Ни слова о магии

      Когда на небе появились первые золотые мазки, в комнате на втором этаже «Нового Наракорта» уже горели свечи. Ведьмак и волшебник каждый по-своему готовились к ночной вылазке: Люциус, погруженный в свои мысли, безучастно смотрел в окошко на угасающий день, а Геральт валялся на кровати и листал свою потрепанную книжечку. Малфой недовольно прищурился, когда на его лицо упал оранжевый солнечный зайчик, и перевел взгляд на ведьмака, которого, казалось, визит в бордель совершенно не беспокоил. Хотел бы Люциус сказать о себе то же самое! Он совершенно не знал, что его там ждет. В борделях он никогда не бывал, да и с женщинами его связывали исключительно деловые или светские интересы. Даже в юности, когда его сверстники напропалую бегали за юбками, он сразу определился с выбором: Нарцисса Блэк была исключительно красива, да еще и происходила из уважаемой старой семьи, и на ней он в итоге и женился. А тут еще волшебная палочка…       Люциус вздохнул и огляделся. Терзаться неизвестностью и нелепыми страхами перед домом под красным фонарем было невыносимо. На столе среди кружек с недопитым отваром лежали ведьмачьи мечи в засаленных кожаных ножнах. У кровати Геральта валялись небрежно сброшенные сапоги, рядом лежала сумка — раскрытая и полупустая. Ведьмачья куртка небрежно висела на спинке кровати, а сам Геральт в окружении склянок, тряпок и мешочков с травами возлежал на кровати с совершенно беззаботным видом. Как ему вообще удается сосредоточиться в таком беспорядке? Идея совместить приятное с полезным пришла сама собой: использовать самое простенькое, школьное заклинание, чтобы хоть немного навести порядок. Когда-то давно его показал Малфою-младшему один волшебник, которого Люциус нанял для подготовки сына к поступлению в школу чародейства. Позже Драко попытался повторить его, однако вещи не долетали до сумки, образуя кашу из носков, белья и книг. Нарцисса тогда все быстро прибрала и восхитилась талантом сына, но Люциус тогда впервые начал беспокоиться, что Драко мог и не унаследовать должного таланта к волшебству. Ведь в его возрасте Люциус преспокойно заставлял парить в воздухе предметы. Конечно, Драко тогда едва исполнилось семь, но разве это уважительная причина, чтобы скверно колдовать после всех уроков с личным учителем?       Волшебник вальяжно взмахнул рукой.       — Пэк, — коротко бросил он, и вещи, разбросанные вокруг ведьмака, задрожали и взмыли вверх.       Геральт положил книжку на грудь и удивленно приподнялся на здоровой руке. Но тут же получил по носу пустой склянкой, которая не удержалась в воздухе. Волшебник нахмурился. Похоже, он все же переоценил себя после череды успехов. И все же, ему нужно попробовать снова, если он не собирается мириться со своим бессилием.       — Пэк, — повторил он, и беспорядок снова взмыл в воздух, сам собой сортируясь и пытаясь долететь до сумки, и Люциус уже был готов подскочить от радости, если бы парящий в воздухе арсенал ведьмака со стуком и грохотом не обрушился на пол.       Геральт бросил взгляд на Малфоя, но ничего не сказал. К тому же, весь сосредоточенный вид волшебника говорил, что он справится и сам, и ему не нужна поддержка. Люциус снова взмахнул кистью руки плавно и легко, с таким видом, что ведьмак невольно вспомнил здешних чародеек. Да, именно с таким видом они и магичили: скучающим, самоуверенным, словно делая одолжение. Впрочем, у Люциуса всегда было такое лицо, и он даже начал к такому привыкать.       — Винга̀рдиум Левио̀са, — тихо и четко проговорил тот, и куртка ведьмака взлетела в воздух. От еще одного взмаха — сложилась вдвое, а на следующем опустилась на кровать у ног ведьмака.       Малфой даже не улыбнулся, только удовлетворительно кивнул. Что ж, с левитацией дела обстоят получше, а это уже хороший знак.       — Любопытные чары, — заметил Геральт и хотел улечься обратно, чтобы не перенапрягать больное плечо, но его отвлекли сапоги, которые при повторении особых слов Люциусом взмыли в воздух и аккуратно опустились у деревянной ножки кровати, носок к носку. — Чародейки тоже любят левитировать, — продолжил ведьмак. — Но у них на это уходит гораздо больше времени и сил, чем… — он прервал себя, вспомнив, как Йеннифэр упоминала, что она любит заниматься любовью, паря на высоте тридцати саженей. Однако едва ли это можно назвать управляемым полетом, как у Малфоя. Пусть и размах у него был невелик, но было заметно, что он полностью контролирует происходящее.       — Это примитивные чары, мистер ведьмак, — невозмутимо ответил волшебник, снова взмахнув рукой. — Их изучают на первом курсе школы чародейства и волшебства. Как видите, для меня даже это является проблемой. Винга̀рдиум Левио̀са, — теперь и мечи взмыли в воздух и бесшумно опустились рядом с ведьмаком.       Геральта это так впечатлило, что он сел в кровати.       — Скажу, что не видел, чтобы чародейки так лихо поднимали в воздух предметы, — заметил он и заинтересованно уставился на волшебника.       Но тот не обращал на него внимания и со скучающим видом продолжал поводить рукой в воздухе, творя свою магию. Геральт заметил, что тот поднимал в воздух лишь небольшие предметы: кружки, ложку, его сумку, или вот те же мечи. Наверное, будь у него палочка, он смог бы поднять целый дом. Внезапно волшебник прервался и ссутулился на стуле. В голове у него помутилось, а к горлу подступила тошнота. Сделав глубокий вдох и длинный выдох, Люциус попытался обуздать противную слабость и медленно встал, потирая лоб. Пальцы наткнулись на подсохшую повязку. Нужно разобраться с ней, кожа под ней уже начала неприятно зудеть.       — Я и не удивлен, — на ехидство у него осталось достаточно сил.       Геральт нахмурился и потянулся к медальону. Сжал в пальцах, задумчиво опустил на него взгляд и хмыкнул.       — Удивительно, что мой медальон молчит рядом с тобой, — рассуждал вслух ведьмак. — Обычно он реагирует на магию, — он внезапно умолк, словно что-то осознал, а затем даже кивнул сам себе. — Наверное все дело в том, что ты не используешь элементальные источники, как другие. Все, как и говорила Трисс. Поэтому ты колдуешь так быстро?       Волшебник подошел к столу с небольшим тазом и пятнистым от засохших брызг зеркальцем, наклонился, чтобы увидеть свое отражение и вздохнул. Он придирчиво осмотрел себя, повертел головой, затем осторожно потянул за край повязки. Та медленно размоталась и волнами упала в подставленную руку. Выглядело все не так уж и плохо. Но это спереди, а сзади его ожидали ссохшиеся кровавые колтуны, зуд и тупая ноющая боль, отдаленно напоминающая обычную мигрень.       — Я же говорил вам, Геральт, — тихо фыркнув, Малфой принялся искать взглядом новенький гребень, чтобы попробовать как-то расчесать слипшиеся от крови волосы. Ведь с принятием ванны тут было туго. Но остановился, решив использовать другой подход. — Магия во мне. Признаться, я подробно не изучал природу магического дара, да и вскрытия волшебников не делал. Предлагаю вам думать об этом, как об особом таланте, передающемся по наследству. Как цвет глаз, волос, или тембр голоса.       В голову пришло заклинание, которое ему частенько приходилось использовать в бытность свою Пожирателем Смерти. Не совсем бытовое заклинание, но раз оно могло убрать следы на снегу или пятна от подошв на паркете, то, может быть, уберет с волос следы крови? Не выстригать же их, в самом деле! Тут лишь бы не произошло ничего непоправимого, ведь колдовать придется совсем рядом с головой.       — Делевэ̀стигум, — пробормотал Люциус, и даже зажмурился, не зная, чего ожидать.       Кончики пальцев закололо, а на затылке появилось странное ощущение, будто кто-то схватил за волосы и резко потянул. Но кровь никуда не исчезла.       — Черт! Делевэ̀стигум! — но снова ничего не произошло.       Люциус с грохотом опустил кулак на поверхность стола и едва сдержал рвущийся наружу поток брани. Геральт хмуро взглянул на него, неловко почесав в затылке.       — Если сейчас ничего не выйдет, я разнесу эту проклятую комнату! Делевэ̀стигум!       Гневом волшебника кровь сдуло, словно ветром, и даже колтунов не осталось. Но радоваться уже не было сил. Опасно покачнувшись, Малфой чудом удержался на ногах, схватившись за край стола. Ведьмак вскочил, чтобы помочь ему не допустить очередного обморока, а то и не поскупиться на парочку оплеух. Но волшебник, увидев краем глаза, как к нему бросился Геральт, отрицательно качнул головой.       — Не стоит, мистер ведьмак, — прохрипел он. — Дайте мне минуту, и я приду в себя. Он на мгновение зажмурился, стараясь избавиться от мелькающих перед глазами черных пятен.       — Слушай, Люциус, — задумчиво пробормотал ведьмак, усевшись обратно на кровать и погладив разнывшееся плечо, — надеюсь я не пожалею, что помог вернуть тебе палочку?       Малфой поднял голову и взглянул на свое отражение в зеркальце. Боковым зрением он приметил купленный гребень, что лежал на краю стола. Если помыться не удалось, то он хотя бы расчешется. Заодно и в себя придет. Схватив гребень дрожащей рукой, он, пошатываясь, добрался до кровати и неловко уселся на край.       — Судить о ее возвращении еще рано, — наконец ответил он. — Однако позвольте спросить: в чем дело, мистер ведьмак? Мы ведь договорились, что ваши услуги будут оплачены в полной мере.       — Я не о том.       — Считаете, что я поскупился? — предположил Люциус.       — Боги, — фыркнул ведьмак. — Да я не об оплате толкую! Слушай, я не знаю какой ты человек и сколько сотворил зла в своем мире, что тебя забросило аж сюда. И я не в праве судить тебя. Но я вижу, что ты наделен необычайной силой, которая при должном использовании может стать опаснейшим оружием. И если ты направишь эту силу на то, чтобы творить бесчинства, то я…       — Я понимаю вас, — перебил его Малфой, отложив гребень на покрывало. Он провел руками по волосам, заправляя за уши то, что могло упасть на лицо и глубоко вздохнул, на мгновение прикрыв глаза, прогоняя головокружение. — Понимаю и ваши опасения, — продолжил он после некоторого молчания. — Мы не так хорошо друг друга знаем. Но смею вас заверить, что моя первостепенная цель — возвращение домой, к своей семье.       — А второстепенная? Хорошо мы друг друга знаем или нет, но я уверен, что у тебя есть и третьестепенные цели.       Люциус бросил на ведьмака косой взгляд. Никаких других целей у него не было, но… Мысль о том, что домой он может не вернуться никогда, захватила его сознание. В самом деле, что он будет делать тогда? Он все равно приложит все усилия, чтобы вернуться в свой мир! А если он все же не найдет способ? Люциус Малфой готов был признать, что слукавил. Ведь первостепенная цель — это не возвращение домой, а возвращение волшебной палочки, а с ней — и волшебной силы. Но ведьмаку об этом знать необязательно.       — Смеркается, — внезапно ответил волшебник, указав взглядом на маленькое окошко.       Геральт хмуро взглянул на Люциуса, ему не понравилось, что тот ушел от ответа, и ведьмак решил, пока есть такая возможность, присмотреться к нему получше. Так, на всякий случай. Он поднялся с кровати и потянулся за курткой. Раз уж обещался помочь достать один из компонентов для волшебной палочки — надо исполнять. К тому же, в Доме Королевы Ночи подают хорошее вино, и девушки там что надо.       — Дайте мне несколько минут. Я немного отдохну и приведу себя в порядок, — Люциус потер ладонями лицо. Он себя чувствовал не лучшим образом, но дойти до борделя сил у него должно хватить. Если они будут идти не слишком быстро.       Ведьмак кивнул и сделал вид, что усердно натягивает сапоги и куртку, а сам то и дело поглядывал на волшебника. Тот посидел совсем недолго, собрался с силами и встал. Осмотрел себя, словно не зная с чего начать, а затем первым делом взялся за рубашку избавляясь от некрасивых складок. Он стряхивал с брюк пыль и придирчиво осматривал грязные сапоги. Решил их чем-то вытереть, однако нужно тряпицы не нашлось. Потом взялся за волосы, водя по ним гребнем снова и снова. Геральт уже пригладил торчащие пряди волос и перекинул сумку через плечо, а Малфой даже и не думал заканчивать с приготовлениями. И когда ведьмаку начало казаться, что наступила ночь, а Люциус останется лысым, волшебник накинул на плечи новенький сюртук, деловито одернул его и разгладил рукава. Затем растер немного масла в ладонях, нанес на шею и волосы, только потом провозгласил:       — Можно отправляться в бордель, мистер ведьмак, — и сказал это с такой серьезной миной, что Геральт едва сдержался чтобы не прыснуть со смеху.       — Собираешься, как девица на свидание, — сказал ведьмак, закрывая на ключ комнату.       — Хорошее первое впечатление того стоит, — улыбнувшись ответил Люциус, вальяжно, пусть и с заметной медлительностью спускаясь по лестнице. — Главное — обеспечить его, и любое дело можно считать заведомо удачным. Тем более, я отправляюсь в это заведение с такой странной просьбой. Я должен быть во всеоружии.       — Думаю, к тамошним дамочкам обращались и с более странными просьбами, — заметил ведьмак, выходя на улицу.       Малфой последовал за ним, благодарно кивнув Геральту за то, что тот любезно придержал для него дверь. Не такой уж ведьмак и неотесанный, как ему показалось с первого взгляда. Люциус уже заметил, что хоть Геральт и выглядит простоватым и непритязательным, но кое-какие задатки этикета у него все-таки имелись. Эта противоречивость показалась ему весьма любопытной.       С наступлением темноты Вызима менялась. Мягкий свет факелов бликами плясал на мощеных дорожках, а острые крыши домов выделялись непроглядной чернотой на фоне щедро усыпанного звездами неба. Исчезла дневная суета, а воздух стал свежее, и висящая в воздухе пыль как будто улеглась. Бедняков на улицах стало гораздо больше, а разодетых вельмож — меньше. С разных сторон слышались пьяные песни, в переулках уже не таясь маячили проститутки, и сомнительные личности шныряли тут и там. И наверняка не просто так, а проворачивали свои темные делишки.       Дом Королевы Ночи находился в Купеческом квартале, практически на самой его окраине. Вокруг разгуливали разодетые в меха аристократы, и стражи было полным-полно. Люциусу сразу бросилось в глаза, что голодранцев тут не было и близко. Геральт же уверенно шагал вперед к непримечательной деревянной двери, над которой едва заметно колыхался небольшой светильничек. Решительно толкнув дверь, он вошел внутрь, а волшебник последовал за ним. Его лицо тут же обдало теплом и целым букетом запахов, которые переплетались в весьма необычный, но будоражащий аромат: терпкое вино, пахучие масла и, кажется, цветы.       Люциус старался не глазеть по сторонам, но глаз невольно цеплялся за резные перегородки, высокие сводчатые потолки, мраморные блестящие полы. В нишах прятались круглые столики, и за каждым обязательно сидел мужчина в компании миловидной хрупкой девушки. А девушек тут было множество и на любой вкус: русые, рыжие и темноволосые, но все как одна изящные и медлительные, взгляд с поволокой. Малфой предположил, что их могли опоить зельями, но спрашивать у ведьмака об этом не стал. Да и Геральту явно было не до того — тоненькая девушка с длинной невесомой тряпицей на теле вместо платья уже обвила его руками словно змеями и что-то шептала ему на ухо. Ведьмак осторожно, даже не касаясь округлого бедра девушки, провел по воздуху рукой, прошептав что-то в ответ. Она тут же захихикала и бросила лукавый взгляд на Люциуса. Волшебник невозмутимо уставился в ответ.       Девушка улыбнулась и кивнула Малфою. И, только чудом не путаясь в длинной летящей ткани, которая волочилась за ней шлейфом, направилась в сторону массивной деревянной лестницы, на которой тоже миловалась какая-то парочка.       — Пойдем, — кивнул волшебнику Геральт, двинувшись вслед за девушкой, по пути подмигивая то одной девице, то другой, а те улыбались ему в ответ. Это не осталось без внимания Люциуса.       — Надо же, а вы популярны, — заметил тот.       — Это все мутации, — отмахнулся Геральт, и едва не сменил траекторию из-за одной из девушек, которая протиснулась между ним и перилами, словно невзначай пройдясь тонкими пальчиками по его плечу и улыбнувшись.       — Вижу, работают они в обе стороны, — хмыкнул Малфой и скривился от вида очередной целующейся парочки.       Наверху его ждала большая комната с огромной кроватью. Волшебник даже опешил. Он ожидал увидеть здесь коридор, или хотя бы кабинет, а попал в обыкновенную спальню. Впрочем, о каких кабинетах может идти речь в публичном доме? Свечи, горящие в высоких металлических подсвечниках озаряли пространство теплым светом, на полу лежал весьма мягкий на вид алый ковер, а вместо плотного балдахина на разворошенную кровать стелилась легкая полупрозрачная ткань. Повсюду были разбросаны расшитые подушечки, а горящий камин у стены наполнял комнату теплом. На столике в центре комнаты стояла откупоренная бутылка вина, в блюде высились горкой фрукты, а на деревянном кресле рядом примостилась алая подушечка. У окна стояла высокая темноволосая женщина в невообразимо коротком платье, которое, по мнению Люциуса очень выгодно подчеркивало ее фигуру, но совершенно не справлялось со своим основным назначением — прикрывать обнаженное тело.       