Анибаль сидела ровно и даже выгнулась вперед, пытаясь избавиться от этого касания. Безоар, оставленный неизвестным на ее кровати прошлым вечером, оказался спасительным ингредиентом, который снял и боль, и огромный рубец. — Если это все, свали отсюда, — сквозь зубы, еле слышно. — Слабо, — очередной шепот, который услышала лишь она, заставил сделать глубокий рваный вдох. С каких пор он позволял себе прикасаться к ней? И с каких пор она теряла голову от подобного поведения со стороны Искусителя? Молчание послужило для Альбуса сигналом к отступлению, и он, выпрямившись, направился на свое привычное место в компании своих недалеких друзей. — Это что сейчас было? — По глазам Кресток было понятно, что со стороны короткий диалог двоих слизеринцев выглядел весьма неоднозначно. — Идиотский Поттер, что еще? — Желание подняться из-за стола и покинуть зал было остановлено рукой подруги. — Между вами что-то есть? — Вопрос в лоб, добивший окончательно. Ноздри Анибаль раздулись в непередаваемом возмущении. Неужели со стороны было так заметно, что между ними что-то происходит? Если бы она только знала, что. То он с ненавистью в глазах толкает ее навстречу неприятностям в лице Минервы МакГонагалл, то трепетно ощупывает спину, чтобы убедиться в том, что его подкинутый подарок был использован по назначению. Сейчас Шрагер еле сдерживала свое желание обернуться и посмотреть на своего Змея, который лишил ее возможности чувствовать себя спокойно в его компании. — Конечно, есть. Взаимная ненависть, — иные объяснения были явно излишни. Шрагер оставила Кресток с ехидной ухмылкой на губах, которая бросила незаметный взгляд в сторону слизеринского принца, который, лишь заметив движение со стороны Анибаль, приставил к ней ядовитый взгляд, провожая. Между этими двумя явно было что-то еще, отличное от ненависти, и это было очень заметно. Заметно не только Кресток, которая успела изучить свою подругу за полтора месяца общения, но и Розе Уизли. Та наблюдала за ними со стороны гриффиндорского стола и качала головой, считая своим долгом поговорить на эту тему с Анибаль. От Поттера нужно держаться на расстоянии минимум пяти вытянутых рук, чтобы он не смог погубить тебя. — Малфой! — Девичий крик скользнул по холлу замка, отразившись от стен и спины светловолосого молодого человека. Скорпиус остановился, ожидая, пока Шрагер сама дойдет до него. Шныряющие мимо люди не обращали никакого внимания на двух слизеринцев, торопясь каждый по своим делам. Ани коснулась локтя Малфоя и развернула его к себе лицом, сталкиваясь с безразличным цирконовым взглядом. Измученный вид буквально кричал о том, что он не спал минимум пару ночей. — Томас сказала тебе? — Только вопрос сорвался с пухлых персиковых губ, Скорпиус дернул ее за запястье в сторону подземелий. — Рехнулась обсуждать это перед всеми этими болванами? — Раздраженность лежала на самой поверхности голоса Малфоя, перебивая с мысли. — Всем плевать, Скорп. Выкладывай, — рывок остановил молодого человека, который тут же оглянулся по сторонам и подтолкнул Анибаль к ближайшему тупиковому повороту подземелья. — Откуда ты вообще узнала про Томас? — Ледяной циркон в момент пронзил Шрагер, но та, вопреки ожиданиями Малфоя, лишь наклонила голову вбок. — Она… — Подруга Мильфёя. В курсе, — намеренно подгоняла, не желая по второму кругу слушать уже известную информацию. Русая бровь Скорпиуса взметнулась ко лбу. Он явно не ожидал таких познаний у своей однокурсницы, но, быстро сопоставив в голове факт того, что Кресток одновременно была любознательной девушкой и какой-никакой подругой Шрагер, усмехнулся. Эта болгарка с каждым днем нравилась ему все больше, сочетая в себе качества, которые он ценил: проницательность, статность и женственность. Большинство слизеринских гадюк без разбора совали свои шипящие раздвоенные языки в чужие отверстия, вместо яда оставляя свое благородство. Шрагер была не такой. И пусть картина их с Поттером поцелуя все еще стояла перед глазами Скорпиуса особняком, он помнил, чьих это рук дело. Даже сейчас, когда он так открыто и наэлектризовано сплетался с ее аквамарином, она совершенно не смущалась. — Ему приходили записки