***
В ближайшем продуктовом он надолго завис у холодильника с тортами. Миха не очень хорошо разбирался в кондитерских изделиях, покупал, конечно, пару раз маме на день рождения или ещё кому в подарок, но не заморачивался и брал первый понравившийся торт. А сейчас был особенный случай, и для Таньки купить он хотел что-то классное, вкусное и прикольное. «Блин, а бухло брать? Или потом, вечером… — задумался Миша. — Наверно, лучше вечером. О, а если сейчас вино взять? Только тут хрен продадут, а в киосках вина нет. Да пофиг. Надо с тортом разбираться». — Что, Горшок, на сладкое потянуло? Миха обернулся и увидел Макса, которого, впрочем, и так узнал по голосу. — Тебе какое дело? — ввязываться в перепалку, что обязательно закончится дракой, он сегодня никак не мог, но и отмолчаться не получалось. — Слышь, хочешь выяснить отношения — всегда пожалуйста, только давай, например, завтра, я сегодня занят. — Да мне похуй на тебя. — Ага, оно и видно, — буркнул Миха. — Всё время липнешь ко мне. Даже Олег уже устал от этих постоянных стычек, а ты, блять, всё лезешь. Чё я плохого тебе сделал? — Да в общем-то ничего… — даже чуть призадумался Макс. — Бесишь просто меня. — Так а ты отойди, блять, туда, где меня нет, и не будешь беситься, понимаешь, да? Максим показал ему фак, но в самом деле отстал и ушёл, видно, сам спешил куда-то. Миха облегчённо выдохнул и вернулся к тортам, а потом плюнул и взял набор пирожных, которые чем-то неуловимо напомнили ему Таньку: такие же нежные и скромные снаружи, но с искрящейся начинкой внутри. «Тьфу, блин, какие слюняво-романтичные мысли… — посмеялся сам над собой Мишка. — Вообще я сдвинулся… Не хватало ещё подарить ей букет роз, бля…» И тут Миха реально задумался, а не купить ли цветов. «Девчонкам же это, типа, нравится… Вот хуй знает…» Он пересчитал деньги, их вообще-то хватало на что-нибудь не очень дорогое, но красивенькое. Миха потоптался около цветочного киоска и позвонил Балу. — Сань, здоро́во. Мне это… Совет, что ли, нужен. — Ну давай, Ромео, я слушаю, — засмеялся Саня, каким-то шестым чувством догадавшийся, что речь пойдёт о Тане. — Да это… Цветы покупать, или нахуй? — Мм… — Балу немного подумал, а потом сказал. — Бери. Нормально будет. — А какие? — Миха смотрел с улицы внутрь павильона, и глаза его разбегались от красочного изобилия. — Блин, ну сам выбери. Я думаю, лучше попроще что-нибудь. Или необычные. — Ладно, разберусь, — решил Мишка и вдруг добавил. — А мы вчера целовались, прикинь? — Воу! — кажется, обрадовался Саша. — Ну и как? — Как? — переспросил Миха, пытаясь подобрать слова. — Ну… Офигенно. Нам, короче, понравилось. — Лучше, чем с этой твоей Юлькой, или как там её звали, из лагеря? — Лучше, — уверенно кивнул Мишка. — Ну ладно, давай, до вечера. Миха зашёл наконец в киоск, снова пробежался глазами по букетам и вдруг зацепился взглядом за розы, тёмно-синие, непривычные и выбивающиеся из общего ряда. Потратив все деньги, он купил этот букет и поспешил домой.***
— Ты даже цветы взял? — слегка удивился Лёшка. — А вообще, правильно. — Ну. Нормальные же, — подтвердил Горшок и глянул на часы, стрелки которых показывали на половину второго. — Танюха скоро придёт. Он пошёл в ванную к зеркалу, сначала попытался пригладить волосы, но потом понял, что это бесполезно, и постарался придать им хоть какую-то форму. В итоге получилось вполне симпатично. Миха остался собой доволен, построил самому себе страшные рожи, чтоб отвлечься, а в итоге так увлёкся, что от звонка в дверь почти подпрыгнул, чуть не свалив зеркало с