Мир на углях и костях

      Белый свет из окна слепил его глаза. Нигде нет таких рассветов, как на Палавене. Он был дома в мягкой удобной кровати: какое же это блаженство! Она лежала рядом. Любовь его жизни. Свет нежно касался серебристых завитков ее волос, обволакивал мраморно-белую кожу. Просыпаться рядом с ней, чувствовать ее запах, слышать ее дыхание, голос, видеть ее прекрасное лицо… Безмятежное спокойствие. Будто они не знали другой жизни, будто все должно быть именно так. Она открыла глаза и взглянула на него с теплой улыбкой.       - Привет. - шепнула она.       - Привет. - ответил он тихо, словно опасаясь спугнуть этот миг.       Она дотронулась до его скулы, он едва ощущал это касание. Он говорил ей не раз, что почти ничего не чувствует, когда она гладит его воротник и гребень и все его пластины, а она - что может почувствовать, даже если не прикасаться, а водить когтем близко-близко к ее оголенной коже.       - Хорошо спал? - спросила она.       Он не ответил, а лишь любовался ею. Это все, что он мог сделать, ведь если он скажет хоть что-либо, это закончится. А ему так хотелось остаться здесь навсегда.       Сигнал вызова вырвал его из сна мгновенно, будто выстрел из орудия Жнеца. Гаррус с трудом продрал глаза и нащупал омни-прибор на панели рядом с самой неудобной, жесткой и узкой кроватью во всей галактике.       - Слушаю. - прохрипел он, тут же осознав, что проспал.       “Это ж надо было настолько утомиться, чтоб забыть поставить будильник. Никогда больше не буду проводить обновление системы под вечер.” - подумал он.       - Председатель Вакариан. - раздался из коммуникатора голос секретаря. - Собрание комитета перенесено, оно состоится ровно через два часа, сэр.       Гаррус с силой потер поврежденную скуловую пластину. Шрамы, хоть и превратились в рубцеватые неровности, все еще ныли время от времени. Он обновил свои клановые метки еще на Палавене четыре года назад. Его отговаривали, поясняя тем, что боевые отметины только украшают его и создадут ему хороший, достойный образ почетного героя войны среди генералитета вооруженных сил Палавена. Примарх Виктус только-только сумел добраться с Земли, в их родном мире правление уже успело худо-бедно привести систему Требия в чувство, по сравнению с хаосом, в который погрузились остальные турианские пространства. Виктус предлагал ему достойное место в Иерархии, чуть ли не его личным помощником, и какое-то время Гаррус Вакариан действительно помогал наводить порядок на своей родной планете. Тогда он считал, что только делая правое дело и отстраивая заново Палавен, помогая кроганам попасть домой на Тучанку, можно хоть на малую толику унять ту боль и пустоту, что поглотили его с головой.       - Спасибо, Тарос. - Гаррус сел в кровати. - Я приеду лично. Связь с Валлумом все еще отвратительная. - Он встал, кривясь от боли в пояснице и шее.       - Техники работают над передатчиками, но говорят, что пока не стихнет магнитная буря, на значительные улучшения можно не рассчитывать.       - Магнитная буря… теперь они это так называют. - проворчал председатель Вакариан. - Пара мелких вспышек на звезде и все сразу летит к чертям. Неужели все толковые инженеры полегли на войне… - зачем он сказал это вслух? Надо взять себя в руки.       - Не все, сэр, но многие. Я передам комитету, что вы прибудете лично. - закончил секретарь и завершил вызов.       Гаррус размялся, как мог. Старые травмы никогда не делали никого здоровее. Он быстро принял душ, холодный как криогенная, мать ее, камера. “Неужели энергии так мало, что приходится экономить на столь важных вещах?!” Пар был настолько неплотным, что конденсат даже не стекал по зеркалу. Председатель протер его ладонью и посмотрел в отражение.       