Ни слова о магии

      Замшелые стволы и редкие кусты слились в бесконечную череду, а от сбившегося дыхания жгло в груди и першило в горле. Люциус неуклюже увернулся от словно сию минуту выросшего из-под земли пня и устремился дальше вглубь леса. Он не знал, куда бежит и как далеко позади остался лагерь бандитов, но все подгонял себя мыслью, что еще чуть-чуть, еще немного — и тогда его точно не догонят.       Паника постепенно отпускала, но Люциус все еще не чувствовал себя в безопасности. Ему с трудом удалось совладать с одним-единственным магглом, но в схватке с двумя ему уже не выстоять без помощи ведьмака. Да и опасных диких животных в этих местах должно быть предостаточно. Люциус перешел на шаг, а там и вовсе остановился. Он тяжело хватал ртом воздух и вытирал рукавом взмокший лоб. Хотя это не слишком помогало — после такого марш-броска на нем не было сухого места. Постепенно восстанавливая дыхание, волшебник осмотрелся по сторонам, пытаясь сориентироваться. Он вроде бы старался бежать только прямо, но уже не смог бы с уверенностью сказать, в какой стороне остался бандитский лагерь. Наконец, сделав глубокий вдох, Малфой заправил за уши надоедливые пряди и схватился обеими руками за ремень сумки. Пожалуй, ему стоит поискать укромное местечко и постараться дождаться ведьмака. А если тот не появится к рассвету, то отправляться на его поиски самостоятельно. Неподалеку волшебник как раз заприметил торчащие из земли корни, которые могли бы послужить неплохим убежищем.       Сидеть на голой земле Люциусу не хотелось, однако он решил, что после пережитого в лагере бандитов его одежде уже ничего не страшно. В самом деле, куда уж хуже? Стянув с плеч сюртук, Малфой уложил его на ворох листьев и уселся поудобнее. Подтянув к себе согнутые ноги, он почти целиком уместился среди корней. Обхватив руками колени, волшебник задумчиво глядел прямо перед собой, всматриваясь в едва различимые просветы меж плотно стоящих друг к другу стволов.       Было в этом месте что-то жуткое. Настолько, что кожа покрывалась мурашками, а от каждого непонятного шороха пробирала дрожь. Невеселые мысли снова поглотили его, как бывало уже многие разы до этого. После того, что случилось в лагере, он преисполнился решимости, однако сейчас снова ловил себя на мысли, что может никогда не вернуться домой. И чем больше ему не везло, тем сильнее его одолевали сомнения. Сделав глубокий вдох, Малфой прикрыл глаза, вслушиваясь в шелест листвы, тихий хруст веток и уханье сов. Голова сама собой потихоньку клонилась, но волшебник упорно стряхивал с себя сонное оцепенение. Спать ему было нельзя, ведь самые опасные обитатели леса не дремлют по ночам. Получалось плохо. Даже саднящие обожженные запястья не прогоняли сонливость, как и пощипывания, как и пощечина, которую он от безысходности себе отвесил. В конце концов его веки сомкнулись, и он задремал.       Тихое потрескивание разбудило Малфоя, заставив встрепенуться и беспокойно завертеть головой. Вокруг стояла темнота, а значит, проспал он недолго. Треск не прекращался и раздавался все ближе — как раз за спиной, где ее прикрывали торчащие из-под земли корни. Осознание того, что это не стволы трещат от ветра, вмиг прогнало сон. Люциус напрягся и снова огляделся, вжавшись спиной в свое укрытие среди корней. Выглянуть наружу он не решался. Мысли в голове роились одна мрачнее другой. Если к нему приближается какое-то дикое животное, то оно без труда найдет его по запаху, и тогда остается надеяться лишь на удачу, потому что вряд ли ему удастся сбежать, например, от кабана или волка. А от медведя — и подавно. Но если его след привлек каких-нибудь чудовищ, то без ведьмака ему точно не выжить. Неслышно повозившись на месте, волшебник вытащил из-под себя сюртук и постарался как можно незаметней накинуть его на плечи. Его уже по-настоящему трясло, не то от холода, не то от страха.       