крючков, на которых оно держалось. — Мих, звонят! — крикнул ему Лёша. — Давай, открывай. Мишка поправил воротник чёрной футболки с логотипом группы «Misfits» и пошёл к дверям. Таня стояла на пороге и улыбалась. Сегодня она оделась по-простому, почти как обычно, но от этого показалась Мишке ещё более милой, живой и настоящей. В руках у Таньки был пакет, Миха взял его и приглашающе кивнул. — Заходи, чё. Привет ещё раз, — он почему-то волновался, и ничего не мог с этим поделать. — Спасибо, — быстро сказала Таня и стала расшнуровывать кеды, не глядя на Мишку. — Там пирожки в пакете, с капустой и мясом, папка мой пёк. Он классно готовит. — Твои родители знают, куда ты пошла? — уточнил Миша. — Знают. А что, это плохо? — подняла на него глаза Танька и выпрямилась. — Нет, почему, — покачал головой Мишка, взял её за плечи и, притянув к себе, поцеловал, невинно и легко. Таня посмотрела ему в глаза, смутилась и положила голову на грудь, боком, прижимаясь щекой к надписи на футболке. — Тань, ну чё ты стесняешься-то? — тихо спросил Миха. — Ты классно, кстати, целуешься. Вчера вообще отпад был! — Не знаю, — вдруг рассмеялась Таня, тряхнула волосами и посмотрела на Мишку уже по-другому, открыто и весело. Она сняла куртку, оставшись в клетчатой бело-голубой рубашке с расстёгнутой верхней пуговицей. Такой наряд очень ей шёл, и Миха выдохнул: — Блин, Танюх, ты такая красивая! — и снова наклонился для поцелуя, на этот раз более раскованного. Она ответила, но как-то нервно и быстро. — Тань, да чё с тобой? — А где твои родители? — спросила Таня. — Вдруг они сейчас выйдут, а мы тут… — Папа в командировке, мама на работе. Дома только Лёшка, — успокоил Миша. — Ну, это, чё мы стоим-то тут. Пошли, руки помоем и на кухню. Мишка усадил Таньку на самый удобный мягкий стул и включил чайник. — Миш, может, помочь тебе? — предложила Таня. — Да не, сиди, ты же гостья, — отмахнулся Горшок и вспомнил про цветы, которые поставил в ведро с водой. «Подарить сразу, да и всё, чё тянуть», — решил он и оставил Таньку, сказав, что скоро вернётся. Девушка поразглядывала кухню, посмотрела в окно, из которого даже было видно их школу, обернулась на шум и поразилась, увидев Миху с букетом офигенных роз, бездонно синих, как тёмное ночное небо. — Это тебе, — сказал, немного покраснев, Мишка. — Спасибо, Миш, — зарделась и Таня. Признаться, ей ещё никто не дарил цветов, даже папа, в их доме это было как-то непринято. Танька взяла букет и немного растерялась, а дальше-то что с ним делать? — Давай, это, я его пока уберу обратно, — увидел её замешательство Горшок, — а потом пойдем, и ты домой их занесёшь. — Хорошо. Мишка, они красивые, очень! И необычные, как… Как… — Танюха не смогла подобрать слова, а Миха подошёл ближе к ней и, обняв сзади одной рукой, сказал на ухо шёпотом, щекочущим шею и вызывающим мурашки на коже: — Как мы с тобой. Та ещё парочка, да? — В-вы классная парочка, — заметил появившийся на кухне Лёша, обладавший, как оказалось, очень острым слухом. — Привет, Таня! Давай цветы, Мишк, я поставлю их пока обратно в ведро. А ты чайник выключай, засвистит сейчас. Они втроём попили чай, а потом Лёшке под тяжёлым Михиным взглядом пришлось улизнуть в гостиную, проявляя деликатность. На пороге он всё же оглянулся и засмеялся: — Ладно, ладно, ухожу. Не буду мешать вам целоваться. — Давай, шевели булками, — крикнул Мишка и чуть не запустил в брата первой попавшейся под руку ложкой, но Таня остановила его и тоже засмеялась: — Не надо, Мишка, он ничего уж такого и не сказал, — а когда они