Клятва под белым солнцем

      «Здравствуй, Кристиан.       Знаю, твой отец будет против, когда узнает об этом письме. Однако ты, как никто другой, имеешь право знать. Прошлым вечером на него напали трое неизвестных, когда он возвращался из Гильдии магов в замок. Не буду углубляться в подробности: они к делу не имеют отношения. Завязался бой. Нападавшие были убиты, а твой отец — тяжело ранен. Сейчас он находится в залах исцеления под присмотром Кинаэля и его подручных. Его состояние они определяют как стабильно тяжёлое. Прогнозы давать не берутся. Нам остаётся только ждать.       Искренне прошу тебя проявить осторожность и благоразумие. Возможно, опасность угрожает не только твоему отцу. Мне не хотелось бы потерять ещё и тебя».       Дорогая бумага, исписанная скачущими строчками — обычно король писал образцово ровно: буковка к буковке, завитушка к завитушке, — выскользнула из слабых пальцев Кристиана. Он едва стоял на ногах. Высокий потолок Коллегии навалился на плечи и неизбежно клонил к полу. Очертания светлого коридора расплывались перед глазами. Голова кружилась.       Отец. Пострадал отец. Очень ярко представился неприметный тупик. Отец никогда не стал бы устраивать бой на улице, чтобы не вовлекать горожан. Три высоченных фигуры в мешковатых одеждах слаженно нападали. Ответам на их выпады были едва различимые в вечерних сумерках проблески серебристого меча, смертельно опасно рассекавшего теплый осенний воздух. Вот один из нападавших замешкался и был убит. Второй воспользовался случаем и поднырнул отцу под руку. Кривоватый стилет прорезал тонкий сюртук и оставил на боку уродливую рану.       Отец фыркнул и крепко сжал зубы. Выпад, укол. Второй растянулся на мостовой, захлёбываясь собственной кровью. Третий взревел и угрожающе поднял огромный боевой топор, но не попал. Гибкой ящерицей отец увернулся, но тут же получил ощутимый удар по затылку кулаком. Он слегка пошатнулся, но остался на ногах. Следующий выпад топором оказался удачным. На плече отца расцвела зияющая рана. Острая боль заставила его пригнуться и замедлиться. Уклоняться стало гораздо сложнее. А нападавший, наоборот, был полон сил.       Лезвие топора, обагрённое кровью, сверкнуло в нервном отблеске уличного фонаря, каким-то чудом заглянувшего в тупичок. Отец рванулся навстречу удару, уже не пытаясь парировать его. Он хотел только одного: достать врага любой ценой. В воцарившейся тишине раздался шум. Два тела безвольно упали на пыльную мостовую.       Кристиан тяжело оперся на стену, изо всех сил пытаясь разогнать живописную картину перед глазами: распростершегося отца в грязном помятом сюртуке. Его длинные волосы, обычно собранные в высокий хвост, спутались и напоминали плохо просушенную солому. Глубокие внимательные глаза обречённо смотрели в чистое тёмно-синее небо. Сверху безмолвно наблюдала Корона Феникса. Опять. Как в ту роковую ночь. Всё повторится?       Через какое-то время чудовищные образы слегка потеряли чёткость и стали напоминать мельтешившие цветные пятна. По телу то и дело пробегала нервная дрожь. Горло забилось комком так, что даже дыхание давалось с трудом. Однако слёз не было. Где-то на самом краешке сознания бунтовал гнев. Он внушал, что Кристиану точно не стоило щадить нападавших, останься они в живых. О, им нужно было заглянуть в глаза. А дальше мудрая судьба рассудила бы. Скорее всего, результат не изменился бы. Только отец был бы здоров.       