«Разум, однажды расширивший свои границы, никогда не вернётся в прежние»
***
Распахиваю глаза. В них тут же бьёт белый свет, что слепит, не давая увидеть конкретные очертания чего-либо. Вскоре блеск и яркость рассеиваются, а на их место приходит приятная полутьма, что дарит расслабление. Не успеваю по достоинству оценить это, ведь мне так необходимо вдохнуть, а я… Не могу. Первый же раз заканчивается неудачей. Пытаюсь, но внутри меня совсем нет места даже для капельки воздуха. Я будто под водой и захлёбываюсь. Ещё попытка и ещё. Отдалённо, словно немного оглушена, но я слышу свои тщетные, жалкие потуги и заикания, а ещё вижу и осознаю, что голова подпрыгивает от этого. — Тшшш… Дыши, Шарлотта… — спокойный женский голос, что я не узнаю и слышу с лёгким эхом справа. — Всё хорошо… Просто дыши… В такой панике не могу толком прислушаться к этим советам, не говоря уже об их выполнении, но в какой-то момент собираюсь силами, когда ощущаю, что ещё чуток и я вырублюсь вовсе, если не потороплюсь и не сделаю всё правильно. Стараюсь успокоиться и не пугаться, что у меня совсем ничего из этого не выходит, а затем… Словно бы клапан внутри моего горла резко распахнулся, и в меня кучей наконец попал воздух, что я так желала. Он с громким вздохом и свистом залетел в лёгкие, наполнив их и подняв тем самым грудь, а от того я стала делать вздохи всё чаще и чаще, чтобы вдоволь надышаться, пока есть эта чудесная возможность. Страх и паника не совсем ушли, но стало гораздо легче. Как будто я наконец вылезла на берег с самого глубокого и тёмного дна. — Молодец… Умница… — бодрит голос всё так же нежно. Некто проводит руку и касается моего лба. Я лишь вижу и понимаю это, но не совсем чувствую. Открываю рот. Или мне кажется? Потому что звуков не произношу от чего-то. — Всё в порядке. Скоро всё встанет на свои места и ты возьмёшь контроль над телом. Не совсем понимаю, что это вообще значит. Уже дышу не так шумно и быстро, но такие вещи, что мне тут говорят, вполне могут заставить вновь это делать. — Что… Проис… ходит… — можно ли это вообще называть человеческой речью — я не знаю, но старалась, как могла. Слух стал чётче, а от того лучше слышу себя и собеседницу. — Ты… — она запинается, словно не зная, как сообщить мне что-то. — Немного пострадала, но теперь всё хорошо. Мы помогли тебе. Спасли. Пострадала? Как? И что значит помогли? Спасли… — По… чему… Тело… — Скоро ты почувствуешь его, не беспокойся. — объясняет она, продолжая гладить голову. — Чувствительность пока слабая, но обязательно вернётся какой и была. Разум и тело привыкают друг к другу. Синхронизируются, чтобы отвечать без задержек. Для этого нужно немного времени. Опять сбита с толку. Всё это странно. А может я всё ещё сплю? Или… Я действительно проснулась? Я же вроде думала, что в коме. Может просыпаясь от неё, то именно так себя и ощущаешь? Тело не чувствуешь, но хотя бы зрение и слух есть. И на том спасибо, если честно. — Отдыхай… Калибровка ещё не закончена. А вот это уже посерьёзнее. Калибровка? Но… Причём тут она? Я же… Не… Я… Тянет в сон. Веки начинают тяжелеть, медленно моргать и вскоре закрываться, пока закатываются глаза. Ещё немного звуков и я… Возвращаюсь в тьму.***
— Ты всё ещё думаешь он в норме? — спрашивает Джейн у Ричарда, поглядывая на Коннора, что сидит на своём рабочем месте в офисе департамента. Кристина и вправду подсуетилась, а именно поговорила с капитаном, и Коннора довольно скоро вернули на место. Правда с условием, что он пока работает только лишь в офисе. Ребята сильно удивились, увидев, что он не стал вести себя агрессивно, а с лёгкой улыбкой ответил: «Да, конечно» и действительно пошёл работать. Лицезреть, как он сидит за своим местом, смотря в терминал, и даже, кажись, не особо обращая внимание на то, что место напротив, которое было некогда для Шарлотты, теперь занято другим сотрудником. Ему будто всё равно и не напоминает ни о чём, хотя казалось бы, что будет. — Более чем. Выглядит… Обычно. — отвечает ей Ричард, хотя и сам не совсем понимает что это и к чему приведёт по итогу. — Пускай займёт себя хоть чем-нибудь, да и дела он решает всё также эффективно. Уже нашёл пару важных деталей, по которым мы с Ридом поедем сегодня. Джейн смотрит на эту ситуацию всё ещё косясь. Как-то недоверчиво, хотя её саму немного подбешивает собственное отношение к этому. Ну вроде же не плохо всё, даже весьма. Так чего же упорно ищет подвох и загвоздку? А может… Уже хватит видеть во всём плохое? Пожалуй. В конце концов, они и сами не один раз говорили, что рано или поздно должно стать получше. Так вот оно вроде как и наступило. Разве не надо хоть чуток порадоваться и успокоиться? Да. Пора хоть немного отпустить всё на самотёк, ибо только утонешь в этом, потеряешь себя и пострадаешь не меньше. Всё-таки разойдясь по рабочим делам, они встретились в коридоре лишь к вечеру, когда оранжевое солнце уже почти зашло, даря свои прощальные лучи. Помимо них уже подошли и Рид с Барри. Договариваются вместе пойти в «Непогоду» и обсудить сегодняшний день, но в таком случае вряд ли могут прихватить Коннора, что закончив работу, на их глазах встал и пошёл к выходу из офиса. Они провожали его взглядом и казалось бы всё было в порядке, но… — Эй, Коннор! — воскликнул Ник, оказавшийся позади него. Вуд оттолкнулся от стены на которую упирался спиной, разговаривая с одной из коллег до этого. На своё имя он, конечно же, обернулся. К Нику у Коннора отношение не самое дивное и, пожалуй, ещё тогда, три года назад всё и началось. Его нападки на Шарлотту были Коннору неприятны, как и та словесная перепалка в комнате отдыха, о которой он никогда не забывал. Поэтому было ясно, какое у него мнение к нему, да и впрочем Вуд тоже не питал тёплых чувств в ответ. Лишь после того, как Ник перевёлся в их департамент, то Коннору и Чарли пришлось относиться к нему более терпимо, ибо работа есть работа. Конечно, не болтали с ним, но выполняли рабочие обязанности в виде передачи файлов или бумаг, узнавали какую-то информацию с его уст или сами что-то сообщали, а затем, довольно не задерживаясь, уходили. — Ты вернулся… — Ник развёл руками и даже улыбнулся. Как будто возвращение Коннора заприметил только сейчас, а не лицезрел с самого утра и в течение дня. — А где же Шарлотта? Не ясно даже зачем он завёл об этом беседу, но ребятам, наблюдавшим со стороны, уже не нравилось, а потому они подошли ближе. — Свали-ка, приятель. — тут же сказал Рид, встав по боку от этих двух. — И свои расспросы можешь засунуть себе куда подальше. — А что такое? Мне просто интересно… Куда же пропала наша рыжая дьяволица, а? Улетела куда в отпуск? Или заболела? — не унимался Ник, задавая вопросы с ухмылкой и смотря на Коннора, что насупившись, смотрел на него в ответ. — Не уж-то расстались? Коннор не собирался отвечать на эти выпады, ибо его это совсем не интересовало. Поэтому он пошёл на выход, а вот Ник последовал зачем-то за ним, попутно продолжая свой монолог: — Она что? Реально бросила тебя? — очередные вопросы были проигнорированы, но кулаки у Коннора и вправду чуток сжались, как и челюсти. Шаг ускорился совсем слегка и стал чуток шире. Вот уже впереди турникеты и вряд ли Вуд последует за ним вплоть до самого выхода из здания. По крайней мере он на это надеется. — А я ведь не один раз говорил… Что она та ещё сучка. Повязалась с кем-нибудь богатым