пришли в комнату, тихо добавила, потянувшись к Мишиным губам: — Разве он не прав? — Да прав, прав, — сказал Миха, ответив на поцелуй нежно и медленно, но вскоре резко отодвинувшись. Он очень не хотел, чтобы Таня подумала о нём как-то превратно, поэтому отвлёкся и стал показывать диски, которыми была уставлена вся полка. — Хочешь, бери что-нибудь? — спросил Горшок. — Или давай я сам выберу, дам тебе для просвещения. Для начала, что-нибудь известное… Да вот тех же Роллингов. А вообще, можно и с Битлз начать. — Давай Битлз, — согласилась Таня, садясь на стул у компьютера и крутясь на нём. — Я у них только Yesterday знаю да Yellow Submarine. Мих! А научи меня играть на гитаре! — Ну… Если ты хочешь, — пожал плечами Мишка и тут же с готовностью взял инструмент. — Смотри, короче, сейчас покажу основные аккорды. — А можно сразу так, чтоб «Звезду по имени Солнце» сыграть? — По идее да. Тут идут Am, C, Dm и G. А бой вот такой, — продемонстрировал Горшок. — Самый простой вариант. Попробуешь? Таня села рядом с ним на кровать, взяла гитару, пригляделась, прислушалась, попробовала зажать ля-минор. — Не, не так. Смотри, вот эти штуки — лады. Ты не на том зажимаешь, — Миха взялся за её руку и попытался поставить пальцы правильно. — Блин, оказывается, больно, — удивилась Таня, ощутив, как в кожу впиваются металлические струны. — А ты как думала, — засмеялся Мишка. — Но потом на подушечках мозоли появляются, и уже не чувствуется. Видишь? Он протянул ей свою руку, Танька погладила кончики его пальцев и кивнула. — Давай ещё раз постараюсь, — сказала она и снова взяла Am, на этот раз правильно. Они долго сидели над гитарой, невзначай касаясь друг друга руками и головами, потом Тане всё это надоело, и она попросила Мишку сыграть что-нибудь самому. — Давай вашу страшилку, — улыбнулась Танюха. — Это не совсем страшилки, понимаешь? Это истории, блин, с началом, концом и смыслом, — начал втолковывать ей Мишка. — Я раньше хотел играть что-то вроде «Кино» и «Алисы», а вот познакомился с Андрюхой, увидел его тексты и понял: фигня это всё. А у него реальные вещи. — Андрей ведь со мной с первого класса учится, мы даже за одной партой в началке сидели, — заметила Таня. — А я и подумать не могла, что он такой… Такой талант. И рисует классно, и стихи пишет, и комиксы делает. — Дак этого никто не замечал почему-то, или не хотел замечать, — ответил Мишка, задумчиво глядя на гитару. — Точнее, Андрюха сам никому ничего не показывал, ну, кроме комиксов. — Хорошо, что вы познакомились, — заключила Таня и попросила. — Играй давай. Мишка на пару секунд задумался, а потом рубанул «Валета и Даму». — Ну чё, страшно? — заулыбался он в конце и отставил гитару. — Красиво, — возразила Танька. — Но парня жаль, конечно. Попалась вот ему эта бабка. — Так сам виноват, зачем было спрашивать, как он умрёт, — заметил Мишка и плюхнулся поперёк на кровать. — Ещё и у гадалки. — А ты бы не хотел знать, как умрёшь? — вдруг спросила Таня, повернувшись к нему в полоборота. — И когда. — Не-а, — как-то слишком беспечно ответил Горшок, а потом прибавил. — Я и так знаю. Я хочу умереть молодым. Слышала про клуб двадцати семи? Ну, всякие музыканты, кто умер в 27 лет или около того? Они крутые чуваки. — Кобейн, пустивший себе пулю в мозг? Или передознувшийся Вишез? — резко сказала Таня. — Они, по-твоему, крутые? — А чё, нет, что ли? Они нашли в себе смелость, — азартно заспорил Миха. — Они идиоты, не думающие об окружающих. Мишка хмыкнул и спросил, сев совсем близко: — А ты, значит, хочешь дожить до глубокой