***
Мишка завёл парня в квартиру, попутно подобрав-таки с пола футболку, и посадил его на кухне. Таня закрыла входную дверь на замо́к, достала из шкафа бинт, перекись водорода, и подошла к Эду. — Повезло тебе, что мы на курсах уже немного изучали десмургию. — Что изучали? — спросил оказавшийся за её спиной Миша. — Искусство наложения повязок, — объяснила она. — Над душой не стой. Миха послушно отошёл, сел на табуретку и стал наблюдать за её действиями. Танька осмотрела рану, осторожно промыла её кипячёной водой из давно остывшего чайника, потом обработала перекисью, чтоб окончательно остановить кровь, и, немного подождав, забинтовала. Эд морщился, но терпел. — Слушай, вообще, всё неплохо, но я не знаю, вдруг сотрясение… — сказала Таня, убирая остатки бинта в упаковку. — Чем тебя ударили? — Хуй знает. Железякой какой-то, — предположил Эд. — А кто? — спросил Миха таким тоном, будто был готов сию минуту бежать и разбираться с обидчиками. —Конь в пальто, — огрызнулся Эд. Мишка понял, что более подробного ответа не дождётся и, пожав плечами, обратился к Тане: — Танюх, у тебя есть раскладушка? Мы б её на кухне расстелили для него. — На балконе, давай покажу. Миша приволок раскладушку, довольно удобную, с регулируемым изголовьем и мягким основанием, и помог Эду устроиться на ней. — Отдыхай, короче. А мы в комнату.***
— Миш, — зашептала ему Таня, когда он снова повалил её на диван, — ты ж не собираешься продолжать сейчас? — А чё такого? Дверь я закрыл. — Но мы же не одни… — Таня очень хотела его, но присутствие за стеной Эда остужало пыл. — Нет, стой. — Ладно, — покорился Мишка, переходя к более нежным и невинным поцелуям. — Мне и самому как-то… Давай тогда спать? — Давай, — согласилась Танька, доставая из ящика в диване постельное и подушки. — Помнишь, ты говорил, что хочешь засыпать со мной рядом? — Да, — выдохнул Мишка. Он устал от суматохи дня, и теперь блаженно вытянулся во весь рост, прижал Таню к себе, вдыхая запах её волос и целуя в макушку, а потом закрыл глаза. Таня, поуютнее устроившись в его объятиях, тоже уснула, но через некоторое время резко села, проснувшись, будто её кто-то нарочно толкнул. Она прислушалась к шороху на кухне, запереживала и пошла проверить, как там Эд. Он стоял у окна, прижавшись к нему лбом, а, заслышав шаги, медленно повернулся. — Всё хорошо? — спросила Таня, остановившись на кухонном пороге. — Голова болит, но бывало и хуже, — откликнулся Эд, потирая переносицу, и Тане вдруг стало жалко его. — Тебе не привыкать, да? И как часто ты попадаешь в подобные переделки? — Чаще, чем хотелось бы, — он улыбнулся и сел на табуретку. — И не жалеешь? — Не-а, — улыбка его стала зловещей. — Такого, как я, смерть ждёт явно не дома. — Хочешь умереть молодым… — понятливо кивнула Таня и тоже села. — Знаю я это всё, слышала уже. — Будем вести философский диспут по этому поводу? — усмехнулся Эд. — Нет, — стеснённо покачала головой Таня. — Ну-ка, подвинься, я холодильник открою. Ты будешь что-нибудь? — Давай. Это всё от травы. После неё всегда жрать охота, — засмеялся Эд. — А ты меня сегодня удивила. Тем, что согласилась покурить. Так, с виду, ты вроде вся такая правильная. Отличница, наверно? — Бывшая, — усмехнулась Таня. — Ты как все… Видишь только оболочку, причём не реальную, а ту, что в твоей голове. Знать не знаешь, какая я внутри, а уже выводы делаешь. — Блять. А ты сама-то? Ты тоже такая. Кто я в твоих глазах? Наркоман, вор и вообще уголовный элемент, — заглянул ей в лицо Эд, Таня смутилась и сделала вид, что очень занята изучением содержимого холодильника. Она достала сливочное масло, остатки сервелата, сыр, повернулась к столу и неожиданно для себя выдала: — Ты прав. Расскажи тогда, кто же ты на самом деле. Город, дымящийся в руинах? Или