небось и кинула тебя, оставив совсем одного. Наглая потоскушка — по лицу же было видно. Времени, чтобы заткнуть его в очередной раз было немного, поэтому никто и не успел особо рта открыть, а Коннор уже решил самостоятельно взять дело в свои руки. Буквально. Когда Ник подошёл максимально близко, уже начиная говорить о какой-то там мужской солидарности и понимании ситуации, Коннор незамедлительно развернулся и с размаху ударил ему с правого кулака. И в желании отстоять честь своей девушки, её репутацию и просто защитить, удар оказался не самым слабым. Может даже чрезмерно, ибо нервы и терпение у Коннора тоже не бесконечные. Хотя обычно именно он как раз-таки всегда держался максимально долго, прежде чем действовать более радикально. В этот раз сам того не понимает… От чего же сорвался так быстро. Конечно, это привлекло внимание некоторых коллег, что всё ещё были в офисе: все сбежались поближе, ведь Ник упал и не старался встать, не подавал звуков и даже не шевелился. Гэвин и Ричард быстро ухватились за Коннора, что уже принял довольно боевую стойку, немного раскинув руки в плечах. Он смотрел на лежащего противника сверху вниз, но главное так яростно, будто начнёт бить его снова, только тот даст малейшие признаки жизни. А желательно, чтобы именно их Ник и дал. Коннор мог не просто его вырубить, а вовсе убить, «удачно» попав куда «надо». И ведь только этого не хватало вишенкой на этом торте безумия, что строился последние четыре с половиной месяца. Коннора увели в сторону, как только стало известно, что Ник просто потерял сознание от удара в челюсть. Вроде она у него вывихнулась, так что его ждёт немного времени у травматолога и последующие разборки у капитана. Ну и, вероятно, Коннору придётся заплатить компенсацию за свой поступок, ведь Вуд получит немалый счёт в госпитале, да и отпуск возьмёт для последующего лечения. Но это ведь к лучшему. Будет тишина, да и может уму разуму научится, вынеся урок из ситуации. Пройдя ближе к выходу, Рид заговорил первым, следуя за всё ещё стремительно уходящим Коннором: — Чего руками-то размахался? Коннор от злости всхлипнул и резко обернулся, да так, что они оба встали лицом к лицу. — Чтобы он свой рот поменьше открывал. — на очень хмуром лице вдруг скользнула самодовольная ухмылка. — Как будто ты так недоволен этим, Рид. Ты бы и сам сделал тоже самое. Теперь ухмыльнулся и Гэвин. — Слышь, бэд-бой. — Рид слабо тыкал того в грудь пальцем, говоря слова. — Я — это я, а ты — это ты. Махать кулаками — моя стихия. — Не беспокойся, я ни в коем случае не претендую на твою замену. Да и думаю Ник не настолько глуп, чтобы пытаться лезть ещё. — Коннор развернулся и стал уходить вновь, бросив последние и весьма твёрдые слова. — Потому что в следующий раз… Я точно сделаю так, что он уже вряд ли встанет, если будет наговаривать на неё такие вещи. Ребята остались одни, обдумывая то, что было.***
Открытие век. Становится даже вполне привычным, что делая это, я вижу не тьму. В этот раз нет никаких проблем, а потому запросто делаю глубокий вдох и выдох, затем ещё и ещё. Небольшая тяжесть, как иногда бывает поутру. Хочется потянуться, чуток размять залежавшееся в одной позе тело. Глазами смотрю по сторонам. Не яркое освещение, но это только к лучшему, ибо так зрение привыкло быстрее. Очень тихо. Кажется… Рядом нет той девушки, что была в прошлый раз. Хорошо ли это или плохо? Не совсем понимаю. Если честно, то в голове совсем пусто, я словно в полнейшем замешательстве, где даже не могу осознать саму себя, не говоря о том, чтобы вспомнить что-то конкретное. Например, что произошло? Почему я тут? В порядке ли? Наверное, можно будет понять лишь тогда, когда я попытаюсь это сделать. Поэтому собираюсь всеми силами, что есть, предварительно сделав глубокие вдохи и выдохи для подготовки. Напрягаю тело, что отвечает будто бы не сразу, однако затем я ощущаю напряжение в мышцах живота и как тяжёлый корпус с головой пытаются подняться. Даётся это с невероятным трудом, но я не оставляю попыток. Не хочу лежать тут неизвестно где и почему. Мне нужны ответы, ибо незнание ужасно пугает меня. Получается только перевернуться на бок, на свою руку и плечо. Я так же слышу, что утягиваю за собой что-то. Капельница. Пока была возможность, медленно тяну руку к катетеру и также медленно вытягиваю. Нос морщится, ведь вижу и ощущаю, как длинная игла с болью выходит из-под кожи, а после там собирается капелька крови. Освободившись, продолжаю попытки встать. Не знаю, но с каждой секундой и моими потугами тело разминается, возвращается в тонус и я начинаю лучше его контролировать. Чувствовать. Нужно продолжать, ведь я, очевидно, на верном пути. Вижу, что над кроватью и полом около полуметра, но всё равно стоит быть осторожнее, иначе упаду и переломаю себе всё к чертям. Рукой помогаю приподняться, чтобы принять более сидячее положение, но выходит не важно и я решаюсь скорее скинуть ноги, чтобы встать ими и иметь опору. Вяло смотрю на окружение. Странное местечко. На больницу не совсем смахивает, скорее на лабораторию какую-то. Хотя может я что-то не секу в медицинских отделениях? Да и даже не знаю как пострадала, чтобы делать какие-то верные выводы. Но как минимум большое стекло в половину стены уже напрягает. Замечаю рядом дверь, так что тут как минимум есть выход, и к нему бы мне и надо. Смотрю на кровать и на то, что стоит около. Столики и небольшие экраны с показателями с обоих сторон, лампа сверху, которую ещё можно двигать прям как в стоматологии или над операционным столом. Надежда, что тут где-то будет мой телефон быстро утекла. Время бы хоть узнать, да число. Ладно. Значит не судьба. Вновь морально настраиваюсь и чуток спускаюсь, очень сильно надеясь на собственные ноги, но те конкретно и так подло меня предают: как только ощутила босыми ступнями прохладу и твёрдость пола, то мышцы в мгновение расслабились, а колени подогнулись и я пошла вниз. Нарушая тишину места грохотом моего падения, чувствую боль в бедре, локте, плече и голове, ведь ими по большей части и приземлилась. Протяжно замычала, жмуря глаза и пытаясь стерпеть эти ощущения. Так больно, что из глаз всё-таки брызнули слёзы, но я стала шмыгать носом и моргать, чтобы прогнать всё это. Дверь резко распахивается и я даже умудряюсь туда глянуть. Незнакомая мне девушка, но, возможно, та самая, что была тут тогда. Она бегом приблизилась ко мне и присела рядом, чтобы ухватив за плечи, поднять с пола. — Эй-эй-эй… Потише… — успокаивающе говорит она мне, всё ещё поднимая, да и столь легко при этом. Наверное, андроид. — Не стоило вставать, пока никого не было. — А откуда мне знать… когда вы придёте? — даже внутренне удивилась, но скорее приятно. Речь уже внятная, а не такая слабая и с заплетанием языка, хотя с хрипами и скрипом, будто сильно болею ангиной. — Ох, отлично… Артикуляционный аппарат работает. Афазия не наблюдается. — незнакомка помогает мне до конца присесть на койку обратно, а затем тут же достаёт фонарик и начинает светить им в мои глаза. — Зрачки отвечают своевременно. Она рассматривает меня с ног до головы. Не просто глазами, но и руками. Трогает голову, шею, плечи, затем опускается и касается ступней, потом поднимается чуть выше, проверяя коленки. Вытаскивает из кармана неврологический молоточек, чем даже слегка удивляет, хотя она, очевидно, врач, так что это нормально, что у