старости и помереть в своей постельке, окружённая детьми, внуками и правнуками? Очень на тебя похоже. Таня хотела разозлиться и обидеться, но передумала. Последнее время она часто думала о рождении и смерти, о смысле жизни, и никак не могла понять, в чём же тут суть. — Мишк… — медленно сказала она. — Я не знаю… У тебя всё как-то просто. Но ведь умирать страшно. — Да хер знает, — махнул рукой Миха, приобнял Таню и опрокинул на кровать, нависнув над ней сверху. — Тань, ты не парься. Сейчас нам точно ещё рано умирать. Они смотрели друг другу в глаза, чувствуя, как искрится воздух вокруг, Таня пыталась дышать ровно, а Мишка искал утерянное самообладание, чтобы не перейти грань дозволеного, и усилием воли смог, нашёл, лёг рядом и пристроил голову на Танином плече. — А пока живём — надо отрываться по-полной. Ловить кайф в каждой минуте, понимаешь, да? — Понимаю, но не всегда получается, — сказала Таня, гладя его по волосам, уже зная, как ему это нравится. — Мих… А научи? Научи меня жить? — Без проблем, только с чего ты взяла, что я это умею? — засмеялся Мишка. — Жизнь, блин, такая штука… Посложнее гитары. — Да, — кивнула Таня. — Как там у Пастернака… «Жизнь прожить — не поле перейти». Давай тогда учиться вместе: я у тебя, ты у меня. — Давай, — улыбнулся Мишка.***
Стрелки часов неутомимо двигались вперёд, уводя за собой минуты, а ребята всё болтали, спорили, соглашались, смеялись и наслаждались своим общением. За этот день они стали ещё ближе, многое узнав друг о друге. — Мих, а что ты теперь думаешь обо мне? — напрямую спросила Таня, встав у окна комнаты и глядя вдаль. — Ведь я казалась тебе раньше совсем другой, правда? — Тань, да какая разница, что было раньше, — Мишка стоял сзади и дышал ей в макушку. — Да, ты прав, — решила Таня. — Уже вечер, Миш. Пойдём, забежим ко мне домой? Цветы отнесём, и, может быть, ты уговоришь родителей, чтоб не встречали меня? — Пошли, — кивнул Горшок. — Но сначала… Он повернул Таню за плечи к себе, придавил её к окну и ворвался в губы напористым поцелуем. Таня закрыла глаза и отвечала ему, сходя с ума всё сильнее и сильнее. Она никак не могла поверить, что её мечты и фантазии стали реальностью, а Мишка понял, что ему надо срочно отодвинуться и успокоиться. — Мы, это, опоздаем так, — спешно сказал он. — Я цветы упакую, а ты пока собирайся. Миха зашёл в ванную, прижался лбом к холодной кафельной плитке, сделал несколько глубоких вдохов-выдохов, и только потом наклонился к букету и стал искать, во что бы завернуть стебли, чтоб с них не натекла вода. Поиски отвлекли его, и Мишка наконец смог смело выйти в прихожую. «Тьфу, блин, ну а чё делать, если она такая офигенная и меня тянет к ней, и физически тоже? — спросил сам себя Миха. — Это же не значит, что я озабоченный тип, которому надо лишь одно». Таня уже была здесь, она поманила Миху пальцем и с улыбкой тихо спросила, показывая на Лёшка, что уснул за просмотром телевизора: — Ты во сколько сегодня поднял своего братца, что он уже дрыхнет? — Мы рано встали, — признался Миша. — Я хотел тут всё прибрать, ну, чтоб не стыдно было. — Блин, Мишка, это так мило. Не думала, что тебя вообще волнует состояние комнаты и квартиры, — засмеялась Таня. — Ну я же должен был предстать перед тобой с самой лучшей стороны. Подожди меня, я переоденусь и пойдём, — Миха вернулся в комнату, поверх футболки надел ещё толстовку с принтом какой-то группы, а вместо домашних штанов достал кожаные брюки, которые постоянно приходилось прятать от бати. Они почему-то очень бесили отца, даже больше, чем