Отец и сестра с грустью, но пониманием приняли его решение о переводе. Даже не о переводе, а о безбожном понижении в должности. Гаррус Вакариан - офицер Иерархии, герой войны со Жнецами, попросил отослать его в самую разрушенную, покалеченную и убитую систему, где он бы мог погрузиться с головой в работу, действительно сделать что-то стоящее, что-то нужное, починить, восстановить, а не заниматься финальной полировкой благоустройства на палавенских улицах, изрядно побитых уже не Жнецами, а пьяными празднующими кроганами. Колонии были в полном дерьме, продовольствия не хватало, медицинских ресурсов было недостаточно, узлы связи отремонтировали только в столицах и крупных колониях. Все средства были пущены на восстановление ретрансляторов. Полеты в другие системы занимали месяцы. Многие люди не могли вернуться в свои миры, будучи запертыми в дальних уголках галактики. Росла преступность, и все регионы теперь стали как одна большая система Термина. Турианские колонии не были исключением.       Захваченный Жнецами в самом начале войны Таэтрус был почти полностью истреблен, однако местному военному правлению удалось отстоять космопорт и удерживать его до конца войны. За несколько лет столица колонии была восстановлена, однако преступность в регионе расцвела полным цветом, а бороться с преступностью было его излюбленным хобби. Гаррус был полицейским, вигилантом, консультантом по Жнецам, помилуйте Духи… Он был солдатом, воином. Снайпером. Ее снайпером...       Гаррус ненавидел свои шрамы. Он хотел стереть и уничтожить все, что она в нем любила, настолько ему было невыносимо то, что он сделал - позволил ей умереть без него. Она говорила, что будет смотреть на него с небесного бара… “Погляди-ка, Шепард. Не этого ты ждала от мира? - ему было все еще больно произносить ее имя даже про себя - Ничто так не разобщает народы, как поверженный общий враг. Теперь каждый сам за себя в этой ужасающе пустой галактике”. Гаррус надеялся, что сможет начать здесь все с нуля, если можно так сказать. Оставит все эти звания, регалии, ордена, медали за героизм и прочее дерьмо, которое опостылело и стало совсем неважным. Он обновил клановые метки - они легли лучше, чем он ожидал, мама была бы довольна - и отправился на Таэтрус, взяв из вещей лишь самую малость: своего старенького “Богомола” M-92 и художественный омни-планшет. Он нашел его в каюте Шепард, когда в последний раз зашел туда, чтоб покормить ее рыбок. Команда уже собрала ее вещи, чтоб отправить на Землю для мемориала. Каждый забрал себе какую-то мелочь на память. Лиара забрала себе хомяка. Гаррус открыл ящик в поисках корма для опустевшей автокормушки и наткнулся на запечатанную посылку со своим именем. В ней был планшет, маленький набор перьев и записка “Пусть кто-нибудь научит тебя рисовать”.       Прошло уже шесть лет. Он только-только начал чувствовать, что владеет своей жизнью, а Шепард все напоминала о себе, приходя во снах. Сколько еще должно пройти лет, чтоб научиться жить с этой опустошенностью? Когда настанет этап, хоть отдаленно напоминающий нормальность? Отец говорил, что даст знать, если доживет.       Гаррус надел относительно чистую по местным меркам одежду и нацепил отполированный новенький визор. На собрании комитета по безопасности он отчитается об улучшениях поставок с его региона, запросит дополнительное вооружение для гарнизонов и разведотрядов, получит отказ, полюбуется на валлумские развалины и вернется на станцию. Коллеги наверняка захотят пропустить с ним по стаканчику, но он откажется. Только благодаря трезвости и ясному уму ему удалось сохранить рассудок, а в какое ничтожество его превращал алкоголь, было омерзительно вспоминать. Отец затаскивал его под душ, чтоб он прекратил рыдать и крушить мебель вокруг и взял себя в руки. Однажды он так напугал Солану, что они с мужем и новорожденной дочкой уехали в другой дом.       - Председатель Вакариан, сэр. - снова раздался голос секретаря - Пришло сообщение от вашей жены, пересылаю на личный терминал. Гаррус вздохнул и нехотя направился к терминалу.       - Спасибо, Тарос. - ответил он сухо.       Идея вступить в фиктивный брак с овдовевшей подругой их семьи тогда казалась хорошей и благородной. Женитьба добавила бы ему статус, а ей - мужа в генералитете и кое-какие привилегии. Отец, однако, был против, а Солана возлагала всякие немыслимые надежды, что, может, из них получится настоящая семья, и Гаррус хоть немного уймет свою скорбь. Так же, по всей видимости, считала и Арсина - его жена. Она всегда была очень любезна с ним и излишне благодарна за помощь. И это была еще одна причина, почему он больше капли в рот не брал.       