868 г. н. э., Чжунго
______________________________
— Ты когда-либо пытался завладеть сознанием девианта? — спросила Маккари. Они сидели на рисовой террасе, прижавшись друг к другу плечами; Маккари изучала книгу, лежащую у нее на коленях, между тем как Друиг, кажется, просто наслаждался летним ветерком, обдувающим его лицо. Занятые сбором урожая фермеры периодически посматривали на них, переговариваясь между собой, но она не обращала на них внимания. Для человека, постоянно находящегося в движении, она была удивительно сильно рада возможности замереть, наслаждаясь моментом. Даже трава, щекочущая ноги, и корешки, впивающиеся в бедро, не разрушали эту атмосферу безмятежности — прошло так много времени с тех пор, как им удавалось расслабиться. Маккари все равно не могла оставаться по-настоящему смирной — этот вопрос пожирал ее с тех самых пор, как голова Друига в очередной раз чуть не оказалась откушенной девиантом. Почему он не использовал телепатию в бою? Они знали друг друга так долго, но она никогда не утруждалась тем, чтобы задать ему этот вопрос. Маккари подозревала, что ответ будет довольно очевидным, но любопытство побеждало. Она почувствовала, как Друиг за ее спиной издал какой-то звук и повернулся, чтобы ей было видно его руки. — Зачем? Я знаю, что это мне не подвластно. Маккари склонила голову. — Почему нет? — По той же причине, почему я не могу контролировать животных. Создание должно обладать определенным уровнем интеллекта чтобы попасть под контроль, — объяснил он. — А девианты — те же звери. Наши сознания просто слишком отличаются от их. Маккари сжала губы. Это имело смысл, но… — Откуда ты знаешь, если никогда этого не делал? Я не была уверена, умею ли бегать по воде, пока не попробовала, а теперь знаю. Возможно, у твоих сил есть лимит, который ты еще не исследовал. Друиг выпрямил спину и полностью развернулся к ней. Мгновения он изучал взглядом ее лицо. — Откуда такое внезапное любопытство по отношению к моим способностям? Маккари пожала плечами. — Разнообразить скуку? Ты в курсе, что я уже второй раз читаю эту книгу? На его губах появилась маленькая улыбка. — Так я твоя новая книга? — Почему бы и нет? — Меня понизили с должности твоего друга до книги. Хотя, если подумать, ты ценишь книги выше всего остального на этой планете, так что, возможно, я должен чувствовать себя польщенным. Только не забывай меня на полке, а? — он подмигнул. С ее губ сорвался смех. На секунду она подумала, что улыбка Друига расширится, но он слегка склонил голову, как будто пытаясь спрятаться. Маккари нахмурилась и подняла руки, чтобы спросить, что не так, но до того, как она успела, он быстро сменил тему. — Хочешь, чтобы я попытался сделать это? — А тебе самому не любопытно? К тому же, если у тебя получится, в моей жизни уменьшится количество причин для волнения. — Как будто меня постоянно нужно спасать. — Разве нет? Ты как слепой котенок — вечно попадаешь в неприятности, стоит мне только отвернуться. Вместо того, чтобы огрызнуться — вполне предсказуемая реакция, скажи эти слова ему кто-либо другой — Друиг ухмыльнулся. — Я не совсем безнадежный, дорогая; тем более, я знаю, что яростная воительница Маккари всегда прикроет мою спину — настоящая львица для своего слепого котенка. Маккари отложила книгу и слегка толкнула его; Друиг засмеялся. — Прекрати дразниться, я сейчас абсолютно серьезна. Его смех медленно стих, а взгляд изменился на странно-глубокий; было в этом взгляде что-то, чего до этого Маккари в нем раньше не видела, — что-то мягкое. — Я серьезен тоже. До того, как Маккари успела полностью расшифровать это выражение лица, он прочистил горло: — Не уверен на счет этой затеи, но, если ты настаиваешь, я попробую в следующий раз, когда мы столкнемся с девиантами.______________________________