косуха. А вот Таня, когда увидела Мишку, сразу оценила этот элемент гардероба и вспомнила про свой подарок, который так и таскала в сумке. — Мих, у меня кстати есть для тебя одна штука в подарок, как раз сейчас пригодится, — она достала ремень и протянула ему. — Смотри. — Офигенно. Спасибо, — сказал Миха, продевая аксессуар в шлёвки. С передними петлями он разобрался быстро, а вот с задними возиться было неудобно. Таня, поражаясь собственной наглости, подошла к нему и сказала: — Давай помогу, — она продёрнула ремень, цепляющийся металлическими заклёпками за ткань, в нужные шлёвки и застегнула, поправив бляху. — Обычно девушки его расстегивают, а не застегивают, — не удержался Мишка и заржал. — Дурак, — щёлкнула его по носу Таня. — И много у тебя было тех, кто расстегивал? — Ни одной, — честно сказал Мишка. — Ну, идём? Они вышли из подъезда и пошли в плотной темноте к Таниному дому. Фонари почти не горели, но сейчас, рядом с Мишей, Тане совсем не было страшно. — А Матвей идёт на концерт? — вспомнила про соседа Таня. Она уже давненько его не видела. — Нет. Он стормозил и без билета остался.***
Пока Танька открывала двери ключом, Миха понял, что опять волнуется. Она же сейчас представит его родителям, типа, в новом свете, как друга. — Привет, молодёжь, — сказал Танин папа, услышав шум в прихожей. — Здрасьте, — бормотнул Мишка, встав столбом в углу. — Да ты разуйся, Миш, заходи, что так-то стоять, — шепнула ему Таня и спросила у отца. — А мама где? — В магазин ушла. Здоро́во, Михаил, — Григорий Александрович вышел в прихожую и подал Мишке руку. — Мм, какие розы. Ты подарил? — Он, он, — поспешно сказала Таня. — Пап, дай-ка я вазу найду. — Ну, рассказывайте, — сказал папа, пригласив их в комнату, — куда идёте сегодня? — На концерт. Классная группа, — сказал Миша. — Рок рубят? — улыбнулся папа. — Ну… Да, типа панк. Григорий Александрович, Таня сказала, что вы это… Ну, встретить её хотите после концерта. А я подумал, зачем вам в город мотаться? Мы сами доберёмся. Я её провожу, — побыстрее высказался Мишка, чтоб решить все вопросы. Танин папа слегка нахмурился, но ответил: — Ладно, так уж и быть. Но смотри, Танюх, после одиннадцати чтобы как штык дома была. — Будет, — уверенно сказал Мишка. — Спасибо. — Ребят, вы голодные, наверное? Пойдём, поужинаем. Миха прислушался к себе и почувствовал, что действительно голоден. Был уже вечер, а ели они только днём. — Давай, Танюх, похлопочи там, — Григорий Александрович отправил дочь на кухню, пристально посмотрел на Мишку и сказал, полушутливо показав ему кулак: — Мих, головой за неё отвечаешь. Весь спрос с тебя, понял? — Понял, — кивнул Мишка. — Да вы не беспокойтесь. Я сам кого угодно за Таньку порву. Таня на кухне быстро раскладывала по тарелкам макароны по-флотски и переживала, как бы папа не наговорил чего лишнего. — Готово, идите сюда, — крикнула она и тихо спросила у пришедшего Миши. — Всё нормально? Миха кивнул и сел за стол. — Вкусно. Это тоже вы готовили? За пирожки, кстати, спасибо. — Я. Из меня вышел бы отличный шеф-повар, правда, доча? — Да, — согласилась Таня. — А ты умеешь готовить? — спросил у Миши Григорий Александрович. — Вообще, да. Батя приучает нас к самостоятельности, — засмеялся Мишка. — Он военный. — Да, у такого не забалуешь. А я работяга, из простой семьи. Шестеро нас, братьев и сестер, так что тоже вот пришлось многому научиться. — Папа у меня и чтец, и жнец, и на дуде игрец, — вставила Таня. — Ладно, мы пойдём. Ребята уже ждут наверное, да? — Ага, — поднялся Миха. — Спасибо. — Запомните, в