с угрозами. Вот одна из них, — призрачный взгляд метнулся от одного прохода к другому, а затем вернулся к своей жертве. Тонкие длинные пальцы нырнули в карман мантии, доставая желтоватый пергамент, небрежно вырванный из старого блокнота. Лист взметнулся к глазам Анибаль, и та была вынуждена приковать к нему взгляд. Глубокие голубые глаза округлились, одновременно с тем, как губы Малфоя разрезала ухмылка. Он будто наслаждался ее реакцией. Корявые буквы выводились в одну фразу «Ты должен это сделать, это твой рок». — Это же… — Повторение твоего рассказа, да, — ладонь спрятала вещественное доказательство обратно, в казавшийся надежным тайник. — Другие записки она не видела. Помнит, что он говорил о том, что в одной из них отправитель называл его странным именем… ммм… Йе-йесад? — Йесод, — ласкающий слух меццо Шрагер дрогнул, одновременно с тем, как аквамариновый взор сполз с лица Малфоя к полу. — Ты что-то знаешь об этом? — Цепкий Скорпиус впился в ее догадку как утопающий в спасательный круг. Глаза Анибаль бегали от одного камня в кладке к другому, будто на них она искала ответ. Сердце стучало, сводя с ума еще сильнее не давая осознать ситуацию. Мысли пытались переплестись в одну четкую логическую цепочку, но имя Йесод электрическими пульсациями из раза в раз сбивало их сортировку, заставляя лихорадочно щелкать суставами пальцев. — Йесод — низший сфирот в каббале. — Попытки рассуждать про себя были брошены и заменены на гласность. — Он считается основой всего мироздания. С него все начинается. К удивлению Анибаль, Малфой молчал, пытаясь осознать сказанные девушкой факты. Его привитое с детства чувство уважения к каждой науке превозносил каббалу наравне с философией, поэтому сомнений в высказываниях Шрагер у него не было. Одновременно с разворотом корпуса он облокотился о каменную стену замка, задумчиво закусывая щеку изнутри. — Основой чего мог быть Мильфёй? И почему именно он? — Циркон Малфоя взметнулся вверх, в надежде столкнуться с девичьим аквамарином, но та и вовсе его не замечала, очевидно, продолжая строить цепочки из мыслей. — Может, узнаешь у отца? От проницательного Скорпиуса не укрылось дерганое движение плеч Анибаль, вызванное упоминанием о мистере Шрагере. Девушка поджала губы и отвела взгляд еще дальше, пряча в локонах белокурых волос. Малфой жадно хватал каждую эмоцию, пытаясь понять, почему его слова вызвали в ней такой резонанс. — Давай попробуем разобраться без него. И, вообще, с чего львиная мадам решила выложить тебе все на блюдечке? — Если она думала, что Малфой не заметит попытку перевести тему, то очень сильно ошибалась. — Тебе все нужно знать? Я ведь не спрашиваю, что за проблемы у тебя с отцом, — попал в цель и сильно обжег. — Ой, иди ты, — защитная улыбка на персиковых губах не казалась дерзкой, как и хлесткий кнут из светлых волос при развороте, стеганувший бледное лицо Скорпиуса. — Я изучу этот сфирот и найду тебя. Он следил, пока Анибаль не скрылась за поворотом, оставляя ему целую телегу вопросов, ответ на которые Малфой мог получить только от этой притягательной болгарки. Очередная ухмылка разрезала лицо, вместе с непониманием о том, в какой момент их общения он начал добавлять к ее национальности лестные прилагательные? С тех пор, как она окрестила Поттера и его прихвостней постояльцами цирка уродов. Не иначе. *** Мелкие буквы, пляшущие по страницам учений о каббале, давно начали сливаться между собой, но, утонувшая в кресле цвета зеленого мха Анибаль, продолжала вчитываться в предложения, способные свести с ума кого угодно. Стремление найти нужную информацию оказалось в разы сильнее сонливости, тянущейся еще с прошлой бессонной ночи, проведенной над котлом с разваренным безоаром. Очередное предложение, прочитанное в десятый раз и оставшееся непонятым, заставило девичьи глаза оторваться от книги и зацепиться за языки пламени, пляшущие в камине змеиного логова. Шел третий час ночи, и все хоть немного адекватные студенты давно отправились по своим комнатам. «Основа, знаменующая пробуждение Малхута — обители. Активировав Малхут, можно перезапустить систему мироздания, постепенно захватывая во власть каждый