Это и есть любовь?

      Воскресный вечер был в разы хуже, чем утро хотя бы потому, что Эрик внезапно появился на крыльце их дома с букетом роз и плюшевым мишкой в руках. Отец открыл дверь, и насколько бы сильно Минджон не хотелось сбежать в свою комнату, папа вынудил её сесть на диван и выслушать сбивчивые, торопливые извинения бывшего парня. Ей никогда не нравилось видеть его в своём доме, даже в первые недели их отношений, но сейчас это нежелание переходит уже все границы. Чтобы немного успокоиться, она обняла щенка руками и ногами, утыкаясь носом в мягкий белый мех.       – У тебя новая игрушка, милая? – Недоумённо спросил отец.       – Угу.       Эрик перевёл вопросительный взгляд с игрушки на мистера Ким и сжал губы, всем своим видом показывая, что недоволен. Минджон с трудом сдержала усмешку. Знали бы они, что они с Джимин сделали на этом самом диване всего несколько часов назад. Одна только мысль об этом вызвала на её губах улыбку.       – Кто-то заходил к нам, пока меня не было?       – Мой друг хотел узнать, как я себя чувствую.       – И подарил тебе игрушку?       – И подарил мне игрушку, – кивнула Минджон, ещё крепче обнимая щенка. – Кстати, мы решили назвать её Винтер.       Конечно, они с Джимин даже не думали, как назвать его, но надутое лицо Эрика вкупе с надутыми, как у плачущей куклы, губами определённо стоили этой лжи. Минджон хотелось смеяться, но отец продолжал смотреть, и она проглотила улыбку, снова став серьёзной. Раз уж он заставил её слушать неискренние потуги бывшего, она может позволить себе повеселиться.       – Это просто игрушка, милая.       – Это НАША игрушка, папочка, – возразила Минджон, морща губки как пятилетний ребёнок.       Это смешно до боли в низу живота, но Ким удалось сохранить равнодушное лицо. В комнате повисло неловкое молчание, спустя пару минут которого отец, закашлявшись, извинился перед Эриком и заявил, что Минджон пора принимать лекарства и ложиться спать. Это прозвучало нелепо, но он всё-таки ушёл.       – У тебя появился новый парень, милая? – Спросил отец, как только дверь закрылась.       – Нет.       – Но игрушка…       – От моего друга из школы. Я помогала ему с математикой, и это его благодарность. Ничего серьёзного, обещаю.       – Я верю тебе, милая, но в следующий раз, пожалуйста, предупреди меня перед тем, как кто-нибудь придёт, хорошо?       – Обязательно, – усмехнулась Минджон.