неё целый набор медицинских инструментов с собой. Вон, на шее ещё стетоскоп свисает. Девушка говорит мне расслабить свисающие ноги, а затем ударяет молоточком под коленкой и нога сама по себе дёргается. — Что почувствовала? — спрашивает она, уже перейдя от второй коленки к руке. Поднимает её за сгиб локтя, куда тоже бьёт, а рука, естественно, мгновенно пытается разогнуться. — Удар. — отвечаю я правдой. — Больно? — Нет. Просто лёгкий стук. — Хорошо… — проверяет ещё и другой локоть, а затем убирает молоточек, но берёт стетоскоп. — Локтевые и коленные рефлексы работают отлажено, своевременно. — смотрит в глаза и слегка улыбается, готовясь послушать меня. — А как ощущения? Как себя вообще чувствуешь? — Ммм… — чуток хмурюсь, пытаясь прочувствовать своё самоощущение и найти верный ответ. — Нормально. Немного тяжко, но как по утрам бывает. Или как будто спортом не мало занималась и спать легла. Такое объяснение сойдёт? Она только улыбается шире. — Конечно. Описывай так, как тебе будет удобно. А боль? Её нет? — Немного. В шее и просто в мышцах, но скорее просто как усталость после… Занятий спортом. — ухмыляюсь, ведь иначе и описать не могу. Это более подходящее сравнение. — Это же нормально? Пройдёт? — Вероятнее всего, но конкретное время дать не могу. Может к вечеру станет легче, может в течение недели. — с намёком протягивает стетоскоп. — Не разговаривай. Дыши. Я послушно выполняю, а медик слушает мою грудь, затем обходит и слушает со спины. Вновь возвращается. — Есть небольшие хрипы в лёгких, да и сердце немного сбило ритм, но это вскоре должно нормализоваться. Есть какие-то личные жалобы? — Нет… Просто чуток устала и сонная. И в целом не понимаю, что происходит. — у меня вырывается нервный смешок. — Тогда нужно просто отдохнуть. Какие-то пожелания? Кушать не хочешь? Пить? — Воды стаканчик… Было бы неплохо. Она отходит, но быстро возвращается со стаканом прозрачной жидкости, а я немного торопясь, но стараясь делать это не так заметно, забираю его из чужих рук. Слегка прохладная водичка приятно попадает в рот, затем ощутимо идёт по горлу, пищеводу и останавливается небольшой тяжестью в желудке. Делаю громкий выдох, когда всё выпиваю, а затем столь по-детски вытирая рукой губы, отдаю стакан обратно. Даже от этого девушка напротив так радостно улыбается, будто я сделала что-то хорошее. — Кто вы? — Ох, точно. Меня зовут Камилла. Я… Медик. Техник-медик, если ещё точнее. Можешь на «ты». Такой ответ немного странный. Техник-медик? Если первое для андроидов, а второе для людей, то… Наверное, она типа что-то универсальное. — Где я? В больнице? — В лаборатории. — бинго! Лаборатория всё-таки. — Но всё хорошо. Здесь тебе помогают. — Ты сказала, что я пострадала. От чего? Что случилось? Камилла почему-то не стала давать ответ сразу, а просто смотрела на меня какое-то время, приоткрывая губы, то закрывая их. Наконец зрение перестало быть таким замедленным и мутным, а потому я смогла нормально разглядеть свою собеседницу: невысокая шатенка с ровным каре, зеленовато-жёлтые глаза, а также чуток смуглая кожа. — Я… Не могу сказать тебе. Мне нельзя, но скоро придёт Кристина и… — Кристина? — Да. — лицо Камиллы становится слегка взволнованным и напряжённым. — Ты… Не помнишь кто это? — Нет, я помню. Просто… А где она сейчас? — Ох… — с таким облегчением Камилла вздыхает, будто какие-то плохие вещи не подтвердились. — Хорошо. Память тоже потихоньку возвращается и функционирует. Кристина отъехала по срочным делам в другую лабораторию, но уже с минуту на минуту вернётся. — Почему ты так общаешься? Какими-то заумными терминами. — Я же… Медик. Мне так привычнее. Чуток хмурюсь и, косясь с небольшим недоверием, смотрю на неё. Всё вообще так странно. Мне не нравится это. — Ты же андроид, да? — интересуюсь и получаю положительный кивок в ответ. — Где мой телефон? Вновь осматриваюсь в его поисках. — К сожалению, он намок и батарея замкнула. Не работает больше. Опять ничегошеньки не понимаю. — А какое сегодня чи… Не успеваю договорить, ведь меня перебивает быстрый стук каблуков из коридора за дверью, а затем она распахивается, и там показывается Кристина, что тут же застыла там и пялилась на меня. Вскоре она отошла от этого ступора и стремительно подскочила ко мне, едва ли не толкая медика в сторону. Кристина хватается за моё лицо ладошками и смотрит в глаза, а затем словно оживает и начинает судорожно осматривать тело чуть ли не от пальчиков ног и до волос на голове. Давненько я не видела её такой всполошенной. — Шарлотта… — произносит она с облегчением и даже не выдохе. — Как ты? Что чувствуешь? Что-нибудь болит? Ты помнишь меня? Столько вопросов, что я аж опешила и растерялась. В некой надежде глянула на Камиллу, но понимаю, что ответы придётся давать самостоятельно и вновь те же самые: — Я в порядке. Чуток устала и мышцы побаливают, но в целом боли нет. И я прекрасно помню тебя, Кристина. — вроде на всё ответила, да? Крис прикрывает глаза и даже лбом касается моего. Дааа уж… Похоже случилось что-то реально крупное, раз даже она в таком состоянии. Кристина отстраняется и отходит на шаг назад, чтобы коснуться рукой с Камиллой и произвести коннект побелевшими ладонями. Менеджер кивает и переводит взгляд снова на меня, а медик куда-то отходит, но скоро возвращается с коляской. — Мы тебе сейчас всё расскажем, ладно? — мягко говорит Кристина, словно боясь разозлить или расстроить. — Мы поможем тебе сесть. Обе, придерживая меня под ручки, усадили на коляску, а повела же её Крис. Мы выехали за те двери, что я заприметила ранее. Попутно разглядывая окружение, ожидаю рассказа и объяснений, хотя также хотела бы задать свои собственные вопросы, коих немало. Это оказалась и вправду самая настоящая лаборатория, но очень технологичная и весьма дорогая, что видно невооруженным взглядом. Длинный, белый коридор, много дверей и стёкла в стенках, а за ними какие-то кабинеты с разным оборудованием, шкафчиками, экранами и кушетками, что похожи на ту, на которой ранее лежала я. И много всякого другого, половину названий которого я даже понятия не имею. — Пожалуйста, будь терпелива, Шарлотта. Сначала я тебе всё расскажу и затем ты сможешь задать свои вопросы. — даже Крис понимает, что они есть и, вероятно, будут после. Что же там такое случилось? Всё же кома? Или сложная операция? Наверное, на работе влипла, да вот и произошло что-то. В моём стиле. Хотя, видимо, не такое уж серьёзное. Я жива, чувствую себя, память на месте вроде, но всё ещё есть помутнение и заторможенность. Хожу, вижу, слышу. Всё окей. — Ты умерла. Это прозвучало так неожиданно, что я на автомате вцепилась руками в подлокотники коляски и застыла. Медленно и через плечо обернулась к Кристине, которая посмотрела на меня сверху вниз только глазами, а Камилла рядом с ней глянула с некой тревожностью. Вновь села ровно и заметно расслабилась, что даже плечи опустились. Умерла. Клиническая смерть у меня не в первый и даже не второй раз. Я уже чутка привыкла что ли. Как бы это не было странно. — Ты умерла. Частично. — продолжила Крис рассказ. — Это не клиническая смерть, Шарлотта. Твоё тело погибло, но… Мозг… Личность и память удалось спасти. Застыла вновь, но в этот раз куда серьёзнее. Глаза расширились и всё что я продолжала делать, так это дышать, но с каждой секундой, пока в моих мыслях проносились из раза в раз слова