На девиантов они наткнулись три дня спустя после этого разговора — те, как обычно, атаковали деревеньку, в который они оставались. У Друига и Маккари был план: заманить девианта в сторону от основной бойни, чтобы он не попал под перекрестный огонь; также Друиг не хотел, чтобы кто-либо знал об их маленьком эксперименте, утверждая, что ему потребуется сосредоточиться, а компания будет только мешать. Когда момент настал, Маккари привлекла внимание одного из девиантов, быстрыми и точными ударами. Они являлись непростыми сознаниями, чью злость вызвать было чрезвычайно трудно — единственным объектом их интереса было поедание людей. Однако, спустя некоторое время Маккари осмелилась подумать, что у нее получилось достать его в достаточной мере для того, чтобы он забыл о людях и погнался за ней. Край ее губ изогнулся; она рванула в сторону места, где их уже ожидал Друиг. — Где девиант? — В пути. Ты готов? Друиг натянул на лицо привычную нечитаемую маску, но она знала его и заметила нервозность в том, как были сжаты его челюсти. — Не обязательно делать это, если ты не хочешь. Я могу… — Нет, я хочу попробовать. Представь, что будет, если это закончится успешно? Я смогу искать девиантов и даже держать их под контролем. В его глазах она не заметила ни капли сомнения, только ту самую нервозность. Неудивительно — как только Друиг принимал какое-то решение, его уже невозможно было заставить изменить свое мнение. — Хорошо, но дай знать, если мне нужно будет вступить. Он не успел ответить; земля сотряслась под ее ногами от сокрушающего рева несшегося на них девианта. Ого, так она на самом деле его взбесила. Друиг сделал глубокий вдох и поднял руку. — Что ж, терять нечего. Он моргнул, и цвет его глаз переменился с кристально-голубого на волнующе золотистый. Маккари задержала дыхание, готовая в любой момент напасть на девианта, не ожидая от Друига захватить его с первой попытки, и ощущая растущую внутри панику. — Друиг? — позвала она. Внимание золотых глаз было приковано к зверю, будто он был загипнотизирован. Девиант продолжал приближаться, клацая огромными зубами; теперь паника Маккари была практически неконтролируема. — Друиг! Будто по мановению руки девиант замер — возможно, одна их самых невероятных вещей, которую довелось увидеть Маккари с момента прибытия на Землю. Было что-то неправильное в том, каким неподвижным он был. Ее глаза расширились. — Друиг, ты сделал это, ты остановил его… Но все мысли, которые она собиралась высказать, вылетели из ее головы. Стоя так же неподвижно, как и девиант на земле, Друиг смотрел на него; глаза оставались золотыми, а рука поднятой. Но лицо было пустым. Маккари ощутила отвратительное предчувствие и сделала шаг вперед. — Друиг? Она собиралась положить руку ему на плечо и потрясти его, но не успела; земля под ногами опять затряслась. Маккари обернулась, и развернувшееся перед глазами зрелище заставило ее рот приоткрыться от ужаса. Пасть девианта была распахнута; он корчился от вполне очевидных отчаянных конвульсий. Маккари не могла слышать визг, но по ее позвоночнику прошлась дрожь. Девианты никогда не показывали, что чувствуют боль, не выражали ее вербально даже тогда, когда лишались конечностей стараниями Икариса или Фины. Друиг же заставлял это существо вопить, даже не касаясь его физически. Что-то в этом было до отвращения противоестественно — но не в боли девианта, она волновала Маккари в последнюю очередь. Она резко развернулась, сжала плечи Друига руками и потрясла его. Убирайся оттуда! Из носа Друига водопадом хлынула кровь; все его тело затряслось. Даже золото в его глазах, казалось, потускнело. Сердце Маккари опустилось в пятки. Крик уже собирался вырваться из ее горла; с глухим стуком девиант за ее спиной безжизненно свалился на землю. В то же время глаза Друига закатились, и он начал падать тоже — Маккари едва успела подхватить его перед ударом. Друиг, Друиг! Она продолжала мысленно звать его, уложив голову на свои колени, но он только продолжал становиться все бледнее и бледнее. Что-то