сфирот», — мысли путались, но вычленять из них главное пока получалось. — «Что должно случиться с Йесод, чтобы Малхут активировался?» Казалось, что ответ лежит буквально на поверхности, но, то ли усталость, то ли недостаток знаний, не давали верно закончить мысль. Сначала из равновесия Анибаль вывели легкие пощипывания в глазах из-за косметики, от которой пришлось избавиться с помощью соответствующего заклинания. Носить на себе палитру, созданную некой Персефоной Забини дольше двенадцати часов, было небезопасно. В этом Ани убедилась в тот день, когда полночи провела в кабинете МакГонагалл и чуть с ума не сошла от напавшей на нее чесотки. Во второй раз равновесие было потеряно в момент, когда потрескивание дров в камине заглушилось тихими шагами, которые с каждой секундой приближались к креслу, в котором сидела Шрагер. Девушка тихо сползла по обивке, в надежде остаться незамеченной. Гулкий топот тут же сменил вектор и стал отдаляться по направлению к выходу из гостиной. Анибаль забыла, как дышать. Осторожно приняв сидячее положение, блондинка выглянула из-за спинки кресла, успевая заметить широкую спину и бритый под 0,5 затылок, спустя секунду скрывшиеся за дверьми логова. Оттолкнувшись, Шрагер встала на ноги и, оставив книгу на журнальном столике, не спеша отправилась за молодым человеком, желая установить не только его личность, но и причину ночной вылазки. Не уловив чужого присутствия у выхода, Анибаль покинула гостиную, хватая чутким слухом шаги, очевидно, спешащие в сторону лестницы, ведущей на первый этаж замка. Шрагер прижалась к одной из стен, тихо ступая за нарушителем правил по пятам. В темноте ничего не было видно, а использовать «Люмос» в подобной ситуации было бы настоящей ошибкой. Анибаль уже завернула за угол, когда услышала громкий приближающийся топот. Слизеринец явно бежал в обратном направлении. Остановившись, Шрагер начала крутить головой по сторонам в попытке найти подходящее место для того, чтобы скрыться от объекта слежки. Заметив подсобку в нескольких футах от нее, девушка было сорвалась с места, но была остановлена сильной хваткой мужских рук на своем животе. Неизвестный притянул ее к себе, заставляя прижаться спиной к мускулистой груди. Раздался еле различимый шелест. Ровно через секунду из-за поворота вынырнул Винсент Гойл с палочкой в руке, кончик которой заливался ярким светом и чудом не попадал на спящие портреты. Слизеринец на пятках прокрутился вокруг своей оси, надеясь заметить неизвестную личность, которая следила за ним. Несмотря на то, что Гойл был обделен сообразительностью, слух у него был острый, и не услышать шагов за спиной он не мог. Хмурые густые брови спустились к переносице: он никак не мог поверить, что преследователь остался непойманным. Убежать бы он не успел, тогда как скрылся? Сделав еще один поворот, Гойл пришел к выводу, что ему показалось, и он, развернувшись к Анибаль спиной, скрылся в том же направлении, в котором следовал ранее. Через несколько секунд Шрагер жадно вдохнула носом воздух, пытаясь успокоить бешеный ритм сердца. Гойл смотрел на нее в упор, но не видел. И вывод тут напрашивался сам собой — на нее надели мантию-невидимку. — И кто тебя просил тащиться за моим другом посреди ночи? — Обжигающий шепот опалил ухо Шрагер, заставляя волну крупных мурашек осыпать девичье тело. — Я не знала, кто это, — к собственному удивлению, Анибаль продолжала стоять как вкопанная, не пытаясь скинуть со своего тела чужие руки. Вместо этого Шрагер опустила затылок, сталкиваясь с сильным плечом и срывая с губ Искусителя рваный смешок. Хватка на плоском животе не ослабла, наоборот, усилилась, прижимая хрупкое тело плотнее. Аромат сандалового дерева врезался в обоняние, на секунду вскружив светлую голову обладательницы аквамаринового взгляда. Поттер будто наслаждался подобной реакцией болгарки, не спуская изумрудов с белесой макушки. Позволив себе вольность, Альбус нырнул в шелковистые волосы носом, вдыхая запах спелого персика и шумно выдыхая, не подозревая, что тем самым убивает остатки осознанности ситуации Шрагер. — Долго будешь стоять? — Поттер не выдержал давящего на него потока издевок, которые