белый пушистый зайчик? — Ну, знаешь, ангельских крылышек у меня нет и никогда не было, — заметил Эд, придвигаясь к еде, — но я и не дьявол. Я… Я просто человек. — Ну как-то же ты дошёл до такой жизни? — у Тани появилось непонятное и непреодолимое желание поспорить с Эдом, она даже забыла о стеснении и о том, что на дворе глубокая ночь. — Вот смотри, лежал маленький кулёчек в детской кроватке, и думать не думал о самоуничтожении. А что изменилось за 20 лет? — Я увидел реальную жизнь, на своей шкуре прочувствовал. — коротко ответил Эд. — И она мне нихуя не понравилась. — Чем же? — Меня всё время загоняли в рамки, везде. В детском саду, в школе, дома, в спортивных секциях. Везде, сука! — эмоционально попытался втолковать ей суть парень. — А я терпеть не могу этого! Я, блять, свободный человек, почему я должен делать так, как хотят другие? — Тихо, не ори, Мишку разбудишь. А наркотики не загнали тебя ещё в худшие рамки? Ведь говорят, что человек становится их рабом. Эд задумался и сказал: — Да. Но это не то. Хотя… Блин, ты так рассуждаешь, будто тебе лет сто. В твоём возрасте надо вообще бунтовать и ни о чём не думать. — Я стараюсь так делать, — сказала Таня. — Но я хочу жить. Долго и счастливо. Можешь называть это мещанством, но это так. Они разговаривали почти до утра, то спорили, то удивлялись друг другу, беседа давно изменила свой ход, и Эд в конце концов сказал странную вещь: — А знаешь, Михе реально повезло. Ты… Блин, не думал, что скажу это, но ты невероятный человек. Он с тобой не пропадёт. — Куда не пропаду? — переспросил появившийся в дверном проёме сонный Миха. Он слышал только окончание фразы, ни черта не понял и вообще охерел от того, что Таня и Эд беседуют тут вдвоём. Сперва в нём всколыхнулась ревность, но быстро исчезла после того, как Мишка встретился с Эдом глазами и почему-то сразу понял, что Танька заинтересовала его не как тёлка, а просто как человек. — Никуда не пропадёшь, — засмеялся Эд. — Танюха, говорю, у тебя классная, не вздумай потерять её. Мишка заморгал и совсем прифигел, он никак не ожидал услышать такие слова от Эда. — Миш, отвисни, — расхохоталась Таня, подошла и поцеловала его. — Есть будешь? — Буду, — растерянно кивнул Миша и сел к столу, до сих пор не придя в себя.***
Снег растаял так же быстро, как и выпал, весна отвоевала у зимы свои позиции и активно наступала по всем фронтам, принеся с собой почти летнее тепло. Листья, замершие на холоде, быстро распустились, и почти все деревья покрылись зелёной дымкой. Закончился последний учебный день перед чередой майских праздников, и школьный двор быстро заполнился галдящей радостной толпой, смехом и криками, но вскоре все звуки перекрыл шум ревущего мотора, и перед крыльцом с лихим разворотом, поднимая пыль, затормозил чёрно-серебристый мотоцикл с ослепительно блестящими на солнце хромированными дисками. Железный конь и его владелец сразу же привлекли внимание всех, кто был на улице, и школьники, восхищаясь, окружили их плотным кольцом Девятиклассники, сидевшие на перилах крыльца, переглянулись, и Андрей заметил: — Я нисколько не удивлюсь, если это… — Если это Эд, — хором договорили за него Мишка и Таня, и оказались правы. — Только ему могла прийти в голову идея припарковаться прямо тут, — добавила Танька. — Сейчас охранник объявится, и кому-то влетит. Мотоциклист раздвинул школьников, прикрикнув на пятиклашек, уже норовивших сесть на сидение, снял шлем, перчатки и поднялся к ребятам. — Здоро́во, — он по очереди пожал руку Андрею, Балу и Горшку, а потом повернулся к Тане и Марине. — Привет, девчонки. — Ты чё, на байке умеешь ездить? — заинтересованно спросил Миха. — Умею, конечно. Не умел, не приехал бы, — рассмеялся Эд. — Круто. А моцик где спиздил? — Одолжил у