Теперь Люциус разрывался между потребностью немедленно сорваться с места и броситься в ту сторону, откуда он вроде бы прибежал, и желанием замереть, не шевелиться и даже не дышать, чтобы невольно не разозлить того, кто бродил позади. Новый треск послышался уже совсем рядом, прямо над головой. Малфой затаил дыхание, осторожно осмотрелся, и снова никого не увидел. Волшебнику почти удалось убедить себя, что ему просто померещилось, как вдруг перед глазами возникли светящиеся мертвые глазницы оленьего черепа. Треск прекратился, и наступила мертвая тишина. Перестали ухать совы, ветер утих в кронах, и лес будто замер в безмолвном ожидании. Люциус почувствовал, как в груди неприятно стянуло тугим узлом, и было не вздохнуть, задрожали пальцы. Что это за существо? Насколько оно опасно? Наверняка смертельно опасно, обреченно ответил он сам себе.       Взгляд волшебника медленно скользил по изогнутым мощным рогам, пустым глазницам, выбеленному временем черепу. Глаз цеплялся за сухое тело, длинные ручищи и многочисленные амулеты, которые болтались на широкой шее. Все тело существа словно было слеплено из древесной коры. Своим видом оно напоминало Люциусу какого-то лесного духа с гравюры из старинного гримуара о чудовищных, но, к счастью, вымерших реликтах. Кто знает, может это и был такой дух? Он попытался вспомнить описание к рисунку, но мысли путались. Единственное, о чем он мог думать, всматриваясь в горящие голубым глазницы — как ему выжить.       Существо бесконечно долго рассматривало его в ответ, не издавая ни звука, пока в конце концов череп не отдалился, а чудовище не отступило на шаг. Однако уходить оно не собиралось. Люциус бездумно выполз из своего убежища и выпрямился, одернув сюртук. Теперь он с ужасом осознал размеры существа: даже стоя во весь рост, ему пришлось задрать голову, чтобы окинуть взглядом огромную фигуру. Был бы он магозоологом, наверняка придумал бы какой-нибудь план, выбрал бы тактику или как там работают эти специалисты?       Существо вдруг потянулось к волшебнику, заставив того вскинуть ладони в защитном жесте и замереть, готовясь к самому худшему. Но худшее не случилось. Жизнь Люциуса явно не интересовала лесное чудовище. Когтистая лапа потянулась к краям сюртука, приподняв сначала один край, затем второй. Костлявая башка наклонилась и внимательно осмотрела бедра Малфоя, и, не найдя ничего интересного, отодвинулась. Потом заглянула за плечо Люциуса, осмотрела макушку и с пыхтением принюхалась, оказавшись очень близко к лицу волшебника. Малфой нахмурился и чихнул от резкого запаха мха, коры и прелой травы.       Загадочное существо издало низкий утробный звук и острым когтем подцепило повязку на оголившемся запястье волшебника. Вторая ручища надавила на плечо, бесцеремонно принудив волшебника встать на колени. Разинув рот от удивления, он услышал в голове жуткий скрипящий голос:       — Мой лес. Моя территория. Хочешь жить — плати.       — Конечно. У меня есть украшения… в сумке… — едва шевеля губами шепнул он и вздрогнул, ощутив, как коготь располосовал повязку и прошелся по едва затянувшемуся укусу вампира.       Существо схватило волшебника за руку и небрежно дернуло на себя. Малфой опасно покачнулся, но умудрился не рухнуть лицом в жухлую листву. Кожу неприятно холодило, а грубая кора болезненно натирала даже от такого простого прикосновения. Развернув запястье Люциуса, чудовище сжало пальцы и алые капли окропили листву. Волшебник, закусив губу, с изумлением смотрел, как кровь испаряется, не оставляя и следа. Однако едва он смог поднять взгляд, как осознал, что его загадочный новый знакомый исчез. Обхватив запястье пальцами, чтобы остановить кровотечение, Малфой негромко выругался. И сколько еще ему придется в этом мире растрачивать свою бесценную кровь?       