Ни слова о магии

      — И как далеко от Вызимы этот Новиград? — спросил Люциус, когда нагнал Геральта чуть поодаль от дома чародейки.       — Недалеко, — коротко ответил ведьмак и потянулся к занывшему плечу.       Волшебник жест заметил, но предпочел промолчать. Хоть и зависела его безопасность от ведьмака, но помочь ему он никак не мог. Малфой не был альтруистом, но случись что с Геральтом, он едва ли сможет продержаться в этом мире в одиночку, не говоря уже о том, чтобы добраться до Новиграда. Люциус смотрел на его широкую спину и покачивающиеся при ходьбе светлые космы, и вдруг сообразил: вот с кем его спутал тот нечистоплотный маггл! Если этот ведьмак и есть тот самый Белый Волк, чье имя на устах даже у неотесанных дикарей, тогда ему невероятно повезло. Вряд ли у рядового человека появится такое громкое прозвание. Значит, есть какой-то секрет у этого ведьмака, который любезничает с чародейками, и Люциус отчаянно захотел разгадать его. Выковырять все его тайны, словно улитку из панциря.       Вспомнилось, как после урока травологии ему пришлось лечить ожог от яда глизня . В теплицах расплодились мурлокомли , и тогда профессор Спраут, решила обеспечить студентов их соком на целый год, и заодно протравить ядом остатки рассады, чтобы те не расплодились и не задушили остальные посадки. На следующем уроке они как раз варили Рябиновый отвар, и он помог заживить ожоги после работы в теплицах. Люциус потер кончиками пальцев небольшой белесый шрамик на ладони. Надо же, такая ерунда, а след остался до сих пор.       Полезная штука этот Рябиновый отвар, если, конечно, имеешь дело с чем-то поопасней бумаг и перьев. Студенты старших курсов часто варили его для Больничного крыла, и волшебник задумался, сможет ли он сварить что-то похожее в нынешних условиях. Сосредоточенно поджав тонкие губы, он попытался перечислить по памяти все ингредиенты этого зелья, чтобы потом расспросить ведьмака об аналогах, и чуть не налетел на Геральта, который внезапно остановился у обшарпанной деревянной доски. Опершись здоровой рукой о доску, ведьмак изучал записки, сплошь покрывающие деревянную поверхность и что-то бормотал себе под нос.       — В чем дело? — раздраженно спросил волшебник. Он считал, что они торопятся, чтобы побыстрее отыскать эту Йен, или как там ее, а теперь ведьмак разглядывает какие-то замызганные объявления.       — Работу ищу, — невозмутимо ответил Геральт и резко потянулся к листку, который висел прямо перед носом волшебника, отчего тот фыркнул и отшатнулся. Сдернул объявление с гвоздика и поднес к лицу поближе, щурясь и вчитываясь в расплывчатые буквы.       — У вас уже есть работа, — запротестовал Малфой и попытался забрать у ведьмака листок. Однако Геральт оказался проворней и вовремя отдернул руку.       — И какая же это? Подтирать твою чистокровную задницу?       — Не только. Еще и доставить мою чистокровную… — волшебник осекся, решив не уподобляться неотесанному ведьмаку. — Меня, — поправил себя он. — Доставить меня к этой вашей Йен, или как там ее зовут.       — Ее зовут Йен. Йеннифэр, — хмуро ответил Геральт и сдернул еще одно объявление.       Однако забрать его не успел, так как разъяренный Люциус вмазал ладонью по доске, припечатав к ней несчастный листок. Ведьмак бросил на него сердитый взгляд, который, как и ожидалось, Малфоя ничуть не тронул. Он склонился к Геральту поближе, отчего его светлые пряди почти закрыли лицо и поблескивающие яростью светлые глаза оказалась совсем рядом с желтыми ведьмачьими глазами. От этого взгляда ведьмаку стало не по себе.       — Я убедительно вас прошу доставить меня в Новиград в кратчайшие сроки, мистер ведьмак, — прошипел Малфой. — Пока прошу. Но если вы будете пренебрегать своими обязанностями, мне придется применить другие методы убеждения.       Геральт демонстративно дернул рукой. Однако рука Люциуса не сдвинулась ни на волос. Волшебник был в таком бешенстве, что Геральт испугался бы всерьез, не знай он, что даже с раненым плечом он в случае чего легко переломает этому неженке все кости.       — Не надо мне угрожать, — невозмутимо ответил ведьмак, пусть и между его сведенных бровей залегли морщинки. — А лучше просто не мешай, и дай мне заработать денег.       — У нас нет на это времени! — все не унимался Люциус.       — У тебя, может, и нет, зато у меня его предостаточно, — Геральт дернул рукой, листок затрещал и надорвался, но ведьмак все-таки ухитрился его выдернуть из-под ладони волшебника.       Малфой зарычал от нахлынувшей злости и бессилия. Да будь при нем его чертова палочка, он бы уже в два счета оказался в этом чертовом Новиграде, или того лучше — дома! А сейчас он вынужден терпеть выходки этого упертого неотесанного ведьмака. Он бы, пожалуй, задержался здесь, но только для того, чтобы с размаху вмазать стопкой книг по хмурой ведьмачьей физиономии — раз у него все равно нет волшебной палочки.       Однако по существу возразить Люциусу было нечего. Если хорошенько подумать, им в самом деле пригодятся деньги. Но даже мысль о возможной задержке отзывалась в душе ноющей болью. Поэтому он решительно взглянул на ведьмака и, убрав от доски саднящую от такого сильного удара руку, горделиво вздернул нос и заявил:       — Вместе мы справимся быстрее, мистер ведьмак.       Геральт скептически поднял бровь и бросил косой взгляд на волшебника.       — Моя задача — в кратчайшие сроки попасть домой, поэтому если нужно приложить для этого чуть больше усилий, я готов поспособствовать.       — Я работаю один, Люциус. И уж точно не с таким напарником, как ты.       — Ох, мистер ведьмак, — усмехнулся волшебник. — Вы не представляете, от чего отказываетесь. Заиметь такого напарника как я — бесценно. Уж поверьте, я знаю о чем говорю.       — Самоуверенности тебе не занимать. Раз так, то расскажи-ка, как ты собрался мне помогать?       — Буду исходить из обстоятельств, — уклончиво ответил Люциус.       — Холера… — Геральт приложил ладонь ко лбу, на мгновение прикрыв глаза в красках представляя какая морока его ожидает, если этот высокомерный тип возомнит себя помощником ведьмака. — Знаешь что? Нет. Никакой помощи. Нет.       — Полагаете, я нуждаюсь в вашем одобрении? — презрительно вскинул брови Малфой. — Нет, мистер ведьмак. Я ставлю вас перед фактом.       Ведьмак только обреченно вздохнул. Спорить он не стал, хотя внутри и клокотало раздражение. Вместо этого он сжал в кулаке листки, небрежно отмахнулся от волшебника и решительно зашагал прочь. Судя по всему, разговор был окончен, и Люциус поторопился за ним. Но шли они недолго. Купеческий квартал сменился Храмовым, и Геральт тут же свернул в ближайший переулок, а Малфой скривился от неприятных запахов, ударивших в нос. Даже богатые кварталы города не отличались чистотой воздуха, но тут стояла просто невыносимая вонь. Однако ведьмак двигался вперед, пока не остановился у высокого здания, отдаленно напоминающего часовню в Предместьях. Только размером побольше.       Волшебник не выдержал и, натянув на кисть руки рукав, закрыл им лицо. От чудовищного смрада резало глаза, и на них выступили слезы.       — Что мы здесь делаем? — сдавленно выдавил Люциус.       — Пришли обсудить заказ, — ответил ведьмак, деловито окинув взглядом здание и неторопливо поднялся по широкой лестнице. От входа его отделяло ровно четыре ступени.       — Мерлинова борода… — Малфой закашлялся, и постарался не отстать от ведьмака. — Что это за запах?       — Обычный для лечебницы, — бросил через плечо Геральт, а у Люциуса скрутило желудок.       Хорошо, что он не позавтракал утром, а спазм удалось подавить прижатой ко рту рукой. Волшебник следовал за ведьмаком, стараясь не глядеть по сторонам. Особенно после того, как взгляд случайно зацепился за стонущего на койке человека, которого обтирали грязным тряпьем. Хотя лучше бы ему быть повнимательней, тогда он вовремя заметил бы выскочившую из арки девушку с тазиком нечистот в руках, которая тут же врезалась в его плечо. И волшебник готов был поклясться что увидел как щедро плеснулось содержимое таза, почувствовал, как кисло-горький запах ударил в нос и заметил, как бурые капли летят прямиком на его рубаху. Он отшатнулся, налетел на Геральта и подошвы его сапог заскользили по каменному полу. Девушка ойкнула, испуганно взглянув на Малфоя и пыталась вильнуть в сторону, но получилось это плохо. Нечистоты окропили его рубаху, сдавивший желудок спазм сдержать не удалось, а ведьмак разразился отборной бранью, чувствуя, как от толчка его плечо отдало жгучей болью.       — Пресвятая Мелитэле! — воскликнула она и отошла на всякий случай подальше от согнувшегося беловолосого волшебника и шипящего от боли беловолосого ведьмака. — Прошу простить! Я… я не увидела вас!       Малфой ничего не ответил, борясь с приступом тошноты, а Геральт только рыкнул от боли, заставив перепуганную девушку попятиться и скрыться в очередной арке, ведущей в комнату, где стонали больные. Сделав глубокий вдох, Люциус разогнулся. Что ж, рубаха безнадежно испорчена, от него разит как из отхожего места, еще и эта лечебница… Он и в Магической Британии не слишком любил посещать больницу Святого Мунго. Даже когда Нарцисса подхватила от его отца драконью оспу, Люциус ограничивался отправкой цветов и ее любимого кукурузного кекса с персиками, лишь бы не посещать это печальное место и не видеть его нездоровых обитателей.       — Геральт, — Малфой окликнул уже завернувшего за угол ведьмака. — Вы уверены, что это больница? Я не вижу здесь ни одного целителя. И такая антисанитария… — зашептал он. — Если это ваши методы лечения недугов, то меня удивляет как ваши магглы все еще живы.       — Это лечебница пророка Лебеды, — потирая все еще болевшее плечо, ответил тот. — Раньше тут был храм богини Мелитэле, но во время эпидемии оспы лет пять назад здесь обустроили лечебницу. Эпидемия закончилась, а лечебницу оставили. А методы лечения… Ведь лечат же как-то. Ты поменьше смотри по сторонам. Мы здесь не с инспекцией, а только обсудить заказ.       — Надеюсь, мы здесь не задержимся, — проворчал Люциус, стараясь дышать через раз.       В следующее мгновение ведьмак остановился у огромной статуи женщины и окликнул одну из служительниц. Малфой старался далеко от него не отходить и лишний раз не касаться своей рубашки. История про эпидемию оспы его весьма впечатлила.       — Приветствую! — начал ведьмак, кивнув пожилой женщине. — Я насчет заказа на гулей. На заказе стоит печать ипата, — он протянул ей листок, с трудом выдранный из-под руки Люциуса. — Значит, он и платит, ведь так?       — Здравствуй, мастер, — ответила та. — Да, деньги у нас имеются, об этом не беспокойся. Только торговаться я не буду. Вот сколько ипат дал, столько и заплачу, и ни ореном больше.       Геральт, уперев здоровую руку в бок, взглянул на топчущегося за спиной Люциуса, прикидывая, хватит ли им тех крох. Обычно городские власти за такую рутину много не платили, а гонорар за расколдованную принцессу он потратил на сапоги и новую куртку взамен старой, да по мелочи пополнил запасы. Ему одному хватило бы их аж до Каэр Морхена, что уж говорить о Новиграде, а вот насчет двоих он уверен не был.       — Две сотни хоть будет? — спросил он.       — Будет, будет, — закивала женщина. — Но это коль живым воротитесь.       — Воротимся, — хмыкнул Геральт. — Ну добро, две сотни — справедливая цена. Так где они, гули-то ваши?       — У ямы, где мы трупы сжигаем, а до того на кладбище их видели. Мы-то стараемся следить, чтобы нечисть всякую не приманивать. Трупы сжигаем почти сразу. Вот только власти стали и сюда лезть. Умершие могут и по три дня лежать, пока все бумаги подпишут да разрешение дадут. Вот твари и обнаглели, сил уже никаких нет.       