Узы, которые связывают

      После барбекю всю неделю Мэри продолжала проверять Сару. Это не было легко, потому что Хойт всегда мешал. Мэри добралась до сарая и обнаружила, что Сару снова связали, и ее ноги были единственной частью тела, касающейся земли. — Мэри…       Сара могла задохнуться. Мэри опустила ее немного, чтобы она могла встать на колени. — Прости… Я не смогла защитить тебя.       Мэри чуть не заплакала, а Сара пару раз кашлянула, прежде чем заговорить: — Ты сделала все, что могла.       Мэри сжала губы, чтобы не заплакать. Сара была всего на несколько лет моложе Мэри, но выглядела намного старше в своем избитом состоянии. Мэри старалась вымыть ее, как могла, и накормила мясом животного, которое она убила сама. Каждый раз, когда Мэри уходила, ей становилось все труднее уйти. Она ненавидела оставлять Сару одну там.       Вернувшись внутрь, она медленно поднялась наверх, где Уильям ворковал в своей кроватке. Только что поев и переодевшись, он довольствовался тем, что просто смотрел на самодельный мобильный телефон с резными фигурками на нем. Мэри села на кровать и уставилась на свои руки. Должна ли она убить Сару и положить конец ее страданиям? Была ли она эгоистичной? Мэри не думала об этом раньше, но пыталась ли она превратить Сару в нормального друга, которого она могла бы иметь в аду, в котором она находилась. Каждую неделю они говорили больше и сближались. Мэри скучала по нормальным людям, а Сара им и была.       Ее мысли были прерваны, когда в комнату вошёл Томас. Он снял маску и положил ее на комод. Мэри не подняла глаз сразу, пока он не встал рядом с ней на кровати. Он расстёгивал пуговицы, и от этого у нее забилось сердце. Сняв рубашку, он начал расстёгивать пояс. Мэри не могла привыкнуть к его размеру, он был настолько высоким и широкоплечим, что она чувствовала себя такой маленькой. — Я… — начала она.       Мэри не очень-то чувствовала себя в этом с тех пор, как увидела Сару. Это будет первый раз с момента рождения Уильяма. Томас приложил палец к ее губам, чтобы успокоить ее. Он подполз к ней на кровати, заставив ее лечь на спину, и он завис над ней.       Ее платье было для него легкой работой, когда он правой рукой скользнул по ее бедру. Его левая рука держит вес над ней. Он нежно стянул с нее трусики до бедер и дальше, пока не отбросил их в сторону. Ее обнаженная плоть завела его, он нежно потер пальцами ее складки, уделяя особое внимание чувствительному нервному выступу у ее клитора. Мэри начала протестовать, толкая его руку руками, но едва могла поколебать его силу. Ей не потребовалось много времени, чтобы намокнуть и возбудиться. С ее губ сорвался тихий стон, и он улыбнулся. Его отсутствующие черты лица и плоть в некоторых местах ее не пугали. Что ее пугало, так это то, как легко она уступала ему.       Томас обнаружил, что она достаточно влажная, поэтому он скользнул пальцем внутрь, и Мэри выгнула спину. Он дразнил ее кончиком среднего пальца. Это вызвало боль внизу живота, которую нужно было облегчить. Заметьте, как медленно он двигал второй палец рядом со своим, но нажимал только на первое соединение указательного и среднего пальца. Мэри обнаружила, что стонет от разочарования. Ее рот был разинут, а тело дергалось от желания, когда он дразнил ее. У нее перехватило дыхание. Одним быстрым движением он сунул пальцы, и Мэри громко застонала от облегчения.       