От сетований на судьбу и мир в целом его отвлек хруст веток и чьи-то торопливые шаги. Люциус тут же вскинулся, ожидая увидеть кого угодно, но только не растрепанного ведьмака в куртке нараспашку. Он торопливо шел к волшебнику, неустанно тряся мечом. И только тогда, когда лезвие сверкнуло в лунном свете, который едва сумел пробраться через плотные кроны деревьев, Малфой заметил, что рука и все ведьмачье оружие в крови.       — Холера! — выругался Геральт. — Еле нагнал тебя! Бегаешь, как олень.       — Мистер ведьмак? Рад знать, что вы живы, — Люциус удивленно вскинул брови. — Но как вы меня нашли?       — Да что там искать? Запах у тебя примечательный.       — Примечательный, говорите? Тогда нюх у вас получше, чем у охотничьей, раз выследили меня, словно дичь, — усмехнулся Малфой.       — На то я и ведьмак.       Волшебник ничего не ответил, только беспокойно осмотрелся по сторонам, услышав очередной тихий хруст.       — В чем дело? — Геральт внимательно взглянул на волшебника и нахмурился.       — Знаете, тут обитает странное существо, — начал Люциус. — С вами весьма приятно беседовать, но я думаю, что нам лучше поскорее покинуть лес.       Ведьмак задумчиво хмыкнул и, сощурившись, бросил взгляд под ноги. Оперся на острие меча и опустился на колено, прикоснувшись к листья пальцами. Люциус опустил глаза и нахмурился.       — Что там, Геральт?       — Леший, — констатировал ведьмак и взглянул на волшебника, подмечая как тот держится за руку. — Вижу, ты уже повстречал его и выжил? Как ты додумался ему заплатить?       — Он вынудил меня. Я собирался предложить ему драгоценности, но он предпочел кровь. Но постойте, кто такой этот Леший? Дух?       — Обычно они сразу убивают, — задумчиво проговорил ведьмак и поднялся. — Нет, не дух. Обыкновенное чудовище, появившееся после Сопряжения Сфер. Одно из многих, — Геральт хмыкнул. — Наверное, все дело в том, что ты был безоружен. И как ты его услышал? Они ведь не говорят с людьми.       — Но ведь я и не маггл, — раздраженно фыркнул волшебник. — Мистер ведьмак, давайте обсудим это позже. Нам лучше покинуть лес. Мне тут очень не по себе.       — Ну добро, — кивнул Геральт и спрятал меч в ножны. — Выйдем на большак, затем двинемся в сторону Дерева висельников. А там и до Новиграда рукой подать, — затем взглянул на Люциуса. — Давай свою руку, я перевяжу.       — Насколько я помню, у вас закончился спирт.       — Белая чайка тоже сгодится, — ведьмак вытащил из сумки светлый пузырек и кусок чистой тряпки.       — Очередное ведьмачье варево, — усмехнулся волшебник и протянул Геральту руку.       — Белая чайка. Не то чтобы варево, просто средство для приятных сновидений, — Геральт щедро плеснул эликсир на запястье Люциуса.       Тот тихонько зашипел, и сделал глубокий вдох. Жгло кожу не просто сильно, а невыносимо. Что входит в состав этого средства, он и знать не хотел. Крепость говорила сама за себя, и Люциусу страшно было себе представить, какие сновидения посетят того, кто рискнет принять его внутрь. А когда с рукой было покончено, ведьмак и волшебник двинулись глубже в лес. Малфой все еще с опаской поглядывал по сторонам, но привычно доверился ведьмаку. Треск и завывания преследовали их до самого большака, однако Геральт был рядом, и Люциус больше не чувствовал себя таким беззащитным.       