Хоть Гаррус ясно дал понять, что не испытывает к ней ничего, кроме уважения, и не видит с ней будущего, она все равно продолжала писать ему, хоть и изредка. Он наврал, что коммуникации по персональным контактам стали опасны, воровство данных было излюбленным занятием на Таэтрусе. Общий канал станции был лучше защищен. Арсина писала, как обстоят дела на Палавене, как поживает его семья и справлялась о его делах, Гаррус отвечал коротко и сдержанно, без лишних интриг и нагнетаний. Он ожидал, что супруга попросит развода, когда он объявил, что уходит с должности и улетает с Палавена, но она только немного расстроилась и пожелала ему обрести покой на новом месте.       База регионального управления уже кишела людьми, как и всегда. Колонистам всегда что-то нужно, а управление никогда не может им это предоставить. Еще на первом году своей службы в этом месте Гаррус понял, насколько был наивен. Бороться с системой, истреблять бандитов, искоренять зло… Юношеские замашки. Шепард хорошо показала ему, что жизнь не бывает черной и белой. Он и сейчас не знал, что делать с “серым”, но теперь понимал, что и никто не знает. Гаррус работал в Службе Безопасности Цитадели много лет, и больше всего его бесила бюрократия и кошмарная структура закона с кучей дыр. Здесь же таких законов не было, точнее, все гораздо меньше следили за их соблюдением. Задача была - выжить, почти как на Омеге. Только без централизованных группировок. Все бандиты, мародеры, пираты, контрабандисты и прочие выживальщики были вольными стрелками или мелкими группами с очень сильной текучкой кадров. С ними было легче договориться и их было легче отстреливать.       - Начальник Вакариан! - поприветствовал его подчиненный. - Угадайте, что нам любезно предоставили с Цитадели?       - Теряюсь в догадках, майор.       - Записи с инцидента в их доках.       - Что? Какого еще инцидента?       Они зашли в просторный кабинет, где трудились на своих терминалах работники службы охраны, и подошли к рабочей станции майора.       - Точно, вас же здесь еще не было, сэр. - объяснял майор. - Около четырех лет назад мы ждали большую группу людей с Цитадели, ее тогда уже год как переместили обратно в туманность Змеи. Обстановка там была, скажем прямо, не ахти. Станция работала на одной десятой мощности, чуть не развалилась во время прыжка через ретранслятор. Половина уцелевших вообще осталась на Земле, хотя, на мой взгляд… как говорят земляне - “променять шип на уни-пасту”... Не уверен, что именно так, но…       - И что за инцидент, Рикс? - перебил Гаррус.       - Да, сэр. В общем, пока Совет отсиживался где-то в соседней системе, все управление пересрал… кхем, простите, сэр, переругалось к чертям, а на станции начался настоящий бунт. Ну а на том распределительном пункте, где были наши люди, произошел невъе … очень мощный взрыв, и дела пошли совсем плохо, все решили, что это теракт и пошли в разнос.       - Ваши люди пострадали?       - Не выжило ни одного. Причем узнали мы это только через несколько дней с Палавена, и тут же отправили запрос о происшествии. Ну и вот, наконец-то, получили ответ. - он усмехнулся. - Как оказалось, ебн… км, взорвался какой-то корабль с контрабандным топливом из-за оплошности экипажа и работников, а вовсе не от рук бунтующих.       - Они так долго вели расследование? Или ваш запрос ушел далеко в очередь? - Гаррус сложил руки на груди и разочарованно покачал головой. От СБЦ, скорее всего, осталась лишь добрая память.       - А хер их… черт их сейчас разберет. - осекся в очередной раз майор, запуская видеозапись. - Теперь Цитадель - клоака похуже Омеги.       Вакариан наклонил голову и стал смотреть записи, чисто из любопытства. Вряд ли в старых данных можно увидеть что-то сверхважное. Теперь события минувших лет, кому есть до них дело?       - Знаешь, сержант Накмор Кэраг плохо на тебя влияет, Рикс. - заметил Гаррус, не отрываясь от просмотра. Кроган в дальнем углу кабинета что-то проворчал. - Постарайся все же следить за языком, ты на службе.       - Так точно, сэр. Больше не повторится.       - И ты - тоже, Кэраг!       - Есть, капитан Вакариан. - раздалось недовольное рычание.       На записях не было ничего сверхъестественного. Гаррус с трудом мог узнать бывший когда-то одним из любимых район. Он часто заглядывал туда во время службы. Там было много оружейных магазинов, маленький сад, где часто выступали живые музыканты, и потрясающе красивая винтажная лавка с саларианским антиквариатом. А теперь - толпа народу разных рас, очереди, ящики, контейнеры, полевые боксы, грузовые корабли и бегающие беспризорные дети. И взрыв. Действительно, похоже на топливные баки, скорее всего на основе урана по характеру и цвету пламени.       - Вот еще один вид. - Рикс включил запись с другой камеры. На ней было все то же самое, только точка обзора другая. Были хорошо видны горящие трупы, раскиданные взрывом. Сколько бы Гаррус не видел подобного воочию и на записи, к этому нельзя привыкнуть.       - Кошмар. - сказал он едва слышно.       - А вот соседний ангар. - майор снова переключил запись. - Как раз там были наши люди, вот они. - он указал на угол изображения с группой турианцев, заваленных обломками смежной стены.       Толпа бежала прочь из ангара. Внимание Гарруса привлек человек-землянин , который двигался в другом направлении - к месту взрыва. Он проследил за ним, пока тот не скрылся из кадра. Спустя мгновение его накрыло странное чувство.       - Стой, мотни назад. - попросил он.       Рикс, отмотал на несколько секунд до команды “стоп”. Гаррус еще раз проследил за человеком. Качество изображения было неплохим, но и это не позволяло хорошо разглядеть его. Однако сердце капитана Вакариана забилось так, что майор обернулся.       - Узнали кого-то, сэр? - спросил он, взглянув на командира и, отмечая, что его шея заметно побледнела.       Гаррус стоял неподвижно и старался не давать панике захлестнуть его. Он зажмурил глаза и заставил себя глубоко вдохнуть, и громкое сопение, заставивших всех в кабинете обернуться - было последним, что его сейчас волновало. Когда пауза затянулась до тяжелой, он ответил спокойно.       - Не уверен. Перекинь все записи на мой терминал.       - Есть. - не мешкая ответил Рикс, выполнил указание и с заинтересованностью переглянулся с товарищами, когда командир ушел к себе в кабинет.       “Не может быть. Этого не может быть.” Он и сам не знал, сколько раз просмотрел этот момент на повторе, в приближении, разложил на стоп-кадры, прогнал через повышение качества, через анализ данных, изучил вдоль и поперек настолько, что мог по памяти воссоздать эти три секунды в своей голове. Правая верхняя часть лица до носа - это все что было видно, остальное скрыто капюшоном, высоким воротом-маской и ракурсом. На другом файле мелькала только спина и быстро терялась в толпе. На одном моменте можно было уловить, как фигура скрылась за ящиками и оставалась вне поля видимости камер до самого конца записи. “Нет… нет… Духи. - Гаррус выпил воды, чтобы успокоить нервы и резко возросший адреналин. - Это не может быть она. О, Духи…” Изгиб темной брови с пересекающим шрамом, слегка заостренный на кончике нос, глаза были плохо видны из-за высокого угла обзора. Она смотрела вперед и уверенно шла между стеной и бегущей толпой. Нет, он не перенесет этого вновь.       На той планете, куда аварийно села “Нормандия”, они провели целую неделю, восстанавливая и приводя в рабочее состояние все системы. СУЗИ восстановить не удалось. Тали`Зора исследовала все, что только можно, СУЗИ как таковой просто не существовало, ни кодов, ни алгоритмов - ничего. Только ее безжизненное металлическое тело, рядом с которым сидел убитый горем Джокер. Они похоронили ее согласно земным традициям в красивом месте с видом на долину. Все это казалось таким странным, сюрреалистичным. Гаррус смотрел на своих товарищей, на экипаж, на могилу СУЗИ, на табличку с именем Шепард в руках, стоя перед мемориальной стеной. Все это не укладывалось у него в голове. Разве война должна заканчиваться так? Она вообще закончилась?       