Волшебник за спиной ведьмака раздраженно фыркнул, намекая, что пора идти, но Геральт не торопился. Пока все не выяснит, он с места не сдвинется. Пусть тот хоть изойдется весь.       — Вы уверены, что это именно гули? — спросил он, пропустив мимо ушей еще один нетерпеливый вздох за спиной.       Люциус, не зная как еще намекнуть, что он больше не в силах находиться в этом ужасном месте, принялся громко расхаживать позади ведьмака. Однако тот не обращал на него внимания.       — У-уверены, — удивленно вскинув брови, ответила женщина, заглянув за плечо Геральта.       — В общем, так, — ведьмак почесал лоб. — К вечеру постараюсь вашу проблему решить, а вы оплату подготовьте. И вот еще что, коль ипат за заказ платит, поголовье я считать не буду. Одну принесу в доказательство, и все.       — Поняла, мастер, поняла, — закивала та. — Оплата-то всегда при мне, — она похлопала сморщенной ладонью по кожаному мешочку, который висел у нее на поясе. — А головы можно и не считать, лишь бы зараза эта захаживать к нам перестала.       Геральт кивнул, а затем неторопливо развернулся и направился к выходу. Заказ в целом был несложный. В другом случае он за него и не взялся бы, за голову гуля давали не больше двух оренов. Однако печать ипата сделала свое дело. Хоть одного убей, хоть десяток, все равно отдадут все, что выделил город, если только часть гонорара ни к чьим рукам не прилипнет. Но в лечебнице таким не промышляли, поэтому можно было рассчитывать на хорошие деньги. Тут лишь бы плечо не подвело. Малфой торопился следом, стараясь смотреть строго на ведьмачью спину перед собой и не слушать эти жуткие стоны, от которых спина покрывалась испариной и дрожали пальцы.       Снаружи было посвежее и ветерок разгонял смрад, зато на них обрушился уличный гвалт, а подбирающееся к зениту солнце стало неприятно припекать.       — С чего начнем? — нетерпеливо спросил волшебник.       В самом деле, чем раньше начнут — тем раньше закончат, тем раньше отправятся на поиски очередной чародейки, и тем раньше он сможет оказаться в родном мире. Да, в этой цепочке слишком много звеньев, но все они решаемы, если не слишком с ними затягивать. А такие простои, бессмысленные разговоры и посещения не относящихся к делу мест его жутко нервировали. А если Люциус Малфой начинал нервничать, то вместе с ним начинали нервничать и все остальные.       — С того, что ты отправишься к таверну, а я — на кладбище, — отрезал ведьмак и снова потянулся к больному плечу. Не к добру оно что-то разнылось.       — Я думал, с этим мы уже разобрались, — вздохнул волшебник. — К тому же, я уже ясно дал понять, что ваше одобрение мне не требуется. Геральт, — он усмехнулся, пристально взглянув на ведьмака. — Просто признайте, что с такой травмой вы и до Рождества не закончите. А мне нужно попасть домой. И как можно скорее, — он сделал особый акцент на последних словах.       Ведьмак ничего не ответил, только красноречиво взглянул в ответ. Малфой этот его взгляд оценил и тут же переменился в лице. Словно что-то осознал, что очень ему не понравилось.       — Мне начинает казаться, что вы специально тянете время, — с неудовольствием заключил Люциус.       — Это моя работа. И я очень не люблю, когда мне мешают ее выполнять, — все еще держа свое раздражение в узде, ответил ведьмак. Плечо изматывало болью, волшебник — упертостью, недовольством и высокомерием. И так хотелось отвлечься от этого всего, хоть бы и избиением гулей. Вот только Люциус и сюда влез.       — Ваша работа — создавать видимость работы? — изогнул бровь Малфой. — Что ж, смею вас огорчить, но я предпочитаю максимальную эффективность в любом деле. Поэтому я настаиваю, чтобы мы вдвоем отправились на кладбище и выполнили ваш, или точнее сказать уже — наш заказ: точно и в кратчайшие сроки, — продолжал стоять на своем волшебник. И делал это так, словно в самом деле его решение не подлежало оспариванию.       Геральту ничего не оставалось, кроме как вздохнуть и нехотя кивнуть. Если подумать здраво, то помощник ему сейчас не помешал бы. Даже такой, как этот изнеженный волшебник. Однако его не переставало удивлять, почему в каждом споре он приходил к тому, что не мог противиться его воле. У него просто не оставалось аргументов. И каждый раз оказывалось, что самым оптимальным решением будет просто согласиться и сделать так, как предлагает Люциус. Воистину, дьявольское умение убеждать.       — Что ж, — Малфой провел рукой по волосам, возвращая надоедливые длинные пряди за уши. — Раз уж все наконец-то разрешилось, позвольте полюбопытствовать, что это за такие магические существа — гули, и к чему у них слабость? Я так понимаю нам предстоит их убить?       — Убить. И как можно больше, — ведьмак поправил перевязь с мечами и неторопливо, словно бы прогуливаясь, двинулся в обход лечебницы. — Гули не переносят огонь, серебро и физическую силу. Сдается мне, что ничем из этого ты не располагаешь.       — Ох, Геральт, Геральт, — покачав головой хмыкнул волшебник. — Кажется я уже говорил о том, что не вам судить о моих навыках. Знаете чем отличается чистокровный волшебник от магглорожденного?       — Боги… — закатил глаза ведьмак и вздохнул. — Даже и знать не хочу.       — А я вам скажу, — не унимался Малфой, поравнявшись с Геральтом. — Чистокровный волшебник с самого рождения окружен магией. Ею пропитано все. Даже воздух, которым он дышит. Поэтому, как считал мой отец и как считаю я, у чистокровных волшебников предрасположенность к волшебству гораздо выше, чем у кого бы то ни было. К тому же, я уже чувствую, что силы возвращаются ко мне, а значит вам не о чем беспокоиться. Я смогу оказать вам необходимую поддержку.       — Говоришь, силы возвращаются? — ведьмак бросил косой взгляд на Люциуса. — Значит, не в палочке твоей было дело?       — И в ней тоже, — Малфой невольно улыбнулся. — Вы так говорите, словно это что-то позорное. Волшебная палочка — это тонкий прибор, который помогает концентрировать магическую энергию в определенной точке и направляет в желаемое заклинание. Ее роль может исполнять посох, жезл, трость — все, что угодно. Но на мой взгляд, палочка удобнее всего. Она маленькая, ее удобно носить с собой, легко направлять на цель и ею легко взмахнуть. Это важный инструмент, без которого невозможно создать что-то в самом деле стоящее. А вот бытовая магия — другое дело. Нужна только известная концентрация и волевое усилие.       Аллея, по которой шли ведьмак и волшебник, вильнула, и невдалеке показались полуразрушенные надгробья. Геральт принюхался и нахмурился, но разговора не прервал:       — И что же это выходит? Я могу дать тебе ветку, и ты начнешь творить свои заклинания? Сыпать словечками и разверзать под ногами землю?       Люциус покачал головой и грустно вздохнул.       — Нет, мистер Геральт. Ветка не заменит волшебную палочку. Как и вилка, как и палка, как и прочие продолговатые предметы. Волшебная палочка, как и волшебный посох, изготавливается по особым правилам и из особых материалов. Ведь важна не только сердцевина, которая является мощным проводником магии, но и древесина, обрамляющая ее. К примеру, моя палочка была изготовлена из вяза, а сердцевиной ее была сердечная жила дракона. Она была… — Люциус непроизвольно вздохнул, не осознавая, насколько грустным был его вздох. — Она была безупречна. С ее помощью все мои заклинания были элегантными. Она никогда не ошибалась. Никогда не подводила и была такой… неповторимой.       — Ну и ну, — рассмеялся Геральт. — С такой палочкой и баба не нужна.       Люциус не сдержал улыбки и кивнул.       — В некотором смысле, разве что. Она всегда дарила мне уверенность и позволяла ощутить собственную силу. К тому же, она досталась мне в наследство от отца. Еще одна реликвия моего рода. Ей более тысячи лет. Она передавалась из поколения в поколение по мужской линии долгие годы.       Геральт ничего не ответил, только резко остановился у высокой арки с металлическими воротами. Люциус встал за его плечом. Окинул скучающим взглядом ворота и участок кладбища за ними. Мрачное местечко, хотя чего еще ожидать от кладбища? Он попробовал представить себе, как будут развиваться события. Ведь как только они минуют ворота, у него наготове уже должно быть подходящее заклинание. Но как назло, ничего подходящего не приходило в голову. Первым вспомнилось заклинание Адского пламени. Сложное в исполнении, но очень эффективное. Однако без палочки его не сотворить. Нахмурившись, Малфой попытался все-таки подыскать альтернативу. Нужно что-то поджигающее, или хотя бы взрывающее. Конфрѝнго подошло бы не хуже, однако и для него нужна палочка, одной концентрации не хватит, нужен особый жест. Или вот Экспу̀льсо, однако без палочки не удастся достичь нужной мощи и скорости. А если вспомнить школьную программу? Люциус задумчиво хмыкнул, бездумно последовав за ведьмаком сквозь ворота. На ум пока шли одни проклятья. Но если обратиться к чарам? Они гораздо проще в использовании. К примеру, Баубѝллиус — позволяет создать молнию на конце волшебной палочки. Кажется, именно так Родольфус поджег ему волосы в далеком шестьдесят восьмом году. Подробности этой проделки уже стерлись из памяти, зато он хорошо помнил, как Нарцисса помогала ему справиться с обугленными прядями. Что ж, можно попробовать что-нибудь из этого. В крайнем случае, если ситуация выйдет из-под контроля, Геральт сумеет о себе позаботиться, а о безопасности гулей можно не тревожиться.       Ведьмак внезапно остановился у одного из надгробий и присел на корточки. Поворошил сухой грунт, будто что-то в нем выискивая, а затем поднес измазанные в пыли пальцы к лицу. Люциус, заметив это, скривился. Вот только ведьмак, не обращая на него внимания, резко поднялся и двинулся в сторону поросшего травой склепа. Малфой привычно направился следом. Молчание действовало ему на нервы. Чтобы успокоиться, он пытался придумать, как поступить, если гуль выпрыгнет на него, или если он и вовсе останется с этим существом один на один. В конце концов произойти может что угодно, а у него все еще нет даже приблизительного плана.       В склепе было зябко и сумрачно, и Люциус заморгал, привыкая к полумраку. Дневной свет пробивался сюда сквозь открытые двери, но освещал только центр помещения, истаивая в глубине. Неожиданно Геральт замедлил шаг и, вытащив из ножен меч, остановил волшебника за своей спиной одним взмахом руки. Люциус послушно замер, продолжая напряженно оглядываться по сторонам. Вокруг было тихо, только покачивалась потревоженная паутина, да вилась пыль в столбе света, падающего из дверного проема. Ведьмак выглядел напряженно, и Малфой решил, что и ему расслабляться не стоит. Вдруг из темноты донесся глухой утробный рык. В обманчивом полумраке Люциус не разглядел, что в стене есть проход, и что в этом проходе что-то движется. Движется прямо к ним.       Он постарался сделать шаг к ведьмаку, чтобы спрятаться за его спиной, но не успел. Чудовище выскочило на Люциуса внезапно и резко, и так же внезапно и резко такое же чудовище бросилось на ведьмака.       — Холера! — зарычал Геральт и замахнулся, стараясь попасть если не по голове, то хотя бы по когтистым лапам гуля, чтобы лишить того способности передвигаться. А там и дорубить несложно.       