Неторопливо он вводил и вынимал пальцы из нее. Мэри не могла удержаться и насаживалась на них. Она двигала бедрами вверх и вниз все быстрее и быстрее, ее желание нарастало. Томас убрал пальцы и поправил ее платье. Он быстро скинул свою одежду, пока не обнажился, и она увидела, насколько он возбуждённый. В ней были и страх, и ожидание. Возможно, намек на стыд, поскольку она так хотела, чтобы ее потребности были удовлетворены. Вскоре он устроился между ее бедрами и прижал кончик члена к ее отверстию. Томас осторожно вошёл в неё, и Мэри издала протяжный стон. Ее глаза закатились, а рот оставался открытым.       Как поршень, он двигался вперед и назад с постоянной равномерной скоростью и старался не заходить слишком быстро или глубоко. Мэри почувствовала, что так быстро приближается к оргазму. В мгновение ока она почувствовала, как ее тело задрожало, и она пропитала его всю длину своими соками. Прошло еще несколько минут, и она пришла в себя снова. Ее стенки сжимались вокруг него, и ее тело дрожало с головы до ног. Тихие стоны вырвались из ее открытого рта. Ее ногти впились в его плечи и спину. Его рот упал на ее. Ему пришлось немного наклониться, чтобы дотянуться до нее с его высоты. Мэри наполнила его рот стонами от удовольствия, исходящего от ее тела.       Томас тяжело хмыкнул от своих усилий. Постепенно он увеличивал скорость и глубину проникновения. Каждый раз, когда он делал движение, Мэри стонала и часто выгибала спину. Некоторые стоны заглушались его глубокими поцелуями в ее губы. Она почувствовала, как его член дернулся, и его тело задрожало, когда он выпустил свое семя, разбрызгивая внутреннюю часть ее матки волна за волной, пока он не исчерпал себя. Он перевернулся на бок рядом с ней, затаив дыхание и усталый. Они не произнесли ни слова и заснули.       Был полдень, когда Мэри подошла к Люде Мэй: — Ничего страшного, если я пойду купаться? — спросила она.       Мэри любила плавать, но она хотела понять, где они. Если поблизости было озеро, как думала Мэри, она имеет представление о том, где находится. Люда Мэй отложила книгу и внимательно посмотрела на Мэри. — Как ты собираешься плавать с этим? — она указала на цепь, и Мэри нахмурилась. — Я не собираюсь бежать. Куда мне пойти? Я не знаю, где мы находимся, а там много лесов, в которых можно заблудиться.       Люда Мэй долго думала, прежде чем откинуться назад и крикнуть: — Хойт! Томас! Идите сюда! — с этим Хойт вышел из сарая, а Томас — из леса. Когда они подошли ближе, она сказала: — Мэри хочет искупаться. Снимите цепь. — оба мужчины посмотрели друг на друга, затем снова на Люду Мэй. Хойт покачал головой: — Она сбежит при первой же возможности. — но Люда Мэй махнула рукой: — С ней все будет в порядке. Куда она пойдет? В лесу она заблудится. Она знает лучше.       Люда Мэй подмигнула Мэри, и она полуулыбалась.       Хойт посмотрел на Томаса, который смотрел на Мэри. Она знала, чего он боялся. Как сильно он любил ее и был бы раздавлен, если бы она каким-то образом сбежала. Мэри подошла к нему и посмотрела ему в лицо: — Обещаю, я не буду сбегать. Я просто хочу плавать. — она кивнула, и Томас глубоко вздохнул и выдохнул, прежде чем вынуть ключ из кармана.       Мэри была потрясена, осознав, что это он был тем, у кого все это было. Ей хотелось разозлиться на него за то, что он не позволил ей расслабиться, но она знала, почему он этого не сделал. Цепь освободила ее ногу, и она слегка потерла ее. — Спасибо. — сказала Мэри Томасу.       Люда Мэй жестом показала: — Вот тропа к озеру. Не задерживайся. Это недалеко.       Мэри кивнула и направилась в дом, но Томас схватил ее за запястье и притянул к себе.