Кристины, дыхание становилось чаще и громче. Я и не заметила, как мы подъехали к огромному панорамному окну из которого было видно город вдалеке, а также лес из высоких сосен, над которым здание возвышалось, будто мы были на утёсе. Кристина и Камилла молча встали передо мной, настороженно ждя реакции, которая отобразилась лишь в виде того, что я медленно подняла свои глаза и со всем тем же шоком пялилась на них. — Ты же… — запнулась я, не веря ни во что сказанное ею. — Шутишь, да? Это же… Какой-то розыгрыш? Недоумение сменяется небольшой агрессией. Это начинает меня пугать, а от того и злить. Что за бред они мне тут сообщают? Почему теперь вообще молчат и вот так странно смотрят?! — Нет. Это действительно правда. — говорит Камилла, но не совсем уж уверенно, как Крис. — Я отвечала за техническую часть, перенос и в целом руководила общим процессом. Сканирование, картирование и извлечение из твоего мозга данных, затем их оцифровкой и переводом воспоминаний и всей памяти в виде уникальной программы, которая будет неотличима от твоей прошлой функциональности. То есть не отличаться от… Человеческой. Всё ещё пялюсь на них, не в состоянии заговорить. Это откровенный бред! Бредятина же! Может я ещё сплю? В той самой коме? И мне представляется такая вот хрень? Но я чувствую… Себя живой. Я как будто… Я. Всё как и было. Сама того не контролируя, начинаю махать головой в отрицании всё быстрее. — Нет… — тихо срывается с моих губ. — Нет. — Я знаю, тебе пока трудно это принять и осознать. Тем более процесс трансфера и адаптации не дошли до конца. Нужно немного вре… — Нет! — восклицаю я и сжимаю подлокотники, что аж впиваюсь в них ногтями. И откуда столько силы? От злости. От невероятного сомнения в реальность происходящего. — Вы… Издеваетесь надо мной?! Что за приколы?! Скажите мне как есть, а не… Вот это вот! — Шарлотта… — спокойно осекает Кристина. — Это правда. Более того… Эта технология разработанная специально для тебя в случае твоей гибели. Поднимаю свирепый взгляд, что уже успел опуститься на пол. — Кем?! Для чего?! — стала громче, пускай голос ещё нестабилен и сильно скрипит. — Твоей матерью. Для случая твоей смерти от болезни, что должна была рано или поздно сломить тебя. Роксана имела генетическое заболевание, что передавалось в вашем роду от женщины к женщине. Твоей матери немного повезло, как и некоторым другим твоим родственницам: части из них заболевание портило здоровье не слишком сильно, чтобы сделать полностью недееспособными, однако… — Крис запнулась, но собралась и уверенно продолжила. — По узи на пятом месяце… Твоя мать вдруг узнала, что вместо мальчика у неё будет дочь и поняла, что теперь ты тоже обречена. Что эта редкая и неизвестная никому толком болезнь начнёт сжирать тебя. Но… Это был чуть ли не единственный её шанс. Роксана так желала иметь ребёнка, так хотела быть матерью, что даже зная всё это… Всё же родила. И в тот же момент… Она решила, что во что бы то ни стало, но спасёт тебя и сделает что угодно для этого. Даже… Обманет саму смерть. Первоначальным планом было произвести лекарство, однако даже сделав его — это не давало гарантий. Прогнозы были неутешительные. Было заявлено, что таблетки может и удержат тебя, но ненадолго, ведь болезнь может резко прогрессировать, несмотря на постоянный приём, и в любой момент неожиданно сломить тебя, сделав инвалидом, который не сможет абсолютно ничего, даже говорить и самостоятельно дышать. На тот момент она познакомилась с одним человеком, пока ещё была беременна, и его идея её зацепила. Роксана увидела в этом шанс и иной выход. Создать для тебя… Протез целого тела. Которое не будет отличимо от твоего прошлого, такое же чувствительное и не лишённое человеческой физиологии. Чтобы ты продолжала по-настоящему жить, дышать, питаться и чувствовать тепло солнца. Эта технология стала делом её жизни вплоть до самой смерти, но даже после, идея жила и совершенствовалась, пока не стала бы нужна и использована на… Тебе. Что и… Произошло наконец. В голове пусто. Абсолютно. Я смотрю в чёрные глаза Кристины и просто… Ничего. В какой-то момент понимаю, что меня подташнивает. Как звенит в ушах, которые стало глушить, жар стал подниматься по шее, а мир в моих глазах начинает слегка покачиваться и терять чёткость. Быстро моргаю для того, чтобы убрать эти ощущения, а затем кашляю, словно подавилась, но не могу избавиться от кома в горле. Резкое ухудшение и… Держаться нет сил. Сгибаюсь перед собой и тот стакан воды выходит из меня. Обе подскакивают, чтобы помочь, пока меня откровенно рвёт, но уже и нечем. В желудке ведь ничего и не было, кроме той воды. А так ли это? Желудок ли у меня вообще? Отмахиваюсь от этих неожиданных и неуместных мыслей, пока продолжаю закашливаться и издавать рвотные звуки. Вскоре вырываюсь из чужих рук и даже салфетки у рта. Как могу, торопясь и резко, встаю с коляски, чуть ли не наступая на свою блевотину босыми ногами. Шатаясь, отступаюсь назад от этих двух рассказчиц, будто они мои враги и собираются мне навредить. Кристина и Камилла же не оставляют попыток подойти и успокоить меня, ибо прекрасно видно, что я впала в настоящую панику. Мне хочется сбежать отсюда, но я не знаю куда! Я не знаю, что это за место, почему я тут и для чего! — Не подходите ко мне! — выкрикиваю им, махая рукой и упираясь на какой-то столик, что был недалеко. — Вы врёте! Это бред! Хватаюсь второй ладонью за голову, ведь происходят какие-то белые вспышки, пока мне становится совсем дурно. Ощущение, что сердце вырвется из груди или я вырублюсь сейчас к чертям. Сердце… Оно у меня вообще настоящее? Ааа! Хватит! Хватит думать об этом! Они ведь соврали! Нет никакого переноса сознания! Искусственного тела! И тем более придуманного моей матерью! Это просто самый бредовый сон на свете! Но такой… Пугающий. Реалистичный слишком. Перевожу взгляд на руку, которой упиралась на стол и вижу… Крик. Просто открываю рот и начинаю истошно вопить, а моё тело трясёт, как бешеное, будто я увидела нечто поистине ужасающее. Хотя… Можно ли считать ужасным, что моя рука от пальцев до локтя… Белая? Как лист бумаги. Как… Пластик… У андроидов. Пятнами, кожа с веснушками пытается натянуться на место. Она мерцает и я чувствую небольшой, щекочущий статический разряд, как когда наэлектризовано одеяло или волосы. Как бы не опасно и не болезненно это ни было, но я начинаю продолжать верещать и трясти рукой, как будто на неё прыгнул огромный таракан и теперь надо как можно скорее его стряхнуть. Видимо, этой беды мне было мало, ведь я смотрю на вторую руку, а у той, та же проблема, что и у первой: белая до локтевого сгиба, но на ней мерцает и расплывается цвет моей кожи, как жир на воде. Теперь я то трясу их обе, то одной стряхиваю всё, а затем начинаю другой на другой, но это вообще не помогает. Ко мне подскакивают Кристина и Камилла. Они хватают меня за руки, пока я рыдаю и буквально захлёбываюсь в своих же слезах. Их ладони белеют и… Меня пробивает небольшим током по всему телу, от которого я на долю секунд застываю. Странное ощущение, что я никогда не испытывала ранее, но оно… Приносит неожиданное спокойствие. Постепенно затихаю и обмякаю в чужих руках, переставая так сильно плакать, но всё ещё слабо трясусь от недавней истерики. Перевожу взгляд на этих двух, что с взволнованными глазами смотрят на меня. — Что… Это? — сквозь всхлипы