Волчья стряпня

      Холод плавно надвигающейся зимы пробирал до костей. Сначала сорвавшийся на бег Разумовский сейчас только и мог, пошатываясь, продолжать идти вдоль улиц. Время близилось к восьми, он так и не дошел до офиса, собственно, и смысла от этого не шибко было. Охрана еще спокойно пропустит, но ни ключей от кабинета, ни компьютера, ни даже обыкновенной куртки с собой нет. По ощущению, выбежав, он словно вывернулся наизнанку, стал до ужаса уязвимым. Все осталось в той злосчастной квартире.       Разумовский скитался по улочкам Питера, не зная куда направляется, ни зачем. Хотелось отделаться от мыслей, клубившихся лишь вокруг Олега, убежать бы куда подальше от всплывающих воспоминаний. Ноги тащили вперед, и он охотно поддавался им.       Едва задумавшись о недавнем, внутри проснулась безумнейшая обида на свои чувства, на ситуацию, на себя. Волкова винить было бы глупо - любой нормальный мужчина так бы и поступил. По лицу не дал, уже можно сказать отдельное спасибо. Горький нервный смешок неосознанно слетел с обкусанных губ. Мысли зацепились за режущее сознание слово — «нормальный». За недолгое время Серёжа уже начал забывать такую трактовку, забывать, как эта черта приносила боль, заставляла подстраиваться под общественное мнение. Он забылся, замечтался, пора было уже возвращаться на землю. Только вот как?       Продолжать идти казалось единственным правильным решением. Однако, уже спустя минут десять каждой клеточкой тела он хотел оказаться в тепле, всё-таки стоило сразу пойти в офис и не морозиться. Стоило лишь представить одинокие, тоскливые стены кабинета, как становилось тошно. За время, пока он будет сидеть и дожидаться Алтана, его без промедления изнутри съедят обострившиеся чувства.       Постояв посреди улицы, Сережа вспомнил о единственной захваченной с собой вещи — телефон. Покрутил в озябших руках смартфон и, не задумываясь, открыл контактные номера. На удивление, на экране в избранном высветилось всего три имени, одно из которых сейчас вызывало только тупую ноющую боль. Стараясь не обращать внимание на этот контакт, чтобы больше не мучить душу воспоминаниями, Разумовский набрал первого же человека в небольшом списке. Правильное это решение или нет, уже все равно. Сидеть в одиночестве желания не было, так же, как и идти в безликую кафешку, там еще не дай бог узнают. Плюс к этому, безумно хотелось высказаться, может, после этого с души, наконец, спадет тяжелый груз.       В трубке слышались неспешные гудки, они сменялись друг другом, казалось, словно звонок проигнорировали и решили не отвечать вовсе, но посредине гудка трубку подняли.       — Господи, это просто отвратительно, — сразу же натружено выдохнул в трубку Сережа, не дожидаясь, пока абонент хоть что-нибудь скажет, — Приезжай в офис, иначе замерзну под дверьми до смерти и обвиню тебя. Алтан, ты просто не представляешь, как я вляпался.       — Хм, — неразличимый смешок, скорее даже усмешка, раздался из трубки, и ее моментально положили.       И снова Сережа остался стоять посреди улицы в одиночестве и возмущенный до глубины души. Что это вообще было, как его так просто взяли и сбросили, не удосужились даже слово сказать? Алтан никогда так не поступал. В любом случае тот отвечал, да с сарказмом, издевками и недовольством, но, чтобы откровенно проигнорировать, никогда такого не случалось.       Замёрзшие пальцы уже откровенно переставали слушаться, видимо всё-таки придется идти и сидеть под кабинетом, как бы жалко это ни выглядело. Такой расклад Разумовского не устраивал и, откровенно говоря, раздражал.       