Молчанье унесет с трясиной

Возвращаясь из портового городка обратно на корабль вместе с остальной командой, Хонджун заподозрил неладное. Уж больно тихими и трезвыми были матросы, обычно праздно глотавшие дешевый ром в трактирах и пропадающие в борделях. Впрочем, даже в такой ситуации семнадцатилетний штурман не придавал значение поведению матросов. Он бережно нес на руках уставшего спящего Сана, а рядом торопливо шел, едва удерживая в руках все купленные книги, Ёсан. - Давай я возьму книги, кроха, тебе же тяжело их нести, - в который раз предложил Хонджун, удобнее перехватывая Сана одной рукой и протягивая другую. - Я сам! - вредно надул губы Ёсан, нахмурившись и прижав к себе драгоценные книги. - И вовсе не тяжело. Хонджун не стал настаивать. Он лишь пожал плечами с легкой улыбкой и продолжил идти. Матросы впереди затянули старую пиратскую песенку, и штурман легко подхватил знакомый мотив, впрочем, напевая чуть тише остальных, чтобы не помешать сну Сана. По возвращении на Иллюзию Хонджун поспешил уложить детей спать. Уже привычным было устраивать их на своей кровати и, укрыв одеялом и раздав по плюшевой игрушке, обнимать, прижимая к себе. Мальчонки, засыпая, всегда придвигались как можно ближе к обожаемому старшему, после тихо посапывая, и сердце Хонджуна от этой картины сладко сжималось, а в мыслях появлялось такое тёплое и родное слово "семья". Сану временами снились кошмары. Из-за этого он просыпался и тихонько шмыгал, неуверенным лепетом произнося коротенькое "хён". Хонджун в такие моменты незамедлительно откликался и целовал мальчика в лобик, обнимал крепче и позволял уткнуться в шею. Сан после этих нехитрых манипуляций снова засыпал, а юноша сдерживал рвущийся наружу писк умиления. И отдельным фактом, гревшим его уже почти что отцовское сердце, было то, что поначалу мальчик не мог выносить запах альфы - постоянно тер нос и шмыгал, будто от аллергии, а теперь сам утыкался носом в шею, успокаиваясь только так. Сегодняшний вечер был таким же, как и все остальные - дети устроились на кровати в уютном коконе из одеяла, а Хонджун, недолго позанимавшись картами, лег с ними. Сон долго к нему не шел, поэтому он наблюдал за младшими. Ёсан всегда спал на спине, обнимая одной рукой край одеяла, а другой прижимая к себе игрушку. Он часто сам старательно шил разных зверей, которых видел в книгах, и дарил их младшенькому. А Сан с недавних пор имел привычку во сне залезать на Хонджуна и спокойно продолжать спать на его груди. Штурмана невозможно умиляло это, хоть из-за этого и немного усложнялось дыхание и затекало все тело. - Хён, - неожиданно позвал шёпотом Ёсан. - я боюсь, - он пододвинулся ближе к старшему и прижал к себе игрушку. - Чего ты боишься, кроха? - Хонджун повернул голову, чтобы посмотреть на него. - Кошмар приснился? Идем ко мне поближе, больше не приснится. - Нет, не кошмар... - голос Ёсана дрогнул. - я слышал, как отец разговаривал с кем-то из матросов, что... Что пора сменить капитана. Что твой отец стал слишком мягким. Что пора устроить бунт и убить его... Мне страшно. Хён, я боюсь, что они убьют тебя тоже. Потому что ты не такой, как они, - к глазам мальчика подкатили слезы, и он вцепился в руку старшего. - Не бойся, кроха, - Хонджун, хоть и напрягся после таких подробностей, тепло улыбнулся и прижал омежку к себе. - никто никого не убьёт, я обещаю тебе. И никто не обидит тебя или малыша Сан-и, я не позволю. Не бойся и спи спокойно. Ёсан тихо шмыгнул носом, доверчиво кивая и утыкаясь в плечо старшего. Хонджун поцеловал его в макушку, укрывая получше. Сан на груди пирата заерзал, недовольно ворча во сне - тихий разговор и нарастающий шум на палубе практически разбудили его. Хонджун нахмурился, принимая решение, все же, выйти из каюты и проверить команду. Уложив Сана под бок Ёсана и поправив одеяло, он, взяв пистолет и сунув за пояс, пошёл на палубу. Увиденное повергло Хонджуна в ужас. При бледном лунном свете матросы, галдя и перекрикиваясь