произношу как могу. — Это нормально… Так разработано в… Этой технологии. — успокаивающе и нежно говорит Камилла. — Это… Как особенность, к которой ты вскоре привыкнешь. Просто нужно будет немного изучить себя, а потом ты всё поймёшь. Я помогу тебе восстановиться и адаптироваться, Шарлотта… Всё хорошо… Присядь… Они усаживают меня обратно на коляску, пока я так легко поддаюсь. Не знаю от чего, но сомнение в происходящее как будто чуток утекает и приходит ощущение, что… Их словам есть место. Словно не всё здесь лишено смысла и логики. Хотя я всё ещё очень надеюсь, что это самый тупейший сон из всех, что когда-либо у меня был. Поскорей бы проснуться. Дышу рывками, как если бы меня подстрелили в живот и бросили умирать. Вожу этими странными белыми руками по воздуху перед собой и хочу за что-нибудь ухватиться, но ничего рядом нет. Будто пьяна или одурманена. — Я не человек… — выходит из меня на выдохе, а затем слишком ровно, утверждающе. — Я не человек. — Нет-нет! Ты человек, Шарлотта! — торопливо успокаивает меня Камилла и гладит по голове, которой я как в бреду вяло мотаю по сторонам. — Может тело у тебя не твоё, но память, воспоминания, разум и интеллект! Твои! Человеческие! Ты нечто уникальное, но даже так, более человек, чем что-то иное. Самосознание куда важнее плоти. — Почему… Что… Случилось со мной? — Ты утонула, Шарлотта… — произносит Кристина, садясь передо мной на корточки, чтобы смотреть в глаза, что я опустила на свои коленки. — Ты пошла по зацепке и… Нарвалась на банду. Ударив электрошокером и подстрелив в бедро, они после закинули тебя в ледяную воду. Но если честно… — Крис слегка хмыкает, но скорее облегченно. — Именно это тебя и спасло. Я поднимаю на неё недоуменный взгляд. Даю им шанс рассказать их бредни, ведь может всё-таки тут будет что-то нормальное. Хотя и пугает, что я, например, не помню как меня… Убили. Вообще толком ничего не могу вспомнить из последних вещей. Лишь ту тьму и свои какие-то мысли, которые сейчас и не смогу разобрать или пересказать. — Холодная вода. — начала Камилла и я посмотрела уже на неё. — Именно она спасла тебя. Ты пробыла в ней минут пятнадцать. Это замедлило кровотечение и также… Сохраняло твоё тело, а главное… Мозг, что был важнее всего для этой технологии. «Пандора» — её название. Уникальная разработка на которую ушло более двадцати лет беспрерывных работ. Первые годы лишь наброски и удаление недостатков в плане, ведь технологии тогда ещё были не так развиты, а затем, после создания андроидов, твоя мать усадила их за этим. Мы с Кристиной одни из немногих созданных тогда. Правда мы, пожалуй, две единственные модели, что более менее имели свои разумы, пока те роботы… Были болванчиками. У них были конкретные задачи: подчиняться твоей матери и всеми возможностями вести разработку «Пандоры». Андроиды не предадут, а потому технология не будет утеряна. Не устают и тогда они все двадцать четыре часа в сутках, каждый день, неделю, месяц и год будут беспрерывно работать, а значит эффективность и время конечного результата шли весьма стремительно. И тем более они могут выполнять до экзафлопса операций одновременно. Будь у Роксаны в подчиненных люди, то технология бы не была создана ближайшие пятьдесят или более лет. Все виды, варианты, попытки. Сотни и сотни провалов, но при этом и не мало успехов. В один момент «Пандора» наконец получила жизнь и стала совершенствоваться дальше, чтобы всё было приближенно к идеалу, за которым твоя мать внимательно следила. Она была… Очень серьёзна и строга. Никому не давала шансов и передышек. Ей нужны были результаты, ведь всё это… Было ради её ребёнка. Для тебя Роксана была готова на всё, даже переступить все границы и порой законы. Как человеческие, так и природы. Мне надо переварить это, хотя не сказала бы, что я чего-то конкретно не понимаю. Шок чуток сошёл, но доверие не вернулось совсем до конца. Я не глупая, понимаю, что значат многие термины, как работают технологии и что многие вещи, которые люди гипотетически предполагали, пускай и звучали невероятно или недостижимо, но вполне могли стать реальностью. И… Технология моей матери… Получается одна из них. Загрузка сознания. Перенос памяти. Цифровое бессмертие. У этого множество имён, но… Неужели этого смогли добиться? Моя мама смогла… Ради меня? И… Я теперь… Кто я теперь вообще? — Как вы спасли меня? В чём конкретно суть работы этой «Пандоры» по мимо того, что сохранить мою жизнь? — Как мы и говорили… Главная идея в том, чтобы твоё новое синтетическое тело не сильно отличалось от прошлого человеческого. Такое же чувствительное, хотя сейчас пока нет, ведь надо привыкнуть, дать нейронным связям окрепнуть, а мышцы привести в тонус. Тебе будет необходимо человеческое питание, чтобы жить и иметь силы. Дышать соответственно для того же. Ты будешь испытывать всё тот же спектр эмоций, что и раньше. У тебя будет нервная и даже иммунная система. А сама же «Пандора» программа-хранилище для твоего разума. — Камилла улыбнулась так по-доброму и мило. — Ты даже можешь простудиться и заразиться чем-нибудь от людей. Хотя твоей матерью было сделано так, чтобы та твоя болезнь не тревожила. Её больше нет в тебе. Технология предоставила не только уникальные возможности, но и, конечно, ряд недостатков. Однако всего этого не мало, так что тебе понадобится время, чтобы всё изучить и узнать о себе. Но в целом… Ты человек. Просто… Чуток другой. Ты всё ещё можешь умереть и состариться. — Киборг получается? Смесь технологий и людского. Робот и человек в одном флаконе. — я как-то по издевательски хмыкнула, когда всё это произнесла. Звучит не очень уж круто. Киборгом не особо жажду быть и называться. — По сути… Верно. В тебе смесь обоих. Но я ведь говорила… Главное вот тут… — Камилла подушечкой пальца нежно коснулась моего правого виска. — Твоя память. Разум. Душа. Личность. — Да, ага… — не особо радостно вырвалось у меня. — Только вот… Чё-то ничего не помню толком. Всё как в тумане. — Сейчас стоит медленная прогрузка. Память догружается и всё встаёт на свои места. Будут вспышки, порой небольшие галлюцинации в виде голосов, силуэтов, касаний и прочего. Это может быть волнующе или пугать. Это возвращение всего того, что запечатлел твой мозг с рождения и в течении жизни. Лишь на двух вещах стоит блокировка: на первых годах жизни до шести лет, ведь тебе, очевидно, не нужно помнить младенчество и слишком ранее детство, а второе, это момент твоей смерти, хотя ты вернулась именно с максимально последней точки. К сожалению, технология не идеальна. Некоторые навыки были утеряны. Часть языков, что ты изучила, некоторые умения, что не были весьма отточены, но в целом ты всё та же. Универсальные знания остались и тебе не надо будет учиться писать, читать, считать и так далее. Ты можешь научиться всему, что захочешь вновь, но как и у людей, всё будет случайно: что-то с первого раза, а что-то с нескольких попыток или даже больше. — А что с телом? Органы? Как я буду питаться? Ощущения? Как это работает-то? — Искусственные органы, но разработанные по специальной и секретной технологии. Пищеварение, выделения разного рода, лёгкие, сердце, печень, мочевой пузырь и так далее. Всё в тебе есть. За исключением того, что ты, например, не имеешь репродуктивную систему. — Ах, да и до этого у меня с ней дружбы не было. Как и тогда не могла нормально родить, так и