внутри нее сломалось, и на глазах выступили слезы. О Аришем, что же она наделала? Все происходящее было ее виной — не зарази она Друига этой идеей, он бы даже не стал пытаться, он не хотел этого делать. Зачем она начала настаивать? Если с Друигом что-то случится, она… Маккари почувствовала шаги и обернулась в сторону идущего, не смея расслабиться до тех пор, пока не осознала, что это всего лишь Икарис. Вероятно, он услышал вой и отправился проверить, что являлось источником звука. — Что случилось? — показал он, в замешательстве и тревоге переводя взгляд с нее на Друига. — Друиг захватил сознание девианта, потом затрясся, потом девиант начал выть и… — Маккари, посмотри на меня. Успокойся, все будет в порядке, ладно? Теперь сделай глубокий вдох. Несмотря на развивающийся шок, сковывающий каждый ее мускул, Маккари кивнула и исполнила приказ. Это не помогло ей почувствовать себя лучше, но успокоило Икариса, который присел перед бессознательным телом Друига и прижал палец к его шее. — Пульс слабый. Нужно доставить его к Аяк, срочно. Маккари встала, собираясь поднять Друига, но Икарис остановил ее. — Я возьму его. Пока он в таком состоянии, твоя сверхскорость может ему навредить. Она? Навредить Друигу? Невозможно, она никогда бы не стала делать это намеренно, а поэтому, не споря, позволила Икарису поднять его и улететь в сторону Домо, где у выхода их уже ждала Аяк — как и всегда после битвы, готовая в любой момент оказать необходимую помощь. Как только Икарис приземлился, вся краска сошла с ее лица. — Неси его в мой кабинет. Следуя за Аяк и Икарисом, Маккари даже не осознавала, что перемещается с обыкновенной человеческой скоростью. — Что случилось? — спросила она, запуская работу оборудования в кабинете, укомплектованном Фастосом по последнему слову техники чтобы усилить целительские способности Аяк. Еще ни разу Маккари не видела эту технику в действии — до этого собственных сил Аяк всегда хватало. То, что сейчас, возможно, их будет недостаточно, заставило Маккари сжаться. — Друиг попытался завладеть сознанием девианта, — ответил Икарис. — Но зачем? — это была одна из глупейших вещей, которая могла прийти кому-либо в голову. Но Аяк не знала, что это была не его идея, а ее. — Я попросила его попробовать, — руки Маккари неконтролируемо дрожали. — Это все моя вина. Никто из нас не знал, что так выйдет, но если бы я знала, я бы никогда… Маккари задышала, пытаясь прийти в себя. — Пожалуйста, скажи, что сможешь вылечить его. В глазах Аяк сияла боль — что-то, чего Маккари еще никогда не видела там раньше. — Я не знаю, но мы не должны отпускать надежду. Маккари наполнили безысходность и ужас. — И что это должно означать? — Вылечить сломанную кость легко. Сломанный разум — совсем другая область. — Ты думаешь, что мы сломали его разум? Аяк глубоко вздохнула. — Не могу ничего сказать об обширности повреждений, но попытка захватить разум девианта не может пройти без последствий, — она выпрямила спину и потянула шею. — А сейчас мне нужно, чтобы вы оба вышли и позволили мне заняться делом. Как истинный солдат, не обсуждающий приказы командира, которым он всегда и являлся, Икарис покинул кабинет. Маккари, однако, обнаружила себя будто бы приросшей к своему месту — впервые в жизни она была не способна сдвинуться с места. — Я от него никуда не уйду! — показала она; жесты выражали всю ярость и отчаяние, скопившиеся в ней. — Если хочешь остаться, то должна сидеть настолько смирно, чтобы я забыла о твоем присутствии. Разум — хрупкая субстанция, в особенности разум телепата. Я не могу позволить себе ошибиться. — Я не буду даже дышать, если понадобится. Позволь мне остаться. На мгновение Маккари подумала, что Аяк вернет в комнату Икариса, который выведет ее отсюда, но она лишь кивнула и отвернулась к лежащему на диагностическом столе Друигу. Верная своему слову, Маккари едва дышала, пока руки Аяк исследовали голову Друига. В