Женщина обернулась и дрожь прошла по телу волшебника. Как же она была красива! Пристально глядя на Люциуса, она медленно двинулась к нему, заправляя темные локоны за маленькое ушко. И только когда она подошла ближе, Люциус увидел, как в ее волосах пляшут медные блики.       — Мисс, — тут же заговорил он, с трудом беря себя в руки и протягивая женщине свою ладонь. — Люциус Малфой.       — Королева Ночи, дорогой, — она вложила свою изящную руку в ладонь волшебника и словно бы случайно прошлась кончиками пальцев по светлому запястью. — У вас нежная кожа, — добавила она ощутив легкий поцелуй на тыльной стороне ладони. — Однако мои услуги не каждому по карману.       — О нет, мисс, — вкрадчиво улыбнулся Люциус, взглянув на женщину исподлобья, но руки ее все еще не отпустив. — Я пришел только ради беседы.       — Джаконо Каззано утверждает, что удовольствие от культурного разговора — лучшая прелюдия, — дернула уголками пышных губ Королева Ночи и заползла пальцами под рукав сюртука волшебника, скользя прохладными подушечками по его запястью, словно желая что-то проверить.       Будь Люциус лет на двадцать младше, он бы смутился, однако в улыбке и выражении глаз этой необычной дамы не было и капли соблазнения. Скорее, любопытство и еще что-то непередаваемое, но жутковатое. Она смотрела на него, словно хищник на добычу, пусть и старалась скрыть это за кокетством. Ответить волшебник не успел, услышав за спиной шаги и голос ведьмака.       — Приветствую, Геральт из Ривии, — тут же кивнула женщина, выглянув из-за плеча волшебника, и двинулась к креслу.       — Здравствуй, — кивнул ведьмак. — Прости нас за вторжение, но у нас есть к тебе дело, — он решил начать сразу с главного.       — Твое прошлое дело лишило меня восходящей звезды этого заведения. А это убытки, и немалые, — вздохнула женщина и, вызывающе глядя на волшебника, поднесла к губам бутылку вина, даже не взглянув на стоящий рядом бокал.       Люциус демонстративно вернул взгляд, сцепив руки в замок. Королева Ночи улыбнулась, а Геральт предпочел сделать вид, что ничего не заметил.       — Я думал, мы уже все обсудили.       — Она жила здесь как принцесса, — нахмурив тонкие брови, женщина стукнула дном бутылки о столешницу. — Носила шелка, пила лучшие вина. Клиенты платили большие деньги, чтобы провести ночь с ней. У нее были собственные, уникальные услуги. Она была окружена роскошью, о которой ты не смел бы и мечтать!       Геральт невозмутимо слушал, словно не ему бросали в лицо обвинения. Люциус, конечно, подозревал, что ведьмак носит свои мечи не для красоты, но вмешиваться не стал. Разговор касался не его, значит стоит помалкивать.       — А ты забрал ее у меня, — печально подвела итог Королева Ночи.       — Она вернулась в семью. К брату, который искал ее, — ответил ведьмак. — К тому же, ты ведь знаешь, что твои дочери всегда могут вернуться к тебе, а пять сотен оренов на дороге не валяются.       Женщина усмехнулась, поправив пряди, упавшие на едва скрытую платьем грудь.       — Твоя правда. Вот только она не вернулась. Надеюсь, брат не выдал ее за того мерзкого старика, у которого геморрой вырос больше, чем мужское достоинство, — она тихонько вздохнула. — Моя Синеглазка была мечтой всей Вызимы, а дарить свое тело и нежность какому-то старому… Что ж, пока я лелею надежду о ее возвращении, ты можешь находиться здесь, не опасаясь лишиться головы.       Люциус не выдержал и негромко прокашлялся в кулак, привлекая к себе внимание. Они пришли по делу или вспомнить былое за бокальчиком вина? Королева Ночи бросила на волшебника косой взгляд, а Геральт тяжело вздохнул, стараясь как можно осторожнее выбирать слова.       — Возвращаясь к просьбе, — ведьмак потер лоб, но ничего на ум не приходило. В конце концов он начал с сути: — Нам нужен твой локон.       