знакомого, — Эд, кажется, был честен. — Ну что, кого покатать? — Меня, — возникла откуда-то радостная Светка, которая наконец дождалась появления Эда. — Ты так давно не объявлялся! — Садись, — впрочем, это было сказано без особого энтузиазма, признаться честно, Эд уже и думать забыл про эту прилипчивую девчонку. Он сделал пару кругов по ближайшим дворам, поскорее ссадил прибалдевшую от его близости девушку и снова умчался, забрав с собой Миху. Света вздохнула и задумчиво оперлась на стену рядом со входом. Таня посмотрела на неё и, когда Эд вернулся, попросила, глазами показывая на девушку: — Поговори с ней. Скажи честно, пусть ни на что не надеется и забудет тебя. Видишь, мучается человек. Танины отношения с Эдом после того ночного разговора как-то сами собой перешли на новый, не совсем понятный уровень. Это была не дружба, и уж конечно не любовь, Таня долго думала надо всем этим и, наконец, решила, что совершенно внезапно и неожиданно стала для Эда кем-то вроде младшей сестры. Как и почему произошла эта трансформация, было загадкой для них обоих, но, так или иначе, Эд стал прислушиваться к Таниным словам, а она перестала пугаться его появлений и каждый раз ждать подвоха. Первым это заметил Миха и сказал однажды, смеясь: — Ну всё, Эд попал. Ты его совсем перевоспитаешь. — Да ну тебя, — отмахнулась Таня и беспокойно спросила уже в который раз. — Миш… Ты точно не ревнуешь? — Нет, — уверенно сказал Миха. — Не вижу никакого повода. Эд же просто наш друг. — А к Ване? — лукаво заулыбалась Танюха. — А вот к нему да. Когда вы доделаете свой грёбаный проект? — К концу учебного года, Миш. Придётся тебе ещё потерпеть, — Таня привстала на цыпочки и растрепала его волосы. — А если вы оба поступите, и он станет твоим однокурсником? Будет мелькать возле тебя каждый день. — А если ты уедешь жить в Питер? — в тон ему спросила Таня. — Давай не будем об этом, — сразу же стушевался Миха. — Я ничего ещё не решил. Пока Таня вспоминала весь этот разговор, Эд подошёл к Свете и на самом деле объяснился с ней. У него это получилось так ловко, что та даже не расстроилась, а лишь затаенно вздохнула. Миха обсуждал с Саней и Андреем планы на выходные, Таня подошла к ним и напомнила: — Мишка, ты обещал с огородом помочь. Так вот, время пришло. — Блин… — протянул Миха. — А мы тут хотели… Пацаны, спасите меня, а? Кто готов завтра покопать грядки за пиво и шашлык? Балу сразу же технично слился, отбрехавшись срочными делами, а вот Андрею пришлось согласиться, чтоб не бросать друга одного в неравном бою с картофельными пашнями. — Я тоже поеду, — вдруг сказал Эд, услышавший разговор. — Ты? — удивились одновременно все трое. — Я, — подтвердил Эд. — Чё вы смотрите? Я, между прочим, всё детство провёл с бабушкой в деревне, на земле. Давай, Тань, говори, куда и когда. — Завтра утром, — ответила Таня. — Если ты будешь на мотоцикле, то приезжай сразу к месту, частный сектор, улица Походная. Найдёшь? — Конечно. Ну, до завтра. Эд развернул мотоцикл, Миха посмотрел ему вслед и вдруг подумал вслух: — Тань, а чё мама-то твоя скажет, увидев этого типа? Таня рассмеялась и развела руками.***
Следующим утром она разбудила телефонным звонком недовольного Мишку, тот в отместку позвонил такому же сонному и бурчащему себе под нос Андрею, и к восьми утра они уже собрались возле подъезда. Миха зевал и в лучах утреннего солнца был похож на пушистого невыспавшегося кота. Таня засмеялась от такого сравнения, пришедшего в голову, и затянула Мишку в долгий откровенный поцелуй, совершенно не стесняясь Андрея. Тот на всякий случай деликатно отвернулся и немного им позавидовал: Маша от грядок и посадок наотрез отказалась. Зато друзей решили поддержать Марина и Матвей, которые почти одновременно вышли из дверей своих