одиннадцать дома, — ещё раз предупредил Григорий Александрович. Миша с Таней кивнули и умчались. — Спасибо, Мишка! — выдохнула в лифте Таня и поцеловала его. — Теперь хоть не будут встречать меня, как маленькую девочку. Бесило это меня всегда. Ты представляешь, мама меня в школу до пятого класса провожала! Они снова целовались, а двери лифта уже открылись на первом этаже, и их увидела идущая из магазина Танина мама. — Ой, мам, привет… — растерялась Таня. — Здравствуйте, — сказал тут же покрасневший Миха. — Добрый вечер, — окинула их недовольным взглядом Любовь Ивановна. — Тань, ну-ка, скажи ещё раз адрес, где будет концерт? — Мам, а папа разрешил, Миша меня проводит. Не надо меня встречать. Я приду в одиннадцать, — быстро сказала Таня и потянула Мишку за собой. — Мы спешим. Они выскочили из подъезда и рассмеялись. — Вот это нежданчик, да? — кое-как произнесла Таня. — О, смотри, вот они. Танька указала на детскую площадку, где по очереди весело качались на качелях Сашка, Князь, Света и Оля. — Привет, пацаны. И девчонки, — поприветствовал всех Горшок. — Ну чё, погнали? На трамвае или на автобусе? — Пошли пешком через мост, а там решим, — предложил Князев. — Только давайте сначала по пиву. Мих, иди, купи, тебе всегда продают. — Деньги гоните, куплю. Полторахи брать или по 0,5? — Бери, чтоб дешевле вышло, — сказал Балу, звеня мелочью в кармане и пытаясь выудить из-под неё сотенную купюру. Пока Горшок ходил в магазинчик, девчонки окружили Таню, загадочно улыбаясь. — Ну, как у вас с Мишкой? — спросила Света, поправляя чёлку. — Хорошо, — заулыбалась Таня. — Он так здорово целуется… Я прямо… Таю, что ли… — Конечно, такого парня отхватила, — подколола её Света. — Смотри в оба, не хлопай ушами, а то уведут! — Да ну тебя, Света, — отмахнулась Танька и уверенно прибавила. — Он мой.***
Мишка взял только пластиковые «сиськи» крепкого пива, поэтому Тане пришлось пить его. Стаканов не было, да и наливать на ходу было бы неудобно, поэтому бутылку передавали по кругу. Таня делала сначала небольшие глотки, но потом, почувствовав, что на этот раз алкоголь действует, как надо, придавая что и уверенности, стала прикладываться к горлышку надолго. — Эй, Танюха! — возмутился вдруг Миша. — А ты куда разогналась? — Не знаю, Мих. Мне хорошо, — заулыбалась она и прильнула к нему. — О, хватит тебе пока, — решительно отобрал у неё бутылку Мишка. — На вот, чипсы лучше ешь. Они сели на остановке в большой полупустой автобус-гармошку, шумя и смеясь от замечаний кондуктора. Танюха совсем осмелела и забралась Михе на колени. — Так целоваться удобнее, — объяснила она, улыбаясь. Хмельные поцелуи взрывали мозг обоим, и они наплевали на окружающих, оставшись будто вдвоём во всём свете. — Прикольная ты, когда выпьешь, — смеялся Миша. — А я научилась целоваться за этот день? — спросила Таня, прикусывая его нижнюю губу и медленно втягивая воздух между зубами. — Да. Ты же очень способная ученица, — кивнул Мишка. — Эй, хватит там сосаться, — грубо прервал их Андрюха. — Наша остановка. Путь лежал вдоль набережной, от воды тянуло почти зимним холодом, и этот свежий воздух слегка прогнал хмель и взбодрил Таню. Она снова засмущалась, притихла и робко взялась за Мишку. Тот в ответ положил руку ей на плечо и притянул к себе. Около дворца спорта уже собирались кучками группы неформалов, а на входе была извилистая очередь. В сквере неподалёку кто-то орал под гитару песни, и ребята, пока было время, направились туда. Пацаны как-то быстро со всеми перезнакомились, гитара оказалась уже