течение нескольких минут ничего не происходило — Друиг казался умиротворенным, даже спящим — но потом все резко изменилось. Он заметался, жмурясь, лицо исказилось от чистейшей боли; зрелище, которое в очередной раз сломало Маккари. Инстинкт подсказывал ей сделать хоть что-то, чтобы помочь ему; подойти ближе, обнять. А потом ее настиг первый удар — неукротимая сила пыталась вторгнуться в ее сознание, окруженное ментальными щитами, заставляя Маккари вздрогнуть и прижать руки ко лбу. На мгновение голова закружилась. Кошмарное жалящее ощущение нарастало; атаки начинались снова и снова; Аяк тоже их ощущала, судя по растерянности и боли на ее лице. — Что происходит? Челюсти Аяк сжались. — Он бессознательно отбивается от нас. — Почему? — Включился защитный механизм. Разум Друига — самая сильная его часть, и сейчас он делает все возможное чтобы закрыться от внешнего мира, не давая мне лечить его. Маккари напряглась. То есть, Друиг был в таком состоянии, что даже не мог осознать, что ему пытаются помочь? Это напомнило ей о закованных в цепи диких зверях, нападающих на любого, кто подойдет слишком близко, но вместо клыков и когтей здесь была неконтролируемая проникающая в чужие головы сила, способная на все, чтобы заставить Аяк перестать делать что бы то ни было. Вместо страха к Маккари пришло оглушающее осознание — какую боль, должно быть, сейчас испытывал Друиг? — Можно ли как-то заставить его прекратить? Ответа Аяк она не увидела, прекрасно зная его сама. Сила Друига не перестанет защищать его, упрямая, как и он сам. Ощущая, что ее сердце уже готово выпрыгнуть из груди, Маккари вспоминала свои тренировки и одно важное правило: никогда не открывать свой разум телепатам. Как только они проникают в вашу голову, вы становитесь не более, чем игрушкой в их руках. Выгнать из головы телепата, однажды получившего к ней доступ, практически невозможно, особенно когда речь шла о ком-то настолько могущественном, как Друиг. Телепат может сделать с разумом все, что душа пожелает — в том числе и сломать его, если на то их воля. Маккари не могла представить, что может сделать Друиг, особенно в таком состоянии. Узнает ли он ее или уничтожит? Маккари со вздохом всхлипнула. Друиг никогда мне не навредит. Без лишних раздумий Маккари опустила все существующие вокруг ее сознания ментальные щиты. Глаза Аяк расширились, когда она поняла, что происходит. — Маккари, нет! Но было слишком поздно. Как только защита пала, все брошенные на атаку ее разума силы ударили по ней с силой цунами. Вполне возможно, это была самая болезненная вещь, которую Маккари приходилось испытывать за всю ее жизнь; ее разум ни в какое сравнение не шел с его, такой маленький и ничтожный. Весь мир накрыла тень. Она больше не знала, где находится земля, а где — небо; не знала, где она была, даже не знала когда. Всем, что осталась, была темнота, в которую превратилось ее сознание, методично разрушаемое давлением атак Друига. Ужасный способ смерти — быть убитой собственным лучшим другом, существом, которое волновало ее больше всех на свете, по собственной вине. На короткое мгновение ей показалось, что она чувствует что-то еще. Эмоция, чувство? Чем бы оно ни было, оно определенно происходило не от нее, изначально крошечное, но чем больше она концентрировалась на нем, тем больше оно росло. Чувством была всеобъемлющая и невыносимая боль; Маккари не нужно было много размышлять, чтобы осознать, что это была боль Друига. Так вот какова была цена захвата разума девианта. Он не должен был узнать это по ее вине. Маккари содрогнулась. Как она могла поступить так? Как она могла стать причиной его страданий? Мой бедный Друиг. Мне так жаль. Натиск атак на ее разум оборвался. Темнота осветилась крошечной искрой, так же, как и боль, не принадлежавшей ей, так же становившейся немного больше с каждой секундой. Но, в отличие от боли, эта искра казалась родной и знакомой. Маккари?