Малфой удивленно посмотрел на Королеву Ночи. Значит, она и есть вампир, и это ее волосы им нужны? Подумать только, он и не ожидал что это магическое существо будет таким… привлекательным. Наверное, сказывалась долгая холодность Нарциссы. Сначала она казалась больной, потом начались разногласия по поводу обучения Драко, а когда ему казалось что еще немного — и все наладится, Нарцисса показала характер и окончательно переехала в отдельную спальню. А потом… Потом он оказался в этом чертовом мире. Однако Люциус был не только чистокровным волшебником и порядочным семьянином, но и обычным мужчиной. Пусть Нарцисса в порывах своей злости забывала об этом, но Малфой — никогда. А сейчас, когда перед ним оказалась такая привлекательная женщина, хоть и являющаяся по своей сути всего лишь чудовищем, он поймал себя на мысли что его взгляд волей-неволей опускается на ее едва прикрытую грудь, скользит по длинным светлым ногам и задерживается дольше положенного на пухлых губах.       — Мой локон? — вскинула брови вампирша, и потянулась за сетчатыми перчатками, которые небрежно были переброшены через спинку кресла. — Какая необычная просьба!       — Позвольте, мисс, — вмешался волшебник, заметив намек на отказ. Одна неверная фраза — и ему, возможно, всерьез стоит задуматься о том, чтобы забыть о высоком искусстве магии и вместо этого обучиться ведьмачьим жестам.       Королева Ночи даже отвлеклась от перчаток, так и оставив их висеть на кресле и скрестила руки на груди. Малфою оставалось лишь молиться, чтобы она не заметила его очевидной заинтересованности.       — Позвольте сперва уточнить детали нашей просьбы, — Люциус бросил небрежный взгляд на ведьмака, вызвав у того хмурый взгляд в ответ.       — Я вся внимание, господин Малфой, — она лукаво улыбнулась.       Люциус сложил за спиной руки и горделиво вздернул подбородок.       — Что ж, мисс Королева Ночи, — ему совершенно не понравилось как прозвучало это имя, однако имеет ли это значение — с такой-то внешностью? — Я — волшебник. Чистокровный волшебник. И для того, чтобы быть в состоянии в полной мере использовать свои силы, я должен раздобыть некоторые, скажем так, ингредиенты.       — Чародей? — вмиг повеселела женщина. — Надо же, я впервые встречаю такого… необычного чародея. Где же ваша нелепая шляпа, засаленная мантия и ароматы немытого тела?       — Волшебник, мисс, — вежливо поправил ее Люциус. — Что ж, я рад развенчать некоторые предрассудки.       После этих слов Малфой готов был поклясться что ее глаза заблестели в полутьме комнаты особенно ярко, а улыбка стала настолько широкой, что небольшие, но острые на вид клыки уперлись в мягкую нижнюю губу. Но едва ли это способно было напугать его.       — Знаете, ведьмаки добывают ингредиенты для своих декоктов немного иным способом. Ведь так, милый Геральт?       — Я предпочитаю иные методы, — стараясь держать ровную осанку и невозмутимое выражение лица сказал Люциус.       — Вижу, — хитро сощурившись, ответила Королева Ночи. — Что ж, господин… Люциус, если позволите вас так называть.       Волшебник осторожно кивнул, чувствуя как вспотели спрятанные за спиной ладони.       — Я предоставлю вам прядь волос для ваших затей. В обмен на это вы удовлетворите мое любопытство.       — И каким же образом? — удивленно вскинул брови Малфой. Привыкший решать проблемы золотом, он чувствовал себя не в своей тарелке.       — Кровь, — невозмутимо бросила вампирша, словно речь шла о бутылке вина, не больше.       Геральт тут же насторожился, волшебник заметил это по тому, как напряглись его плечи, а и без того тонкие губы сжались в полоску.       — Не беспокойся, ведьмак, — рассмеялась женщина и снова приложилась к бутылке с вином. — Глоточек, не больше. Ты ведь знаешь, что я больше дегустирую, чем пью. Очень уж хочется попробовать на вкус эту… — она недобро сверкнула глазами, — чистую кровь. Только не говори, что ты веришь, что укус вампира обращает людей в кровопийц!       — Не превращает, — грубо ответил ведьмак, расценив это как профессиональное оскорбление.       Люциус нахмурился, а Геральт решительно шагнул в его сторону, однако тонкий палец Королевы Ночи, который она выставила и поводила им из стороны в сторону остановил его.       — Но-но, Геральт. Вижу, что твой друг тебе очень дорог, но изволь оставить нас наедине. Не люблю, когда кто-то смотрит. Если только он не принимает участие в действе.       — Дорог? — задумчиво переспросил волшебник. — Безусловно. Наша дружба бесценна. Но ради вашего прекрасного локона я готов рискнуть, и я уверен, что Геральт меня поймет. Геральт, — обратился он к ведьмаку, — прошу вас подождать меня внизу, — Люциус сделал Геральту выразительный знак бровями.       — Да ты рехнулся! — возмутился тот, однако взгляд светлых глаз его быстро осадил.       — Я неверно выразился, мистер ведьмак. Я настаиваю, чтобы вы подождали снаружи.       — Люциус, ты просто не осознаешь опасности, — ведьмак взывал к разуму волшебника, однако тот был непреклонен. Впрочем, как и всегда.       — Я понимаю важность нашей сделки. Этого достаточно, чтобы я принял решение, — отрезал волшебник и бросил еще один не терпящий пререканий взгляд на ведьмака.       Тот потоптался какое-то время на месте, взглянул на хмурого Малфоя, задумчивую Королеву Ночи и обреченно вздохнул, развернувшись на каблуках.       — Надеюсь, ты знаешь, что делаешь. — бросил он напоследок и направился к арке, ведущей к лестнице. Но остановился и, искоса взглянув на Малфоя, добавил: — За последствия я отвечать не буду.       Люциус ничего не ответил. Лишь когда стих звук ведьмачьих шагов, заглушенный гомоном нижнего этажа, он повел плечами и, прищурившись, выжидательно посмотрел на вампиршу, которая отчего-то не торопилась на него бросаться. Она стояла к нему вполоборота и, медленно попивая вино, рассматривала пейзаж за окном, пребывая мыслями далеко отсюда. И волшебник собрался снять с себя сюртук, чтобы не испачкать дорогую вещь собственной кровью, как внезапно воздух в комнате стал плотным, почти удушливым. Стоило ему отвлечься лишь на мгновение, чтобы расстегнуть три несчастные застежки, как вампирша исчезла из виду, а бутылка звякнув и покачиваясь оказалась на деревянном столике в двух шагах от него.       Люциус быстро огляделся, однако паники почему-то не было. Всего лишь беспокойство, с которым он легко справился, сжав влажные ладони в кулаки. Женский голос - вкрадчивый, всепроникающий - донесся откуда-то сверху, заставив волшебника вскинуть голову, отчего светлые пряди волос заструились по спине и плечам. Голос посмеивался, эхом отражаясь от стен, дымкой сгущаясь под сводчатым потолком. Или же он звучал сбоку? Люциус резко перевел взгляд вправо, однако и там ничего не увидел.       — Не боишься. Это хорошо. Страх портит вкус крови, — он услышал шепот уже совсем рядом.       Малфой нахмурился и сделал короткий шаг вперед, тут же обернувшись. Он ненавидел, когда кто-то стоял за его спиной. Тем более если этот кто-то — могущественное и опасное существо.       — Надеюсь, вы закончили со своими ритуалами? Я подумал, что мы оба не любим тратить время попусту, — недовольно фыркнул он, намереваясь скинуть с плеч сюртук. Но женские руки его быстро остановили.       Обвили сзади, упругая грудь прижалась к его спине, а удивительно холодное дыхание прошлось по светлым прядям волос. Волшебник нахмурился, чувствуя как по его ладонями пробежались тонкие женские пальцы.       — Вам он удивительно идет, — елейно прошептала Королева Ночи. — Люблю мужчин, которые не ходят вокруг да около. Но знаете, Люциус, мне достаточно лишь вашей руки.       Малфой нетерпеливо отошел от вампирши, засучил рукав и повернулся к ней лицом.       — Прошу, обойдемся без прелюдий.       Она ничего не ответила, только подошла поближе, кокетливо заправила за ухо выбившуюся рыжеватую прядь волос и осторожно коснулась подушечками пальцев безупречно гладкой фарфоровой кожи. Люциус ничего не говорил, лишь старался дышать ровно и не позволить беспокойству в груди разрастись до размеров паники. Пусть его ростки будут спрятаны где-то там, в глубине души. На губах Королевы Ночи появилась сладострастная улыбка, а прохладные пальцы приподняли руку волшебника, поднося ее ближе к обнажившимся клыкам.       