Кристиан рассеянно моргнул. Нет, защитить семью — стремление совершенно естественное, но смог бы он убить нападавших? Неизвестно. Вероятно, ему просто-напросто не хватило бы сил. Иной раз с одним противником справиться было крайне сложно, а тут — с тремя. Их опыт вопросов не вызывал. Если уж они ранили отца, то он сам вряд ли удивил бы их базовыми навыками фехтования. Положиться на магию, и раньше не особенно сильную, казалось совершенным безумством. По виску скользнула прохладная капелька пота. Куда тяжелее был вопрос — заслуживали ли нападавшие смерти? Нет. Они должны были понести наказание, но не умереть. Смерть и так забирала слишком многих. Впрочем, оспаривать действия отца Кристиан не собирался. Похоже, иного выхода у него просто не было.       Письмо, мирно покоившееся на полу возле сапога, будто отпечаталось на веках. Стоило чуть прикрыть глаза, скакавшие строчки тут же проступали чудовищными шрамами. «Прогнозы давать не берутся». Эта фраза прочно засела в голове, мигом перекрыв все остальное. Что она значила? Что гениальнейший целитель Эльфиона Кинаэль не знал, выживет ли отец? Он годами безупречной работы заслужил огромнейший авторитет и был почитаем в любом доме, даже не смотря на своеобразные методы борьбы с нарушением предписаний. Кристиан непроизвольно поёжился, вспомнив, сколько раз оказывался скованным заклинаниями, когда выбирался из постели во время болезни. Хотя Кинаэль строго-настрого запрещал вставать. Целителем он, и правда, был лучшим. Неужели слова означали, что отцу могло стать хуже в любой момент?       Ладони похолодели. Сердце никак не унималось. Оно продолжало тревожно клокотать, словно испытывало пределы собственной выносливости. Мелкая дрожь неприятными уколами проходила через напряжённое тело, раз за разом заставляя мысли пуститься в новый виток вопросов, а небогатое воображение — подбрасывать всё более неприятные образы. То стремительно бледневшие щёки, то замирающие на последнем вздохе губы, то окровавленные повязки на теле.       Рычание жеребцов заставило Кристиана вздрогнуть и непроизвольно потянуться к рукояти меча. Лишь силой воли он остановил движение на середине и огляделся. Всё это время он продолжал путь и теперь оказался на улице возле экипажа. А письмо? Будто в ответ на его мысленный вопрос, пальцы потянулись к карману сюртука и нащупали неаккуратно сложенный лист бумаги. Тибальт? Вряд ли. Он застыл молчаливым изваянием возле открытой двери экипажа и никак на метания Кристиана не реагировал. Раз так, вывод напрашивался только один: обо всем позаботился Арманис.       Кристиан несколько раз глубоко вздохнул и устроился на подушках. Нервная дрожь никуда не делась. Наоборот, стоило остаться одному, — пусть и не совсем — она принялась с удвоенной силой трясти его уставшее тело. В голове, обгоняя друг друга, проносились мысли. Что делать? Связана ли гибель сестры с нападением на отца? Или… Или покушение на самого Кристиана было тем самым, о чём его предупреждал король? Если кто-то нацелился на уничтожение рода Тайлеров, то они не успокоятся, пока хоть один из них был жив. Возможно, попытки повторятся. Тогда…       — Если это так, то там мы их и поймаем, — ободряюще отозвался Арманис, хлопнув в ладоши. Его задорная улыбка в кои-то веки не раздражала, а придавала слабую уверенность, что не всё плохо.       — Я говорил вслух, да? — обреченно спросил Кристиан. Почему-то было всё равно, что он мог выболтать что-нибудь личное.       — Не волнуйся. Я надёжнее, чем личный дневник. И главное, всегда при тебе.       От осознания, что он не один, вдруг стало легче. Нет, дрожь и понимание собственной бесполезности никуда не делись, но хотя бы прозвучали слова, которые немного уменьшили раздрай, воцарившийся в душе: хотелось одновременно ехать в Эльфион к отцу, чтобы что-то делать, и затаиться где-нибудь поглубже в замке Аро в ожидании, что всё пройдёт само. Последнее отчаянно походило на унизительную трусость. Вот уж нет.       — По-моему, ты сейчас глупость подумал, — рассмеялся Арманис. Грудь защекотали мягкие смешинки, но ничего, кроме грустной улыбки, они не вызвали.       — Вы всё-таки умеете читать мысли? — голос Кристиана звучал хрипло, точно принадлежал совсем не ему.       — Даже две глупости! Читать мысли невозможно. По крайней мере, без причинения вреда.       — Не понимаю, — была ли это просто попытка продолжить разговор на любую тему, лишь бы не допустить изматывавшего молчания, он не знал. Скорее всего, была. Спрятаться за ворохом новых фактов казалось более привлекательным выходом, чем возвращаться к письму, огненным тавром прожигавшему карман. «Прогнозы давать не берутся».       — Да так. Поговаривали, что есть заклинание, которое позволяло обмениваться мыслями. Даже исследования проводились, но их быстро свернули. Было там что-то неправильное. Оно постепенно приводило к тому, что из двоих, соединённых этим заклинанием, собственный разум оставался только у одного.       — А второй?       — А второй становился марионеткой, теряя всё, что было его собственными мыслями. Как кукла на ниточках. Он просто повторял за первым. Каждый шаг, каждый жест, каждое слово. Даже дышать не мог без него. В итоге заклинание признали нестабильным, поскольку никто так и не смог вычислить, сколько сил надо вложить, чтобы оно подействовало и сохранило оба разума целыми. А потом и вовсе про него позабыли.       — Это правда? Или вы все это выдумали? — Кристиан чувствовал подвох в словах Арманиса. Уж слишком фантастически звучал рассказ. Если бы такие исследования проводились Гильдией магов, то о них явно упоминали бы в учебниках. А он слышал впервые, хотя старался учиться прилежно.       — Никогда не сталкивался, но слышал об этом, — пожал плечами Арманис. — Было это, правда, очень давно. Так что мысли я твои читать не могу, да и не стал бы.       — Мне стоит расслабиться, — едва слышно сказал Кристиан.       Экипаж между тем остановился у подножия лестницы. Замок Аро гордо возвышался на ней, свернувшись кольцами. Когда-то сестра говорила, что он походил на бисквитный торт. Отдалённое сходство, конечно, прослеживалось: каждое вышележащее кольцо было меньше по диаметру, чем предыдущее. Хотя Кристиану всегда казалось, что Аро представлял собой просто большущую змею, сытую и расслабленно задремавшую под раскалёнными лучами демониумского солнца.       Каменная ступень была слегка присыпана пылью, на которой чуть более светлыми пятнами выделялись следы обуви. По ней поднималось и спускалось много народу каждый день. Кристиан невольно засмотрелся в складывавшиеся из чётких линий узоры. Вот нечто похожее на небольшую ладошку. Такую же давным-давно оставил он сам, когда оступился. Это был его первый или второй визит в Аро. Отец, уже поднявшийся к массивным дверям, вернулся и, чуть подумав, оставил рядом отпечаток своей большой ладони. Отец.       Кристиан сморгнул картинку, радовавшую глаз своей детской беззаботностью, и сжал зубы. Хорошее было время: никаких проблем, ни единой опасности. Сестра — пусть не была родной по крови — казалась чуть ли не частью самого Кристиана. Они составляли чудный дуэт: рассудительный сын королевского советника и неугомонная дочь короля. Одним своим появлением умели навести суету. Сейчас Кристиан понимал, сколько хлопот они доставляли взрослым, но все равно ни на что не променял бы даже один час того времени. Там осталась светлая частичка его самого: в шкодливых искорках в глазах сестры, когда их ругали за любую шалость; в строгом лице отца, читавшего очередную нотацию о поведении; в ласковой улыбке Демо, наблюдавшего за всем со стороны. Хотелось вернуться в прошлое хотя бы на пару мгновений, чтобы услышать звонкий смех сестры и почувствовать тяжелую руку отца на макушке.       