Выше всякой похвалы

                     После торжества и заключения брака, гости и молодожёны вернулись в коттедж. Все сидели за большим столом, а рядом, свисая пышными гроздями, росла сирень с мелкими цветками. Через некоторое время стол опустел. Тосты давно сказаны, подарки подарены и уже многие разошлись по двору маленькими компаниями. Танджиро сидел за столом, немного выпил со всеми до этого, но больше алкоголь в руки не брал. Иноске и Зеницу опять куда-то ушли, перед своей пропажей естественно, о чём-то гыгыкая в пол тона, чтобы их никто не услышал. Это было странно, но Камадо привык. Откинувшись на спинку деревянной скамьи, Танджиро глядел на небо сквозь прорехи меж ветвей сирени, сложив руки на животе. Сейчас он ярко чувствовал умиротворение. Это было бесподобно. Как наевшийся кот, Камадо немного жмурился от солнечных зайчиков, улыбаясь. Ему нравилось это опьяняющее чувство безграничного спокойствия. Однако его едва ли не медитацию в позе «сплю где хочу» прервали размеренные шаги позади скамьи. Лениво открыв глаза, парень обернулся. Под деревом стоял лучезарно улыбающийся Кёджуро, а в руках он держал два стакана с каким-то алкогольным напитком (как по запаху понял Танджиро). Мальчишка улыбнулся в ответ и кивнул. Когда историк сел рядом с Танджиро, оба почувствовали себя крайне неловко. Кёджуро как обычно поправил свои блондинистые волосы, напряжённо выдохнул, хотел что-то сказать, но замолчал и начал крутить на палец прядь, кончик которой, как и многие другие, был явно выражен красным оттенком пламени. Рядом сидящий как на иголках Танджиро не прибавлял уверенности в том, что вообще стоит поднимать эту скользкую тему. Танджиро снова проговорил свой заранее заготовленный в голове текст, вытер потные ладошки о брюки, резко забрал один стакан из рук удивлённого Ренгоку и опрокинул его только на половину. Затуманено посмотрел на него, повертел в руках и выпил остатки. — Не так жжёт. Ренгоку похлопал глазами, потому что даже он не в силах почти залпом пить такие огромные стаканы спиртного (а он пробовал! Узуй, чёрт бы его побрал, тот ещё алкаш, так и Кёджуро пристрастить пытается). — Да… Фирменный коктейль Канаэ очень мягкий. — Сделал большой глоток. Громко выдохнув, Камадо повернулся к мужчине лицом и посмотрел тому прямо в глаза. — Ренгоку-сан, давайте забудем всё то, что произошло в тот вечер. Мы были пьяны… — Быстро отчеканил Танджиро, серьёзно нахмурившись и почти закипая от смущения. Его щёки горели. — В общем, я хотел сказать…это была ошибка… Ренгоку застыл. В ушах появился неприятный звон после этих, что уж скрывать, весьма жёстких слов, на которые он явно не рассчитывал, не дающих никакого варианта с компромиссом. Это удручало и заставляло злиться. Сильно, очень сильно, до скрипа зубов. Он злился на себя. Ренгоку питал беспочвенные надежды, а Тенген только подбрасывал дровишки… Но Кёджуро гневится только на свою недальновидность. Однако… может, Танджиро так говорит, только потому что считает, что историк ничего к нему не чувствует? Осознание, что он лишь тешит себя этими пустыми надеждами, медленно жрало его по кускам. Мужчина поставил стакан на стол и сжал кулаки, немного отвернувшись от Танджиро. Эти движения не укрылись от взгляда Камадо. «— Он смущён? Нет, он зол и расстроен… Но почему? Я что-то не так сказал?» — Парень забеспокоился. Он положил свою ладонь на плечо мужчины, успокаивая. — Кёджуро… Ренгоку лишь ниже склонился к столику торсом, больше не в силах держать лицо. — А что, если… — Тихо, сдавленно отозвался голос историка. — Если… Я не считаю, что это была ошибка? Танджиро опешил. Что? То есть, что?! — Кёджуро, что ты… — Камадо не был глуп. Наивен, но далеко не дурак. Теперь, когда он сам осознал истинную природу своих чувств к Кибутсуджи, он был уверен. И эта уверенность в своих мыслях пугала. Дыхание Ренгоку участилось и от мужчины начало веять лёгким шлейфом страха и печали. Танджиро стало грустно. По-настоящему. Даже несмотря на то, что эти три чёртовых слова ещё не были озвучены, Камадо уже знал их смысл. От этого становилось больно, а сердце будто сдавливали когтистые лапы. « — Он…не заслужил это…» В следующий миг, Кёджуро выпрямился, всё ещё не смотря на Танджиро, перевязал свой хвост, стёр пару капель холодного пота со лба. Камадо почувствовал себя дурно от такого вмиг ставшего побитым наставника. Парень не любил испытывать жалость к кому-то и ненавидел, когда испытывали жалость к нему. Сейчас не жалость нужна Ренгоку, совсем не она. Парень гнал куда подальше эти навязчивые мыслишки. — Танджиро. — Он судорожно вдохнул воздух. — Ты…мне нравишься! На лице Ренгоку появилась резкая, болезненная улыбка, словно её выточили из мрамора долотом. Она явно даётся ему с большим усилием. Танджиро начало не хватать воздуха. Он не предполагал такого развития событий! Что… Что ему делать?!.. Что им делать?! К глазам начали подступать слёзы, а во рту всё иссохло. Камадо хочется выть от безысходности. Проблем всё больше и больше.