сейчас вообще окончательно не смогу. — Но технология продолжает совершенствоваться. Если люди или андроиды в этой лаборатории будут что-то изобретать, то ты всегда сможешь… Ммм… — Камилла искала нужное слово. — Сделать апгрейд, типа что ли? — я вскинула бровь. — Буду себе новые приколюхи в тело загружать и устанавливать? — Можно… Сказать и так. Это весьма необычно, но не прям уж так плохо, как тебе может показаться. Да я и не особо думаю так. Типа… Это просто странно, но… Разве улучшать себя вроде как… Не круто? С такой технологией даже если пока пройтись по ней поверхностно, то… Мне открыты довольно нехилые возможности. Я же теперь… — Я бессмертна? — Условно. Твоя память всегда имеет синхронизацию с серверами «Пандоры», что находятся тут — в этой секретной лабораторией. Ныне… Ты в своей сути программа. Набор кодов и файлов с конкретными данными и воспоминаниями, но очень уникальных и непредсказуемых, каким и является человек. Тебя не взломают и не сотрут, так как «Пандора» имеет наивысший протокол защиты, система которой постоянно меняет свои внутренности. Подстроиться под неё просто нереально. Но твоё тело может рано умереть, а значит… Тебе нужны будут те, кто сделает новое, пока ты будешь ожидать в цифровом пространстве серверов. — Да… Это я… Слыхала уже кажись. Знаю о чём речь… — не знаю от куда, но в памяти появились какие-то мысли и знания по этому поводу. — И сколько раз я так могу? Сколько времени уходит на заготовку моего тела? — На заготовку именно твоего тела — уйдёт как минимум недели две. Слишком оно уникально. А вот про трансфер, то… — Камилла глянула на Крис, как и она на неё. — Ещё один раз может, но и то не факт. Раньше, когда андроиды без девиантности умирали, то их можно было вернуть, загрузив память в новое тело, но таким образом они теряли часть данных. Так что и с тобой… Может произойти тоже самое, вплоть до полнейшей амнезии уже с самого первого раза. Не стоит рисковать. — Ясно. А что насчёт просто ранений? Я как бы… Планирую вернуться на работу и в свою… Жизнь. — Серьёзные раны придётся лечить исключительно здесь, однако простые болезни по типу простуды или твоей аллергии, что также была перенесена, то обычными человеческими лекарствами. Кожа твоего тела особенная: она со временем будет затягивать раны, как и происходит процесс регенерации клеток у людей. Кровотечения придётся обрабатывать привычными методами. Я же говорила, что твоё тело уни… — Уникальное. Да. Поняла. И раз уж толком неотличимо от человеческого, а я была человеком, то в сути прекрасно знаю, что у меня и как работает. Спасибо. Тут я уже как-нибудь сама. — Ты всё ещё человек, Шарлотта… — вновь успокаивает меня Камилла. Я лишь качаю головой, мол, ага. — А… Коннект? Как у андроидов? Все эти роботические их примочки… У меня тоже типа есть? — Не совсем. Ты всё-таки не андроид. — Но что с моими руками? Да и вы что-то со мной сделали ведь. — Это не контролируется у тебя пока. — техник-медик коснулась моих рук, что так и не перестали быть белыми. — Как становится ясно из наставлений и разработки твоей матери, то да. Она хотела подарить тебе возможность к коннекту, умение блуждать в цифровых пространствах сознанием, но не ясно зачем. Мы действительно подключились к тебе, но только чтобы успокоить. Это происходит мгновенно и сразу попадает в разум. — И что? Типа любой андроид может меня вот так уломать что ли? — Нет. Защита «Пандоры», не забывай. — Камилла улыбнулась. — Просто мы имеем с ней не малую связь, а в случае, если бы и с нами что-то случилось, то выгрузить нас в новое тело. В конце концов, наша главная задача была во что бы то ни стало создать технологию и спасти тебя посредством переноса. — А… Почему ты сразу мне не сказала, Кристина? — я глянула на Крис, что не вмешивалась всё это время, стоя по боку. — О болезни и технологии. Тогда бы я… Ну не знаю. Подготовилась что ли, не паниковала после. Может даже сама захотела поскорее прыгнуть в новое вместилище. — Твоя мать запрограммировала меня так, чтобы я ставила твою жизнь превыше всего. Также, чтобы я даже не смогла и словом обмолвиться о твоём недуге, пока ты бы не умерла и не пришлось сделать перенос. Почему так — я не знаю. Теперь же запрет снят и я могу полноценно тебе рассказать всё, что знаю. Хотя… Есть кое-что, что я должна буду тебе показать, но, пожалуй, чуть позже. Слишком много ты уже сегодня узнала, тебе надо это осознать, поверить и разобраться в своем новом теле и жизни. — К тому же тебе всё также надо будет держать себя в тонусе. Развивать лёгкие и разминать мышцы после этого долгого лежания. Тело должно привыкнуть к разуму для полной синхронизации. Я буду отвечать за твои тренировки и адаптации. Мне нужно будет сделать ещё не одну проверку твоего здоровья, что ещё ослаблено. Иммунитет постепенно крепнет, так что необходимы витамины и не мало. Кстати! — Камилла так радостно улыбнулась. — Тебе стоит покушать! Сейчас можно только более жидкую и лёгкую еду, но пора подкрепиться! Когда она это сказала, то мой живот от одной мысли о еде заурчал, а они обе улыбнулись на это. Я и вправду ощущаю тот самый голод. Такой дикий, словно сожру всё что угодно, лишь бы наполнить себя чем-нибудь и утолить хотелки. — Заодно проверим вкусовые рецепторы. Как работают и всё те же они, как и раньше или нет. — Камилла ухватилась за коляску и повезла меня куда-то. В столовую, наверное, или типа того. — Могли произойти разного рода изменения в предпочтениях, однако ничего же страшного, что ты просто полюбишь что-то новое, а старое наоборот оставишь в прошлом? Хотя не обязательно, что эти изменения всё же произошли, не беспокойся. Может быть всё осталось по старому. — Ага… — я и вправду не видела тут ничего ужасного. Если уж это цена моей новой жизни, то она не такая уж и огромная или ужасающая. Хотя не хотелось бы перестать любить свой молочно-клубничный коктейль и картошечку фри с сырным соусом. Ооо… У меня опять заголосил живот и я приложила к нему ладонь. — А, кстати. Сколько я… Ну… В отключке была или что там вообще? Коляска неожиданно остановилась, но Камилла осталась позади. Я оглянулась на неё, а та смотрела на Кристину справа. Теперь я глянула уже и на Крис, ожидая ответа. — С момента твоей «смерти» и до сегодня… — начала Кристина, чётко глядя в мои зрачки. — Прошло четыре с половиной месяца. Я впала в полнейший шок. — ЧЕТЫРЕ С ПОЛОВИНОЙ?!***