Почему всё сложилось так? Сестра погибла. Отец тяжело ранен. Остался только Демо. Кристиан похолодел. А если кто-нибудь решит напасть на него? Он был нужен демонам, нужен Лиге. И самому Кристиану тоже. Ладони мелко затряслись. Он бегло осмотрел коридор, будто стремился увидеть врага. Возле большой вазы эльфийской работы служанка терла пол. У дверей в «Логово» двое стражников высокомерно переглядывались. Больше никого. А если кто-то притаился в покоях? По стене неторопливо ползла тень. Нет, опасность не в покоях. Здесь. Кулаки сжались. Сердце забилось быстрее, словно стремилось заставить действовать. Пора.       — Вот ты где! — прозвучало неожиданно за спиной. Плеч невесомо коснулись ладони.       — Нет! — Кристиан быстро развернулся и вслепую ударил.       Нельзя, нельзя допустить, чтобы пострадал Демо. Кровь стучала в висках. Вдоль позвоночника катились крупные капли ледяного пота, подстёгивая. Однако план неожиданно провалился. Руку ловко перехватили за запястье. Губ коснулись ласковые губы. Кристиан застыл. Перед его широко распахнутыми глазами были длинные белоснежные ресницы. Вокруг плавно концентрировался знакомый до дрожи аромат, успокаивая. Спину легко огладила когтистая рука и крепче прижала к горячему гибкому телу.       Ощущения стремительно ширились, вытравливая из закаменевших мышц напряжение. Дерево. Губы согревало разгорячённое дыхание. Влажный язык слегка подразнил очередную трещину на коже, но настаивать не стал. Мускус. Длинные ресницы затрепетали. Веки приподнялись, давая возможность окунуться в непостижимую синеву глаз. Цветы. Запястье оказалось свободно. Знакомые ладони скользнули по талии. Кристиан рвано выдохнул и подался навстречу в обволакивавшее его тепло. Непослушные пальцы изо всех сил вцепились в мягкую королевскую мантию, прихватив, похоже, пару прядей волос. Демо слабо дернул головой, но не отстранился.       — Звезда моя, что с тобой? Ты весь дрожишь, — спросил он через мгновение. Шёпот согрел ухо.       — Я… — Кристиан только теперь заметил, что его трясло, будто в лихорадке. Голос не слушался. Один единственный звук раскалённым прутом прошелся по горлу. Ужасно.       — Пойдем-ка.       Демо попытался высвободиться из кольца его рук, очевидно начавших причинять боль. Кристиан не отпустил. Сестра. Отец. Почему, почему стоило ему не оказаться поблизости, как с ними случилась беда? Дважды он уже ошибся. Нельзя, чтобы Демо тоже пострадал. Ткань мантии едва слышно затрещала. Её никогда не тянули настолько сильно. Пусть. Это всего лишь одежда.       Кристиан вздрогнул, когда ноги зацепились за что-то. Мягкая постель спружинила под их общим весом. Демо негромко зашипел, ударившись скулой о лоб Кристиана, но тут же улыбнулся. Больше попыток отстраниться он не предпринимал. Спокойно лежал, внимательно разглядывая его лицо.       — Что случилось, звезда моя? — наконец спросил, когда молчание стало совсем неуместным.       — Демо, я не могу, — Кристиан запнулся. Пересохшее горло отозвалось спазмом. — Не могу допустить, чтобы с тобой что-нибудь случилось. Сначала Тея. Теперь отец. Если ещё и ты, то я не знаю, что будет. Не знаю, — он сдался. Пытаться подбирать слова дальше казалось непосильной задачей.       — Грамин написал тебе, — вздохнул Демо. Не похоже, чтобы он был против. Прозвучало, скорее, одобрительно. — Кристиан, твой отец силён, очень силён. Поверь, я знаю его достаточно долго, чтобы утверждать, что он крайне живуч. Говорят, что однажды он в одиночку разгромил банду придорожных разбойников. Был ранен и пролежал, истекая кровью, два дня. Любой другой уже умер бы десять раз, а он сумел взобраться на коня и приехать к целителям. Он выживет, — его уверенности можно только позавидовать.       — Отец всегда говорил, что это выдумки, — упрямо сказал Кристиан. Кое-как он справился с дрожью в руках и разжал скрюченные пальцы, позволяя Демо вытянуться рядом.       — Он просто скромничает.       — Все равно меня не было рядом, чтобы помочь ему. А в тот раз был… Но ничего не смог сделать, — перед глазами промелькнула морозная ночь, разрушенная башня, лужа крови и сиротливо лежавший на полу меч с пернатым темляком. — Я бы не смог помочь отцу, так?       — Звезда моя, — Демо ласково погладил его по щеке. — Тея защищала тебя, поэтому не дала вмешаться. Иначе ей было бы сложнее сражаться. Да, она погибла. Я могу провести ещё несколько часов, извиняясь перед её статуей в Мемориальных залах. Вот только это её не вернёт. Единственное, в чём я уверен, что она погибла как настоящий воин: в бою.       Повисло молчание. Кристиан отчаянно пытался справиться с тяжёлым комком, застрявшем в горле. В носу чесалось. Демо мог приходить к статуе сестры. Кристиану не хватало на это сил и мужества. Он трусливо спрятался в замке Аро и закрылся в своих покоях. Отказался видеть весь мир, кроме Демо и отца. Жизнь стала напоминать замкнутый круг: проснулся — полежал — заснул. День за днём. Двадцать лет. Не удавалось даже вспомнить, были ли разговоры о чём-нибудь, кроме гибели сестры все это время. Небо! Как он, наверное, утомил Демо.       — Ты… — Кристиан засомневался, задавать ли интересовавший его вопрос. Он украдкой взглянул на Демо. Тот вальяжно лежал на боку, подперев голову рукой. Не выглядел недовольным или уставшим. Встревоженным, да. Понимающим, да. — Ты скучаешь по ней? — произнести имя так, чтобы голос не дрогнул, вряд ли получилось бы.       — Безусловно. Она была моим солнечным лучиком и останется им навсегда, — мягко отозвался Демо. — Как я мог не любить свою племянницу? — его губы тронула горькая улыбка. — Она была чудной девочкой — авантюристкой и выдумщицей. Стены Аро всё ещё помнят её шалости. И я их не забуду.       — Я тоже, — эхом отозвался Кристиан и вздрогнул. Он вдруг вспомнил, зачем завёл этот разговор. — Демо, я не хочу, чтобы ты пострадал. Если на тебя нападут, если кто-то решит тебя отравить, если…       Кристиан продолжал говорить. Он беспомощно сжимал ледяные ладони в кулаки. Срывался, кашлял. Торопился, давился словами. Проглатывал часть звуков. Мысли метались в голове стайкой перепуганных бабочек. Он перескакивал с одного на другое и обратно. Несколько раз даже находил внятные доводы, правда, ни один полностью так и не высказал: запутался. Когда голос уже выразительно хрипел, а дыхания перестало хватать, Кристиан замолчал. И обнаружил, что Демо укачивал его, как в детстве, когда он прибегал к нему во время гроз. Было страшно. Но далеко не так сильно как сейчас.       — Звезда моя, со мной все будет хорошо, — шептал Демо в макушку Кристиана. Знакомый запах мягким ореолом окружал их, убеждая в безопасности Аро, и ненавязчиво погружал в блаженную сонливость. — Не дам никому обидеть тебя.       Кристиан хотел возразить, но лёгкий поцелуй в лоб заставил его замолчать. Он прикрыл глаза, согреваясь в родных объятьях. Гибель сестры и ранение отца всё ещё возникали чудовищными картинами перед глазами. Строчки письма «Прогнозы давать не берутся» тоже никуда не делись. Но они будто испугались невесомой настойчивости Демо и неохотно расползались по тёмным уголкам сознания, чтобы на какое-то время затаиться. Они вернутся. Обязательно. Позже, когда Демо уйдёт.       — Предыдущий король Лиги не был в родстве с королевской семьей Эльфиона, как ты стал Риволом? — сонно спросил Кристиан, зацепившись за прозвучавшее слово «племянница». Его давно интересовал этот вопрос, но он всегда приходился не к месту. Сейчас было так же, но накатившее умиротворение заставило его слететь с потрескавшихся губ.       — Как-нибудь расскажу, — шепнул Демо. — Это очень длинная история. А сейчас спи.       