К рассвету от бесконечной череды стволов уже рябило в глазах. Волшебник уже и не надеялся, что к утру они выберутся из леса, но в конце концов деревья расступились, а за ними появился большак, едва освещенный неуверенными солнечными лучами. Малфой облегченно вздохнул. Конечно, рановато было думать о том, что опостылевшие скитания закончились, но помечтать хотелось. Остановившись на опушке, волшебник провел по лицу дрожащей от усталости ладонью и хмуро всмотрелся в горизонт. Ведьмак остановился чуть поодаль, но Люциус не обращал на него внимания. Сейчас его больше волновал открывшийся глазам простор и внезапное озарение, которое ворвалось в сознание вместе с рассветными лучами солнца. Он все еще жив, несмотря ни на что. Возможно, благодаря своей целеустремленности, а может — благодаря ведьмаку. Бросив на него короткий взгляд, Люциус замер, затеребив пальцами рукава сюртука. В полезности Геральта он с каждым днем убеждался все больше, и, более того — начал ловить себя на мысли, что было бы неплохо забрать такого союзника с собой. Ведь если они объединят усилия вокруг единой цели, то даже Темный Лорд им не будет страшен! Вот только какая же цель может стать для них единой? Может, желание, которое попросит исполнить ведьмак за все свои хлопоты?       — Эй, — крикнул Геральт. — В чем дело?       Люциус вздрогнул от неожиданности и тут же потянулся рукой к лицу. Зажмурился, потер пальцами переносицу и покачал головой.       — Нет, ничего.       — Да уж не сказал бы, — хмыкнул ведьмак, застегивая крючки на вороте куртки.       Малфой ничего не ответил, только демонстративно проигнорировал присутствие Геральта и прошел мимо, даже не взглянув в его сторону.       — Нам туда, вообще-то, — тот указал рукой в противоположную сторону и едва сдержал подступивший к горлу смешок.       Волшебник обернулся, смерил ведьмака высокомерным взглядом, на который Геральт уже перестал обращать внимание, и вздернув нос, двинулся уже в нужном направлении.       — Вот вижу же, что ты что-то задумал, — продолжил ведьмак, нагнав Люциуса.       — У вас паранойя, мистер ведьмак. Единственное, что я задумал — это возвращение домой. И скорейшее, — невозмутимо ответил Малфой, бодро шагая по пыльной дороге.       — Угу, — Геральт смахнул с лица сальные пряди и, заправив их за уши, прибавил шагу. — Может, ты не знаешь, но лицо у тебя уж больно выразительное.       — К счастью, знаю.       — Слушай, — все не унимался изрядно разговорившийся ведьмак. — Расскажи мне что-нибудь о доме. Наверняка у тебя и семья есть, раз так рвешься туда.       Волшебник едва слышно вздохнул и задумчиво уставился прямо перед собой.       — Есть. Жена и сын, — коротко ответил он, не желая без нужды вдаваться в подробности.       — А жена твоя — тоже как ты? Ну, колдует.       — Ну конечно! — вспыхнул Люциус и бросил осуждающий взгляд на ведьмака. — Подумать только, вы допустили мысль, что я мог выбрать не чистокровную волшебницу?       — Как интересно, — Геральт задумчиво потер подбородок. — Выходит, в твоем мире чародеи и чародейки могут иметь детей? Да стоит тебе только упомянуть об этом, и Йен пойдет на все, чтобы тебе помочь!       — Полагаю, искусную волшебницу должно заинтересовать что-то посерьезнее деторождения, — скептически изогнул бровь Люциус. — Тайные знания, деньги, магические артефакты… У меня, кстати, есть прелюбопытнейшая коллекция из разных уголков мира.       — Это вряд ли, — улыбнулся ведьмак. — Тут этого добра и так предостаточно. А вот возможностью иметь детей не каждая похвастается. Мне Йен всю плешь проела. И дался ей этот ребенок…       Малфой удивленно вскинул брови, но расспрашивать дальше не стал. Подумать только, какая бессмыслица! Разве об этом должна мечтать могущественная волшебница? Вздор! Однако, если посмотреть на этот вопрос с другой стороны — этот вздор был ему только на руку. Исполнить такое желание под силу любому достаточно умелому целителю, а таких в Магической Британии предостаточно. Стоит лишь задействовать связи, добавить немного денег, и особую микстуру изготовят с должным усердием и из самых лучших ингредиентов. Люциус, не сбавляя шаг, все двигался вперед, задумчиво поджав губы. Внезапно вспомнилась беременность Нарциссы. Интересное было время, но абсолютно не тяжелое, как некоторые предупреждали его. Ему тогда едва исполнилось двадцать пять, когда он узнал, что Нарцисса носит его ребенка. И тогда казалось, что он совершенно не готов стать отцом, как и не уверен был, что готов жениться. Однако семья требовала наследника, а перечить отцу он никак не мог.       