Ни слова о магии

      До «Нового Наракорта» шли в молчании. Люциус хмурился и держался за кровоточащее запястье, а Геральт все приглядывался к нему, словно ожидая, что волшебник рухнет без сознания прямо посреди улицы. Люциус кожей почувствовал пристальный взгляд ведьмака и невольно повел плечами, но обсуждать то, что произошло в борделе, не хотел. Хотя бы потому, что не считал себя обязанным отчитываться перед Геральтом за каждое свое решение. Однако воспоминания о взгляде вампирши и ее колких словах все никак не тускнели в памяти, вызывая неприятное ощущение неловкости. Он мог бы постараться упорядочить эти мысли, а потом и вовсе выбросить их из головы, как часто делал до этого, но прядь волос приятно грела карман, напоминая, какой ценой она ему досталась, и с каждой секундой укрепляя надежду на обретение былых сил. И от этого становилось немного легче.       Душа Люциуса совсем успокоилась, когда они подошли к знакомой двери. Он занес руку, чтобы толкнуть ее, но вместо этого внезапно остановился и хмуро взглянул на облезшую краску перед глазами. Механически скользя взглядом по узору из трещинок, он пытался сообразить, как же ему преподнести внезапно возникшую в голове мысль, чтобы не вызвать у Геральта очередную вспышку раздражения.       — И что на этот раз? — проницательно вздохнул у него за спиной ведьмак.       — Нам нужно отправиться за вторым ингредиентом. И я решительно настроен сделать это прямо сейчас.       — А ты, я погляжу, нетерпелив, — хмыкнул Геральт.       — Время, мистер ведьмак, — волшебник резко обернулся и бросил на него косой, но многозначительный взгляд. — Для путешествия в Новиград я должен вернуть хотя бы часть своих сил. И поскольку способностям ваших чародеек я не доверяю…       — Да понял я, понял, — закатил глаза ведьмак. — Если так, то давай разберемся с этим, иначе ты мне всю плешь проешь. Второй ингредиент — это древесина?       — Весьма признателен за сговорчивость, — Люциус даже слабо кивнул, и тут же заметил как Геральт взглянул на его руку. — Опережая ваш вопрос, скажу, что нет, рука не болит. Только кровоточит.       — А ты на многое готов, чтобы получить желаемое, — задумчиво проворчал ведьмак. И судя по его взгляду он явно призадумался о том, что произошло в доме Королевы Ночи.       Малфой предпочел оставить этот вопрос риторическим. Вместо этого он неприязненно взглянул на двух стражников, которые прошли мимо них, звеня доспехами. Один из них сплюнул в сторону и отвратительно хрюкнул, и Люциус скривился. Он никогда к этому не привыкнет. Желание вернуться в Магическую Британию вспыхнуло с новой силой.       За дверью таверны слышалась громкая перепалка, затем кто-то со всей дури врезался в нее, заставив волшебника отскочить в сторону, а ведьмака схватить его и оттянуть от входа, из которого тут же повалило пьяное мужичье. Пьянчуги обнимались и яростно о чем-то спорили, размахивая кружками. Один из них даже отсалютовал ведьмаку и волшебнику, едва не расплескав кислое пиво на сюртук Малфоя, но Геральт все-таки успел его оттащить еще подальше от двери. Когда пьяницы двинулись вверх по улице, Люциус небрежно сбросил руку ведьмака со своего предплечья и нехотя выдавил из себя:       — Благодарю.       — Скажу так, — начал Геральт, совершенно не придав внимание жесту волшебника, — за стены города ночью выходить не будем. Там полно чудовищ. Но в пределах Вызимы я знаю, где можно найти каштан и вяз. Может быть, подойдет что-то из кустарников? У лечебницы я видел терн.       — О нет, никакой лечебницы, — вспомнив пропитанную нечистотами рубаху и мученические стоны умирающих пациентов, Люциус даже мотнул головой. — Я не переживу еще один визит в это место. Давайте ограничимся тем, что растет поблизости.       — Тогда идем, — ведьмак кивнул куда-то в сторону.       