***

      Ичжо настояла, чтобы вечер пятницы они провели в её доме, смотря фильмы и за обе щеки уплетая карамельный попкорн. Ичжо и Эри, обнявшиеся под тёплым пледом, заняли собой весь диван, поэтому Минджон, пробормотав себе под нос что-то о том, как они раздражают, спустилась на пол, прямо к Джимин. На экране появились первые кадры «Человека-Паука» 2002 года.       – Тебе нравится этот фильм?       – Не знаю, – пожала плечами Минджон. – Обычно я смотрю такие фильмы с Ичжо, и мы больше смеёмся, чем следим за сюжетом.       – Да, знакомая ситуация. Я часто смотрела его с соседкой по комнате, пока жила в интернате. Наверное, даже больше десяти раз, но я всё равно не помню ни единого кадра, кроме поцелуя вверх ногами.       – О, этот бред…       – Почему бред?       К тому времени, как они дошли до сцены с поцелуем, Ичжо и Эри уже уснули, поудобнее устроившись в объятиях друг друга. Минджон усмехнулась, поправив торчащий край плюшевого пледа, и снова повернулась к широкоформатному плазменному экрану.       – Посмотри, как её нос ударяется об его подбородок, и к тому же вода затекает ему в нос. Что, если он просто утонет прямо в разгар поцелуя?       На секунду Джимин фальшиво нахмурилась, но почти тут же рассмеялась. Её рука мягко заправила светлый локон Минджон за ухо, а затем опустилась на щёку, осторожно лаская нежную кожу. Ким не сводила с неё восхищённо-удивлённого взгляда.       – Это культовая сцена, щеночек.       – Которая идёт против всех законов физики.       Минджон подумала, что после случая в её доме им не помешало бы что-то быстрое и яркое, но сейчас у неё замерло сердце. Молчание затягивалось, ладонь Джимин всё ещё лежала на её щеке, а её дыхание с каждой секундой становилось всё тише. Мир будто бы замедлялся.       – Ты не злишься на меня? За то, что мы не продолжили тогда?       – Нет, – выдохнула Минджон. – Ты была права, отец мог вернуться раньше.       Джимин двинулась вперёд, заключая её в мягкие объятия.       – Просто для протокола, – прошептала Ю, скользя руками по спине. – Я сделала это не потому, что ты меня не привлекаешь. Я… я думаю, что очень торопилась раньше, много рисковала, и это плохо закончилось. Девушка, с которой я была тогда, пострадала из-за меня, и я не хочу, чтобы тебе было плохо.       – Что случилось?       Джимин крепче прижала её к себе, целуя куда-то за ухо.       – Я думаю, мы были просто слегка не в себе, только-только осознали, что нам на самом деле нравятся девочки, и пробовали всё, что только могли достать. Мы жили в одной комнате, так что очень быстро перешли к поцелуям и сексу. Даже слишком быстро, потому что сейчас я понимаю, что это даже влюблённостью не было.       – Вас застукали?       – Да… Ворвались прямо в тот момент, когда она голая сидела на мне. Наши родители были в ярости, кричали… В общем, сейчас она живёт с отцом, а я здесь.       – Вы общаетесь?       – Да. Она мой друг.       Минджон скорее интуитивно поняла, что речь шла о той самой рыжей девочке с фотографий в комнате Джимин. Ревность неприятно кольнула в грудь, но Ким сдержала себя. Прошлое не имело значения. Эта девушка была далеко, и даже если они общались, Джимин говорила, что любит только её. Она ведь не могла врать, да?       – Не беспокойся за меня, я всегда и всё контролирую.       – В самом деле?       – Ты что, сомневаешься во мне?       Джимин не сдержала усмешку и отстранилась, чтобы чмокнуть Минджон в нос.       – Никогда, щеночек. Кстати, – она хитро прищурилась. – На улице, кажется, начался дождь.       – И что?       – Идём за мной.       Фонарь на заднем дворе Ичжо горел так ярко, что мог, наверное, осветить половину города. Накрапывал небольшой дождик, и в воздухе пахло свежестью. Джимин потянула её за собой к игровой площадке и с лёгкостью забралась на верхнюю перекладину, повиснув головой вниз так, чтобы её лицо оказалось напротив лица Минджон.       – Что ты делаешь? – Смущённо пробормотала Ким, кутаясь в толстовку.       – Просто хочу проверить, можно ли задохнуться во время поцелуя.       – Ты с ума сошла?       – Не знаю, – честно призналась Джимин, не переставая улыбаться. – Ну, что, снова ввязываешься в неприятности, моя Эм-Джей?       – А ты снова меня спасаешь.       Минджон потёрлась носом о её нос и мягко прижалась к её губам. Это было нежно и немного лениво, как будто они не стояли на улице под дождём, а нежились в тёплой кровати, внизу их уже ждал завтрак. От Джимин приятно пахло фруктовыми духами, и Ким подумала, что хочет вдохнуть его полной грудью, так, чтобы он навсегда застрял в лёгких, и она могла бы чувствовать его всегда, каждую секунду своей жизни и даже после смерти.       – Я люблю тебя, Ким Минджон.       – Я… я знаю…       – Надеюсь, – рассмеялась Джимин. – Иначе мне пришлось бы каждый день напоминать тебе об этом. Но я была бы не против.       – Иногда ты так раздражаешь.       Минджон надеялась, что Ю не заметила, как покраснели её щёки.