в Мишкиных руках, и они с Андрюхой и Саней устроили импровизированный концерт из лучших своих песен. Многим понравилось, но как всегда нашлись недовольные: — Э, пацаны, вы чё за херь играете? Чё за сказки? — крикнул кто-то из толпы. — Сыграйте лучше «Тараканов», на их же концерт пришли. — Да какие нахуй сказки! — взорвался Мишка. — Тараканы сейчас сами сыграют. К чёрту каверы, это неинтересно. Таня с любопытством и опаской смотрела на перепалку. Молодёжь разделилась, кто-то поддержал Миху, кто-то его оппонента, спор получился жарким, но закончился без драки. Пора было уже заходить в зал, и Таня вцепилась в руку Горшка, чтоб не потеряться в толпе. — Чё, круто мы сыграли? — спросил он. — Ага. А представляешь, вы тоже вот такие дворцы спорта будете собирать? — ответила Таня, пока они стояли в очереди. — Да, охуенно будет… — мечтательно протянул Мишка. — Ой, блин, прости… За мат. — Да ладно, — засмеялась Таня.***
В зале ребята провели девчонок к первым рядам, но сами собирались затусить в центре слэма. — Миша, а нас не задавят тут? — немного испуганно спросила Танька. — Нормально всё будет, — выдохнул ей в ухо Миха, крепко обнимая сзади. Народ постепенно собирался, становилось всё более тесно, жарко и душно. По сцене ходили техники и подготавливали инструменты. Пацаны стали обсуждать какие-то гитарные примочки, а Таня разглядывала зрителей. В основном здесь была молодёжь, неформалов самых разных видов, но на трибунах сидели и люди постарше, кто-то даже с детьми. Наконец, свет погас, зал засвистел и захлопал, и действо началось. Колонки грохотали на всю мощь, но звук был отстроен на удивление чисто. Мишка сначала стоял около Тани, а потом, попросив её держаться Светы и Оли, свалил к слэмящимся чувакам, и появился снова рядом лишь ближе к концу концерта, на одной из более спокойных песен. Мокрый, разгоряченный и обалденный, он прижался к Тане, потом развернул к себе и утянул в такой поцелуй, каких ещё Танька не знала. — Танюха… Какая же ты, блин, — прошептал он ей в ухо. Таня не знала, как реагировать, и просто прижималась к нему, боясь заглянуть в глаза.***
Концерт закончился, все стали потихоньку расходиться, и вскоре зал почти опустел. — Ну как тебе? — спросил Миша у Тани, наконец, отпустив её. — Здорово! Энергетика, конечно, офигенная! — воскликнула Таня. Они отстояли приличную очередь в гардеробе и наконец вышли на улицу. — Мих, заболеешь ведь… — забеспокоилась Таня, глядя на его всё ещё влажные волосы и расстёгнутую куртку. — Да нихера мне не будет, — заверил её Мишка. — Хэй, парни, ещё по пиву? — Денег больше нету, — вздохнул Князь. — Ребята, постойте! — вдруг подбежали к ним двое пацанов, один с настоящим ирокезом на голове, а другой совсем в обычной одежде, с кудрявыми волосами и маленькой серьгой в ухе. — Это ж вы в сквере играли? — Ну мы. А чё? — немного насторожился Мишка. — А мы тоже, типа, музыканты, пробовали свои песни писать, но не получилось. Зато вот он классно на гитаре играет, — парень с ирокезом кивнул на друга. — А я барабанщик. Нам ваши вещи очень понравились. — Круто! — восхитился Балу. — Мих, ты прикинь, можно ж так настоящую группу собрать! — Можно… — задумчиво сказал Миха. — У вас деньги есть? По пиву выпьем, обсудим, а? — Есть, — кивнул кудрявый паренёк и представился. — Меня Яша зовут. А вон моя сестра, Машка. Маш, иди сюда. Откуда-то из-за кустов вышла девушка, с короткой эффектной стрижкой, выбритыми висками, яркая и припанкованная. Она выглядела даже харизматичнее и привлекательнее Светки и отчего-то сразу не