между собой, привязывали к мачте капитана. Мужчина им не сопротивлялся, даже когда начали бить. Он молчал, никак не поощряя действия матросов. - Сынка тоже хватайте, - крикнул один из бунтовавших. Хонджун в ужасе узнал в нем отца Ёсана. - и отпрыска его. Юный штурман отступил к каюте, дрожащей рукой ища пистолет и осознавая - выронил. За всеми воплями даже не услышал. Все тело сковал леденящий страх, Хонджун замер. К нему уже рванули два канонира, схватили и потащили к отцу. Колени больно ударились о деревянную палубу, грубые веревки перетянули живот, мешая дышать. Хонджун не мог даже пошевелиться. Ему стало невозможно страшно. - Тащите сюда мальчишку его, - скомандовал отец Ёсана. - научим чему полезному, а наш штурман посмотрит. Хонджун, осознав смысл его слов, дернулся, стараясь избавиться от пут. Но грубая прочная веревка лишь натирала кожу, не более, и никак не хотела сдвигаться хотя бы на миллиметр. Хонджун тихо раздраженно зарычал, понимая, что все попытки высвободиться тщетны. Его начинала наполнять злость из-за собственной беспомощности и невозможности защитить Сана. - Хён! - испуганный и все еще сонный голос мальчика пробрал штурмана до костей. - Хён, что происходит? Хён? Где ты? Хонджун зажмурился, лишь бы не видеть, как грубо приволокли ребёнка, бросили на палубу, ударили по щеке. Он слышал, как Сан тихо всхлипнул от боли. Сердце болезненно сжалось. Хонджун сделал новый рывок, чтобы избавиться от веревки, и на этот раз ему это удалось. Путы с трудом, но поддались, и юный пират, мгновенно протянув руки, крепко схватил Сана и прижал к себе. - Не бойся, я с тобой, - в сказанное верилось с трудом, ведь в этой ситуации силы были явно не на их стороне. - Спрячь личико и не смотри на них, хорошо, малыш? Что бы ни случилось, не смотри. Сан, шмыгая и подрагивая от страха, кивнул и спрятал личико где-то на груди старшего, сжав его рубашку в пальцах. Как раз в эту секунду прозвучал выстрел и глухой стук удара головы о деревяшку. - Одним меньше, - заключил отец Ёсана, картинно сдув маленький дымок с дула своего пистолета. - пора и с этими кончать. Хонджун скосил взгляд в сторону. Свесив голову, там сидел его уже мертвый отец с отвратительной дыркой прямо между бровей. Хонджун крепче сжал в своих руках Сана, стараясь не смотреть на труп. К горлу подступила тошнота. Зажмурившись в ожидании своей участи, Хонджун успел что-то успокаивающе нашептать ребёнку. Раздался выстрел, но смерти не последовало. Лишь звук грузного падения, тихий всхлип, противное бульканье крови и мертвая тишина команды. Хонджун приоткрыл глаза и увидел Ёсана, сжимавшего в дрожащих руках пистолет, и мертвое тело его отца. Мальчик весь трясся, в состоянии аффекта не до конца осознавая происходящее. Пистолет с глухим стуком упал из его рук. - Хён, я... - всхлипнул Ёсан, опускаясь на колени. Хонджун, продолжая одной рукой держать Сана, поднялся и подошел к нему. Ёсан сам прижался в объятия, расплакавшись из-за осознания. Команда смотрела на них молча. - Что стоите? Всех бунтовавших за борт, на корм акулам. И поживее, - резко обернулся Хонджун на застывших матросов. - И приберитесь на палубе. Все ясно? Я не слышу, все ясно? - в голосе парня зазвучал металл. - Да, штурман, - ответил неровный хор голосов. Хонджун с трудом, но смог поднять на руки и Сана, и Ёсана, и понес их обратно в каюту. Оба мальчика тихо шмыгали, и альфа решил укутать их в одеяло и прижать к себе. - Хён, я... Я так испугался, что тебя убьют, - едва слышно прошептал Ёсан. - Если бы не ты, убили бы и меня, и малыша Сан-и. Ты очень храбрый, кроха. И я тебе очень благодарен, слышишь? - Хонджун поцеловал его в висок. - Теперь все будет хорошо. Нам будет немного трудно поначалу, но мы есть друг у друга. - Я тебя люблю, хён, - всхлипнул Ёсан, размазывая слезы по щекам и крепко обнимая старшего. - И я тебя люблю, кроха. И Сан-и люблю. Вы - моя семья. Они так и уснули на кровати в непонятном комке из одеяла и объятий.