Был бы он один — все было бы гораздо проще. И черт его дернул поддаться уговорам этого треклятого волшебника! Поэтому пришлось действовать быстро, и план сложился сам собой: сначала отсечь лапы гулю, который прыгнул на Люциуса, затем резануть по тому, что пытался атаковать его самого и главное — закрыть волшебника собой. Осталось дело за малым — четко и выверенно все это исполнить.       Вот только ведьмак не учел, что его помощник не будет стоять столбом. Тот и не стал. Выставив руку перед собой в странном жесте, словно в держал ладони волшебную палочку, Люциус отскочил на шаг и, едва не запутавшись в собственных ногах, выкрикнул первое, что пришло ему на ум:       — Эскпу̀льсо!       Синяя вспышка света озарила пыльный склеп, а в следующее мгновение громыхнуло так, что оглушило даже ведьмака, а Малфоя отбросило назад, и он едва не размозжил голову о каменную стену. Геральт едва успел закрыть лицо предплечьем и зажмуриться. А когда все стихло, он тут же уставился на развороченное тело гуля, который собирался напасть на волшебника. Он встряхнул голову, пытаясь вернуть четкость зрению, и обнаружил у своих ног неподвижного гуля, который пытался напасть на него самого. Моргнув несколько раз, Геральт едва сумел поверить своим глазам. Выглядели тела чудовищ так, словно им в пасть затолкали Картечь и подожгли, а она рванула не в желудке, а еще в глотке.       Но удивляться магии Малфоя не было времени. По сводчатому потолку пошла трещина, а гули, которые уже подоспели на подмогу собратьям, бросились врассыпную. Но это им едва ли помогло. Первая глыба с потолка рухнула прямо на одного из них, раздавливая своим весом и разбрызгивая смердящую кровь во все стороны. Вторая обвалилась совсем рядом с Геральтом, однако он, хватаясь рукой за больное плечо, сумел увернуться, и тут же бросился к волшебнику, который отчаянно цеплялся за стену и мотал головой, пытаясь избавиться от звона в ушах.       — Ты можешь идти?! — крикнул совсем рядом с его лицом ведьмак.       Люциус хмуро взглянул в его лицо, пытаясь понять по губам, что тот говорит. Взрыв совсем оглушил его. Очередной треск заставил Геральта встрепенуться, схватить под руку волшебника и поволочь в сторону выхода, уворачиваясь от сыплющихся на голову камней. На рык и скулеж гулей он предпочел не оборачиваться. А когда солнце больно ударило светом по глазам, Малфой почувствовал, как его толкнули его вперед, да с такой силой, что его отшвырнуло далеко вперед. Сзади что-то загрохотало, а он, плюхнувшись прямо на какую-то из могил, вовремя успел подставить руки, чтобы не проехаться по земле лицом. Слух постепенно возвращался к нему, а надоедливый мерзкий писк проходил. Вот только перед глазами еще немного плыло, но даже в таком состоянии он отчетливо слышал рычание ведьмака и чавкающий звук разрезаемой плоти. Волшебник тряхнул еще раз головой, схватился рукой за покосившийся крест и с трудом сел. Руки тряслись, в ушах все еще звенело, а в затылке неприятно жгло. Он поднес руку к голове и нащупал что-то теплое и влажное на спутанных светлых прядях. На пальцах остались липкие красные пятна.       — Эй! — крик ведьмака доносился до него приглушенно, словно кто-то вставил ему затычки в уши. — Эй!       Люциус несколько раз сморгнул, встряхнул рукой, словно не веря, что видит кровь и отрешенно посмотрел на ведьмака.       — Что это, черт тебя дери, было?! — смахивая с меча остатки крови, Геральт двигался твердой походной к волшебнику, злобно оттолкнув ногой подкатившуюся гулеву башку.       — Это было проклятие — Экспульсо, — ответил Малфой и небрежно вытер окровавленную руку о рубашку. — Мощное заклинание, вызывающее взрыв, — зачем-то пояснил он.       — И какого черта ты его использовал в склепе? — не унимался ведьмак. — Нас бы там похоронило вместе с этими тварями!       Волшебник впился ногтями в каменный крест в приступе раздражения, злости и боли. Он спас ему жизнь, а что получил взамен? Одни упреки. Выходит, что этот ведьмак еще неблагодарней, чем треклятые грязные магглы. И все же… Люциус и не заметил, как на его губах появилась улыбка. Рефлексы все еще работают, а разум помнит о тех заклинаниях, которые ему случалось использовать. В голову даже закралась шальная мысль проверить, подействуют ли на здешних магглов непростительные проклятья, которые ему случалось применять в бытность свою Пожирателем Смерти.       Память о былых делах заставила Малфоя вскочить и задрать рукав на левой руке, и его опасно качнуло в сторону. Ведьмак за спиной продолжал ворчать, но Люциус даже не пытался разобрать его слов. Он провел пальцами по потускневшей черной метке в виде черепа и выползающей из его рта змеи. Почему он сейчас вспомнил о ней? Ведь Темный лорд давно канул в небытие… Но в груди все равно неприятно защемило, а во рту стало сухо. Неужели Он был прав, и эта связь не исчезнет никогда? Сделав глубокий вдох, Люциус взял себя в руки и одернул рукав, не замечая недоуменного взгляда ведьмака.       — Люциус, — требовательно позвал он, а волшебник неохотно обернулся на оклик. — Хорошо же ты башкой приложился! Аж кровь хлещет, — сообщил ему ведьмак, а Малфою вмиг полегчало.       — В самом деле… — пробормотал он, ощупывая слипшиеся кровавые пряди. И отрешенно добавил: — Приложился…       — И, видать, здорово приложился, — Геральт подхватил его под руку и заставил отойти от пресловутого креста. — Пойдем, присядешь. А там, глядишь, и полегчает. Ну и напугал ты меня! Надо же, одно слово — и все разворотило к чертям собачьим. Как ты, черт побери, это сделал?       — Я ведь говорил, — волшебник едва переставлял ватные ноги. — Магия во мне. Достаточно лишь волевого усилия.       — Хорошенькое усилие ты там приложил, — хмыкнул ведьмак, останавливаясь возле каменной плиты и усаживая на нее Малфоя. — Передохни. А раной твоей позже займемся. Пойду голову подыщу в доказательство.       