Это и есть любовь?

      Следующая неделя была сущим адом. Вся школа готовилась к вечеринке ко Дню Святого Валентина, и атмосфера, как и следовало ожидать, была пропитана романтикой и сладкой, как карамель, любовью. Все целовались настолько страстно, что Минджон тянуло блевать. Неудивительно, что к субботней вечеринке она была измотана настолько, что едва могла встать с кровати.       Джимин будто бы забыла о ней, тратя всё свободное время на работу в библиотеке, тренировки и общение с Эри, и как бы сильно Минджон в ней не нуждалась, гордость всё равно оказывалась сильнее. Несколько раз она даже пыталась заблокировать её номер, но в итоге отбрасывала мобильный в сторону. Кажется, за это время она успела к ней привязаться.       – Милая? – Папа постучал в дверь. – Ты идёшь на праздник?       – Нет, я не очень хорошо себя чувствую.       Насколько бы отвратительной не была репутация Джимин, многие девушки всё ещё вполне открыто показывали, что хотят провести с ней время. Минджон не знала, было ли всё это серьёзным, или им просто захотелось сексуального разнообразия, но её бесил сам этот факт. Почему Джимин улыбалась, когда они предлагали ей это? Почему никогда не отвечала твёрдым «нет»? Со сколькими ещё она целовалась?       – Ты позвонила Эрику?       – Да.       Минджон закатила глаза, вспоминая, какую истерику он устроил, когда она сказала, что не хочет идти на вечеринку. Он требовал, чтобы она стала его валентинкой, а затем начал угрожать, говоря, что найдёт ещё сотню девушек посговорчивее. Ким было плевать. Если бы он ушёл, ей бы не пришлось думать о том, как расстаться и испытывать чувство вины за собственный уход.       – Мне стоит вызвать врача?       – Нет, папа, у меня просто немного болит голова.       – Я еду на встречу книжного клуба при церкви, но оставлю телефон включённым. Звони, если станет хуже.       – Конечно.       Услышав хлопок входной двери, Минджон закрыла глаза, пытаясь сосредоточиться. Мысли крутились вокруг Джимин – её чёрных глаз, мягких губ, сильных рук. Она представляла, как Ю легко поднимает её на руки, прижимая к стене, и скользит губами по шее, оставляя засосы. Ей почему-то нравилось думать, что именно Джимин портит её идеальную кожу. Ей хотелось, чтобы это была Джимин.       От размышлений её отвлёк телефонный звонок.       – Алло?       – Привет, – голос, который она узнает из тысячи.       – Джимин? Что тебе нужно?       – Услышать твой голос, я думаю.       – Ты что, пьяна?       – Знаю, что ты мне не поверишь, но нет, я даже не выходила из дома и пила только кофе. Просто я думала о тебе всю неделю, а сегодня по телеку крутили только тупые ромкомы, и я… Не знаю, я просто не могла тебе не позвонить.       Сердце Минджон сжалось от мысли о том, что, возможно, Джимин тоже скучала по ней.       – Ты ни разу не заговорила со мной.       – Я знаю, прости. Мне нужно было подумать.       – О чём?       – О том, что вообще происходит между нами. Думаю, есть что-то… Не знаю… Я не могу объяснить это так, по телефону.       – Так приходи ко мне. Отца нет дома.       – Ты уверена?       – Не успеешь за полчаса, я тебя не пущу.       Не прошло и двадцати минут, как Джимин, растрёпанная, с ярко-розовыми щеками, постучала в её дверь. Она сжимала в руке розовую коробку конфет и пару пачек розовых «Принглс» и улыбалась, как дура, но сердце Минджон всё равно забилось в несколько раз чаще.       – У меня в рюкзаке термос с горячим шоколадом и немного маршмеллоу, – смущённо улыбнулась Джимин.       – Когда ты успела?       – Талант, – девушка пожала плечами. – Я успела? Пустишь меня?       – Только потому, что у тебя есть маршмеллоу.       Минджон не осознавала, насколько сильно скучала по ней, пока не поняла, что просто смотрит на то, как Джимин раскладывает на низком кофейном столике все закуски и разливает по чашкам горячий шоколад. Они не говорили всю неделю, но неловкости не было, только лёгкое волнение где-то под рёбрами.       – Ты в порядке?       – Угу. Почему ты спрашиваешь?       – Ты пялишься, – улыбнулась Джимин. – Но я тоже рада тебя видеть.       – Я просто слежу, чтобы ты не заляпала ковёр.       – Моя маленькая цундере.       – Не… не называй меня так.       – Хорошо… цундере.       Надувшись, Минджон уселась на диван, утыкаясь взглядом в очередной глупый фильм по ТВ. Очередной парень признавался в любви очередной девушке, и Ким хотелось просто закатить глаза от всей происходящего на экране пафоса. Вместо этого она уткнулась лицом в подушку.       – Какие глупости…       – Это мило, – пожала плечами Джимин. – Свечи, ужин, кольцо с бриллиантом. Стоит оценить как минимум денежные затраты.       – Дело только в деньгах?       – Нет, конечно, но этот парень арендовал ресторан, то есть потратил время, чтобы его найти и подготовить всё для своей девушки. Некоторые не делают даже этого. Знаешь, те придурки, которые покупают своим девушкам розы, хотя они любят тюльпаны или что-то ещё в этом духе.       – Можно подумать, ты так не делала.       – Я никогда не покупаю девушкам цветы, если не знаю, какие именно им нравятся. Поэтому я до сих пор не принесла тебе букет. Я знаю, что тебе нравятся полевые, и хочу собрать их сама, но зимой с цветами трудно, верно?       – Зачем тебе дарить мне цветы?       На губах Джимин снова появилась смущённая улыбка.       – Много причин. На самом деле я о них и хотела поговорить. То, что происходит между нами… Я думала об этом всю неделю… Каждый день я пыталась понять, как мне стоит себя вести, потому что я не хочу разрушить твою жизнь, но при этом мне безумно нравится быть с тобой. Не злись, но я думаю, что у меня есть чувства к тебе. То есть, скорее всего они были с того момента, как я впервые увидела тебя.       – Джимин…       – Знаю-знаю, прости, – Джимин опустила голову. – Но я уже не могу это скрывать. Если это давит на тебя, то я смогу всё отбросить, правда. Хотя я и ненавижу это слово, но у меня на самом деле неплохо получается быть другом.       Выражение её лица было удручающе нейтральным. Она молчала, сжав губы и кулаки, как преступник, ожидающий решения суда. Минджон не знала, что сказать. Она скучала, да, но разве это было любовью? Она не хотела быть лесбиянкой, вечно прятаться от общества или, как Джимин, терпеть чьи-то тупые шутки. Она чувствовала себя хорошо сейчас, будучи девушкой Эрика, а не девушкой Ю Джимин.       – Друг, да? Ты обещаешь, что справишься с этим?       – Сделаю всё возможное, – пробормотала Джимин.       – Тогда хорошо. Будь моим другом.       – Спасибо.