понравилась Тане. Танюха глянула на неё, на Мишу, и внутри появилось неприятное гложущее чувство: Таньке вдруг показалось, что уж слишком пристально Миха смотрит на новую знакомую. Она вздохнула, решительно подошла ближе к Горшку и взяла его под руку, интуитивно демонстрируя этим жестом всем окружающим, что они вместе. — Маша на скрипке играет, — добавил Яша. — И заведует нашими финансами. Машк, выделишь на пиво? Пацанов надо угостить. — А тебя как зовут? — поинтересовался Князь у парня с ирокезом. — Саша, — ответил тот. — Можно Поручик. — А я тоже Саша, — сказал Балунов. — Балу. — Ну вот и будете Поручиком и Балу, чтоб не путаться, — засмеялась Оля. — А это Миха и Андрей. — По-другому Горшок и Князь, — разъяснил Андрюха. — И девчонки: Света, Таня и Оля.***
Они купили пиво и пешком двинулись домой. Ребята обсуждали что-то своё, музыкальное, и Таня немного заскучала. А ещё она переживала, что они не успеют к назначенному родителями времени. — Мишка, — осторожно дернула она Горшка за рукав. — Ты помнишь, что мне в одиннадцать надо быть дома? — Помню. Всё хорошо, — он быстро поцеловал её и протянул пиво, — расслабься, Танюх. И Таня расслабилась. Вечер был классным, хоть и холодным, фонари отражались в лужах, затянутых лёгким льдом, ребята смеялись и веселились, и даже присутствие Маши и Яшки с Поручиком перестало смущать Танюху. Миха наконец отвлекся от своих музыкальных обсуждений, держал Таню за руку, обнимал и порой шептал на ухо какой-то приятный, но ничего не значащий бред. — А вы где живёте? — спросил у пацанов Князь. — У моста, в университетском городке, — ответил Яшка. — А мы за мостом, у завода. Давайте тут тогда посидим, а потом мы домой двинем? — предложил Мишка. Они шли, никого не таясь, шумя и размахивая бутылками. Таня вдруг увидела милицейский УАЗик, прочитала зачем-то вслух «Полк ППСМ» и чуть не упала, так резко дёрнул её Миха за руку. — Куда мы несёмся? — спросила она, еле поспевая за ним. — Танька, ну ты дурная. Идёшь с пивом ночью и читаешь себе спокойненько название на машине ППСников, — заржал Миха, пытаясь отдышаться в какой-то подворотне. — Хочешь, чтоб тебя родители из отделения забирали? — Блин, Миш, я ж не подумала, — дошло наконец до Тани, и она тоже засмеялась. — А где ребята? — Хрен знает. Разбежались, кто куда. — Ой, Мишка, время-то… — глянула Таня на часы. — Ну пошли скорей к тебе. Раз я обещал, надо тебя доставить. В целости и сохранности, — всё смеялся Миша. Они быстрым шагом пересекли мост, перебежали через автомобильные дороги, оживленные даже ночью, и поднялись на Танин этаж. — Зайдёшь? — предложила Таня. — В таком виде? — хмыкнул растрёпанный Миха. — Ну уж нет. Давай, иди. Завтра увидимся. Он шагнул к лифту, но Таня схватилась за его косуху. — А поцелуй? И они опять надолго прильнули друг к другу, движения становились раскованнее, а барьеры рушились, но оба держали себя в руках — Я позвоню, — хрипло выдохнул Мишка. — До завтра. — Пока, — сказала Таня и, с сожалением посмотрев на закрывшиеся двери лифта, зашла домой. — А вот и доча, — сказал Григорий Александрович и победоносно посмотрел сначала на часы, а потом на жену. — Я тебе говорил, всё будет в ажуре. Ну, как концерт? — Очень здорово, — коротко сказала Таня, поспешно скрываясь в ванной, чтобы мама не успела унюхать запах пива. Там она присела на холодный бортик и задумалась. День оказался таким насыщенным, что мысли разбегались в разные стороны. Танька махнула рукой и залезла под душ, давая струям воды смыть всё ненужное и представляя Мишку рядом с собой.