так и хотели намекнуть ей на то, как она слаба перед ним. Его словесная пощечина моментально вытащила Анибаль из собственных ощущений. Девушка оттолкнулась от его спины, легко вырываясь из кольца рук и молча продолжая путь за Гойлом. Тянущийся следом ехидный смех Змея так и подмывал вдарить ему с разворота, но девушка держалась до последнего. До тех пор, пока не осознала, что шагов Винсента давно не слышно. — Что, наша ищейка просрала след? — Грубость Поттера заставила наморщиться и все же обернуться, цепляясь за ядовитые зеленые глаза, в которых плясали черти. — Что же, прежде чем ты низвергнешь очередной бред, посмотрим, где наш приятель. Анибаль удивленно нахмурилась, явно не понимая, к чему он ведет. Все возмущения как рукой сняло после того, как Альбус достал из полов мантии старый пергамент и развернул его прямо перед лицом девушки. По листку плясали небрежные буквы: большинство из них стояли на одном месте, но несколько имен — а это были именно они — перемещались по пространству на пергаменте. — Чего? — Альбус вмиг забыл о сладких издевательствах над Анибаль, всматриваясь в имя своего товарища, наворачивающего круги по одному и тому же квадрату под названием «Больничное крыло». — Гойл у … Мильфёя?! Осознание пришло к обоим спустя еще одну секунду, и слизеринцы сорвались на бег, быстро лавируя в гротах подземелья. Взметнувшись по лестнице, ведущей на первый этаж, они завернули к больничному крылу. Поттер, обогнав Анибаль, готов был ворваться в помещение, но цепкая хватка болгарки дернула его обратно, заставляя практически снести хрупкое тело девушки, которая его и остановила. Змею пришлось хватать ее за воротник, чтобы та не рухнула на пятую точку и не привлекла к себе внимание. — С ума сошла? — Острый шепот выстрелил в Анибаль, но та и глазом не повела, пытаясь отдышаться. — Подожди, давай сначала посмотрим, — внутренний голос Шрагер подсказывал, что Гойл пришел не добивать Жана. Поттер соединил губы в тонкую полоску, но спорить не стал. Рывком дернув девушку к себе, он поставил ее на ноги и развернулся на пятках, приникая к массивной двери крыла и приоткрывая ее. Шрагер тихо скользнула к нему и заглянула в щель, которую сделал Альбус. — Согнись, мне не видно, — шепот Поттера заставил Ани податься ягодицами назад, чтобы дать парню возможность видеть. Осознание пришло через мгновение, одновременно со смешком Альбуса. Он был выше ее на целую голову, и вряд ли она смогла бы закрыть ему обзор. Широкие ладони легли на упругие бедра Анибаль, и девушка, наконец, ощутила соприкосновение своего таза с пахом Поттера. Моментально выпрямившись, Ани ткнула парня локтем в бок и отвернулась, скрывая густые алые пятна на своих щеках. Тот, кажется, в любой ситуации готов был вести себя как свинья. — Смотри, — новый тычок в бок прервал беззвучные потуги смеха Поттера, заставляя его взглянуть вглубь больничного крыла и заметить сидящего возле кровати Жана Гойла. Двухметровый широкоплечий Винсент склонялся над бледным лицом Мильфёя и самыми подушечками пальцев гладил его по щеке. И без того тонкие губы были сжаты, будто держали эмоции, сидящие глубоко внутри. Вторая рука осторожно сжимала ладонь спящего студента хаффлпаффа. Тот, кажется, совершенно не реагировал на приход посетителя. Анибаль вздрогнула от тихого резкого вздоха Поттера и присмотрелась к лицу Гойла, замечая крупную каплю, поблескивающую в лунном свете, осторожно спускающуюся по пухлой щеке. Ощутив эту мокрую дорожку, Винсент поднял локоть и рукавом стер слезу. — Все будет хорошо, слышишь? — Тихий, но чувственный шепот донесся до пары слизеринцев, стоящей за дверью. Анибаль почувствовала себя очень скверно. Они исподтишка подглядывали за таким нежным моментом в исполнении Гойла, заочно обвиняя его в угрозах тому, к кому он с таким трепетом прикасался. В груди неприятно заныло, и Шрагер опустила взгляд в пол, сдерживая слезы, рвущиеся наружу из-за сокровенности и искренности, парящих вокруг Гойла. — Идем, — хватка Альбуса сомкнулась на талии Шрагер, утягивая ее в сторону подземелий. — Не может этого быть, — тихие шаги двух молодых людей переплетались и отзывались еле слышным эхом, доносящимся