Малфой поторопился за ним, стараясь не потерять его из виду. Все-таки безопаснее держаться поближе к Геральту, учитывая местную публику, особенно ту, что выползает после захода солнца. Шли они недолго. Вяз, который рос в соседнем квартале посреди площади, Люциус заметил первый и торопливо двинулся к нему. Остановился под раскидистыми ветками и, вскинув голову, внимательно всмотрелся в темную крону, сквозь которую совсем не было видно неба. Он вспомнил, что палочка, оставшаяся в его фамильном особняке, была именно из вяза. Волшебник слабо кивнул своим мыслям. Удача сегодня на его стороне. И вдруг на Люциуса нахлынуло беспокойство. Только сейчас он подумал о том, что совершенно не представляет, как выбрать нужную древесину. Если бы вяза не оказалось поблизости, что бы он тогда делал? Искал его по всему миру? Едва ли.       В памяти всплыли слова Олливандера, когда Люциус с Драко заглянули к нему в магазин, чтобы Малфой-младший выбрал свою первую волшебную палочку. Он говорил, что в листве каждого пригодного для изготовления палочки дереве гнездятся Лукотрусы. Возможно, если бы Люциус видел их хоть раз в жизни, это гораздо облегчило бы дело. Вот только он не в Магической Британии, а в мире, названия которого он даже не знает… Здесь Лукотрусов не стоит и искать, так что остается лишь полагаться на память и удачу. И если первая время от времени подводила его, то вторая с горем пополам держалась к волшебнику лицом.       — Мистер ведьмак, — он повернулся к Геральту. — Сломайте-ка мне вот эту ветку.       — Почему сразу не срубить ствол? — неприязненно бросил ведьмак. — Ты просил найти дерево. Вот оно, прямо перед тобой. На этом моя помощь окончена.       Люциус нахмурился.       — Я же говорил, что все возмещу.       — Мы договаривались, что я доставлю тебя чародейке. С трудом, но я согласился на то, чтобы помочь тебе найти компоненты для изготовления волшебной палочки. А твои запросы растут не по дням, а по часам.       — Давайте отложим наш спор до таверны. Сейчас мне нужна вот эта ветка, Геральт, — Малфой нетерпеливо ткнул пальцем куда-то в крону.       — Непробиваемый, да? — вздохнул ведьмак.       — Время, мистер ведьмак, — Люциус хлопнул в ладоши. — Вот та ветка, прошу.       Ведьмак покачал головой, снова сдавшись под напором волшебника.       — Очень надеюсь, что слово ты держишь, Люциус, — бросил он через плечо и потянулся здоровой рукой за ближайшей веткой.       Но ответить Малфой не успел, как и похвалить Геральта за сговорчивость, потому что сбоку возмущенно закричала какая-то женщина.       — Люди! Да что это творится-то?! — она всплеснула руками и заозиралась по сторонам, высматривая стражников.       Люциус вскинул брови и обернулся, смерив удивленным взглядом кричащую горожанку, и попытался подобрать слова покультурнее, чтобы спровадить истеричную женщину. Сейчас глубокая ночь, а этой сумасшедшей хоть бы что. В это мгновение Геральт громко хрустнул веткой, стараясь открутить ее от ствола.       — Ах вы треклятые ироды! Что творят! Лишь бы все переломать да изгадить! — не унималась та. — Стража! Стража!       — Мисс, — Малфой тяжело вздохнул, не желая вступать в перепалку с неотесанным магглом, но сложившаяся ситуация того требовала. К тому же, вдруг она дозовется кого-нибудь, и тогда проблем станет только больше. — Прошу, можете так не кричать? Мы ничего…       — Стража! — снова завопила женщина. — Вы глядите, что творит! — она взмахнула пустой корзиной, явно замахиваясь на волшебника.       Люциус отшатнулся и брезгливо скривился, намереваясь в случае чего увернуться. Видимо, разговоры тут не помогут. Хотя другого ожидать и не приходилось. Значит, нужно поторопить ведьмака.       — Геральт, кажется у нас намечаются неприятности, — Люциус придвинулся поближе к ведьмаку.       — Холера… — рыкнул тот и с силой дернул ветку. Та, наконец, отломилась и осталась у него в руке. Крона зашелестела и листья посыпались на голову Люциуса. Ведьмак поморщился, когда от резкого движения плечо прострелила боль.       — Геральт… — раздраженно позвал его Малфой, заметив, что склочная горожанка уже, кажется, нашла себе подмогу.       Не хватало еще провести ночь за решеткой из-за вандализма! Волшебник схватил ведьмака за локоть и нетерпеливо потащил за собой. Тот резко повернулся и грубо всучил ветку Люциусу, едва сдерживаясь, чтобы не зашипеть от боли. Стражники уже были на подходе, поэтому волшебник торопливо двинулся в противоположную от вяза сторону, совершенно не разбирая пути, лишь бы оказаться подальше отсюда и скрыться в тени городских улиц. Геральт двинулся за ним, держась за больное плечо. С трудом нагнав решительного волшебника, он схватил его за руку и утянул в нужную сторону. Не хватало еще, чтобы они потерялись в узеньких переулках Вызимы. Тем более, в них куда легче найти себе ворох неприятностей, чем на открытых, хорошо просмаривающихся площадях.       Когда за ними закрылась дверь ставшей уже родной комнаты на втором этаже таверны, Люциус облегченно вздохнул. Впрочем, как и сам ведьмак. Тот хмуро осмотрел комнату, и, не обращая внимания на кромешную темень, безошибочно двинулся к своей кровати. Малфой наощупь нашел дверь и прижался к ней.       — Господин ведьмак, вынужден вам сказать, что в отличие от вас, я не слишком хорошо вижу в темноте, — недовольно высказался он, заставляя Геральта заворчать.       Люциус подозревал, что раненому ведьмаку, должно быть, не просто удовлетворять все его просьбы, но это ведь не бесплатно! Ему стоит хотя бы сделать заинтересованный вид, если он хочет получить гонорар. Первый тихий щелчок нарушил тишину комнаты, заставив загореться почерневший фитилек свечи на столе. От второго зажглась еще одна свеча, которую Малфой так и не убрал со стула. Теплые огоньки озарили комнату, пустив по стенам плясать черные тени, а волшебник сощурился, привыкая к свету. Геральт уже сидел на кровати, и выглядел он не лучшим образом. Даже при таком освещении Люциус заметил, как осунулось его лицо, а под глазами залегли тени. Бросив косой взгляд на ведьмака, он прошел к своей кровати, не подав виду, что состояние Геральта начинает его беспокоить. Люциус аккуратно уложил на покрывало ветку, вытащил из кармана завернутый в платок локон вампирши и, наконец, стянул с плеч сюртук, перебросив его через спинку кровати. Запястье отдало слабой пульсирующей болью, а рукав размазал по светлой коже выступившую каплю крови. Малфой непроизвольно вздрогнул и хмуро взглянул на руку.       — Черт, — прошипел он. Такая маленькая рана, а столько неудобств.       — У меня есть краснолюдский спирт и кусок тряпки, — невозмутимо бросил ведьмак, потянувшись за своей сумкой, которую он так и не снял с плеча.       Люциус заметил как хмурился Геральт, пытаясь повернуться, и тяжело вздохнул. Быть защитником для двоих он совершенно не хотел. Тогда заключать договор с ведьмаком, обещая тому столь щедрую оплату, не имело бы смысла. Пока польза от него несомненна, да и сам Геральт становится все сговорчивее, так что стоит все-таки проявить хотя бы крупицу неравнодушия. Поэтому он подошел к ведьмаку и, схватившись за сумку, ловко снял ее с плеча Геральта, едва не задев его лицо. Тот поднял на него недовольный взгляд, который не вызвал у Люциуса никаких эмоций. Что ж, Малфой никогда не умел ухаживать за кем-то, но до сегодняшнего дня его это ничуть не беспокоило. В самом деле, Нарцисса, принимала эту его особенность и всегда делала так, чтобы ее заботы хватало на всех.       Волшебник уселся рядом с ведьмаком и, хмурясь от неприятной пульсации в запястье, сунул здоровую руку в сумку. Под пальцы попадались разнообразные склянки: округлые, ребристые, продолговатые и коротенькие. А еще уйма шершавых на ощупь мешочков. Малфой мысленно поморщился от отвращения, потому что неизвестно, что было внутри этих самых мешочков, но постарался думать о том, что это, должно быть, какие-то травы для ведьмачьих нужд.       — Там одна такая бутылка. Продолговатая и ребристая, — проворчал ведьмак, которому ничуть не нравилось, что копаются в его вещах.       — Тут каждая вторая продолговатая и ребристая, Геральт, — фыркнул волшебник и достал одну наугад.       — Да, это она, — заглянув через плечо Люциусу, ведьмак кивнул.       Малфой ничего не ответил, только небрежно отбросил на покрывало бутылочку и схватился за торчащий край тряпицы. Он пытался совладать с непослушной тканью, оторвать от нее кусок, стараясь при этом не тревожить уже побаливающую руку. Наверняка эта совратительница занесла туда какую-то заразу, иначе бы так сильно не болело. И чем он только думал, когда так необдуманно поставил свое здоровье под удар? Однако ничего не выходило. Раздраженно фыркнув, Люциус уже собирался задействовать больную руку, как внезапно Геральт схватился за другой край тряпки.       — Держи крепче, — буркнул он, и дернул ее на себя.       Ткань затрещала, а самого волшебника здорово дернуло вперед. Что ж, силы ведьмаку было не занимать, даже с таким неприятным и изматывающим увечьем. Малфой, не сочтя помощь стоящей благодарности, взялся за бутылку со спиртом. Но Геральт и тут ему помог. Схватился за деревянную пробку и с характерным хлопком выдернул ее из горлышка бутылочки. Резкий запах тут же ударил в нос, выбив слезу и заставив закашляться. Что ж, хотя бы это точно был спирт, а не какое-то особое ведьмачье варево. Несмотря на резкий запах и странный зеленоватый цвет, волшебник щедро плеснул себе на запястье и едва сдержался, чтобы не застонать от острой боли, пронзившей руку вплоть до локтя. Он и так уже наслушался, как Геральт называет его неженкой, и теперь использовал возможность мужественно перенести все манипуляции и показать, как тот ошибался.       Ведьмак хмыкнул и выхватил бутылку у Малфоя от греха подальше. Волшебник не возражал. Еще немного — и она бы выскользнула из ослабевших пальцев. И если потерю такого дурно пахнущего ингредиента он бы пережил, то сон в пропахшей им комнате — вряд ли. Особенно после того, как почувствовал, как першит в горле. Люциус принялся неумело наматывать оторванный кусок ткани на запястье, стараясь сделать это как можно аккуратнее, но тот постоянно сползал. В конце концов ведьмак вмешался и тут.       Волшебник удивленно вскинул брови, заметив как Геральт придержал будущую повязку, позволив Люциусу затянуть ее потуже. Затем помог завязать узелок, разорвав на две части свободный край.       — Что ж, — вздохнул волшебник, когда с запястьем было покончено. Вставать с кровати он не торопился, намереваясь отплатить ведьмаку за участие. Люциус не любил оставаться в долгу. — Может быть, у вас найдется какая-то микстура для вашего плеча? Я бы мог помочь вам…       — Найдется, — хмыкнул Геральт и демонстративно схватил стоящую на полу бутыль с остатками спирта. — Вот. Внутрь принимается.       Он беззастенчиво приложился к горлышку и выпил все содержимое до дна, даже не поведя бровью. Малфой усмехнулся, вспоминая что прежде не видел, чтобы кто-либо мог так запросто пить такой крепкий алкоголь и не поморщиться. Конечно, в кругу Пожирателей Смерти было достаточно любителей выпить, но и те не употребляли ничего крепче медовухи или бренди. Люциус отвел взгляд, решив не комментировать такой нетривиальный способ лечения. Наверное, нужно было заняться волшебной палочкой, но все-таки лучше подождать, пока не утихнет боль в руке. А ожидание можно скрасить беседой.       — Мистер ведьмак, — волшебник привычно выпрямил спину и бросил косой взгляд на пустую бутылку в руке Геральта. — Вы, должно быть, искусный зельевар раз в вашей сумке столько всего… специфического?       — Зельевар? — хмыкнул ведьмак и с грустью взглянул на пустую бутыль. — Чудно̀е слово. Алхимик-практик, назову это так. Любой ведьмак должен иметь достаточный навык, чтобы изготавливать ведьмачьи эликсиры.       — Ведьмачьи эликсиры? — Малфой задумчиво поджал губы. По его мнению, это звучало необычно. Вряд ли то, что пьют ведьмаки можно сравнить с чем-то, что он привык называть эликсирами.       — Да. Мы вынуждены их принимать. Некоторые для усиления способностей, некоторые повышают регенерацию, некоторые улучшают реакцию и ловкость. А некоторые помогают побороть чудовищ, к примеру «Черная кровь».       — И где же вы получаете эти особые навыки? — продолжал любопытствовать Люциус.       — В школах ведьмаков, — Геральт взял в пальцы медальон и приподнял его повыше. — Я принадлежу Школе Волка. Но есть и другие. К примеру: Медведя, Грифона, Кота. Это те, о которых я слышал. Может, их гораздо больше, кто знает… Нас обучают не только алхимии, — предвидя следующий вопрос, продолжил ведьмак, но так чтобы не вдаваться в лишние подробности. — Фехтованию, магии, монстрологии и многому другому, что помогает в охоте на чудовищ.       Волшебник всмотрелся в ощерившуюся голову волка на подвеске и перевел взгляд на ведьмака. Выходит, у Геральта есть образование, и к тому же не самое простое. Наверняка не каждый второй может записаться в ведьмаки. Будь так, то их количество едва ли уступало бы количеству разгуливающей по городу страже. Такие специфические знания, которыми владеют ведьмаки, на дороге не валяются. А может, и вовсе стоят немалых денег. Но если это так, то почему к ним такое презрительное отношение? Стоит только вспомнить, с каким пренебрежением говорили о Геральте необразованные магглы, едва умеющие связать два слова. Разве эта профессия не считается почетной? Как те же авроры, к примеру. Это противоречие показалось Люциусу занятным.       — Любопытно, — заключил волшебник, чувствуя что боль в руке понемногу отступает, а значит, можно взяться за попытки воссоздать волшебную палочку.       Под внимательным взглядом Геральта он неторопливо подошел к кровати и стал разглядывать лежащие на покрывале ингредиенты. Его затея все больше казалась ему абсурдной, на грани невозможного. Ведь с виду это была просто ветка и прядь волос, которые только умелый мастер способен превратить во что-то стоящее.       Малфой тяжело вздохнул и потер переносицу. Нужно просто представить, что сделал бы мистер Олливандер, и по возможности вспомнить его слова насчет сердцевины и древесины. Как назло, ничего существенного, кроме абстрактных рассуждений, в голову не шло. Что ж, если подумать логически, для начала нужно изготовить корпус. Он займется этим сам, ведь при изготовлении палочки важна каждая деталь. Правда, он никогда в своей жизни этого не делал… Может быть, поможет импровизация. Он ведь четверть века не расставался со своей палочкой, и прекрасно знает, какой она должна быть, успокаивал он себя.       — Мистер ведьмак, — закатывая рукава рубашки, Малфой повернулся к ведьмаку. — У вас не найдется ножа?       Геральт скептически изогнул бровь, многозначительно взглянув на холеные руки Люциуса.       — Если надумал отрезать себе пальцы, то сделай это за пределами комнаты.       — Я намерен выстрогать корпус для палочки, — небрежно бросил волшебник и нетерпеливо тряхнул рукой. — Ну же, Геральт, мне нужен ваш нож.       Ведьмак окинул его недоверчивым взглядом, еще раз взглянул на изнеженную, словно у женщины, руку, а затем потянулся к поясу, за которым торчали небольшие потертые ножны. Он ловко схватился за рукоять ножа и выдернув его, повернул в руке, схватился пальцами за лезвие и протянул волшебнику. Но что-то его остановило. Он только увидел как тот потянулся к ножу, резко одернул его. Малфой тяжело вздохнул и упер руки в бока, а Геральт еще раз окинул его придирчивым взглядом.       — Ты хоть умеешь строгать?       — Для этого не нужны особые знания.       — Так умеешь или нет?       — Мистер ведьмак, дайте мне нож.       — Люциус…       Волшебник беспомощно всплеснул руками и театрально закатил глаза.       — Нет, — рявкнул он. — Не умею! Раз с этим мы разобрались, дайте мне этот чертов нож!       — Чтобы ты оттяпал себе руку? Ну уж нет. Еще потом откажешься платить, потому что не уберег, — усмехнулся ведьмак качнув головой. — Давай сюда свою ветку.       Малфой удивленно вскинул брови.       — Давай-давай. Чего смотришь?       — При всем уважении, но я считаю, что должен сделать это сам.       — Слушай, — Геральт ловко провернул нож в руке и взялся за рукоять. — Коль у тебя нет подходящего словечка, чтобы из ветки получилась волшебная палочка, значит пусть это сделает тот, кто умеет. Я, конечно, не плотник, но в отличие от тебя пальцы себе не оттяпаю. Так что хватит спорить и давай сюда ветку.       Малфой медленно выдохнул, пытаясь усмирить негодование и потер внезапно вспотевший лоб. В принципе, если Геральт так настаивает, то почему бы и нет? Все-таки, мастера по изготовлению палочек были в первую очередь искусные плотники, и лишь потом — волшебники. Да, возможно изначальный план был немного другой, но ведьмак был по-своему прав, и рисковать целостностью пальцев определенно не стоит. Взгляд зацепился за одиноко лежащую на покрывале ветку, затем за платок с прядью волос. Что ж, пока Геральт будет занят веткой, он может проверить сердцевину. Вдруг она не окажется достаточно сильной, чтобы творить заклинания? В таком непростом деле нужно учитывать все.       — Премного благодарен, — Люциус протянул ведьмаку ветку, а сам уселся напротив, взяв в руки завернутые в белый платок волосы.       — И как она должна выглядеть, твоя палочка? — Геральт повертел прут и, устроив руку с ножом на колене поудобнее, пытался прикинуть, из какой его части будет ловчее выстрогать что-то вразумительное.       Малфой задумчиво сжал губы. И как он должен описать волшебную палочку? Продолговатая и гладкая? Весьма размытое объяснение, но, как ни странно, наиболее точное.       — Это должно быть нечто гладкое, коническое, длиною примерно восемнадцать дюймов.       — Ну… — ведьмак деловито осмотрел ветвь, затем одним резким движением отсек верхнюю ее часть. — Вот так годится? По длине.       Люциус кивнул, а затем вернулся к локону вампирши. Он уложил раскрытый платок на ладонь и раздумывал, как бы проверить пригодность магической сердцевины. Сотворить заклинание с ее помощью он вряд ли сумеет. Наверняка она должна как-то отозваться. Но как? Он начал вспоминать, на что обращал внимание при выборе своей первой волшебной палочки. Как минимум, она должна лечь в руку как влитая. В ней должно быть удобно все, начиная от соприкосновений с поверхностью, и заканчивая резным украшением рукояти. Чтобы не возникало желания перебирать по ней пальцами или мять в ладони. Затем, от взмаха ею должно что-то произойти. Помнится, когда ему попалась в руки волшебная палочка с сердцевиной из волоса единорога, достаточно было одного движения, чтобы снести все верхние полки в магазинчике. Тогда сразу стало очевидно, что инструмент сделан не под него. В теории, конечно, он мог бы ею колдовать, но сначала ему пришлось бы обуздать ее характер и подстроить под себя. Здесь же у него был волос вампира, с которым было непонятно, как себя вести. Весьма любопытная сердцевина. Наверняка мистер Олливандер поступился бы своей теорией трех Высших Сердцевин и попробовал бы изготовить палочку с такой экзотической начинкой.       Волшебник наугад провел пальцами над переливающимися медью прядями и удивленно вскинул брови, увидев, как зашевелились от его взмаха волоски. Он провел пальцами еще раз и волоски встали дыбом. Это Люциусу показалось любопытным. Все-таки магические предметы этого мира как-то реагируют на его волшебство! Была бы у него волшебная палочка, он был использовал диагностирующие чары, но сейчас может быть достаточно и этого едва уловимого признака. Затем он взглянул на свои пальцы, ощутив как что-то неприятно стянуло подушечки и увидел следы собственной крови. Удивленно вскинув брови, Люциус даже хмыкнул. А это было так очевидно! Волосы вампира реагировали на его кровь. Но что если провести другой рукой? Переложив волосы в другую ладонь, Малфой повторил манипуляцию. Волоски все так же топорщились и волновались, но уже без особого рвения. Какой интересный факт.       — И как ты намерен засунуть волосы в палочку? — внезапно спросил ведьмак, прекратив работать ножом.       Он придирчиво осмотрел светлую деревяшку, которая по очертаниям уже вполне напоминала волшебную палочку, и снова провел лезвием по самым шероховатым участкам.       — Понятия не имею, — честно признался волшебник. Заправил за ухо упавшие на лицо пряди, и на всякий случай снова поднес руку со следами крови к локону вампира. Волоски опять встали дыбом и как намагниченные потянулись к подушечкам пальцев Люциуса. Воистину, удивительно!       — И нет никаких идей? — прищурившись, Геральт взглянул на волшебника. — Что-то не верится.       Малфой дернул уголками губ и призадумался. Идеи шли в голову одна глупее другой. Но, может быть в этом и было их преимущество?       — Есть одна, — поднявшись с кровати, он подошел к ведьмаку и присел возле него на корточки. — Не могли бы вы аккуратно разрезать ее вдоль, но не до конца, а на две трети примерно. Только прошу, осторожно. Второго шанса у нас не будет.       — Да вон целый вяз в соседнем квартале растет, — ведьмак, пристроил лезвие на узком конце и плавно опустил его ровно на треть. Бритвенно-острый нож резал как надо, да и ветка сама по себе была свежей и гибкой, что тоже облегчало задачу.       — Нет, очередного похода к нему я не переживу. Такой позор! Подумать только, я словно какой-то вандал надругался над городской достопримечательностью, — волшебник осторожно отделил от локона несколько волосков и, разровняв их, принялся заталкивать в щель, которую сделал Геральт. — Держите ровно, пожалуйста.       — Может быть, чем-то закрепить сверху? Чтобы не развалилось все, — предложил ведьмак. — У меня где-то был кусок конопляной веревки. Если как следует обмотать…       — Хорошая идея, — не дал ему закончить Люциус, совладав с волосками. — Буду признателен, если вы сделаете это сами. Вынужден признать, что я не очень искусен в ремеслах.       — Да я уж заметил, — хмыкнул ведьмак и, нащупав в сумке веревку, принялся наматывать ее по всей длине будущей волшебной палочки.       Малфой поднялся, разгладил штаны и в нетерпении уставился на ведьмака, не зная, куда деть руки. Геральт нервозность своего соседа заметил, но виду упорно не подавал. Только усмехался, невольно сравнивая волшебника с нетерпеливым мальчишкой.       — Ну, можно сказать, готово, — объявил он, и не успел даже протянуть Люциусу палочку, как тот резко выхватил ее и скептически осмотрел со всех сторон.       Повертел в пальцах, попробовал взять ее и так и эдак, покрутил, опер на указательный палец и придирчиво всмотрелся в безупречно намотанную веревку.       — Я бы не сказал, что она идеальна. Я почти уверен, что она не сработает должным образом, но… на что-то большее мы не способны, — заключил он.       — И не поспоришь, — хмыкнул Геральт и сапогами затолкал разбросанную стружку под кровать. Повернул в руке нож, вытер лезвие и штанину и спрятал его в ножны. — Ну, давай, наколдуй что-нибудь.       Люциус сделал глубокий вдох и задумался, что бы такого сотворить. Главное, чтобы заклинание не было травмоопасным. Наверное, стоит опробовать то, которое он пытался применить, когда выбирал себе первую волшебную палочку.       — Орхидѐус, — четко проговорил Малфой и сделал круговой жест палочкой.       Что-то негромко стрельнуло и хрустнуло, а ворох белых искр озарил всю комнату. Ведьмак закрыл предплечьем лицо, а волшебника подбросило и откинуло в сторону. Хорошо, что на пути оказалась кровать и он свалился прямо на подстилку из сена, услышав как негромко проскрипели по полу деревянные ножки. В спине что-то неприятно щелкнуло, а из горла вырвался сдавленный стон. А когда все стихло, Люциус смел с лица свалившиеся на него пряди и поторопился встать, держась за поясницу, чтобы посмотреть на эффект заклинания. И какой эффект! Вместо букета орхидей посреди комнаты лежал сухой и скукоженный ком из травы и мусора.       — Эй, ты там живой? — вскочил с кровати ведьмак и тут же об этом пожалел, схватившись за кольнувшее болью плечо.       — Нельзя не отметить, — кряхтя ответил Люциус, с большим трудом сев, — что волшебная палочка работает.       — Скверно она работает. И что это ты пытался сделать?       — Наколдовать букет орхидей.       — И тебя так отделало такое безобидное словечко? А что будет, если ты захочешь сотворить что-то посерьезней цветов? Мой тебе совет, выкинь эту поделку и дождись, когда мы отыщем Йен.       — Не нужно читать мне нотаций, мистер ведьмак, — Малфой нахмурился и смерил его недовольным взглядом. — Волшебная палочка работает. Осталось лишь ее приручить.       — А если тебе оторвет голову? Это что же получается, я зря тут над тобой трясусь? — Геральт уселся на кровать и успокаивающе погладил плечо.       — Не оторвет, — отмахнулся волшебник, затем внимательно осмотрел палочку еще раз. — А теперь прошу меня простить, но я предпочту отдохнуть перед завтрашним путешествием.       Ведьмак ничего не ответил, только обреченно вздохнул и взглянул на Люциуса. Тот немного повозился на кровати, уже привычным движением натянул на руку рукав и улегся к нему спиной, подложив под голову руку. Геральт заметил, что палочку он утащил с собой. Очередной вздох сдержать не удалось.       Когда свечи в комнате потухли, ведьмак перестал кряхтеть и, наконец, улегся. Волшебник, не выпуская палочки из рук, принялся рассматривать едва различимые в темноте витки веревки и острого конца, из которого торчал клок волос. Да, вид у нее был не такой утонченный, как у той, что осталась в поместье. И колдовала она ровно так же, как и выглядела: отвратительно. Но Люциус знал, что ко всему нужен свой подход, значит и к волшебной палочке тоже. Даже к такой. Он будет приручать ее как одичавшее животное. Покажет, кто из них хозяин, а кто должен подчиниться, а это значит, что он должен быть тверд и настойчив в своих намерениях. Хотя и то, что эта поделка умеет творить заклинания, было настоящим чудом. Вот уж точно, в руках искусного волшебника любая, даже самая отвратительная палочка, способна сотворить волшебство.       Эти мысли заставили Малфоя воспрять духом и набраться решимости. Он слегка приподнялся на локте и оглянулся на ведьмака. Тот совсем не шевелился, а значит — скорее всего, уснул. Люциус улегся обратно и, начертив кончиком волшебной палочки в воздухе небольшую петлю, прошептал:       — Лю̀мос.       Маленькая искорка появилась на торчащих волосинках, заставив те едва заметно засветиться и тут же погаснуть. Однако волшебник не отчаивался. Одна лишь мысль о том, что он снова держит в руках волшебную палочку, невероятно будоражила, лишая сна и настраивая на позитивный лад.       — Лю̀мос, — шепнул он еще раз, наблюдая, как среди волосинок зарождается свечение, лишь отдаленно напоминающее шарик света. Будто кто-то чиркнул спичкой, но ветер сдул пламя.       Малфой улыбнулся и снова зашептал:       — Лю̀мос.       Шарик света стал ярче, но в размерах так и не увеличился. Зато появилась дрожь в руке и необычайная слабость в теле. Все-таки очень хорошо, что он лежит. За спиной послышалось ворчание ведьмака, и волшебник тут же прикрыл глаза и спрятал под боком палочку, но из рук ее так и не выпустил. Геральт завозился, шурша одеждой и покрывалом, а затем притих. Тогда Люциус снова приоткрыл глаза и поднес поближе к лицу палочку, вырисовывая в воздухе очередную петельку. Что ж, он был настроен на то, чтобы потратить остатки сил на практику. И пусть на это у него уйдет вся ночь, но его волшебная палочка должна хотя бы на шаг приблизиться к тому, что ему нужно!