Ведьмак не дал волшебнику по обыкновению с головой погрузиться в размышления о доме. Решили сделать короткий привал, перекусить тем, что осталось в сумках, чтобы поскорее двинуться дальше, ведь на горизонте уже маячило огромное дерево. Люциус, откусив яблоко, приставил ко лбу ладонь и всмотрелся в раскидистые корявые ветви.       — Любопытно, — заключил он. — Что это за дерево? Оно волшебное? Аналог Гремучей Ивы?       — Нет, — Геральт вытер о рубаху нож и спрятал его в короткие ножны, — это не ива, а Дерево висельников. Местные властители имеют дурную привычку раз в год вешать на нем всех, кого приготовили к смерти. Якобы в назидание. Не знаю, насколько это действует, но вонь вокруг него стоит такая, что и за десяток лет не извести, да и бесчинств по селам меньше не стало.       — Показательная казнь — весьма неплохой инструмент, мистер ведьмак. Но только в умелых руках, и то — если не злоупотреблять. Люди ко всему привыкают. А привычное не вызывает страха, — заметил волшебник и небрежно выбросил огрызок куда-то под куст.       — Говоришь со знанием дела, — усмехнулся ведьмак и подобрав с травы сумку, перебросил ее через плечо. — Неужто властителем был?       — Нет. Просто немного знаком с некоторыми нюансами.       — Ох уж эти твои «нюансы», — фыркнул Геральт. — Ну давай, отдохнули и хватит. К ночи нужно добраться хотя бы к Застенью.       Малфой был не против. Собрались быстро, пусть и собирать было толком нечего, а затем двинулись в путь. Солнце было уже в зените, а волшебник не чувствовал ног, когда они приблизились к Дереву висельников. Всю дорогу Люциус отчего-то постоянно находил его взглядом. Словно его тянуло к нему непонятной, магической силой. Может быть, это был некий знак, и это дерево подойдет для его очередной волшебной палочки? Кто знает. Однако в этом мире нужно хвататься за любую возможность. Даже такую. Этот урок Малфой хорошо усвоил.       Ведьмак снова оказался прав: вокруг дерева стояли те еще ароматы. Источники этого амбре гроздьями висели на ветках. Вернее то, что от них осталось. Задумчиво потерев щеку, Люциус поискал взглядом подходящую ветку, которую можно было бы сломать.       — Что? Опять? — скрестив руки, Геральт устроился за спиной волшебника. — Мне казалось, что жизнь тебя кое-чему научила.       — Снова, мистер ведьмак, — усмехнулся Люциус. — Вот именно, научила идти к своей цели, не сворачивая. Но не переживайте, в этот раз я справлюсь сам.       Малфой дотянулся до ближайшей ветки, вцепился в нее обеими руками и с усилием надломил. Оставалось ее лишь открутить, с чем волшебник справился без усилий. А когда дело было сделано, засунул обломок ветки в сумку и, как ни в чем не бывало, подошел к ведьмаку.       — Не нужно на меня так смотреть, — фыркнул он, заметив неодобрение во взгляде.       — Ты уверен, что это хороший выбор для палочки? Ты хоть представляешь, сколько людей распрощалось с жизнью на этом дереве?       — О, вы, оказывается, суеверны? — закатил глаза Малфой, скрестив руки на груди. — Геральт, вам это не идет. Вы ведь не какой-то мнительный недалекий маггл.       — Да при чем тут это? Дерево это не годится для палочки, оно…       — Оно подходит, — Люциус не позволил ведьмаку закончить и свел вероятность ссоры на нет. По крайней мере, он на это рассчитывал. — А теперь продолжим наш путь. Вы, кажется, говорили, что нам нужно попасть в Застенье до темноты.       — Говорил, — согласился ведьмак.       Малфой бросил на него очередной многозначительный взгляд, а Геральт лишь вздохнул. Волшебник как был глух к его нравоучениям, так и остался.       