Как на зло, в озябших руках завибрировал телефон, лишь сильнее выводя из себя. Возмущенный Разумовский кинул взгляд на загоревшийся экран смартфона, сообщающий о приходе сообщения. На нем светился адрес с небольшой припиской, чтоб он приезжал туда, если хочет поговорить. Откровенно говоря, Сереже претила даже сама идея встречаться с Дагбаевым после такого «общения», но вариант сидеть наедине с пожирающими изнутри мыслями нравилась не больше. Так хотя бы перестанет, наконец, думать о случившемся, может, выговорится и отпустит ситуацию. Остается ехать, только вот Сережа уже ни на что не надеялся.       Доехать на метро не составило труда. Было время, когда Разумовский только им и пользовался, а такой опыт забыть нереально. Люди, спешащие на работу, сшибали с ног и не давали продыху. За время поездки ему пришло парочка сообщений, характерный звук явно давал понять, пришла обычная СМСка. Вариантов оставалось немного, но в глубине души он надеялся увидеть заветное имя в строке отправителя.       Однако такие совпадения бывают лишь в сказках, да воображении, и этот раз не стал исключением. Всего лишь очередная рассылка, ни больше ни меньше. Разочарованный Разумовский остальную часть пути думал, что же теперь делать. Казалось, он жил до этого. Все было чудесно: никаких отношений — никаких проблем, а тут потянуло, завлекло, и вляпался по самое не хочу.       Даже после всего, казалось, каждая клеточка тела запечатлела касания Волкова, его взгляды. Призрачные касания отдавались в покалеченной руке. Оставалось только это мимолетное чувство. Складывалось впечатление, будто все это лишь затянувшийся сон и никакого Олега нет, да и не было никогда. Только вот в тепле поезда отогревшаяся рука с каждым движением все сильнее напоминала о себе и о случившемся на светлой кухне. На удивление, Волков вовсе не искусственный интеллект, а вполне существующий человек, и как Сережу только угораздило так вляпаться…       Стоя напротив массивной железной двери, Сережа ответа на свой же вопрос так и не нашел.       С характерным щелчком отворился замок, и из прохода квартиры на него с усмешкой на губах смотрел последний, кого сейчас хотел бы видеть Разумовский.       — Ну, что за спешка? Неужели соскучился? — наигранно сладко пролепетал Вадим и сам рассмеялся, — не кипишуй, проходи.       Не дожидаясь повторного приглашения, Сережа прошел во внутрь. Терзающий его вопрос, не унимаясь, бился в голове, что вообще происходит, какого черта тут делает этот. Адрес точно пришел с телефона Дагбаева. Как думалось Сереже, не мог он так кинуть, отправить хрен пойми к кому, заставить тащиться через весь город. Возмущение вскипало, и, как только дверь закрылась за спиной, Разумовский решил не дожидаться объяснений, и первым пойти в атаку:       — Какого черта? Номер и адрес Алтана, где он? — кидал Сережа вопросы вслед уходящему вглубь комнаты. Быстро стянув уличные ботинки, он последовал за ним, — да стой ты…       Выйдя в небольшую кухню, Сереже на глаза попался вальяжно расположившийся за столом парень. Только он не сразу понял, кто точно это был. Непривычно яркая одежда, распущенные волосы, громоздкие очки и вейп в руке сбивали с толку и не давали адекватно воспринимать Алтана. Рядом стоял по-домашнему уютный Вадик в спортивках и майке-алкоголичке. Звуки тихих переругиваний разверзлись посреди комнаты. Такое представление заставляло улыбнуться: не всегда встретишь столь эмоционального и острого на слова секретаря.       В момент, когда Сережа увидел этих двоих вместе в одной квартире, а теперь став свидетелем небольшой сцены, всплыли давнишние догадки. Всё-таки он был прав. Если бы не все навалившееся в этот день, Разумовский не смог бы сдержать усмешки, но сейчас было не до смеха, хотя такая сторона секретаря порядком поразила.       Видимо прочитав все по лицу, Дагбаев сделал долгую затяжку и выдохнул в сторону своего начальника.       — Заржешь, даже слушать не стану, — с каменным выражением лица заявил Алтан, ногой выдвигая гостю стул, — Присаживайся, в чем проблема?       