The Dark Side of White Thought

      Просыпается Первый в его любимом гордом одиночестве, заботливо укрытый медицинским халатом. Стены и пол всё так же приятно греют спину и бок. Что уж греха таить, впервые за долгое время Первый не чувствует тревоги, бьющей молниями всё его тело из раза в раз. Отходя от сонливости, он замечает, что одна из лампочек светит хуже других, но придавать значение этому хвостатый не хотел. Всё это сводилось к тому, что сюда придёт машина или человек заменить неисправный прибор. Но разве не вчера дрон сканировал все провода, чтобы удостовериться в исправности? В любом случае, Первому плевать.       В какой-то момент голова начинает слегка зудеть, а глаза печь. «Грёбаные лампы», - единственное, что сейчас может сказать хвостатый. И его словно услышали сами небеса: примерно через полчаса железные створки раздвигаются, и «в гости» заходит молодой парень лет так двадцати пяти. Он убирает блокнот во внутренний карман халата и, словно почувствовав на себе тяжёлый взгляд, поворачивается: - Привет, я Торес Бруклин, но многие зовут меня просто Док, - он делает пару шагов ближе, а Первый приподнимается на коленки и придерживает халат, чтобы тот не упал. - Прости, если разбудил, – Док вытаскивает руку с ручкой из кармана и что-то чиркает в блокноте. - Всё в порядке, я просто отведу тебя на осмотр. Нужно сдать некоторые анализы, чтобы убедиться, нет ли у тебя всяких «болячек», - и учёный задорно хмыкает. Первому он напоминает детского врача.       Как бы там ни было, больше Док ничего не сказал. Он помог Первому встать на ноги, и уже вместе они направились к выходу. Внутри начал расцветать трепет волнения. Всё было настолько неожиданно, что казалось странным и до жути подозрительным. Чтобы Первого вели по коридорам без всяких наручников и слежки… Неужто они надеялись, что он не рискнёт сбежать? Он мог бы, но куда? Даже сейчас, оглядываясь вокруг, он видит лишь кучу дверей, сплошные коридоры и изредка других сотрудников. Учёный, что шёл чуть впереди, даже не оборачивался на следующего за ним. Первый борется с чувством тревоги вперемешку с дискомфортом и пофигизмом. С одной стороны, было как-то плевать, ну пройдётся он по кабинетам, уколют его пару раз (чего бы ему не хотелось) и отправят обратно в карцер. С другой, это всё было в новинку. Не каждый день следуешь хвостиком за каким-нибудь медбратом и отдаёшь себя на растерзание. Похоже, Первый сдаётся…       Они идут ещё какое-то продолжительное время. Учёный, что носил красную карточку, говорящую о его высоком звании, иногда поглядывал по сторонам, читая таблички возле дверей. Ушастый вновь уходит в свои мысли, считая, сколько же они будут таскаться, но тут резко останавливается и чуть не врезается в Дока, который начал вести с кем-то диалог. Прислушавшись, повстанец понял, что тот просит ключи от кабинета. Поблагодарив коллегу, что так любезно предоставил ему нужное, он и Первый продолжили свой увлекательный путь.       И вот уже Красный сидит на кушетке и ждёт, пока Док распакует все одноразовые приборы, хоть обычную палочку было бы сложно назвать прибором. Пока Торес рылся в стеклянных шкафчиках и доставал нужную сыворотку на пару с запечатанным шприцом, хвостатый вспоминает одного из себе подобных. Шизо всегда боялся уколов, и чуть ли не в истериках бился, когда ему нужно было сделать прививку после галлюцинаций. Так уж сложилось, что Шизо, чьё имя говорило само за себя, был, скажем так, необычным. Во-первых, часто, из-за сновидений, он страдал от недосыпа, что было заметно по кругам под глазами. Во-вторых, постоянные галлюцинации и голоса провоцировали новые скандалы и панические атаки. Благо, со временем он смог их более или менее контролировать, благодаря другому члену команды. В-третьих, Шизо имел небольшие козлячьи рога, несмотря на то, что был одним из самых младших среди всех повстанцев. Ох, как бы Первому хотелось бы сейчас обнять младшего брата, вновь почувствовать, как серый свитер прижимается к нему в надежде найти защиты. Может, лидеру не всегда удавалось найти время на то, чтобы успокоить младшего, но он знал, что есть добродушный Эль. Средний брат команды. - Ты чего приуныл? Не выспался? – интересуется Док, но Первый лишь отрицательно кивает головой. Как бы он не внушал себе, что не скучает по собратьям, до сих пор не может проститься с воспоминаниями. Буквально все хорошие воспоминания были с ними. - Дай, пожалуйста, свою руку, - просит человек напротив, и Первый протягивает. - Спасибо, – и Док радостно