подъездов. — Смотрите, — заметила Марина, поднимая голову к голубому небу, — какая погода замечательная! А там, где мы раньше жили, первого мая всё время холодно было и дождливо. — Здесь у нас тоже по-разному бывало, — откликнулась Таня. — Ребят, блин… Спасибо вам всем, что согласились поехать и помочь. — Тань, мы ведь всё понимаем, — сказал Матвей. — Как здоровье у Григория Александровича? — У папы всё хорошо, гораздо лучше ему, — улыбнулась Танька. — Вот вернётся из санатория, и пусть сам своим огородом занимается, это даже полезно, врачи говорили. На пригородном автобусе они добрались до места, Таня без ключа, потянув за верёвку секретной конструкции, открыла калитку и впустила ребят в мощёный камнями двор, по которому бегал небольшой чёрный пёс. Он увидел гостей, для приличия погавкал, а потом пришёл ластиться к ногам Тани. Миха присел на корточки и потрепал собаку за уши. Тот довольно завилял хвостом и стал подпрыгивать, норовя лизнуть Мишу в нос. — Ты ему понравился, — засмеялась Танька. — Это Грэй, он тут давно живёт, наш охранник. — А кормит его кто? — поинтересовалась Марина и тоже погладила Грэя, который, довольный тем, что ему уделяют столько внимания, плюхнулся на спину и подставил для ласки пузо. — Пока что соседка, — Таня кивнула за забор. — Ладно, пошли в дом, оставим там вещи. Дом был старым, бревенчатым, с деревянным, покрытым рыжей краской полом, облупившейся белой печкой и старыми голубыми обоями в мелкий цветочек. Мишка огляделся и сказал: — Танюх, а ведь здесь можно жить. Херовенько, конечно, ни воды, ни канализации, но… Кровать вон есть, стол, шкаф. — Миш, не придумывай. Не хочу я здесь жить, — покачала головой Танька. — Бросайте рюкзаки с гитарами и пошли в огород. Посмотрим, что делать надо. — А мама твоя приедет? — уточнил Князь. — Днём, ненадолго. А вечер наш. Тут недалеко есть магазин, если что, — подмигнула Таня. Она провела парней к небольшому сарайчику, выдала им лопаты и показала три небольших пашни и пару грядок. — Пацаны, сколько сможете. Сама Таня тоже хотела поработать лопатой, но Миха, увидев это, отобрал у неё инструмент и посоветовал заняться чем-то другим. — Тогда вскопай мне в первую очередь вот эту грядку, я морковь посажу, — предложила Таня. — Марин, поможешь? Ты с одной стороны, а я с другой. Марина кивнула, а пока грядка была ещё не готова, девчонки расстелили покрывало и сели на него в саду, где росли вишни и смородина. — Хорошо тут, — улыбаясь, сказала Марина. — Смотри, цветочки. Это мать-и-мачеха? — Ага. Сейчас красиво цветёт, а потом выпалывать надо, у неё корни, наверно, километровые, — засмеялась Таня. — Огородница ты наша, — Маринка, тоже смеясь, перевернулась и легла на живот, разглядывая травинки. Солнце поднималось всё выше, воздух нагревался и вскоре стало совсем жарко. Влажная земля медленно сохла, в воздухе рассыпался непередаваемый запах весны и тепла. Мишка снял футболку, и Таня смотрела больше на него, чем на семена моркови, которую уже начала садить, поэтому чуть было не спутала все ряды. — Эй, Тань, — вернула её к реальности Марина. — Если ты будешь так сыпать, тут вырастет морковный лес, а не грядка. — Танюх, а есть магнитофон? Вруби хоть радио какое-нибудь, — подошёл к ним Андрей, стряхивая с лопаты землю и переводя дух. — Есть, но здесь помехи всё время… Нормально работает только херня типа «Русского радио». — Жалко… Мих, а у тебя же на телефоне есть музыка? Включи. — На телефоне не слышно будет, динамик хуёвый, и у меня зарядки нет, — возразил Мишка. — Пой сам, если тебе скучно, ё-моё. — Так давай вместе. Заодно и порепетируем, совместим, так сказать, приятное с полезным, — предложил Андрей. И они правда пели. Таня посмотрела на них и вдруг подумала, что лет через десять фанаты, которые обязательно появятся