Му Цинфан

      Материнские руки ласковые-ласковые, нежные-нежные. Даже несмотря на мозоли от ручной работы на ладонях.       Маленький ребенок у неё на коленях что-то радостно щебечет, пока знакомая незнакомка дарит ему ласковую улыбку.       Она не знает, откуда ей это известно. Почему это воспоминание всплывает у неё в голове. И ей, как наяву, чудится запах трав. Кажется, что именно так пахло от женщины в её-не-её воспоминании.       Атмосфера в данном видении настолько идеалистическая, настолько милая, что будто и нереальная вовсе. От этого где-то глубоко внутри, вместе с умилением от представшей глазам картины, поднимается небольшая зависть. Потому что ей хочется, пускай и ненадолго, но оказаться на месте этого ребенка.       Наступает новый день и ночное наваждение исчезает, как дымка поутру. Исчезает мрачная комната, до сего момента освещаемая светом камина, а следом за ней и сидящие женщина с ребенком.       Тогда-то он — тот, кто никак не может оставить привычку хотя бы мысленно к себе обращаться в женском роде, просыпается и осознает… Осознает всё. И вспоминает-вспоминает-вспоминает, желая убежать от реальности. Вернуться в самое начало. До того, как судьба таким нехитрым образом решила пошутить над ней, заставив реинкарнировать в персонажа только-только задуманного фанфика.       — Эх… — неизвестно какой уже по счёту вздох слетает с его уст, выражая всю «прелесть» ситуации в которой она… Точнее, уже как столько-то лет — он, оказался. В особенности его радует возможное неоднозначное будущее. В вариации одного из которых его ждёт 100% смерть вместе со всей школой. Впрочем, второй вариант тоже недалеко ушел от первого. Разве что шанс сдохнуть чуть ниже, и тут всё будет зависеть от его собственных навыков в медицине, а не из-за такого абсурдного, как для комнатного цветочка двадцать первого века, факта о принадлежности к школе.       «Ужас. Бояться ещё не рождённого сопляка, кому скажи — не поверят». — Думается ей, когда она пытается подавить очередной приступ страха, случившийся из-за того, что она снова себя накручивала. Впрочем, это и неудивительно — мало кому хочется умирать. Тем более, если это смерть не первая и случится она отнюдь не из-за естественных причин. Тут волей-неволей можно не только стать больным на голову параноиком, но и поседеть ненароком.       Иногда она жалеет, что в один несчастливый момент её посетила мысль написать историю о попаданке в Му Цинфана. Да, того самого бедного лекаря, вынужденного заботится о попаданце в Шень Цинцю каждый раз, как тот что-нибудь вытворяет в очередной раз.       Да уж, умереть из-за психоза мелкого недоноска, затаившего на всю секту обиду только потому, что его сбросили со скалы вместо того, чтобы, как и полагается «праведному» культиватору, убить «злого» демона, или сдохнуть на сей раз со 100% гарантией от его рук, только потому, что не смог спасти его идиота мужа. Ситуации лучше не придумать.       Собственное дыхание постепенно успокаивается, а горло уже не сжимается в спазме, не позволяющем издать и звука. Виднеющиеся, словно наяву, картины собственной смерти сменяются той самой женщиной с ребенком из сна.       На этот раз она знает, кто на самом деле эти двое. Женщина — травница живущая в горах и по совместительству его мать в этой реинкарнации. Ребенок же — это он сам.       Подумать только, ещё несколько лет назад он был таким беспечным. Рассказывал матери о странных снах, на деле оказавшимися воспоминаниями из прошлой жизни. Даже не задумывался, когда в голове само собой возникала ассоциация с той или иной вещью на непонятном для остальных и вряд ли существующем в этом мире русском языке.       Тогда его не беспокоило ничего серьезнее пары ссадин и неуемного любопытства. Для него существовал только их с мамой маленький мирок, в котором время от времени появлялся бессмертный культиватор, который относился к нему, как к собственному сыну или племяннику. Позднее именно этот человек и забрал его с собой в секту на вершину целителей и сделал своим личным учеником.       Да. Её… Точнее уже его, зовут Му Цинфан. Ему больше двадцати и он уже не первый год проживает на горе лекарей…