Люциус ничего не ответил, только сгорбился на своей каменной плите и принялся разглядывать левую руку. Кажется, теперь он видел Ее очертания даже сквозь плотную ткань рубахи. Подумать только, несколько дней в другом мире — и он уже начал забывать о том, чего боялся и ждал все эти годы! Каждый день своей жизни он прислушивался к своей метке в ожидании призыва и с облегчением ощущал ее молчание. И он был рад этому. Дела у семьи шли хорошо, Драко подрос и отправился в Хогвартс. Возвращение Темного Лорда было бы сейчас очень некстати. Но надежда, что с воскрешением самой могущественной силы Магической Британии установится должный порядок и чистокровные семьи восстановят свое положение, все же грела душу. Впрочем, и у этой медали было две стороны. Он меньше всего хотел, чтобы Драко пришлось жертвовать своей свободой даже в угоду самым безупречным идеалам. Пусть лучше он будет достойным наследником рода Малфоев, чем достойным и несвободным Пожирателем смерти.       — Дай посмотрю, что там у тебя, — сверху послышался голос Геральта.       Люциус поднял голову и сощурился, всматриваясь в хмурое лицо ведьмака. Возле его ног валялась отрубленная голова гуля. Какая отвратительная харя, подумалось ему. Малфой мотнул головой и снова уставился на носки своих пыльных сапог.       — Все в порядке, мистер Геральт. Обработаю все в таверне. Давайте поскорее покончим с этим и вернемся, — невозмутимо ответил он и поднялся, упираясь руками в колени.       Ведьмак не стал задавать вопросов, хоть ему и было любопытно. Волшебник и раньше, бывало, погружался в свои мысли, но никогда не уходил так глубоко в себя. Может, он опять вспоминал о родных? Вместо этого Геральт кивнул, подхватил насаженную на крюк голову гуля и направился в сторону железных ворот. Люциус последовал за ним, даже не вспомнив, что под камнями в склепе остались погребены не только гули, но и его книги и кошель, который вывалился из-за пазухи.       С оплатой не возникло сложностей. Женщина из лечебницы вопросов не задавала, только вручила ведьмаку кошель, попросила избавиться от гулевой башки и предложила Люциусу обработать рану. Он поначалу воспротивился, памятуя о здешних методах лечения. Но от повязки не отказался, пусть и скрупулезно изучал все, что пытались на него намотать.       Время близилось к вечеру, когда волшебник и ведьмак, наконец, добрались до Купеческого квартала и заглянули на рыночную площадь, где торговля не прекращалась до первых сумерек. Люциус без своих книг и с перемотанной головой выглядел совсем не по-волшебному. А если добавить к этому щетину, усталый взгляд и замызганную рубаху, ему впору было просить милостыню. Геральт шел чуть позади и с сочувствием смотрел на своего спутника. Все же, тот старался как мог ради их общего блага, хоть чуть и не угробил их обоих. Прервав эти мысли, Малфой вдруг остановился и, уперев руки в бока, хмуро взглянул на ведьмака.       — Полагаю, — начал он, — оплата делится на двоих?       Ведьмак невольно улыбнулся. Все-таки, этого чудака не сломить. Вот уж в самом деле — кремень так кремень. Он потянулся за кошелем, который болтался во внутреннем кармане его куртки, но внезапно остановился, подняв на волшебника взгляд.       — Предлагаю сделать так: потратим все деньги на то, что нам обоим нужно в дорогу. Я куплю себе новую рубаху и пару мелочей для эликсиров, а что купишь ты?       Люциус призадумался. А что бы ему пригодилось? Волшебная палочка. Но тут ее едва ли купить. Свежая рубашка — определенно и точно. Сапоги? Вряд ли. Этих должно хватить. Может быть сумку? Полезная штука, особенно в дороге. И, может быть, что-нибудь на случай похолодания. Что ж, когда ты гол и бос, решить о предметах первой необходимости не составляет ни малейшего труда.       — Я знаю, что куплю, — наконец ответил волшебник. — Но я хотел бы, чтобы деньги были у меня. Не переношу, когда за меня платят другие.       Геральт тяжело вздохнул и обреченно закатил глаза. Похоже, причуды этого волшебника не закончатся никогда.       — Не переживайте, мистер ведьмак, — с улыбкой продолжил Люциус заметив замешательство на лице Геральта. — Деньги я поделю честно, как и договаривались.       — Я не боюсь, что ты присвоишь мои деньги. Скорее, у тебя их украдут. А то вид у тебя такой, что так и приглашает то ли обчистить карманы, то ли избить в переулке.       Малфой нахмурился и весьма красноречиво взглянул на ведьмака. Что ж, более возмутительных слов он от него пока еще не слышал. И самое неприятное из этого всего, что и поспорить с ними было трудно. Но Геральта его взгляд не пронял, и он даже отрицательно качнул головой, спрятав кошель обратно в сумку. Волшебник скрестил на груди руки. На этом вопрос с деньгами был закрыт. Люциус демонстративно повернулся к ведьмаку спиной и двинулся к первым попавшимся прилавкам. Чувствовал он себя прескверно. Мало ему было унижений, так еще теперь и это. Разве он похож на человека, которому нельзя доверить жалкий кошель? Словно он какой-то жалкий вор или того хуже — беззащитный ребенок, которого обокрасть раз плюнуть. Однако кривился Малфой недолго, потому как привлекший его внимание товар оказался прямо перед глазами. Сумки разных форм и размеров небрежными рядами были уложены на узком деревянном столике. Женщина-торговка, которая крутилась возле своего прилавка, тут же обернулась к посетителям и широко улыбнулась. Наверняка она хотела выглядеть приветливо, но едва ли ей это удалось. Люциус сразу обратил внимание на ее неровные потемневшие зубы и поджал губы, лишь бы только не скривиться от отвращения. Но с другой стороны, ему ведь всего лишь нужно купить себе сумку, и понадежнее.       