у группы, отдадут всё на свете, лишь бы увидеть и услышать, как их кумиры вот так вот запросто поют свои хиты в чьём-то огороде. Танька захохотала и спросила: — Мих, а какие песни на фесте в Питере будут? — Те же, что и в «Нирване» были. Да, Андрюх? Они самые накатанные, — откликнулся Мишка. — А что, там тоже всего четыре песни сет? — спросил Матвей. — Это же так мало для вас. — Нет, там вроде только по времени ограничение, полчаса, — вспомнил Андрей. — Добавим ещё что-нибудь. Таня расправилась с посадкой моркови и забралась на пашню к Мише. — Мих, я тут подумала… Фестиваль фестивалем, но мы же едем не на один день. Жить-то мы где там будем? — В общаге. Антоха помог, он звонил мне. У них на праздники почти все разъехались, он там с кем-то договорился, с комендантом, что ли. И там есть свободные комнаты, ну, понимаешь, да? — Понимаю, — улыбнулась Таня. Он был так близко, что она не удержалась, обняла его, гладя руками по спине, и втянула в головокружительный поцелуй, который длился, казалось, вечность, но рядом кашлянул Князь и сказал будто бы между прочим: — Там, Тань, твоя мама пришла. И она смотрит именно на вас. Миха неожиданно смутился, отпустил Таню и побыстрее отодвинулся от неё. — Ну чего ты, дурачок? — тихо засмеялась Танька. — Мама же всё про нас знает. — Совсем всё? — уточнил Мишка. — Нет, конечно, но если чего-то и не знает, то догадывается, — сказала ему Таня и крикнула маме. — Привет! А мы с Мариной уже морковь посадили. — Молодцы! — сказала Любовь Ивановна. — Ох, сколько помощников у нас. Здравствуйте, ребята. Спасибо вам большое. — Вот видишь, какие они, мои друзья, — отвела маму в сторону Таня. — А ты раньше ругалась, что я провожу время с ними. — Да… Но я просто переживала за тебя. — Я понимаю, — кивнула Таня и добавила. — Мам, ты не пугайся, сейчас ещё Эд приедет на мотоцикле. Не суди о нём, пожалуйста, по внешнему виду. А то я знаю ведь тебя. — Хорошо. А кто он такой? — Просто наш друг. О, слышишь звук мотора? Это он, наверное. Мишка, пошли, встретим. Когда они вышли за ворота, Эд уже соскочил с байка и пытался отвязать какой-то агрегат, ремнями притороченный сзади. — Зацените, чё я достал. Никаких лопат не нужно, заводишь, и он сам пашет, — Эд увидел Танину маму и сказал учтиво. — Здравствуйте. Я Эдуард. Вот, культиватор вам привёз, так гораздо удобнее и быстрее. У вас большой огород. Любовь Ивановна тоже поздоровались с Эдом, и, несмотря на просьбу Тани, всё-таки пригляделась к нему. Длинноватые волосы, футболка с каким-то черепом и татуировки на руках не очень смутили женщину, она уже понимала, что это просто антураж, её больше напряг слегка безумный блеск в его глазах и тот факт, что Эду было лет двадцать. «Разве это подходящая компания для подростков?» — подумала Любовь Ивановна, но решила пока ничего не говорить дочери и занялась рассадой. Эд с Мишкой затащили культиватор в огород, и позвали Князя с Матвеем: — Эй, бросайте лопаты, поможете разобраться. Пацаны, немного повозившись, завели агрегат и быстро распахали нужные участки земли, Тане с Мариной оставалось лишь ходить за ними и выбирать из почвы корни сорняков. — Эд, спасибо! Слушай, так гораздо быстрее! — воскликнула она. — Но сажать картошку всё равно с помощью лопаты придётся, тут уж никак, — заметил Миха. — Где вёдра? Все вместе они быстро закончили посадку и расположились в тени около колодца. — Я заебался, — честно сказал Миха. — Давайте уже отдыхать. Любовь Ивановна обошла огород, восхитилась, присела на скамейку рядом с ребятами, ещё раз их отблагодарила и собралась домой. — Хотите, отвезу вас? — предложил Эд. — На мотоцикле? — рассмеялась она. — Нет уж, спасибо. Я лучше на автобусе спокойно доеду. Может, вы тоже со мной? — Мам, ну ты что? — тихо сказала ей