улыбается, может, отчасти хочет поднять настроение пациенту. Пока Красный держал ватку на руке, ему ставили ещё укол под лопатки, предупреждая, что потом спину может ломить, а место укола болеть. - Завтра тебе сделают ЭКГ, - предупреждает Док, и Красный впервые за долгое время сглатывает накопившуюся слюну, но не от волнения и непонимания предстоящей «процедуры». Но это не останавливает Бруклина от пояснения. - Ты просто полежишь минутку на кушетке с присосками по телу. Это вовсе не больно, - и медбрат выкидывает шприц в мусорку, доставая запечатанную палочку. - Открой ротик, пожалуйста, – как же скучно подчиняться. Палочка ложится на язык и оставляет после себя деревянное послевкусие. Ушастый понимает, что голоден. - Нам повезло, что в этом кабинете есть очень много оборудования для базового обследования, верно? – и лидера манят рукой, приглашая встать на весы. Красноглазый уже устал. Всё же он не выспался.       В конечном итоге ему ещё измеряют рост и проверяют на наличие плоскостопия. Ничего страшного и болезненного. Смотрят уши и нос, а затем просят снять медицинскую майку, что первые секунды напрягает. Посадив Первого обратно на кушетку, Док начинает разматывать бинты, а вскоре укладывает, чтобы было удобнее работать с раной. Лидер лишь закатывает глаза и позволяет рукам в перчатках проходить по швам и возле них. Слегка вздрагивает, когда чувствует воду на ране. Кажется, это была перекись для обработки. Где-то внутри Красный даже пытается взбодриться, думая, что было бы, достань сейчас Док какой-нибудь скальпель и одним махом проходясь по итак ноющей ране. Странные мысли… К счастью, проходится по нему только всё та же мазь.       Кто-то по рации передаёт Доку, что его ищет мистер Томас, на что Док поправляет очки и принимает информацию, сообщая номер кабинета. Быстро забинтовывает «калеку» и говорит, что сбегает за стетоскопом, попутно сажая ушастого спиной к выходу из кабинета.       Красный сидит какое-то время и просто слегка болтает свисающими ногами, редко дёргая кончиком хвоста. Одно из ушей дёргается, когда двери пикают из-за приложенной ключ-карты и открываются. Он терпеливо ждёт, когда холодный металл прислонится к спине, чтобы послушать, что же творится у него внутри. Но вместо этого на его плечи ложатся чужие руки, больше, чем у Дока, и Первый дёргается от неожиданности. - Успокойся, это я, - нетрудно догадаться, кто же это может быть. Красный толком знает всего двух человек. Дока, который отошёл, и Диктора, голос которого заставляет рефлекторно обернуться, и скакнуть в тревоге так высоко, как это возможно. - А где же наш Торес? Разве он не должен тебя осматривать, м? – кисти слегка массируют чужие плечи и крепко сжимают их, когда Первый бросает взгляд на майку, желая обратно натянуть её на незащищённое тело. - Он ушёл, - выдавливает шёпотом из себя пленник, сжимая края кушетки, чувствуя себя некомфортно, из-за чего его тело становится каменным. Диктор лишь продолжает массировать его какое-то время, а потом поглаживает, успокаивая. - Просто проверял твоё кровообращение, - оправдывается тёмноволосый. - Из-за этого тоже могут возникнуть большие проблемы, знаешь ли, – и его рука слегка треплет по голове. Первый расслабляется, когда «босс» отходит глянуть витрины с медикаментами. Первый видит боковым зрением, как он берёт в руки записи Дока, которые тот вёл во время его осмотра. - У тебя недовес? – риторически спрашивает учёный. - Наверное, мне стоит увеличить порцию, либо разбить её на маленькие части. Решим после УЗИ, вдруг у тебя есть камни в почках. – Диктору кажется это довольно забавным, а Первый, сонный и голодный, пытается не скрючиться на месте, потому что начинает ещё и замерзать. - Мне холодно, - признаётся Красный, и учёный с интересом поворачивает голову. - И голова болит, - жалуется пленник. И всё же он ненавидел запах больницы и препаратов. Диктор уже хочет снять свой халат, даже не спрашивая, куда делся тот, что он давал перед своим уходом, но тут возвращается Док. - Мистер Томас, здравствуйте, вы меня искали? – они жмут друг другу руки. - Привет, Торес. Да, просто хотел убедиться, что у вас всё хорошо. Ты же знаешь, что сейчас сотрудников стало намного больше. Теперь, когда я стал посвободней, предпочитаю контролировать новичков, а к вам зашёл убедиться, что вы не ругаетесь, – поясняет причину визита очкастый. - У нас всё отлично, уже видели записи по поводу его состояния? – Док подходит к койке, надевая стетоскоп и проходясь им по спине, слушая. - Да, глянем, что