Полторы недели спустя. — Как она? — спрашивает Гэвин, когда вместе с Ричардом подходят ближе к Коннору, что был совсем один в коридоре больницы. — Роды идут уже около семи часов. — отвечает тот. — Джейн увезли на каталке тридцать минут назад. — Ясно. Барри с ней? — Да. — Рановато что-то, не? Ну, рожать она начала. — Рид уселся на скамейку и глянул на андроидов, что стояли перед ним. — Срок же не подошёл вроде. — Тридцать семь полных недель. — сообщает Ричард. — Ребёнок уже считается доношенным и может вполне родиться. Это нормально. — Понятно. — качнул головой Гэвин. — А в целом? Ничего не говорили как там у неё самой? Он глянул на Коннора, который подоспел сюда гораздо раньше чем они, а потому и знал чуток больше. У них была работа, от которой они не могли просто так уйти, однако как только освободились, то поторопились в госпиталь. — Всё протекает хорошо, роженица в порядке. Ну… Насколько это возможно, не беря во внимание боль от схваток и дичайшее волнение от первых родов. Иног… — он не договорил, ведь с конца коридора послышались женские восклики, в сторону которых всех взглянули, а затем посмотрели обратно друг на друга. — Иногда это даёт о себе знать. Гэвин слегка вздёрнул бровями и стал смотреть перед собой. Скорее всего осталось недолго, раз уж её уже забрали, да такие крики доносятся. И ведь через минут тридцать из дверей вышел Барри. Слегка уставший на вид, но заметив товарищей, то стал подходить ближе и даже улыбаться. — Ну? — махнул подбородком Рид, вставая и подходя к Роджерсу. — Стал папашей наконец? — Ага. — всё ещё не переставая улыбаться, ответил тот. — Ну… Поздравляю что ли тогда? — Гэвин протянул руку, а Барри с хлопком пожал её и они приобнялись. Рид даже не слабо похлопал друга по спине пару раз. — Хотя самое страшное ещё впереди. Лет до восемнадцати как минимум. Это он уже сказал с ухмылкой, пока новоиспечённый отец стал получать поздравления от Коннора и Ричарда, с которыми тоже успел обняться. — Девочка? Или врачи быть может недоглядели чего и у тебя всё-таки теперь сын будет? — Гэвин сложил руки на груди, ожидая ответа на действительно интересующий его вопрос. Всё же ставку с Андерсоном сделали. Тот на дочь, а сам Гэвин на сына. — Дочь. — с некой нежность ответил тот, а Рид слегка закатил глаза и вздохнул. Пробурчал что-то про потерянную двадцатку. — Она назвала её Розмари, а среднее имя… Лотти. Наступило небольшое молчание, ведь каждый ощутил некоторую горечь и что-то неприятное внутри, однако Гэвин быстро развеял это: — Когда выпишут? — Два дня в больнице и можно будет вернуться домой. — Понятно. Ладно. Нам надо ехать по зацепке, звиняй. — уже уходя, Гэвин махнул рукой. — Ещё раз поздравляю! Они с Ричардом ушли, а вскоре извинившись, и Коннор, у которого тоже появилась работа в офисе.***
Полторы недели. Целых полторы недели с момента моего пробуждения и известия о моём положении. Что я… Какой-то там супер-киборг. Ой, простите. Человек с уникальным телом. Об этом Камилла успела упомянуть мне тысяч двести, как и рассказать о других моих особенностях и каких-то даже проблемах. — Всё… Не могу больше… — я уже не так быстро бежала по беговой дорожке, открыв рот и дыша через него, едва ли в состоянии ещё и говорить внятно. Вся мокрая, ибо вспотела, жарко и жуть как хочется пить. К тому же уверена, что не слабо покраснела. — Хорошо. Передышка минут десять, а затем продолжим занятия. Следующее у нас… Тягание штанги. Для начала двадцать килограмм. — Камилла стала смотреть в планшет, в котором были и велись отчёты о моих упражнениях, а также продвижениях. Сойдя с дорожки, я побыстрее ринулась к бутылочке прохладной водички и стала жадно пить её. Не сказать, что я всё приняла и ко всему привыкла. Ну, к моему новому телу, к факту гибели и вообще ко всем этим историям о моей матери с этой технологией, которая же теперь… Принадлежит от и до мне. Ныне я хозяйка «Пандоры» и распоряжаюсь ею как пожелаю, как объяснила мне Кристина. Она и Камилла провели со мной немало бесед, что порой звучали, как откровенные и фантазийные бредни, но у многих вещей было доказательство или живые и наглядные примеры, что спорить было бы глупо и лишь делало бы меня какой-то тупицей в их глазах. Хотя я считаю, что меня и мои сомнения можно понять. Загрузка сознания. Кто бы мог подумать, а? Гипотетическая технология стала явью и довольно скоро, если честно. Хотя люди думали об этом аж с шестидесятых годов прошлого столетия. Теперь же… Я первый и вполне рабочий экземпляр. Хотя Кристина сказала, что это во многом благодаря удаче и стечению обстоятельств. Как например тот факт, что я попала в холодную воду, которая ввела меня в около мёртвое состояние, а также сохранила мозг. Да и вообще, что он остался цел, а не продырявили мне его пулей. Вот тогда… Было бы тяжко, но даже в таком случае моя мать будто была готова. Операция. Операция с внедрением собирающего информацию чипа. Тоже не идеальная штукенция, но это была надежда и первоначальная основа всей идеи. Именно чип должен был выгружать в «Пандору» всё, что было в моей памяти и то, что я переживаю в реальном времени. Теперь понимаю почему тогда в шесть лет мне надо было лечь на операционный стол. Чем раньше, тем было лучше. И этот чип в недавнем переносе тоже не мало помог. Создание тела было в нескольких видах. Мне готовили даже детское, ибо кто знал, когда болезнь сломит меня. Но поскольку ребёнок растёт и кардинально меняется, то мне бы пришлось менять тела вплоть до взрослости. Чтобы понять, как бы я выглядела, когда окончательно вырасту, то провели бы качественный расчёт и симуляцию на компьютере, который бы дал ответ, и уже по этому примеру мне бы сделали тело взрослой версии меня. Старение же будет проходить уже в одном и нынешнем последнем теле. Я буду со временем приобретать морщины, волосы будут седеть, а тело ослабевать и прочее. Тут уж я была не удивлена и быстро всё смекнула. Ничего нового. А вот зарисовки схем мужских тел были странными для меня и заставляли спрашивать. Зачем? Если технология была для меня, а я ведь женщина. Но Кристина лишь объяснилась тем, что это была вариативность, чтобы технология не была односторонней и более гибкой. В конце концов, а вдруг её можно будет пустить в массы? Отличий от настоящих людей, конечно, оказалось не мало, но скорее с технической стороны материалов строения, а в сути своей эти тела всё ещё повторяют людскую физиологию. Ну разве что очевидно, что женщины не выносят плод, а мужчины не оплодворят, ибо и те, и эти искусственные, но удивительно, ибо имеют что-то очень похожее на человеческое ДНК. Хотя, так скажем, попытки завести потомство результата может и не дадут, но всё ещё будут приносить то самое удовольствие. Да. Даже это мне уже всё объяснили и что этого я не лишена. Момент физической проверки этой части и обговаривания в целом… Я лучше пропущу. Мои волосы и ногти будут всё ещё расти. Их рост и качество, а также состояние кожи и здоровья напрямую зависят от моего питания, которое должно быть не хуже, чем раньше. Витамины для меня очень важны, также мне необходима энергия и брать я её могу, конечно же, по большей части с пищи и сна. Кровь моя красная, но с лёгким оттенком фиолетового, ведь эта жидкость более улучшенная версия тириума. Типа… «Тириум 2.0» как я назвала его. А что? Звучит же. Ладно. Может стоит ещё поработать над названием, но сути это не меняет. Новый тириум также разносит информацию об организме, а ещё важные компоненты, обогащая тем самым тело. Желудок всё переваривает, распределяет, отдаёт в эту самую кровь и… Так далее. Обычная биология. Собственно и избавляться от отходов организма я буду как и делают люди. Помимо того, что я имею даже возможность отравиться, я могу неожиданно захотеть что-то съесть, как и бывало раньше. Смогу напиваться или даже закинувшись наркотиками, это подействует на меня соответствующе от вида препарата. Много всякого мне рассказали, однако не сказать, что я чего-то не поняла или не знала, ведь всё это было со мной и раньше. Я была человеком и типа… Сейчас я тоже он. Не знаю даже… Рада ли я всему? Наверное. Хотя это кажется таким крутым, кто-то бы сказал, чего я хандрю и переживаю, задаюсь вопросами и даже не умудряюсь радоваться, но… А какого вам знать, что вы умерли? Ваше настоящее тело мертво и вам… В руки дают вазочку, в которой ваш же