Таня. — Я же обещала ребятам, что мы останемся, отдохнём, переночуем. — Хорошо, — согласилась Любовь Ивановна. — Мясо, кстати, в холодильнике, уже замаринованное. Таня, пожалуйста… Смотри тут, чтоб никто ничего не натворил. Я бы осталась с вами, но мне завтра на работу нужно с утра. — Мама, хватит, — нервно и довольно резко сказала Таня. — Мы не дети. — Не дети… — вздохнула женщина, попрощалась и уехала. — Ну что, получила ценные указания? — засмеялся Эд. — Где тут магазин? Я поехал за пивом, а то так неинтересно. — Я с тобой, — встал Андрей. — А вы пока займитесь шашлыками. — Они, скорее, собой займутся, — продолжал ржать Эд, — пока нас нет. Да, Миха? — Эд, уймись, — посмотрела на него Таня, и он действительно замолчал.***
Пацаны укатили к магазину, Марина и Матвей валялись на траве и о чём-то болтали, а Мишку Таня забрала в дом. Она честно хотела заняться мясом, и уже достала шампуры, но Мишка прижался к ней сзади, положив руки на талию, и сказал: — Танюх, а, может, мы правда, займёмся кое-чем, пока мы тут одни? — И все сразу же догадаются, что мы тут делаем. Подожди до вечера. Мишка кивнул, глянул в окно и сказал, улыбаясь: — Смотри, они, кажется, уже не просто друзья. Не прошло и полгода, блин. Таня подошла, тоже посмотрела и увидела, как целуются Марина и Матвей. — Ну вот, кто б сомневался, я же говорила тебе. Мы ещё на их свадьбе гулять будем. — Давай тоже поцелуемся, — выдохнул Мишка и, совершенно не слушая Таниных возражений, жадно впился в её губы, толкнул к дверям, нащупал там защёлку, а потом переместился с Таней на кровать. — Сейчас нам никто не помешает. Плевать, что они там все подумают. — Миш, а?.. — Тихо, у меня есть, я ж подготовился, — он засмеялся и прервал её вопросы новым поцелуем, таким, что все мысли и сомнения окончательно вылетели из Таниной головы. Мишка уже давно не осторожничал, он был быстрым, но бесконечно нежным, и Таню уносило куда-то в космос. — Охуенно, да? — спросил Миха, когда они, уставшие, обессиленно развалились на кровати. — Ага, — она погладила его по щеке, он, улыбаясь глазами, словил кончики пальцев и прижал их зубами. — Мишка, какой же ты… Люблю тебя. — Я тоже, — сказал Миха, целуя её в висок. Довольные, они вышли во двор и оба покраснели от невинного вопроса Марины о том, где же, собственно, шампуры с мясом . — Блять… Мы это… забыли. — Ну и что вы там тогда делали? — хитро прищурилась Марина, и хотела ещё что-то сказать, но её прервали вернувшиеся Эд и Князь, злые и недовольные друг другом. — Ну и что вы не поделили? — спросил Мишка. — Ничего. Просто скажите этому придурку, чтоб он перестал нарываться на драки на пустом месте. А то ему однажды не только башню пробьют, а вообще убьют нахрен и закопают в лесу. — А чё я сделал-то? — пожал плечами Эд. — Ты местных пацанов на три буквы послал, а так ты, конечно, ничего не делал, — с сарказмом сказал Князь. — Так а хера ли они там встали, будто они хозяева мира? — Стоп, — остановила их перепалку Таня. — Давайте по порядку, что случилось? — Да мы приехали к магазину, а там, как обычно в таких местах, чуваки стоят, гопота какая-то. Но они на нас вообще б внимания не обратили, если б этот долбоёб первым к ним не полез, — обрисовал картину Князь, и Таня про себя обрадовалась, что с Эдом был именно Андрей, более дипломатичный и способный на компромиссы, а не Миха, который точно ввязался бы в драку. — Ну и дальше чё? — поинтересовался Горшок, и Таня лишний раз убедилась в правильности своих мыслей, почувствовав, что он занимает сторону Эда. — Ничего. Я спокойно поговорил с ними, пару бутылок пива подарил, и аривидерчи. — Вот-вот, ещё и пива им дал, вместо зуботычины. Я хуею. — Эд, — решила уточнить Таня, — а зачем ты стал их задирать? Ладно б они пройти мешали, или ещё что, но