Amor, qui perdidit color(lux)

- Не вку-у-сно, - морщась и отплевываясь пробурчал мальчик. Все вокруг засмеялись над его гримасой. Из толпы вышел молодой человек, к которому тотчас обратились все взгляды. Это происходило всякий раз, стоило ему появиться где-либо. Люди смотрели на него горящими, полными надежды глазами. Их завораживала его уверенность и сила, что сквозила при всех его движениях и позах. Он выглядел серьезным и суровым, брови его были нахмурены, но при виде мальчишки взгляд растаял, а лицо расплылось в улыбке, от которой в уголках глаз собрались морщинки. Он подошел к мальчишке вплотную и присел на корточки, чтобы их глаза оказались на одном уровне. - Это потому что ты не достаешь до тех, что созрели, Василе,- сказал он со смехом и потрепал ребенка по голове, - смотри, вон тот, что повыше, с красным бочком, наверняка будет вкусным и сочным, помочь тебе его достать? - Да-а! Я хочу его! - радостно закричал Василе и принялся хлопать в ладоши. Юноша взял ребенка и усадил себе на плечи, чтобы тому было удобнее добраться до вкусных плодов. - Мал,- услышав этот голос, парень развернулся на 180 градусов и чуть было не уронил мальчика, что уминал сочный плод, болтая ногами на его плечах, - абрикосы уже поспели? - поймав ребенка, спросила невысокая девушка с волосами цвета спелого каштана. Она поставила Василе и поймала взгляд парня. В нем как и всегда, при виде нее, плавилась любовь, отблескивая нежностью. Мал махнул головой и достал откуда-то из-за спины спелый плод и протянул его девушке. Забирая его, она коснулась своими пальцами его руки и он обхватил ее ладонь вместе с фруктом. - Холодные, - прошептал он и обдал их своим дыханием прежде чем невесомо коснуться губами,- как и всегда, - он повторил то же действие с другой рукой девушки. - Говорят, что так бывает у людей, чье сердце такое же холодное. Но, Мал, моё сердце горит алым пламенем, когда я с тобой, - она посмотрела на него снизу вверх из под своих густых ресниц и у юноши перехватило дыхание, он обнял ее, нежно поглаживая спину. - Дана, сорока от отряда Каспия уже прилетела? - с беспокойством нарушив молчание спросил он. - Да, всё хорошо, они успешно захватили аванпост, оставили Дрелла и людей на месте, остальные с частью захваченной провизии отправляются в лагерь, но... - Потери? - Мал мягко отстранился от девушки, чтобы заглянуть в нахмурившееся лицо девушки. Дана покачала головой и отвела взгляд в сторону, зажмурившись. - Этот дурак опять геройствовал в одиночку? - догадался юноша. - Об этом, - девушка слегка замялась, но все же продолжила - да, Каспия ранили в плечо, когда он один проник в лагерь, но его люди быстро сообразили, куда он пропал и во время подоспели. Рану перевязали, но ему нужен Присцилл. Надеюсь, он выдержит обратный путь, мне доложили, что было много крови, -она громко выпустила воздух из лёгких и обхватила себя руками. - У Каспия крепкое тело, да и духом он тоже не слаб, не переживай, он и не через такое проходил,ты же знаешь,- Мал снова обнял девушку и осторожно поцеловал в лоб. - Фу-у-у! Жених и невеста! Целуются! - Василе, доевший свой персик и весь перепачканный начал бегать с криками вокруг пары, показывать на них пальцем и дразнить. Парень смахнул одинокую слезинку с лица девушки и пустился вдогонку за мальчишкой, чтобы потрепать его и без того лопоухие ушки. Василе завизжал и понесся по лагерю. Преследуя его, Мал думал о своей возлюбленной. Как такая хрупкая и ранимая девушка могла быть в то же время грозной и сильной, когда это требовалось. Похоже именно за это он полюбил её. Когда дело касалось войны, черты лица Даны менялись, она становилась серьезной и была полностью сосредоточена на том, что у нее получалось не хуже мужчин - сражаться. Но как только они покидали поле боя что-то в ней щелкало, глаза теплели, а на губах расцветала нежнейшая улыбка. Его девушка была самой удивительной из всех, кого знал Мал. Он улыбнулся этой мысли и сконцентрировался на сорванце, которого вот-вот собирался нагнать. Рассмеявшись, Дана следила за суматохой, что устроили эти двое меж рядов отдыхающих солдат. Ее взгляд пробежался по лагерю и остановился на палатке врачевателя. Вмиг вспомнив о Каспиане, она помрачнела и развернулась, чтобы скрыться в палатке, как в тот же миг по лагерю раздался такой звонкий смех, что все вокруг заулыбались, обращая взгляды в ту сторону, где валялся их капитан с ребенком. Мал во всю щекотал худые бока мальчишки, а тот тщетно пытался одолеть его и вырваться из этой пытки. Дана вновь улыбнулась, прислушиваясь к смеху Василе, который разносил волну детской радости и легкости по рядам солдат. Момент был исцеляющим, мужчины и женщины, что повидали и пережили за последние годы немало ужасных вещей, сейчас улыбались, а то и тихо посмеивались с резвящейся парочки, сваливая с души свои тяжести и очищая душу. Дети, по своей природе, всегда привносили в жизнь радость, благодать и умиротворение. Девушка подумала о том, насколько прекрасен был этот мальчик, он оказался настоящим бойцом, несмотря на свой возраст. Когда его деревню захватили Северяне, он спрятался и тайно жил бок о бок с врагом, чтобы в первую возможность отправить весточку Повстанцам. Мальчишка несколько месяцев выслеживал и пытался перехватить их сорок и однажды у него это получилось. Сорока была от отряда Мала и Даны и те, получив неумелое послание, незамедлительно двинулись в деревню Василе и освободили ее. Мальчик оказался круглым сиротой и увязался за отрядом. Они не смогли его прогнать, но все же собирались переправить его в тот штаб, что находился глубоко в тылу. И вот сейчас, пережив столько трудностей, мальчишка не потерял свою детскую шаловливость и задор. Дана радовалась, что он может так беспечно хохотать, позабыв обо всем плохом, что ему довелось пережить в столь раннем возрасте.