из глубины подземелий. — Ты замечал за ним подобное? — Я был уверен, что он по девочкам, — Поттер был удивлен не меньше Анибаль. Скользя мимо — к счастью — все еще спящих портретов, слизеринцы молчали, размышляя каждый о своем. Альбус не мог понять, как же он проглядел такое трепетное отношение Винсента к Мильфёю, а Шрагер рассуждала о том, какие именно отношения у Жана сложились сразу с двумя студентами слизерина — Крамом и Гойлом. По поводу их связи с Даном было известно всему Хогвартсу, особенно после его драки с однокурсниками. Так может за угрозами мог стоять сам Крам, который узнал об изменах Мильфёя и решил ему отомстить? — В конце-то концов, Шрагер, спустись на землю, — раздраженный голос Поттера, наконец, вывел из размышлений, заставляя обратить на него аквамариновый взгляд. — Давай мы не будем об этом распространяться, — предупреждая ее поспешное согласие, Альбус продолжил, — И Малфою тоже. — Но… — отказ практически слетел с губ слизеринки, но Поттер среагировал быстрее. Большой палец его руки лег на персиковые губы, заставляя замолкнуть. Ядовитый взгляд приковал к себе два голубых огня, рука легла на острый девичий подбородок и приподняла его. Поттер сделал шаг навстречу, сокращая расстояние до считанных сантиметров. Шрагер забыла, как дышать. Чертов Поттер кружил ей голову и раз за разом выбивал почву из-под ног своими прикосновениями. Он умело заставлял ее возненавидеть себя за неизвестно откуда взявшуюся в ней слабость и наслаждался этим. — Мы никому и ничего не скажем. Взгляд Ани упал на змеиные губы, которые тут же расплылись в коварной усмешке. Он ощущал то, как она трепещет перед ним и оставляет любые попытки к сопротивлению. Да черт с ней со Шрагер, Поттер чувствовал каждый свой отчаянный порыв быть к ней ближе, который рождался, как только эта болгарка попадала в его поле зрения. Даже сейчас, когда ее испуганные глаза были прикованы к его усмешке, он еле сдерживал невыносимое желание податься вперед и вновь вкусить спелый персик, прижать к каменной стене, почувствовать податливые руки на торсе. Сейчас, когда на ее чертовом лице не было той краски, которую она выливала на себя каждый день. — Вот и славно, — Поттер скользнул пальцем от губ к щеке, желая по привычке размазать ее морковную помаду, но проваливаясь из-за отсутствия косметики на невероятно красивом женском лице. Сделав шаг назад, Альбус развернулся на пятках и уже собирался назвать пароль от гостиной, как услышал тихий голосок, который звал его. Звал по имени, а не обычным презрительным «Поттер». Он встал в пол оборота, возвращая взгляд на Шрагер, которая тут же отвела свои аквамарины в сторону, явно испытывая неловкость. — Альбус… — повторила она, заставляя его перехватить дыхание от того, как нежно она произносила его имя. — Спасибо тебе. За безоар. Удивленные брови Поттера взметнулись вверх, очерчивая четкую складку на лбу. Уголки губ приподнялись, предупреждая его ядовитый змеиный смешок. Было так сладко наблюдать за тем, как Анибаль неловко переминается с ноги на ногу и боится поднять на него взгляд. Дневная дикая кошка каждую ночь, завершающуюся их встречей, превращалась с ним в податливую лань, тем самым еще больше интересуя его. Он не мог понять, почему, но всякий раз чувствовал разгорающийся внутри пожар, наблюдая за ней издалека, и каждый раз терял голову, когда она оказывалась на расстоянии вытянутой руки. Малфой совершенно точно перестарался со своими зельями, которые так долго действовали на них обоих. И это было единственным объяснением тех чувств, которые он к ней испытывал. — Не понимаю, о чем ты, — смешок отрезвил Шрагер, которая тут же подняла взгляд и успела зацепить легкую улыбку Альбуса. Она еще никогда не видела, чтобы этот Искуситель искренне улыбался. Поттер поспешил отвернуться от нее и открыть дверь в гостиную, скрываясь в ней, оставляя за собой целый шлейф из вопросов. Шрагер закусила нижнюю губу, отчаянно пытаясь сдержать уголки своих губ, которые так и тянулись вверх, одновременно с тем, как щеки накрывал заметный румянец. — Конечно, не понимаешь… — она тряхнула головой и вошла за ним в гостиную, желая прилечь хоть ненадолго.