Обхватив руками ее лицо, он втянул ее в долгий поцелуй, в котором их языки смешались. — Я вернусь… обещаю. — сказала она и пошла в дом за полотенцем.       Озеро было недалеко, поэтому Мэри неспеша шла, прогуливаясь. Когда она добралась туда, она не увидела ничего и никого на нем или в окрестностях. У нее не было купальника, поэтому она разделась, пока не обнажилась. Вода была прохладной, но приятной по сравнению с жарким днём. Прохлада окутала ее, и, прежде чем она осознала это, она уже забывала, где находится и в каком положении. Это так отвлекало. Мэри забыла, как сильно она любит плавать.       Когда она поняла, что солнце движется все ниже, она поняла, что пора уходить. Они будут волноваться, если она не вернётся в ближайшее время. Мэри вылезла из воды, позволив каплям капать на землю по пути за полотенцем. Оно висело на невысокой ветке дерева вместе с ее одеждой. Мэри потянулась к нему и начала вытирать ноги, руки, а затем лицо. Ужас и шок наполнили ее, когда она спустила полотенце с лица и обнаружила, что Хойт стоит и смотрит на нее. Как долго он там был? Наблюдал ли он за ней? Она попятилась и столкнулась с… кем-то. Она обернулась, и это был Кэл. Его нос зажил, но он все еще был в синяке. — Ты сломала мне нос. — сказал он мрачным тоном, от которого у нее по спине пробежали мурашки.       Хойт шагнул вперед и обогнул ветку, на которой висела одежда Мэри. Она посмотрела на них двоих. Она бросилась к тропинке, но Хойт поймал ее: — Отпусти меня, старый ебанутый! — она закричала. — Я скажу Томасу! Он убьет тебя!       Двое боролись с ней и завязали ей рот кляпом. — Нет… ты не посмеешь. Если ты это сделаешь, я позабочусь о том, чтобы добраться до Уильяма до того, как Томас подойдет ко мне.       Мэри пнула его, пока Кэл обнимал ее медвежьими объятиями. Мэри боролась и пиналась, в результате чего ее полотенце упало на землю. Хойт и Кэл уставились на нее, и Хойт рассмеялся: — Ну, я бы сказал, что это открытое приглашение. Ты хорошо выглядишь, теперь я точно поимею тебя.       Он кивнул Кэлу, который развернул ее к себе лицом: — Видишь, я люблю задницы, а Кэл, ему нравится все.       Мэри закричала с кляпом, и они рассмеялись.       Руки Мэри у нее за спиной были так крепко сжаты Хойтом, что было больно, и она вскрикнула. — На колени. — он командовал, использовал ее руки и скручивал их, так что у нее не было другого выбора, кроме как встать на колени.       Когда Кэл спустился на землю и начал скользить между ее ногами, она начала пинать его, что вызвало жгучую боль в ее плечах под углом, под которым Хойт держал их: — Нет, ты собираешься вывихнуть плечо. — ей было все равно, что она продолжала пинать, пока Хойт не отодвинул ее руки назад, отвлекая ее болью, а Кэл оказался между ее ног, все еще в штанах, но он быстро их снимал.       Вскоре Хойт положил руку ей на спину, заставляя ее наклониться вперед на коленях. Мэри покачала головой, в то время как Хойт рассмеялся: — Знаешь, я полагаю, что Томас не может убить и меня, и Кэла, и если ты скажешь ему об этом, это означает, что один из нас будет убивать Уильяма. — он засмеялся, и она услышала, как он расстегивает пояс.       Кэл обнажил свою член, когда Хойт крикнул: — Эй, подожди меня, черт возьми.       Кэл нетерпеливо ждал, пока Хойт возится со своим ремнем и брюками. — Вот и мы. — сказал он, и Мэри почувствовала, как его кончик прижался к центру ее ягодиц. Кэл маневрировал, чтобы начать, но остановился, как только услышал громкий крик.       