Люциус затаил дыхание и приготовился ощутить резкую боль. Однако ее не последовало. Вместо этого все его нутро сжалось, практически лишая возможности сделать вдох. Пухлые и удивительно мягкие губы коснулись его запястья, затем острый кончик языка оставил влажный след, заставив кожу покрыться мурашками. Малфой мысленно разрывался от возмущения и злости. В первую очередь, на самого себя и того, что он, женатый мужчина, позволил этому существу сделать с собой. Словно он вмиг превратился в подростка, млеющего от одного лишь вида женской груди. Но ласка эта была обманчива. Шумно вдохнув пряный аромат его кожи, вампирша обнажила клыки и надавила ими на пульсирующую вену, что так призывно выпирала у основания ладони. Люциус непроизвольно вздрогнул и зажмурился. Почти прозрачная кожа лопнула, и алая кровь заструилась по руке. Королева Ночи с наслаждением причмокнула, жадно слизывая багровые капли.       Люциус пытался отвести взгляд, смотреть куда угодно, только не на это кровожадное зрелище, но томный женский стон окончательно лишил его способности мыслить здраво. А когда вампирша подняла на него горящие в полутьме глаза, он едва подрагивающими пальцами осторожно провел над бровью, сметая выступившую испарину. Мерлинова борода, что же с ним делало это создание!       Но долго упиваться им Королева Ночи не стала. Хотя Люциус и не был уверен, сколько времени он простоял вот так, протянув ей свою руку. Он полностью утратил связь с миром, потерявшись в гипнотическом взгляде карих глаз. В конце концов, вампирша все же отстранилась и демонстративно слизнула кровь с поалевших клыков. Тонкими пальчиками она вытерла пятнышко крови с губ, и с наслаждением облизнула их. Этот беззастенчивый жест заставил Люциуса с трудом проглотить вставший в горле ком и хрипло выдохнуть.       — Скажу вам, господин Малфой, я разочарована, — театрально вздохнув, она отпустила его руку и отошла к столику, где ее уже ждала недопитая бутылка с вином.       Люциус непонимающе вскинул брови, а затем взглянул на пульсирующую рану на запястье. Кровь ручьем не лилась, лишь багровели две аккуратные отметины. Что ж, эта рана может потерпеть, пока они с ведьмаком не вернутся в таверну. Главное, ни к чему не прикасаться.       — Ваша кровь совершенно обычная на вкус, — продолжила вампирша, сполоснув рот вином. — Возможно, она немного более вяжущая и сладкая, чем хотелось бы. Вам следовало бы добавить в свой рацион овощи и красное мясо.       — Спасибо… — из-за нахлынувшего раздражения едва выдавил из себя волшебник. Подумать только! И это его кровь - обычная на вкус? Кровь чистокровного волшебника не может быть «обычной на вкус»! Но спешить доказывать это кровопийце он не стал. — За совет, — закончил он, едва заметно кивнув.       Вампирша же подошла к прикроватной тумбе, достала оттуда небольшой кинжал и, ухватив прядь, ловко отсекла ее одним точным движением. Не преминула даже завернуть ее в платок и протянула сверток волшебнику.       — Уговор есть уговор. Надеюсь, я не пожалею об этом и вы не сварите какое-нибудь опасное зелье, чтобы убить меня за мой острый язык.       — Нет, — качнул головой Люциус, осторожно пряча локон волос вампирши в кармане сюртука. — Зелье варить я не собираюсь. Но очень надеюсь, что не зря потратил свою бесценную кровь.       — Вы считаете свою кровь бесценной? Какое самодовольство, — рассмеялась женщина.       Малфой ничего не ответил, только попрощался кивком и направился в сторону лестницы. Спорить с каким-то магическим существом, которое околдовало его своими женскими чарами, он посчитал ниже своего достоинства. К тому же внизу наверняка заждался ведьмак.       Торопливо сбежав по лестнице, Люциус едва не столкнулся плечами с Геральтом, который все это время стоял у ее основания и ворковал с милейшей девушкой. При виде Малфоя та сразу отпрянула и нахмурила свое кукольное личико. Однако волшебник совершенно не обратил на это внимание, громогласно скомандовав:       — Возвращаемся, мистер ведьмак!       Геральт удивленно вскинул брови, заметив, как бодро прошагал Люциус к двери, как небрежно толкнул ее плечом и вышел наружу, но решил последовать его примеру. Все равно местные дамы ему были не по карману, даже несмотря на скидку. Вложив два орена в ладошку девушке, он откланялся и вышел прочь, сделав вид, что не слышит, как кричит ему в спину что-то трех сотнях.