Резко присев на предложенное место, Сережа выпалил все, словно на одном дыхании. Поначалу это казалось чем-то неправильным. В момент, когда первые предложения слетели с языка, он ощутил, как плотину прорвало. Алтан явно не тот человек, кому следовало изливать душу, но сейчас уже никак нельзя остановить льющийся поток слов и чувств. На первый взгляд, от слов становилось легче, но чувство ущербности неустанно росло. Спасала единственная мысль: раз все началось с Алтана, с того чертового банкета, с тупого предложения помочь, то пусть теперь слушает. Держать все в себе уже не было сил. Разумовский все продолжал свой небольшой рассказ, единственное, он так и не доходил до сути дела.       Сидящий напротив секретарь тихо слушал и продолжал выпускать клубы пара в сторону начальника. В один момент он прервал Сережу.       — Ты все говоришь и говоришь. Я так и не понял в чем проблема? — озадаченно потер Алтан переносицу с увесистыми очками, — Общаешься ты с Волковым, был сегодня у него дома, что тебе еще сказать, поздравляю?..       Начатая тирада Алтана не грозила завершиться на паре слов. Единственным выходом казалось просто прервать разглагольствования. Собравшись с мыслями от тарабанил Разумовский:       — Я поцеловал Олега.       Узкие глаза в момент округлились. Казалось, еще немного и Алтан подавится своим едким дымом, который, кстати, очень неприятно пах. Сзади из соседней комнаты раздался громкий свист. Резко обернувшись, Сережа увидел стоящего в проеме Вадика. Скорее всего, все это время он стоял позади и слушал, только от подобной мысли уже стало неприятно, словно все это время их подслушивали.       — Е-мое, — радостно кинул повар, — а я говорил! Змейка, с тебя пятера.       Стянув тапок с ноги, Дагбаев кинул его в настырно ухмыляющуюся рожу мужчины. На удивление, тапок был ловко пойман и отослан обратно. Раздраженный Алтан бросил взгляд на все еще стоящего в проеме Вадима и, сдавшись, кивнул:       — Все потом, а сейчас свали. Иначе этот тапок окажется у тебя где-то очень далеко и глубоко, — растягиваясь в улыбке, Алтан перевел взгляд на ничего не понимающего Разумовского, — не обращай внимание. Это местное растение. Сейчас постоит, повоняет и уйдет. Так, получается, ты поцеловал Волкова?       Все это время неотрывно наблюдающий за перепалкой этих двоих Разумовский успел выпасть из реальности. Однако услышав вопрос секретаря, он развел руками и еще раз кивнул. Видимо, ответ Алтана не особо устроил. Он переспросил еще раз о случившемся, на этот раз пришлось добавить единственный недостающий элемент рассказа.       — Если быть точнее, поцеловал и сбежал, — неуверенно проговорил Сережа, услышав в ответ многозначительные вздохи, он надулся, — А что я должен был сделать? Поцеловал без спроса, он меня оттолкнул и ушел. Мне надо было стоять и ждать, пока меня выпрут?       — Разумовский, ртом решать надо, поговорить там, — утыкаясь лицом в ладони, простонал Алтан, — Господи, я тебе такую почву предоставил. Все на блюдечке с голубой каёмочкой. Вот скажи, как ты вообще компанию образовал?       — Там не надо было ни с кем строить отношения, — оправдываясь, вставил свои последние пять копеек Сережа, — Романтика — это не мое.       Перед отчитывающим его пацаном Разумовский чувствовал себя пристыженно, да еще в комнате был абсолютно незнакомый человек, даже друг Волкова. И что теперь от них ожидать? Пока Алтан бормотал под нос о тупости своего начальника, Вадик копался в телефоне.       — Господи, ты еще и комп у него оставил? Нам скоро сдача, у людей дедлайны. Скажи спасибо, хоть не сегодня, — не унимался Алтан, все еще не смотря на непутевого начальника, — Еще, блин, эта волчара… Вадим, оправдай свое присутствие в доме, тащи безешки.       В ответ раздалось протяжное, сладостное: «Ага, золотце…». Дальше Разумовский слушать не стал, на сегодня он уже исчерпал лимит стыда и удивлений. Пожалуй, хватит. Со стороны раздался звонок. Вадик мимолетно кинул, что мол, бабуля помощи просить изволила, и незамедлительно вышел из кухни, заверяя, что вернется с дарами. Казалось, еще немного и глаза Алтана закатятся за орбиту и больше не вернуться в привычное положение.       