прах. Меня кремировали. Предварительно отсканировали всё тело для точного копирования в новое, после изъяли органы для изучения, а там и мозг, который в следствии разрезали на тончайшие листочки для оцифровки и преобразования данных в иной и подходящий вид. А после… Всё сожгли. Это… Безумно. Знать о таком очень странно. Да и впрочем… Спокойствия у меня и без того не особо было. Чёрные силуэты. Порой стоят кучкой, такие чёрные, но всё же слегка прозрачные, не шевелятся, однако видно, что они объёмные. Как настоящие люди, но без лица, одежды и прочего. Тени. Очень пугающие тени. Порой они мерцают, будто пытаясь показать цвета и одеяния, но словно наложенные друг на друга ведут борьбу, что именно показать. Глючат, как в страшной игре, даже издавая какие-то звуки похожие на плохо работающее через помехи радио. Думаю, этим они пытались воспроизвестись речи, что я некогда слышала, да и сами силуэты — это люди, что я когда-то видела и общалась с ними. Жутко видеть, как размытые и бледные лица быстро сменяются и я не могу разобрать ни одного из них. Касания. До плеч, до рёбер, рук и ног, головы, щёк и даже… Губ. Иногда я ощущала даже такое или гораздо больше. Я осматривалась, шугалась, дёргалась от этих фантомов и галлюцинаций, а Камилла, стоит мне лечь спать или просто сидеть, была каждый раз возле. И свет я не выключала, чтобы не было так жутко. Мне пообещали, что вскоре это пройдёт и это… Произошло. Но теперь вспышки, что чуть ли не валили меня с ног, а в голове делали столь больно. Память возвращается. Я уже многое помню, пускай воспоминания приходят с разных периодов. Вот с детства, вот со взрослого времени, затем опять в детство, а там в подростковые годы. Скачет только так, но и это не плохо. Главное, чтобы я вспоминала всё, ибо так начинала хоть что-то ощущать от своего странного и нового существования. Последние годы вернулись довольно быстро. Работа в полиции особенно, так что навыки от туда я почти и не растеряла, а вот языки и вправду позабыла кроме родного русского и английского, что учила наравне с детства. Жаль мой французский, ведь я очень обожала этот язык. Но Камилла сказала, что я всегда могу его выучить вновь, правда не известно как стремительно и прогрессивно у меня будет это выходить. И я вспомнила достаточно, чтобы порой смотреть в то огромное панорамное окно. Это Детройт. Поняла, что это за город виден вдалеке, а также… Что принесло мне пребывание в нём. Я вспомнила их. Моих друзей. Всех до единого и уже похоже все наши годы дружбы. Вспомнила и его. Коннор. Это произошло столь неожиданно, когда Кристина для приободрения и некой помощи в моём восстановлении подарила мне букет сирени. От этого запаха и её вида я тут же вспомнила о своём доме в Москве, а часть воспоминаний о моей семье вспыхнула в памяти. Это стало знаком. Это помогает мне. Необходимо больше всяких значимых предметов для провоцирования памяти. Столько всего мне было показано или подарено, возвращено. Как и… Браслет. Тот самый, что подарил мне Коннор. От одного его только вида в руках Кристины, я обронила стакан, ведь меня мгновенно ослепили вспышки. Быстрые кадры стали проноситься перед глазами, что я едва успевала разглядеть, однако этого было и не надо. Как только я выровнялась, перестав сгибаться и держаться за голову с небольшими стонами от боли, когда отдышалась, то поняла, что любая попытка что-то вспомнить о Конноре… Заканчивалась удачей. Все три года, что мы провели вместе, всё самое основное вернулось ко мне. И именно это не слабо подкосило меня, а после и то, что мне по моей же просьбе рассказала и даже показала Кристина, выгрузив со своей памяти на планшет для удобства. Коннор тосковал, грустил, он был сломлен. Страдал. А я поняла… Что была причиной этому. Мне даже показали мои же похороны, где он ударил Гэвина и… Сам получив ответный удар, упал на колени и со слезами молил убить его. Просмотрела эти эпизоды по кусочкам за несколько дней, ведь каждый раз отворачивалась или срывалась на плач, не в состоянии продолжать эту пытку. Я принесла Коннору столько горя и боли, а в этот раз окончательно добила. Хотя понимаю, что его реакция… Это лишь от его любви ко мне. Я знала, что он от чего-то столь одержим мною, нашей связью и отношениями. Зависим от самой любви. Я ведь говорила к каким последствиям это приведёт… Что чем больше он меня любит, тем больнее будет после. И сейчас… Даже не знаю как мне быть. Лишь знаю, что он ждёт меня, как сообщила мне Кристина. Это было странно. Почему он вдруг решил, что я вернусь? Да и как? Как я это сделаю? Что я скажу? И как мне объяснить… Новую меня? Да и вернувшись… Наши отношения уже будут не те. Этот кусок в нашей жизни, эти пять месяцев разлуки, где он верил, что я мертва… Ничем не загладить. Вернусь… Даже не я сама, а некая подделка, что думает, будто она настоящая. Но настоящая… Умерла. И… Сама тому виной. Я знаю, что натворила. Сама полезла куда не просят. По кусочкам, однако частично вспомнила тот день, пускай и не саму смерть и её виновника. Моего убийцу. Как поссорилась с ребятами, какой фигни им наговорила. Как… Обвинила Коннора, что он якобы всё испортил. Господи… Ну почему я не умею держать себя в руках?! Эмоции вечно управляют мной! Сказала такую бредятину! Он ведь не был виноват и ничего не портил. Коннор спас меня. Защитил, как и всегда. Потому что… Любит. А теперь… Ещё и ждёт. Без понятия что же мне теперь делать. Я уже почти восстановилась, уже почти готова вернуться в общество и на место, но… Будет ли это всё та же Шарлотта? Всё те же отношения? Дружба? Работа? Однажды в ванной комнате, полностью раздевшись, я смотрела в большое зеркало. У меня всё те же шрамы, веснушки, те же татуировки, та же длина волос, родинки, мой цвет глаз… Моё лицо, мой рост… Моё тело с его особенностями, о которых могла знать, пожалуй, только я сама. Психика и поведение тоже мои. Даже та трагедия в гостинице, что стала критической точкой от которой сформировалась взрослая я. Моя личность. Не будь этого, то вообще позабыла бы о себе самой и была бы совсем другим человеком. А человек ли я всё ещё? Бесконечно возвращаюсь к этому, как бы не ощущала себя собой, настоящей, реальной. Живой. Это заставляет разум двоиться. С одной стороны да, а с другой нет. Что же выбрать? И могу ли я вообще сделать этот выбор? Кристина и Камилла то и дело твердят, что да, но… Я словно бы не могу. Всё слишком сложно. Усложнилось в десятки раз. И если мне было трудно всё это принять, то с чего бы моим друзьям это будет легко? За эти месяцы они уже наконец смирились. И смею ли я появляться сейчас, да портить им всё? Или мне соврать как частенько бывало поначалу? Создать правдоподобную ложь, мол… Я притворилась мёртвой по каким-то причинам, но теперь могу вернуться. Ах, да, и ещё извините меня. Простят ли? Поймут? Примут обратно? А может… Сбежать? Начать с чистого листа? Там, где меня не знают и не будут узнавать, где я построю новую жизнь, конечно же, вновь став полицейским. Но… Я хочу к моим товарищам и любимому. Я соскучилась и мне так без них грустно, одиноко. Мне хочется извиниться за всё то, что им пришлось пережить. Даже… Если они не примут меня, то… Просто поговорить с ними хотя бы разок. Объясниться. Наивная мечта, где якобы всё должно закончиться «Хэппи Эндом», но это реальность… Где умершие однажды люди, больше не возвращаются. Или… Нет?