Они миновали пограничный мост, когда закатное солнце уже позолотило верхушки деревьев. Ноги едва шли, а колени то и дело норовили согнуться в самый неподходящий момент. И если бы не показавшиеся на горизонте белокаменные дома с красными крышами, Люциус наверняка рухнул бы без сил где-нибудь под деревом. Но упорство гнало его вперед. И ведьмак словно почувствовал нетерпение спутника и старался не частить с привалами. Справа остались немногочисленные домики, а слева на холме виднелась полуразрушенная крепость. Историю этой постройки Малфой не спрашивал, да и не до того ему было. В горле пересохло, желудок крутило от голода, в голове понемногу начинало плыть, а рубашка насквозь промокла от пота. А сюртук и сапоги так щедро припорошило пылью, что они почти сравнялись цветом.       Застенье встретило ведьмака и волшебника гораздо приветливее. По крайней мере, в вызимских Предместьях Люциус не видел столько улыбчивых и жизнерадостных магглов, которым не было никакого дела ни до него, ни до идущего рядом ведьмака. Каждый был при деле. Дети вихрем носились по округе и то гонялись за домашними гусями, то с визгом убегали от них. Наверное, играли в какую-то местную игру. Женщины что-то стирали в деревянных тазах, кто-то уже развешивал белье на веревках, кто-то и вовсе снимал, забрасывая на плечи. Некоторые звонко перебрасывались какими-то ничего не значащими фразами, а мужики то ли шли на пахоту, то ли с пахоты, Люциус так и не понял, но отметил покачивающиеся на их плечах косы. И еще бутылки с мутным содержимым в руках. И все галдели, смеялись и перекрикивались. Словом, вокруг стоял тот еще шум. И пусть Застенье было гораздо цивилизованней, чем Предместья Вызимы, Малфой и тут ощущал дискомфорт и нарастающее раздражение. Может быть, виной тому была суматоха, а может, и сами магглы. Он не стал разбираться в своих впечатлениях, а из последних сил ускорил шаг, нагоняя ведьмака у небольшого деревянного моста, на котором уже зажглись факелы. Прочность сооружения волшебнику доверия не внушала, но выражать опасения вслух он не стал. Остановившись у неровного ряда досок, он принялся разглядывать светлые каменные стены на том берегу. Внимание его привлек яркий герб, украшающий одну из высоких башен. Любопытно, и даже не лишено вкуса, подумалось ему. Заметив, что ведьмак уже перешел на тот берег, Малфой поторопился за ним, то и дело поглядывая на одетую в красное стражу. Он вспомнил, что стражники в Вызиме носили иные цвета. Значит ли это, что путешествие привело их на земли другого королевства? Или здесь в каждом городе принято носить свои цвета? Спросить об этом у ведьмака он решил после того, как они устроятся где-то на ночлег. Но сперва нужно разведать, кому бы продать то, что удалось вынести из бандитского лагеря.       Стража у огромных ворот оказалась сговорчивой и сыпать насмешками не торопилась. Цена вопроса была не больше двух десятков оренов, пусть краем уха Люциус и услышал что-то о том, чтобы темерские орены ведьмак засунул себе куда-то и поглубже. Еще, кажется, упоминалась какая-то грамота или письмо. Однако блеск монет сделал свое дело, и теперь путь в город был открыт.       — Добро пожаловать в Вольный город, — бодро и с нескрываемым облегчением объявил Геральт, как только жадные до денег служивые остались позади.       Люциус вцепился в ремень сумки и оглядел открывшийся ему пейзаж. Что ж, от Новиграда волшебник ожидал чего угодно, но только не того, что увидел: грязь, множество нищих, разгуливающий прямо по замызганным дорожкам домашний скот, недовольные и чумазые лица магглов, бросающих на них косые взгляды. А те, кто улыбался, непременно оказывались пьяны. В воздухе висел запах нечистот вперемешку с чем-то приторно-сладким, отчего хотелось дышать поменьше, а то и закрыть лицо платком. Люциус не сдержал разочарованный вздох. Даже Лютный переулок в его худшие дни — и тот выглядел приличнее. Да что там, даже Предместья Вызимы с его неотесанным отродьем смотрелись получше!       — И в этом месте вы предлагаете искать волшебницу?       — Чародейку, — поправил его Геральт. — Да. Любят они столицы.       — И это — столица? Я начинаю подозревать, что даже с вашей помощью мне не стоит питать надежды на успех, — недовольно проворчал Малфой, на что ведьмак усмехнулся и кивнул куда-то в сторону.       — Это всего лишь Путь Славы. Если Йен и осела в Новиграде, то наверняка на площади Иерарха.       — Звучит обнадеживающе.       — Пойдем. С наступлением темноты тут небезопасно, — ведьмак двинулся в ближайший проулок.       — Я и не сомневался, — едва слышно буркнул последовавший за ним волшебник.       Площадь Иерарха понравилась Люциусу гораздо больше Пути Славы. Более того, название последнего показалось ему очень странным и даже насмешливым. О какой вообще славе может идти речь, если находишься в таком месте? Должно быть, у местного властителя скверное чувство юмора. До площади они шли недолго, миновав лишь несколько кварталов то и дело срезая путь темными и узкими переулками. Ведьмак говорил что так будет быстрее, а Малфой не спорил. В самом деле, Геральту должно быть виднее. А как только глазам открылась украшенная гирляндами из флажков, огнями и цветами площадь, на душе сразу полегчало. Вот это уже было похоже на место, достойное волшебницы. Здесь хотя бы не бродили свиньи, а пьяное маггловское отродье не испражнялась по углам.       Люциус без устали глазел по сторонам, подмечая палатки с торговцами, огромную вывеску в форме золотой монеты, изумившись, что и в здешних краях есть банк. Иначе на что еще указывала бы такая вывеска? И еще одну такую же, но больше похожую на верхнюю часть доспехов какого-нибудь рыцаря. Волшебник даже остановился, чтобы рассмотреть получше торговый ряд, в надежде присмотреть покупателя на бандитское добро, но его окликнул ведьмак:       — Что-то ты все время отстаешь.       Малфой недовольно повел плечами и бросил на Геральта хмурый взгляд. Решил ничего не отвечать, а просто подойти. К тому же, ведьмак стоял на входе приметного, вычурно украшенного дома из красного кирпича. Что ж, это место определенно производило впечатление, и волшебник быстро, насколько позволяли оставшиеся силы, взбежал по каменной лестнице, вошел в услужливо приоткрытую ведьмаком дверь и тут же улыбнулся.       Внутри оказалось очень уютно. Повсюду стояли накрытые яркими скатертями столы, высокие витражные окна преломляли последние солнечные лучи, придавая им мягкий золотистый оттенок. На столах уже горели свечи, а с потолка свисала огромных размеров люстра с многоярусным свечным хороводом. Люциусу даже стало любопытно, не опасно ли ходить под ней? Впрочем, веселых посетителей-магглов эта люстра ничуть не беспокоила. У противоположной от входа стены расположилась сцена, обрамленная алыми кулисами и украшенная цветами в высоких вазах. Оттуда доносилось приятное пение, хоть музыка, по мнению волшебника, звучала не слишком изысканно, если не сказать — примитивно.       Рядом проскользнула девушка с небольшим подносом в руках, и от аппетитного шлейфа у Люциуса заурчало в животе. Проводив взглядом шуструю разносчицу, он неожиданно поймал на себе взгляд женщины, к которой та и торопилась. Разносчица выставила на стол посетительницы блюдо и посеребренный бокал, поклонилась, что-то пролепетала и поторопилась уйти. Люциус, привычно спрятав за спиной руки, бесцеремонно принялся рассматривать женщину, которая уже потянулась за столовыми приборами. Она тоже не осталась в долгу, так же нахально рассматривая волшебника в ответ. Ее оценивающий взгляд возмутил его до глубины души, но и заинтриговал тоже. Быстро оглянувшись на Геральта, который что-то обсуждал с мужчиной за деревянной стойкой, Малфой принялся раздумывать, как ему поступить. С одной стороны, просто так столь пристальным вниманием не одарят, но с другой — нужны ли ему все эти случайные знакомства? Поджав губы, волшебник перевел взгляд на сцену, и не заметил, как женщина раздраженно нахмурилась. Вдруг на его плечо легла рука ведьмака.       — Пойдем, я тебя представлю, — негромко проговорил он рядом с ухом Люциуса.       Тот сразу встрепенулся и позволил ведьмаку увлечь себя. А как только Малфой осознал, что движутся они в сторону этой нахальной особы, настроение его тут же испортилось. Судя по ее недовольному лицу, знакомство это не предвещало ничего хорошего. Впрочем, если он хочет вернуться домой, он должен быть настолько доброжелательным, насколько сможет это изобразить.       Заметив, что к ней движутся незваные гости, женщина отложила столовые приборы и взялась за кубок. Люциус сразу заметил, как изменился ее взгляд. Такой гневный блеск в глазах едва ли можно спрятать.       — Здравствуй, Йен, — первым заговорил Геральт, как только они с волшебником остановились у стола. — Рад встрече.       — Не могу сказать того же, — раздраженно бросила она и смерила ведьмака таким пренебрежительным взглядом, на который даже Люциус не был способен.       Выходит, ведьмак и тут преуспел. От этой мысли Малфой едва сдержал улыбку. Он уже понял, что местные волшебницы являются слабым местом Геральта, но этот взгляд он сразу узнал и расшифровал. Женщины… С ними всегда непросто.       — Позвольте, — Люциус решил взять ситуацию в свои руки, пока дело не зашло слишком далеко, и протянул Йеннифэр руку.       Она смерила его ладонь внимательным взглядом. Особое внимание уделила длинным пальцам и светлой коже. Даже заметила поблескивающий ободок серебряного кольца — Малфой проследил внимательный взгляд фиалковых глаз. Поднеся бокал к губам, она сделала короткий глоток и только потом вложила свои пальцы в подставленную руку волшебника. Люциус бережно сжав их и улыбнулся. В отличие от рыжеволосой чародейки, это рукопожатие не подарило ему тепла.       — Меня зовут Люциус Малфой, и я отчаянно нуждаюсь в вашей помощи, — он сразу перешел к делу, изящно и легко поцеловав протянутую руку.       Кожа у волшебницы была гладкая, а ладонь холодная. Взглянув в ее глаза, волшебник едва заметно сощурился, заметив, как в них плеснули теплые блики.       — Йеннифэр из Венгерберга, господин Малфой, — она растянула в полуулыбке пухлые губы и даже кивнула, отчего темные блестящие локоны упали на едва скрытую в вырезе белой рубахи грудь. — Необычную компанию вы выбрали, — заметила чародейка, бросив косой взгляд в сторону Геральта.       — О, должен признать, мистер ведьмак — компания весьма недурная. В вашем мире я до сих пор не встречал никого достойнее, — Люциус, не дожидаясь приглашения выпустил руку Йеннифэр и уселся на скамью. — Вы позволите?       — Это всего лишь корчма, и столы здесь не подписаны. Вы вправе сидеть там, где вам заблагорассудится, — она снова потянулась к кубку с вином, пройдясь тонкими пальцами по его рельефному бочку. — Вы сказали: «в вашем мире». Считайте, я заинтригована. Геральт, — она перевела взгляд на ведьмака, который так и стоял за плечом волшебника. — Может быть, ты объяснишь мне, кто этот необычный господин? И как ты меня нашел? Неужто судьба привела?       Ведьмак, скрестив на груди руки, вздохнул.       — Думаю, Трисс было бы приятно, узнай она, что ты назвала ее судьбой. Вот только с рассказом лучше справится сам необычный господин. Люциус?       — Верно, — волшебник деловито положил руки на стол и сцепил пальцы в замок. — Думаю, начну с самого начала.       Йеннифэр бросила хмурый взгляд в сторону ведьмака, и волшебнику на мгновение почудилось, что воздух вокруг них заискрился от напряжения. Однако внимания этому он не придал. Конфликт этих двоих его волновал мало, и он начал свой рассказ.