Это и есть любовь?

      За пару недель до выпускного Джимин получает от одного из баскетбольных скаутов действительно выгодное предложение. Это известный университет, с масштабной спортивной программой, в том же городе, где живёт мама Минджон, с очень неплохой стипендией, которой, даже по самым скромным подсчётам, хватит на все основные потребности. Джимин почти танцевала от счастья, когда показывала Минджон это письмо.       – Боже… это круто… это на самом деле круто, детка!       – Я знаю, щеночек. Если… если вдруг твоя мама будет против, то я устроюсь на работу и смогу снять для нас квартиру.       – Ты что, планируешь меня содержать?       – Я могла бы, – пожала плечами Джимин.       – Нет, я пока не готова упасть настолько низко. У меня тоже есть стипендия, и я могу устроиться на работу.       – О, так содержать будут меня? Ладно, мамочка.       К этому времени все уже знают куда поступили. Ичжо и Эри едут в один колледж всего в паре часов езды от университета Минджон. Джимин говорила, что университет курирует это учреждение и значит, скорее всего они с Эри снова будут играть в одной команде. Это радует, потому что Минджон не думает, что готова расставаться с лучшей подругой слишком надолго.       Отец явно не был рад её решению, но спорить так и не решился. Дела церкви отнимали всё больше и больше времени, и он возвращался домой либо вечером, либо поздно ночью. Они больше не говорили об учёбе или планах на жизнь, казалось, что он забыл, что живёт с дочерью, и воспринимал её просто как соседку по дому или воспитанницу. Любви больше не было, остались только благодарность и маленькая толика уважения.       Мама звонила каждый день. Она спрашивала о планах на жизнь и будущее, рассказывала, что приготовила для неё комнату, а её новый муж, – милый и очень тихий мужчина на пару лет старше, – уже сделал там потрясающий ремонт. Она звала в гости и в конце концов Минджон решилась.       – Джимин?       – М?       – Хочешь познакомиться с моей мамой?       Примерно минуту Джимин непонимающе смотрела на неё, будто не веря, что Минджон на самом деле это сказала. Затем растерянно встала и переплела их пальцы, прижимая ладонь Минджон к тому месту, где билось сердце.       – Конечно, – улыбнулась она. – Я была бы счастлива увидеть её. Но она не расскажет твоему отцу?       – Нет. Она всегда относилась к этому лучше. Я помню, как мы вместе смотрели по ТВ какое-то шоу, и там был парень-гей из религиозной семьи. Я была маленькой, но она сказала мне, что нет ничего такого в том, чтобы любить девушку, и это так же, как любить парня.       – И как она только вышла замуж за твоего отца?       – Ну, он был очень красив, я думаю. И определённо умён.       Джимин смотрела почти застенчиво, с милой улыбкой, и Минджон почувствовала, как забилось сердце. Руки сами легли на плечи, прижимая Ким к себе, лицо уткнулась в её плечо. Она уже не боялась и не жалела, что тогда, зимой, поцеловала её. Ю Джимин больше не была той раздражающей одноклассницей, она стала её девушкой – заботливой, нежной и просто потрясающей.       – Ты думаешь это надолго? То, что между нами.       – Я надеюсь на это, – пальцы Джимин зарылись в её волосы.       – Но если мы расстанемся…       – Ты будешь встречаться с кем-то другим. Есть христиане-геи и христиане-бисексуалы, и религия уже никого не останавливает. Просто люби, остальное не имеет значения. И мы всегда можем остаться людьми на букву «Д».       – Мы уже пытались, – рассмеялась Минджон.       – Я могу пообещать больше не лезть к тебе с поцелуями, – отстранившись, Джимин провела большими пальцами по её щекам вниз, к губам, аккуратно поглаживая их. – Ты такая красивая, щеночек.       – Ты тоже.

***

      Именно Минджон настояла на том, чтобы они поехали к её матери на мотоцикле. Они договорились встретить в небольшом ресторанчике в городе в паре часов езды, и рано утром Ким выскользнула из дома. Джимин уже ждала её у поворота. Чёрные берцы были начищены до блеска, а под воротником кожаной куртки Минджон заметила идеально выглаженную белую рубашку.       – Прекрасно выглядишь, – усмехнулась Ким. – А фрак в рюкзаке?       – Я просто подумала, что должна произвести хорошее впечатление.       – Твоего лица будет достаточно, детка.       Минджон могла бы поклясться, что даже под шлемом увидела на её щеках милый румянец.       – Извини, я первый раз знакомлюсь с родителями любимой девушки.       – Ты им понравишься, не волнуйся.       Оказалось, что ездить на мотоцикле куда приятнее, чем Минджон думала. Она крепко держалась за Джимин, изредка выглядывая из-за её плеча, чтобы увидеть быстро проносящиеся мимо машины, деревья, дорожные знаки. Рёв двигателя почти оглушал, но эйфория в крови вытесняла из мыслей любой страх.       Ресторанчик, к которому они приехали, выглядел достаточно дорогим, и на секунду Минджон почувствовала себя неловко. Джимин убрала шлемы в сумку, пристегнув её к рулю, и осторожно взяла Ким за руку, скользя большим пальцем по нежной коже. Только сейчас она почувствовала страх, – что, если мама уже не относилась к ЛГБТ так же хорошо, как раньше, что, если Джимин ей не понравится? Хотелось плакать, но Минджон сдержалась и решительно зашагала к дверям.       Прежде, чем Минджон успела что-то понять, её затянули в крепкие объятия. Мама прижимала её к себе, запуская пальцы в волосы, пока её муж, стоя поодаль, наблюдал за ними со смущённой улыбкой. Джимин смущённо опустила голову, не решаясь на них смотреть, пока Ким сама не взяла её за руку.       – Мам, мистер Ким, это Джимин, мы… мы встречаемся.       Минджон волновалась всего секунду, пока на её лице не появилась самая широкая из всех возможных улыбок.       – Приятно познакомиться, Джимин.       – Взаимно, миссис Ким.       – Просто Джиу, пожалуйста. Идёмте, мы заняли отдельную комнату. Ох, я так соскучилась по тебе детка.