***

Мал застал свою девушку в главной палатке, когда та сидела на сундуке, расчесывая свои длинные волосы .Она уже все собрала и была готова к дороге домой. Он устроился на полу прямо перед ней и вплотную прижался к теплу любимой, положив голову на ее колени и обхватив нижнюю часть тела. Девушка, прекратив свое занятие, запустила свои холодные маленькие пальчики в непослушные волосы юноши и он прикрыл глаза от удовольствия. Они просидели так с пару минут, наслаждаясь этим мгновением и друг другом. Потом он поднял к ней лицо и заглянул в глаза. Даниэлла улыбнулась и переместила ладонь ему на щеку, гладя по отросшей щетине. - Я люблю тебя больше жизни, - прошептал он, вновь прикрывая глаза. - Я знаю, - тоже шепотом сказала она, - потому что люблю тебя также. Как твоя рана? - Я хочу заплести тебе волосы, - проигнорировав ее вопрос, парень поднялся. Он успел заметить, как поджались ее губы и нахмурились брови, что свидетельствовало о недовольстве из-за неотвеченного вопроса. Забрав у нее щетку, он бережно прочесал оставшиеся колтуны на голове любимой и принялся плести косу, бережно перебирая мягкие блестящие пряди. Время от времени парень опускался вниз, чтобы прижаться к прядке в руке и вдохнуть аромат лавандового мыла и масла для волос, которые смешались с природным запахом девушки. Моментов, когда они вот так оставались одни и могли насладиться теплотой друг друга в простых жестах, было ничтожно мало. Любовь во время войны. Она всегда боялась этого. Боялась, что скажут другие, боялась, что скажет он, боялась отвлечь его от действительно важного дела своими чувствами, боялась сбить его с пути. Он же не боялся ничего. Она была в его жизни всем, она была его путем. Он любил и жил ради этой любви, воевал ради этой любви. - Пора, - закрепив в ровный пучок на затылке массивную косу, прошептал он ей на ухо и легонько поцеловал в висок. Поднявшись, она обвила его плечи руками и поцеловала в губы. Отстранившись друг от друга и нежно улыбаясь, они взялись за руки и вышли к своим людям, которые уже седлали лошадей и суетились, собирая оставшиеся пожитки. Мал подхватил несущегося прямо на него Василе и усадил на своего черного коня, который нетерпеливо переминался, ожидая начала пути. Парень разместился прямо за спиной мальчишки, оглянулся, проверяя готовность остальных и убедившись, что можно двигаться, приложил два пальца ко рту. Раздался свист, который тут же подхватил ветер, он был услышан всеми в отряде и говорил о том, что пора начинать их путь. Они идут домой.