В его груди засело стойкое чувство, что Шепард жива. Что прекрасная, всемогущая, отважная женщина, которой подвластна сама смерть, как великий древний дух войны и сражений, всесильная, словно бушующие волны Грозного океана на Палавене и нежная, словно перьевые облака на небе Дигериса, любовь его жизни, коммандер Тейлор Шепард - жива и ждет его. Они улетели с планеты и проложили курс на поток Арктура. Это путешествие заняло мучительно долгое время.       Когда они стали получать сообщения о почти разрушенной Цитадели, Гаррус верил. Когда нашли тело адмирала Андерсона, он верил. Когда на Земле объявили о смерти коммандера Шепард, что нашли ее жетон и останки, он не верил, что это правда. Когда стали возводить памятники ей и Андерсону на мемориале Альянса, он злился. Реальное осознание пришло не сразу, этот мрак затягивал постепенно. Лиара пыталась поговорить, но он отказывался, Тали справлялась о том, как он держится, а Гаррус сухо отвечал “не сейчас” … так же, как когда Шепард заходила проведать его в главную батарею. О, Духи! Он был постоянно занят… А теперь он мог часами сидеть и смотреть в одну точку. “Не важно, что случится, ты знаешь, что я люблю тебя, и всегда буду любить.” - сказала она тогда. И он ответил, что тоже любит ее. Но почему он не говорил этого раньше? Почему не говорил это постоянно?! Почему только сейчас понял, насколько ей это было важно?! Сейчас, когда ее больше нет … О Древние Духи, он был так чертовски занят…       Кайден как-то сказал ему, что в психологии землян есть пять стадий принятия горя. Гаррус понятия не имел, на какой стадии он застрял на шесть лет, но это точно не было принятием. Но он пытался изо всех сил. Шесть лет постоянного превозмогания: открыть глаза с утра, прожить еще один день, занимать себя чем угодно, чтоб не думать о ней, уснуть и молиться, чтобы она не приснилась ему снова. Трехсекундного отрывка видео хватило, чтоб перечеркнуть все эти годы.       - Начальник Вакариан, сэр. - майор вызвал его по коммуникатору - Через десять минут вам нужно выезжать на Валлум.       - Ты поедешь со мной, Рикс. - ответил Гаррус.       - Сэр? - переспросил он с плохо скрываемым недоумением.       - Тебе будет полезно. Собирайся. - отрезал Вакариан и прервал связь.       Путь до столицы был неблизкий, и Рикс все не находил слов, чтоб начать хотя бы непринужденный диалог. Напряжение, исходящее от его командира, буквально звенело в салоне колесного вездехода, это нервировало до скрежета мандибул. Собрание комитета безопасности приятно отвлекло от этой кошмарной поездки. Обсуждались насущные вопросы о росте числа мародеров на западных границах, о недавней зачистке в крепости Касатум, о крупной краже продовольствия в Южных регионах и многое многое другое, о чем Рикс понятия не имел, будучи уроженцем этих краев. Капитан Вакариан за все собрание, которое, к слову, длилось десять часов, выступил два раза и один раз ответил на прямо адресованный ему вопрос, все остальное время он сидел, сжав кулаки и пребывая в очень тревожном расположении духа.       После собрания Вакариан вышел на площадь комитета и задержался, озирая вечернее небо. Рикс впервые видел его таким.       - Капитан? - майор осторожно подошел сбоку. - Простите за фамильярность, сэр, но разрешите спросить. С вами все в порядке?       - Нет, Дэкран. - он повернулся к нему лицом - Нам нужно поговорить.       Дэкран Рикс был ветераном, отстаивавшим Таэтрус у Жнецов, когда все высланные Палавеном корабли подкрепления были уничтожены. Он был отличным солдатом и толковым стратегом, правда, до сих пор держал обиду, что его родственник прошел отбор в СПЕКТРы, а он нет. Гаррус видел в нем потенциал хорошего руководителя и поэтому поручил большую часть своих обязанностей. Вакариан оформил заявительную о добровольном прекращении службы, раздал свои пожитки знакомым и коллегам, что немного вывело их из шока от его внезапного ухода и скрасило расставание, написал родным и через три дня после собрания комитета отправился на Цитадель. И если это расследование приведет его в никуда, то так тому и быть, но впервые за ужасающе долгое время он почувствовал, что делает по-настоящему что-то правильное. Не для галактики и не для мира во всех мирах, а для себя.