Оставался открытым вопрос, что дальше делать. Хотелось думать, будто сейчас все само возьмет и рассосется, к сожалению, так не бывает. Надо было брать все в свои руки, и хотя бы возвращать компьютер, он прям необходим. Что делать с Волковым уже решит по ходу.       — Надо вернуть ноут, — уверенно начал Разумовский. В голове так и не появилось даже подобие плана, пошла чистого рода импровизация, — Может, через Вадика? Он заберет, а ты на работе передашь мне?       По лицу Алтана явно было понятно, что план - параша чистой воды, и он не хотел участвовать:       — Это твои проблемы, решай. Хоть звони, стой под дверьми, письмо пиши, уже большой мальчик, разберешься. Разумовский, пора отвечать за свои поступки.       Мысленно Сережа зацепился за эту идею. Другие варианты были, но это наилучший. Единственное, он должен взять и просто написать, несмотря на все свои страхи. Может, реально все получится и даже загладит тот инцидент, хотя бы свести на нет.       — Так и сделаем, тащи ноут, будем писать, — уверенно высказал Разумовский.       На подобного рода идею Алтан лишь скептично хмыкнул и удалился в комнату. А что еще, не звонить же. Письмо казалось наилучшим выходом. Сейчас век технологии и, может быть, отвлечет от важных дел. Да, чувствуя клавиатуру под пальцами, он ощущал в себе силы. В его руках власть над собственными мыслями, всегда можно перечитать и удалить. Лучше варианта не найти, как он раньше не додумался?       За время отсутствия Дагбаева Сережа порядком расслабился, и заинтересованный взгляд скользнул по квартире. Большое, возможно даже больше его, жилище. Еще более колоссальной разницей оказалась атмосфера. Тепло, слишком зелено, и даже несмотря на живущую здесь парочку, здесь было уютно. Особенно без Алтана с Вадиком поблизости. И принесенные безе оказались до ужаса вкусными, следует попробовать как-нибудь сделать дома.       Алтан вернулся с небольшим новеньким ноутбуком. Открыв в нем почту, он, не передавая управление в руки Сережи, принялся сам писать, приговаривая вслух:       — Дорогой Олег Волков. Мы не виделись пару часов, все так завертелось… Отстойно, что мы с тобой нормально не поговорили, да и все мои вещи остались валяться у тебя. Но я должен признаться тебе, что думаю о тебе каждую ночь, тру соски и стону от наслаждения…       — Ты что вообще пишешь? — возмущено вскрикнул Разумовский, заглядывая в настырные багровые глаза напротив, — мне надо только вещи забрать.       — Я просто говорю правду, — пожав плечами, усмехнулся Алтан и отстранился от ноутбука.       — В этом письме все должно быть идеально. Просто… — запнулся Разумовский, пытаясь подобрать слова, но не выходило, — Дай, я сам.       Алтан без слов протягивает ноут в руки Разумовского, мол пусть творит, что вздумается. Войти на свой профиль не составило труда, Сережа помнил пароль от личного назубок, найти почту повара тоже труда не составило. Проблемой оставался сам текст обращения, его ещё предстояло придумать. Начался нескончаемый подбор слов, параллельно транслируемый вслух:       — Это Сергей. Был у тебя утром и сбежал, я должен сказать, что этот раз случайностью и больше не повторится, — вдумчиво повторял Разумовский, стирая текст из-за верных ошибок. Сбоку послышалось «ага, конечно». Серёжа продолжал писать словно и не слышал комментариев секретаря, — Мне очень нужны вещи, которые я у тебя оставил, договоримся встретиться в ближайшее время. Я заберу их, после чего я больше не появлюсь перед тобой…       Задумавшись, Серёжа перестал слушать постоянные вставки Алтана. Тот все время был чем-нибудь да неудовлетворен, то ему не нравилась формулировка, то откровенная ложь Разумовского, и он все не унимался и вставлял свое. Серёжа и без того не знал, как правильно преподнести все скопление мыслей, как сдерживать все бушующие чувства внутри. Нервы подводили, фразы путались в голове, да и больная рука все болела сильнее, он то и дело промахивался по клавишам, приходилось возвращаться исправлять. Постоянно насмехающийся рядом Алтан только усугублял положение.       — Мы закончили с бредом? — саркастично уточнил Дагбаев, — в конце ещё напиши, что Вадим горяч.       Явная издевка прослеживалась в его тоне, Серёжа даже не стал уже обращать на это внимание. Этот день и без того знатно потрепал нервы, сил слушать секретаря уже не было. Серёжа просто нажал на отправление и только потом глянул на само сообщение. Он совершенно забыл об автоматической подписи: «Искренне Ваш», которая сейчас красовалась в самом низу письма.       В голове мгновенно пронеслась мысль, что своей последней припиской он снова все испортил, да и вкупе ко всему красноречивый взгляд Алтана говорил сам за себя.       — Извращененько, — вдумчиво выдал неожиданно появившийся сзади Вадим.       Он успел стащить со стола несколько оставшихся безешек, прежде чем Алтан вытолкнул его куда подальше с кухни.       Смотря на отправленное письмо, Разумовскому одновременно становилось легче, но в тоже время казалось, будто он делает что-то до жути неправильное. Грусть от осознания, что все заканчивается, медленно подкрадывалась и грозила накрыть неумолимой волной тоски по упущенному. Как только ноутбук окажется в руках, он больше не увидит Волкова. И все, это конец?       — Что раскис? — поинтересовался Алтан, явно заметивший перемены в настроение сидящего рядом. Струйка дыма, пущенная в Серёжу, привлекла внимание того и, по-издевательски посмотрев на начальника, Алтан, расплываясь в улыбке, заключил, — думаешь, Волк кинет тебя после этого? Пфф, я тебя умоляю. А вот пошкрябаешь тефлонку, уже не ручаюсь.       — Ты о чем? — недоумевая прошептал Серёжа.       — Думаешь с твоими замашками, я бы просто так дал номер какого повара? — расслабленно буркнул Дагбаев. Складывалось ощущение, что для того вся сложившаяся ситуация не больше, чем цирк с конями, а он все это время просто наслаждался представлением, — а ты оказывается сама наивность, Разумовский. Я не в праве раскрывать все карты, пусть Волк объясняет.       Сказанное не проясняло дел, но явно давало понять, что все это время Алтан настырно издевался над Сережей. Ему было известно многое, и он упивался этими знаниями и не спешил делиться. Он вынуждал встретиться с Олегом, не оставлял выбора. Подтверждением служили горящие огнем глаза напротив и улыбка, скорее похожая на оскал.       Раздался один протяжный, не требующий отлагательств звонок в дверь. Встрепенувшийся Алтан говорил сам за себя. Не надо быть предсказателем, чтоб с точностью сказать, кто стоял за массивной железной дверью.       Щелчок замка. Сердце упало в пятки. Сразу же раздавшиеся тяжелые шаги стремительно приближались к кухне. С каждым шорохом внутри все перекручивалось, сжималось в комок и завязывалось в узел. Он невольно принялся сжимать похолодевшими пальцами ладони, напрочь забыв о порезах. Чувства сплелись в необъятный клубок, Разумовский в одиночку уже не мог его размотать. Слова Алтана эхом разносились в голове, но Сережа не верил. Это какой-то бред. Наглая ложь.       Шаги затихли. Спиной Сережа ощущал чужое присутствие. Чувствовал на плечах скользящий взгляд глубоких глаз, но поднять голову и взглянуть напрямую в темнеющие омуты карих глаз под густыми бровями не было сил. Какие эмоции он увидит: злость, пренебрежение или, быть может, презрение? Знать не хотелось.       Только вот его никто и не спрашивал, обойдя стороной, главная проблема в жизни Разумовского сама взглянула на него. Дыхание замерло. Как и ожидалось, напротив стоял Волков.       — Сереж…