Луна не может светиться без Солнца

Она бежала по лесу, не разбирая дороги, врезаясь на ходу не только в паутину, но и в ветви деревьев, которые хлестали её по щекам так сильно, что оставляли на них царапины, но она, не замечая этого, продолжала отчаянно и дико, из последних сил и не успевая порой делать вдохи, пробраться сквозь лесную чащу к озеру, тому самому озеру, где они встретились впервые, где было их тайное место. Девушка помнила это так ярко, словно их первая встреча произошла вчера, хотя прошли не то что месяцы, прошли года… Они не могли подойти друг к другу, не могли заговорить друг с другом, но пара взглядов, которыми они таки сумели обменяться, сказала всё. И это всё было таким большим, таким… Это всё заключало в себе не только их жизнь, оно было переполнено их оголенными друг перед другом душами, вынужденными мучиться вновь и вновь в этом адском кругу: убей меня, или умрёшь сама. Они знали, что рано или поздно их час придёт, они знали это слишком хорошо, их ситуация была всё такой же безвыходной, как и все предыдущие, не имеющей в себе хоть одного слабого лучика надежды: в какой-то момент они перестали вообще использовать это слово, настолько чуждым и одновременно желанным оно казалось. Даже если они хотели надеется на лучшее, это было бесполезно, бессмысленно и… Они были связаны, они были связаны каждую секунду, не имея и капли свободы на то, чтобы позволить себе такое чувство, как любовь. Контролируемые, словно куклы-марионетки, они могли лишь предпринимать жалкие попытки обмануть кукловода, отвлечь хоть на секунду, чтобы урвать, буквально вырвать у него из рук те крупицы, мгновения счастья, такие ничтожно малые, но до безумия драгоценные для них, лишь бы обменяться взглядами, лишь бы иметь возможность понять друг друга по тем жалким ошметкам подсказок — максимум, что они могли дать друг другу, скованные проклятием, словно обвившимся вокруг них и заковавшим в цепи каждый мускул их тел. Но вопреки ограничениям они продолжали любить друг друга, их чувства даже становились сильнее с каждым новым испытанием, они держались друг за друга, как за единственно существующий в их бесконечных страданиях лучик света, отчаянно и не жалея самих себя, и это только укрепляло их связь, которой и не должно было существовать в природе. Но за каждый кусочек счастья приходится платить, и то счастье, которое они возжелали для себя, было противоречащим миру, а следовательно, самым дорогим. Даже за маленькие его крупицы нужно было быть готовым расплатиться всем, что есть. И они расплачивались, каждый раз, они знали это и были готовыми. По крайней мере, так они думали или пытались убедить в этом себя и другого. Однако их эмоции всё равно выходили из-под контроля, когда наступал час расплаты. Наконец, сквозь уже начавшую плыть перед её глазами крону деревьев девушка разглядела очертания знакомого озера. Осталось ещё чуть-чуть, вот уже их место, около большого дуба с дуплом, в котором можно спрятать письма, вот берег… Никого. Сердце девушки словно было разорвано на куски и начало истекать кровью. Страх, а затем паника мгновенно захватили всю её, не давая дышать, но она даже не заметила этого. Окинула взглядом окрестности, чтобы подтвердить, что никого нет, вздохнула и стремительно, насколько позволяли негнущиеся ноги, подошла к воде, вглядываясь в её глубину. Она уже ни на что не надеялась, так как с самого начала осознала горькую правду, но она всё равно должна была подтвердить, убедиться, увидеть своими глазами… Чуть в отделении на поверхности воды плавал обрывок белой ткани, только завидев который девушка сразу кинулась в воду в то место. В сердце уже не было ничего, взгляд её потускнел, становясь безжизненным и равнодушным, но она всё равно механически, как заведённая игрушка на пружине, которая не остановится, пока не кончится запал, продолжала изо всех сил пытаться увидеть её ещё раз. Вокруг было очень холодно, а вода казалась совершенно ледяной, настолько, что движения получались скованными и ломанными, подплыть к тому месту, где она видела обрывок ткани, оказалось очень сложно, но девушка, даже не задумываясь о своём теле, изо всех сил плыла, гребя замерзшими конечностями. Когда она приблизилась, она обессиленно замерла на одном месте, увидев, что её догадка подтвердилась: клочок белой ткани был обрывком платья, порванным, видимо, во время борьбы… Огненного цвета длинные волосы свободно колыхались под водой, издалека напоминая собой водоросли, складки белоснежного платья расправились и, похожие на слой морской пены, чуть-чуть покачивались, обволакивала собой бледное тело прекрасной девушки, за шею привязанное к камню и похороненное на дне. Её глаза были мирно закрыты, а ресницы слегка подрагивали при движении воды, так что казалось, что она просто решила прилечь в воде и отдохнуть. Когда девушка увидела свою возлюбленную в таком виде, всё внутри неё оборвалось. Делать что-то не имело смысла, но она всё равно достала из кармана нож и начала старательно перерезать верёвку, чтобы освободить прекрасное женское тело из водяной тюрьмы. Затем, обняв и крепко прижав к себе освобождённое тело, стремительно поплыла на поверхность, чтобы, наконец, сделать вдох. Вытащила тело из воды, осторожно положила на берегу… Рука против воли потянулась к бледной мокрой щеке, нежно погладила костяшками пальцев по скуле, а затем невесомо коснулась подушечкой указательного пальца больше не двигающихся ресницы. Девушка склонилась к лицу возлюбленной, желая в последний раз коснуться её пусть уже и холодных, но всё ещё нежных губ, но тут из леса послышались громкие голоса и топот множества людей. — Держи её, она побежала куда-то сюда, вяжите её, эту предательницу! — кричали с одной стороны. — Вот они, я слышу их мерзкие голоса! — кричали с другой стороны. А затем почти одновременно из леса к озеру с противоположных сторон подбежали две группы людей. И каждая мгновенно застыла, увидев картину на берегу: одна девушка склонилась над другой, уже очевидно мёртвой. — Вот она, беглянка! Вы только посмотрите, что она натворила! — закричали первые. —Ты убила её! — взвизгнули вторые. И обе группы набросились друг на друга, начав яростное сражение. В разгар битвы кто-то пырнул ещё живую девушку острым предметом, крича: «Умри», и она медленно рухнула на землю рядом со своей возлюбленной, из последних сил сцепив их руки вместе. Она ничего не замечала вокруг, кроме её мёртвой возлюбленной. Её последний нежный взгляд был подарен ей, её слабая ласковая улыбка была для неё, а также последние слова, что она прошептала, смиренно закрывая глаза: «Прости»…