Придирчиво осматривая товар, Малфой старался даже не поднимать глаза на торговку, полностью сосредоточившись на товаре. И не обращал внимания на то, с каким пылом она пыталась что-то всучить ему под предлогом «лучше вы не найдете во всей Темерии». В этом он уж очень сильно сомневался. А когда Геральт, стоявший за спиной, начал терять терпение и готов был схватить первое, на что упадет глаз, и уйти, Люциус наконец-то определился с выбором и ткнул тонким пальцем в черную кожаную сумку с застежкой-ракушкой. Двадцать оренов легли в толстую руку торговки, а волшебник даже не слушал, как она продолжала нахваливать его вкус, и без нее зная, что он безупречен. Он забросил сумку на плечо и двинулся дальше по торговому ряду. Еще двадцать оренов ведьмак и волшебник потратили на рубахи. Пять — на гребень и кусок белой ткани. А три — на флакончик с каким-то пахучим маслом. Затем пришел черед сюртука. И вот тут Геральт понял, что по сравнению с этим выбор сумки — ничто. Малфой с ужасающей дотошностью ощупывал все, до чего могли дотянуться руки. Мял ткань в пальцах, зачем-то принюхивался, иногда брезгливо кривился и что-то ворчал себе под нос, совершенно не обращая внимания на торговцев. Он ходил из палатки в палатку, из магазинчика в магазинчик, пока, наконец, не остановился у небольшого прилавка. Торговец лениво листал книженцию и, закинув ноги на табурет, вяло водил взглядом по строчкам. Судя по тому, что посетителей возле него совсем не было, а проходившие мимо люди даже не смотрели в его сторону, торговля у него шла не слишком бойко. Однако Люциуса это совершенно не смутило. Он деловито осмотрел выложенные сюртуки, камзолы и дублеты, аккуратно сложенные вдвое и, недолго думая, принялся привычно ощупывать каждый двумя лишь пальцами. Геральт даже начал подозревать, что это какая-то очередная волшебная причуда. Может, он заклинанием так проверяет качество ткани?       — Хочу этот, — наконец провозгласил волшебник, заставив торговца нехотя оторваться от чтения.       — А денег-то у тебя хватит? — усмехнувшись спросил он, оценив непрезентабельный вид Малфоя.       Люциус задохнулся от возмущения. Однако удивительно быстро обуздал себя и небрежно протянул руку ведьмаку.       — Дайте мне кошель, мистер ведьмак.       — А сколько стоит-то? — поинтересовался Геральт, не спеша отдавать все деньги в руки этого транжиры.       — Семьдесят, — с насмешкой бросил мужик.       Ведьмак даже присвистнул.       — Не годится. Это почти половина оставшихся денег, — он качнул головой и на всякий случай придержал сумку руками.       — Это моя доля. Я готов потратить ее на хотя бы один приличный предмет гардероба, — нервно тряхнув рукой, продолжал настаивать Люциус. — Я не собираюсь появляться перед чародейкой в таком виде. Отдайте мне мои деньги.       — Я думаю, нам стоит купить в дорогу что-то более практичное, чем… сюртук, — заспорил Геральт, в то же время удивляясь прозорливости волшебника. Он-то знал, что Йен любит все красивое, и хоть она и может сделать для Люциуса исключение и не выгнать его тут же взашей, только потому что он одет без лоска, предугадать, что этой женщине может взбрести в голову, он был не в силах.       — Я настаиваю, — процедил сквозь зубы Малфой и необычайно хмуро взглянул на ведьмака. Да какого черта он должен позориться еще и здесь, пытаясь забрать свои же честно заработанные деньги?       Но ведьмак был непоколебим.       — Я настаиваю, — на порядок тише, но с большей злобой повторил волшебник и нетерпеливо тряхнул рукой.       — Люциус, ты хоть понимаешь что… — раздраженно начал Геральт.       — Мистер ведьмак, — внезапно черты лица Малфоя смягчились и он удивленно вскинул брови, будто бы избавившись от странного наваждения. — Вы заставляете меня думать самое худшее. Вы что — решили присвоить мои деньги?       Теперь пришел черед Геральта фыркать и возмущаться, но он изо всех сил постарался скрыть возмущение, чтобы не показать, что эти нескончаемые причуды так его задевают. Молчаливая зрительная перепалка между ними была недолгой. Ведьмак сдался первым, хотя кошель волшебнику не отдал, а вместо этого демонстративно отсчитал ровно семьдесят монет и выложил их на прилавок под фырканье и нетерпеливые вздохи. Торговец даже слез со стула и потрудился обойти прилавок, чтобы собственноручно накинуть на плечи волшебника вожделенный сюртук из черного сатина с красивой витиеватой вышивкой по канту. И Геральт в конце концов смягчился, заметив как бледные пальцы Люциуса прошлись по краям, и с каким нескрываемым наслаждением он вздохнул, ощущая под подушечками пальцев прохладную гладкую ткань и выпуклую вышивку. Затем он совершенно искренне и со странной беззаботностью улыбнулся ошеломленному ведьмаку:       — Скупость не красит человека. И смею вас заверить, в скором времени мы сможем заработать гораздо больше, чем эти жалкие крохи, потраченные сегодня.       — А у тебя большие планы, я погляжу? — вздохнул Геральт и, засунув кошель в сумку, двинулся дальше по торговому ряду.       Люциус пристроился рядом, придерживая руками полы своего новенького сюртука.       — Весьма, — кивнул он. — Но позвольте спросить, эта чародейка — Йеннифэр, она искусна в магии?       — Да. К тому же, опыта ей не занимать. Уж она-то не загоняет себя в рамки моральных устоев, как Трисс.       Ведьмак с волшебником ловко расступились, дав дорогу прущему на них пьянице. А когда оказались снова рядом, Люциус продолжил:       — Что ж, поверю вам на слово. Потому что Трисс меня разочаровала.       — Она — талантливая чародейка, Люциус. Ты ведь даже не видел, на что она способна.       — Судя по ее виду, она способна разве что накладывать чары на свое лицо и завивать волшебством волосы.       Геральт ничего не ответил, только раздраженно заворчал. Но Люциус, как обычно, не придал этому никакого значения, продолжая развивать тему, хоть никто его об этом не просил.       — Знаете, мистер ведьмак, я — опытный волшебник и могу сразу определить, насколько искусный мастер волшебства стоит передо мной, — он скупо усмехнулся, опережая колкость ведьмака. — И нет, дело не в чистоте крови. Дело в опыте. Должен сказать, за всю свою жизнь я имел дело с разными волшебниками, в том числе и магглорожденными. И мне не составляло труда на глаз определить потенциал и ошибался я редко. Конечно, вам трудно судить о таком, памятуя о внешности мисс Трисс. И не смотрите на меня так. Сложно не заметить, как вы смотрите друг на друга. Но дам вам совет: если хотите чтобы все прошло удачно, старайтесь не поддаваться сантиментам.       — Учту, — грубо бросил Геральт и едва не столкнулся с Люциусом, который внезапно остановился как вкопанный посреди дороги.       Волшебник, задрав голову, рассматривал деревянную вывеску, которая скрипела на ветру, и хмурил светлые брови. Обшарпанный и засиженный птицами котелок с деревянной ложкой внутри вызвал в нем щемящее чувство ностальгии. Он был так похож на вывеску магазина котлов в Косом переулке! Кажется, на Рождество Нарцисса предлагала купить Драко самопомешивающий котел, надеясь, что сын захочет практиковаться в зельеварении на каникулах. Сам же Люциус в этом сильно сомневался, но один такой все же успел заказать. Как раз перед самым отбытием в другой мир.       — Знаете, мистер ведьмак, — внезапно заговорил Малфой, заставляя Геральта подойти чуть ближе и тоже посмотреть вверх. — У меня есть одна небольшая просьба.       — Твои просьбы одна лучше другой, — усмехнулся ведьмак, пытаясь угадать что же такого любопытного волшебник увидел в этой старой замызганной вывеске корчмы «В оловянном котле», которая закрылась еще после вспышки оспы несколько лет назад.       — Хлопоты я вам возмещу, как и обещал, — он перевел взгляд на Геральта и с невероятной серьезностью взглянул ему в глаза. — Я должен попытаться изготовить себе волшебную палочку.       Ведьмак скептично выгнул бровь.       — И как ты намерен это сделать? Ты же говорил, что это непросто.       — Непросто — не значит невозможно, — хмуро заметил Люциус. — В любом случае, если не справлюсь, обращусь за помощью к вашей чародейке. Но я должен хотя бы попробовать. Вы бы наверняка поняли мое отчаяние, если бы вас, к примеру, лишили мечей и забросили в логово к чудовищам.        Ведьмак тяжело вздохнул и потер пальцами лоб. Час от часу не легче.       — И что требуется от меня?       — О, — вмиг воодушевился волшебник. — Сущий пустяк.       — В твоем случае пустяк — понятие весьма размытое.       — Вы преувеличиваете. Но это и в самом деле пустяк как для того, кто постоянно имеет дело со всякого рода необычными существами. Вот скажите мне, какие из них имеют склонность к магии?       Геральт призадумался. Вопрос его озадачил, потому как прежде он об этом не задумывался. Его больше интересовала практическая сторона вопроса: какой эликсир нужно выпить перед схваткой, к чему у чудовища слабость и каким маслом лучше смазать меч.       — На ум приходят только драконы и агуары. Но на них ведьмаки не охотятся. Погоди-ка… — ведьмак выудил из сумки небольшую потертую книжечку, раскрыл ее и быстренько пробежался взглядом по первому листу. Что-то проворчал себе под нос и принялся торопливо перелистывать страницы. — Лешие имеют врожденные способности к магии. Еще суккубы, сирены — эти водятся только Скеллиге… Нимфы, но ведьмаки их тоже не убивают. Кто еще… так… — он продолжал ловко перелистывать страницы и бегло их просматривать. Но ничего больше не нашел.       — Не так уж много… — Люциус задумчиво поджал губы, помолчал немного, явно что-то прикидывая в уме, а потом заговорил весьма решительно: — Мне нужно чтобы вы, Геральт, раздобыли для меня какую-нибудь часть любого магического существа. Это может быть все что угодно, хоть бы и прядь волос.       — Думаю, прядь волос суккуб отдаст и без боя, — заметил ведьмак. — Так же, как и агуара. Или… Есть тут одна любопытная дама, как раз в Купеческом районе. Правда, она — высший вампир, но и они умеют магичить, пусть и магия у них… нетипичная, скажем так. И все они разумны, Люциус. А с разумными существами всегда можно договориться. Все как ты любишь. А вот с драконом так просто может не получиться. Или, например, с лешим.       — И где же нам искать суккуба или этого вашего вампира, мистер ведьмак?       — Вампира — в борделе. Где же еще? А не выйдет с ней, то знаю, где Новиграде живет суккуб. Но к ней пробиться непросто. Нужно хорошенько заплатить. Агуар я и вовсе никогда в своей жизни не видел, только слышал о них. Можете попробовать заполучить локон эльфа. Среди них тоже есть те, кто хорош в магии. Или же друида. Хотя, подозреваю, с лешим будет договориться проще, чем с друидом.       Малфой покачал головой. Подумать только, на что ему приходится идти, чтобы добыть сердцевину для волшебной палочки! Отправиться в бордель, чтобы срезать прядь волос с падшей женщины? Выходит, что магглы совокупляются с чудовищами? От этой мысли Люциус невольно скривился. Какой же дикий здешний мир! А какие тут нравы — уму непостижимо!       — И когда мы сможем отправиться в… этот ваш публичный дом?       — Да как стемнеет, так и отправимся. Только вот что я тебе скажу, Люциус, ради твоих магических выкрутасов я никого убивать не буду, понял?       Люциус ничего не ответил, только неоднозначно повел плечами и отвернулся. Стало быть, ведьмак еще не осознал, что в просьбах Малфою обычно не отказывают, и все имеет свою цену. Даже хваленные ведьмачьи принципы. Волшебник нахмурился и поджал губы. Что ж, если удастся все провернуть с сердцевиной, останется только раздобыть подходящую древесину и попытаться как-то собрать все компоненты воедино. Но как — он не представлял. Но все-таки убедил себя в том, что лучше решать проблемы по мере их поступления.