Там стоял Томас. Он был в ярости, которая не могла сравниться ни с чем, что мир мог бы увидеть. Он нанес несколько ударов Кэлу по лицу, пока тот не перестал кричать и двигаться, а затем сосредоточил свое внимание на Хойте, который натягивал штаны и застегивал их. — Теперь посмотри сюда. — начал он, и Мэри упала в сторону. У нее болели руки, когда она пыталась вытащить кляп изо рта. Ни один из них не ушел далеко.       Шаги Томаса грохотали с каждым его шагом к Хойту. Не говоря ни слова, он поднял Хойта с земли за рубашку и бросил его с дороги. Хойт вскочил и побежал к дому, зовя Люду Мэй. Томас вернулся к Мэри, поднял ее на руки и понес обратно в дом. Когда они приехали туда вскоре после Хойта, он извинялся перед Людой Мэй, которая держала руки на бедрах. Томас усадил Мэри, которая была все еще голой, пока Томас не снял рубашку и не накинул ее на нее. — Что все это значит? — спросила Люда Мэй, и Томас указал на Мэри, затем на Хойта. Мэри ответила: — Хойт и Кэл собирались меня изнасиловать… они бы сделали это, если бы Томас их не нашел.       Люда Мэй покачала головой Хойту: — Почему ты не можешь просто оставить все как есть? Я знала, что ты им завидуешь, но, черт возьми, мальчик. Томас шагнул вперед более или менее грудь к груди с Хойтом, хотя он и превзошел его. — Теперь мальчики. — начала Люда Мэй.       Крупному мужчине было не до этого слышать. Его большая рука нашла горло Хойта и начала его сжимать. Люда Мэй отчаянно хлопнула Томаса по руке: — А теперь перестань, слышишь… прямо сейчас, Томас. — в конце концов он отпустил, когда Хойт начал синеть. — А теперь, Хойт, ты пойдешь с Лайлом и Клемом ненадолго, пока не поправишься.       Хойт повернулся к Люде Мэй, как мог бы приземленный ребенок: — Но мама!       Люда Мэй погрозила ему пальцем: — Нет. — скомандовала она, и он впился взглядом в Мэри, пока Томас не встал между ними. Он все еще позволял Люде Мэй управлять собой. Мэри хотелось, чтобы он оторвал голову Хойту.       Томас отнес Мэри наверх, где Уильям махал руками перед мобильным телефоном и немного ворковал. Он начал исследовать ее тело на предмет повреждений. Он водит руками вверх и вниз по ней каждый дюйм. Если он что-то находил, то рычал. — Я бы хотела, чтобы ты его убил. — наконец сказала она, и Томас покачал головой: — Мама. — Конечно, она будет опустошена, если потеряет такого замечательного сына, — саркастически подумала Мэри. — Я в порядке. — сказала Мэри, когда положила руку на руку Томаса, которая лежала у нее на ноге. — Я… — начала она, но сделала паузу. — Мы не можем здесь оставаться… Уильяму не место здесь расти. Я знаю… ты можешь не понимать, но… то что твоя семья делает… то что ты делаешь, это неправильно…       Томас кивнул. Он понял. — Но ты не уйдешь? — спросила она, и он отрицательно покачал головой, и она вздохнула с некоторой грустью.       Мэри сжала губы: — Мы могли бы пойти… создать свою семью. — она была наполовину серьёзна, поскольку намеревалась оставить Уильяма себе, но не знала, что будет делать с Томасом. Она обнаружила, что разрывается между желанием сбежать в цивилизованный мир и осознанием того, что она не может привести его туда, а глушь — лучшее место для него. Сможет ли она отказаться от современной жизни и жить где-нибудь с Томасом вдали от его семьи? Ответ теперь намекал на нее. — Ты любишь меня? — спросила она, и Томас подошёл и поцеловал ее. Мэри поцеловала его в ответ, обвив руками его шею. В мире не было мужчины, который заставлял бы ее чувствовать себя в такой безопасности, но так сильно никто ее пугал.