ведь это не так? — Нет. Да не знаю я… Бесят меня такие типы. Но вообще, согласен, погорячился, не сдержался. Всё, короче, забейте. Андрей встал рядом с Мишкой и тихо сказал: — Твоя Танюха странное влияние на него оказывает. — До тебя, Княже, как до утки доходит, — засмеялся Миха. — Я уже давно это заметил. Пошли с костром разбираться, угли нужны. — И чё скажешь? — Андрей сел на корточки и стал смотреть на огонь. — Ты не боишься? — Я в Тане уверен. Она моя, — сказал Миха и прикурил сигарету прямо от костра. — Не обожгись, чё руки-то суешь, — машинально заметил Князь и спросил. — Ну ладно, в ней ты уверен, а в нём? — Андрюх, ё-моё, не неси хуйню. Ты просто разозлился на Эда, вот и всё. Придумал чё-то, блять. — Может, ты и прав, — Князь замолчал и задумался.***
Наконец, день склонился к вечеру, мясо было готово, пиво охлаждено, а гитары расчехлены. Ребята расположились на старой веранде, пели, как обычно, песни, дурачились и шутили. Эд предложил покататься на мотоцикле, но был решительно остановлен Таней. — Не хватало ещё убиться в ДТП. Куда ты пьяный за руль? — Я не пьяный, — возразил Эд. — Я ездил так сто раз. — Тань, да отстань от него. Пусть делает, что хочет, — вмешался Андрей. — Он врежется в соседский забор, а мне отвечай потом, — возмутилась девушка. — Мих, ну скажи. — Эд, нормально сидим же, зачем тебе лишние проблемы? — он лениво прижимал к себе Таню, положив подбородок на её плечо, наслаждался такой близостью и больше ничего не хотел. Эд хмыкнул, покачал головой, взял Мишкину гитару и отсел подальше. Он играл нечто странное, Миха тут же оживился, осторожно оставил Таню и спросил у Эда: — Что это? — Моя песня, — Эд склонился к гитаре и прислушался к звучанию, настраивая одну из струн. — А сыграй ещё раз? — попросил Мишка. — Понравилось, что ли? — хмыкнул Эд. — Конечно. Это охуеть как круто. Почему ты нигде не выступаешь? — Нахер надо. Я играю для себя. Да, я собирал группу, но передумал потом. — Не, как так? — удивился Мишка. — Мне вот нужны слушатели, зрители, энергия зала, ё-моё. Как без этого? — Всем нужны, — засмеялся Эд. — А мне нет. Будут зрители — будет слава, деньги, коммерция. Где, нахуй, творчество? — Одно другому, вроде как, не всегда мешает, или я что-то не понимаю? Блять, ты такой же странный, как твоя музыка, — заржал Миха и хлопнул его по плечу. — Ты в Питер едешь с нами? — Еду. Пора возвращаться. Всё-таки, я там, типа, живу, — улыбнулся Эд. — Вы на поезде? — Ага. — Я, тогда, тоже, — он снова начал что-то наигрывать, а Мишку позвала Таня. — Пошли, прогуляемся? Тут недалеко до берега. Миха согласился, Таня взяла его за руку и сказала, как только они вышли в пыльный проулок между огородами: — Я соскучилась по тебе, Мих. Вроде вместе, но вокруг всё время народ. Хочу побыть с тобой наедине. Мишка ответил ей поцелуем вместо слов, а Таня повела его на пригорок, с которого узкая тропинка спускалась к реке. В небе полыхал оранжево-алый закат, очерчивая контуры водонапорной башни и радиовышек вдалеке. Таня замерла, глядя на эту красоту, потом засмеялась и потащила Мишку вниз. У реки было прохладно, слева качались камыши, вдалеке плыл выводок диких уток, а другой берег медленно погружался в туман. Ребята долго стояли, обнявшись, и смотрели на это природное великолепие. — Тебе не холодно? — спросил Мишка, прервав молчание, и крепче прижал её к себе. — Немного, — призналась Таня. — Пойдём обратно? Когда они вернулись, во дворе рядом с очень довольным Грэем, чей хвост от радости крутился как пропеллер, сидел один лишь задумчиво куривший Эд. Таня посмотрела на него, на Мишку, поняла, что ей совершенно не хочется, чтобы этот день заканчивался, и предложила, потешаясь над удивлёнными лицами пацанов: — Ну так что, пошли на мотоцикле-то кататься?