у него по почкам и решим вопрос с питанием. Он уже ел? – интересуется Томас. - Нет, когда я пришёл, он спал, – закончив слушать, отвечает Бруклин. - Удивительно, – скептическая реакция. - Странно, что он до сих пор выглядит, словно проспал вместо одиннадцати часов всего два, – учёный подходит ближе. И повстанец не верит сказанному. Он ведь за всю свою жизнь столько не спал! - Ну, организм требует отдыха, сами понимаете, к тому же, все подростки спят в среднем больше десяти часов. - Напоследок гляну на сколиоз и отпущу его. – Хвостатый вновь слегка дёргается, когда чужие руки бродят по спине. - Всё в порядке. Было бы тяжело каждый день водить его на водные процедуры, будь у него признаки сколиоза. – Док выдыхает и протягивает майку Первому. Отворачивается к своему боссу и словно пытается шептать: - Не знаю, что делать с семенными жидкостями, точнее, к кому из наших направить это чудо. Не думаю, что кто-то из старичков возьмётся за это, а новичкам я бы не доверял подобное, учитывая, что они толком не знают, что он вообще такое и какой погром устроил своим бунтом, – Торес косится на Красного через плечо. - Доверь это мне. – Диктор подходит к Первому, и некоторое время они просто смотрят друг на друга. - Что там по сроку с этим? – после этого вопроса напряжение между творением и учёным возрастает. - Желательно до конца недели, – раздаётся от стоящего поодаль. - Хорошо.       Ещё пару секунд молчания и сверлящего взгляда и Красный откинется. Слишком уж нехорошо ему становится. Диктор, заметивший это, манит его рукой, но не касается. - Я провожу его. А ты подготовь подопытного и отнеси Генри данные, пусть распечатает их, – скомандовал темноволосый, прислоняя карту к сканеру и пропуская творение вперёд, на выход. Получив кивок от Дока, выходит вслед за шрамированным.       Они идут молча. Один не особо любит говорить, а другой не хочет портить обстановку, но всё же решает поинтересоваться: - Ты голоден? – и Первый не сразу, но слегка кивает головой в знак согласия. - Но сейчас я хочу поспать. – шепчет более низкий, и на этот раз кивает Диктор.       Весь оставшийся путь никто так ничего и не сказал. Лишь у входа в камеру учёный говорит, что будет заходить почаще и прощается, оставляя Красного в тишине и одиночестве. Почему-то, оказавшись тут снова, хвостатый начинает испытывать отвращение к себе. Хочется впиться когтями и вырвать кусок плоти. Уставший и недовольный, он бухается на обогреваемый пол. И всё же тепло греет щеку и провоцирует сон. Только сейчас Красный замечает, что горит всего пара ламп. Заточённый не перестает ощущать себя цветком, который питается не настоящим солнечным светом, а ультрафиолетом. Это не может не раздражать.       Красный не может уснуть, не проанализировав всё, что произошло. Иногда он корит себя за некоторые моменты, считая, что мог поступить куда умнее. Ему даже страшно анализировать всё, что произошло часом ранее. Однако он не может пропустить крутящуюся информацию в голове о том, что настоящее имя Диктора - Томас. Забавно жить, думая, что ты знаешь имя человека, которого ненавидишь, а потом оказывается, что нет. Более забавно лежать и понимать, что спину начинает ломить. Вся левая лопатка начинает отдавать ноющей болью. Поэтому Первый решает отложить сеанс анализирования на будущее и попытаться уснуть. Это становится труднее с каждой минутой, но всё же удаётся.       Он открывает глаза в большом городе. Медленно капает с неба роса, звёзды плачут... Вокруг толпы людей, и все идут кто куда. Вон где-то вдали стоит Док и болтает с незнакомцем, сильно напоминающим самого Шрама. Мгновение, и Красный стоит посреди трассы. Слышно только шум разбивающихся о дорогу капель, завывающий ветер и рычание грозы. Туман крепко спит в округе, позволяя себе осесть на влажную землю. Макушки деревьев разрезают ночные угодья. Красноглазый никогда ранее не видел ничего подобного. Да, были эксперименты с дорогой и лесом, но те не были связаны. Это точно его воспоминания? Кажется, он оказался где-то на большом складе. Темно и мрачно, но так уютно и так родственно. Единственные тени, в которых хочется оказаться - тени забытого склада. Но даже устроившись, он чувствует на себе пару чужих глаз. Приглядевшись, он заметил, что где-то вдали на него смотрели пурпурные глаза. «Проснись», - слышится шёпот у самого уха, и Красный больше не может находится во сне.       Он просыпается, и дрёма сразу же отходит на задний план. В углу, что покрывался тьмой, что-то было. Нечто смотрело прямо на него.