По мнению Кристиана было ещё слишком рано, чтобы спать, но спорить не хотелось. Медленные покачивания ненавязчиво убаюкивали. С каждым движением сопротивляться становилось всё сложнее. Кристиан всматривался в тонкие брови Демо, в изгиб ресниц, в слабую тень на белой шее. Он, кажется, что-то сказал перед тем, как окончательно уснуть.       — Давно и бесконечно, — было ему ответом.       Тишину спальни вдруг нарушил странный шум. Кристиан резко сел в постели и прислушался. Накатила тревога, пробежала по телу мелкой дрожью. Ничего. Он слышал только своё неровное дыхание. Взглянул в окно. За ним простиралось бескрайнее алое небо. На нём жемчужиной раскинулась огромная луна, загадочно оправив пояса-кольца. Её нежный свет проникал в комнату, с лёгкостью минуя тонкие занавески. Слабый ветерок покачивал незадёрнутый полог. Никого.       Кристиан откинулся на подушки и закрыл глаза, надеясь уснуть. В голове медленно разворачивались события прошлого дня: забавный разговор с Демо утром, поездка в Коллегию, военный атташе в черном сюртуке и письмо. Сердце нервно замерло и пустилось вскачь. Неровная строчка, заставляющая кровь похолодеть, почти возникла перед глазами. Вдруг шум повторился. Шаги. Что-то звякнуло. Снова шаги. Кристиан насторожился.       — Арманис, вы это слышите? — шёпотом спросил он, подбираясь не то для удара, не то для побега.       — Слышу, — Арманис кивнул. Тонко лязгнул металл. В руке оказался зажат изящный кинжал. Обычно он вместе с мечом хранился в шкафу. Там были предусмотрены оружейные стойки.       — Откуда он взялся под подушкой? — не смог удержаться от вопроса Кристиан.       — Я принес, конечно.       Ответ показался чрезмерно жизнерадостным. И совершенно не подходил к сложившейся ситуации. Кристиан продолжал прислушиваться, сжимая прохладную рукоять. Её выступы и украшения непривычно впивались в ладонь, незащищенную даже тонкой перчаткой. Тревожно. Шаги повторились. Доносились они из-за дверей купальни. Кто-то хоть и пытался двигаться бесшумно, но периодически все равно оступался или задевал что-то, что отзывалось стеклянным перезвоном.       На плечи неожиданно дохнула прохлада, заставляя поёжиться. Кристиан взглянул на соседнюю подушку, ожидая увидеть расслабленное лицо Демо. Он точно помнил, что засыпал в его надежных объятьях, но обнаружил лишь пустоту. Только ткань хранила аромат парфюма, который, несомненно, выветрится к утру. Демо мог уйти к себе, но вполне мог и остаться. Кто же ещё стал бы хозяйничать в купальне ночью? Чистоплотный Демо, конечно. Радостная мысль заставила сердце слегка замедлить бег. Кристиан опустил кинжал.       — Демо! — громко позвал он. Звук тут же заглушила вторая ладонь, зажавшая рот. Пришлось недовольно фыркнуть.       — Ты что делаешь-то? — Арманис отпустил его и перехватил кинжал лезвием вниз. — Ты же мне всех врагов распугаешь!       — А если это не враги? — настойчиво спросил Кристиан.       — А если враги?       Арманис не злился. В его голосе азарт граничил с чистым безумием. Тело стремительно приобретало силы. По нему горячими волнами разливалось предвкушение. Вот только Кристиан был уверен, что чувствовал совершенно другое: возмущение и тревогу. Они были естественными для того, кого разбудили задолго до рассвета и настойчиво толкали… Куда? В бой? Очень похоже на то.       Кристиан не хотел. Он всё ещё надеялся, что в купальне Демо. Воспоминания, как они попали в его спальню, казались туманным мороком и вряд ли были ценными. Гораздо проще приходил на ум вывод, что Демо дождался, пока он уснёт, и отправился вымыться, чтобы присоединиться. Хотя тут же встрепенулся неожиданно спокойный разум, он ни разу не оставался в покоях Кристиана. Если они и спали вместе, то всегда в «Логове».       Арманис, избавленный от напряжённых мыслей, тягучим движением поднялся. Неслышной походкой подкрался к двери в купальню и замер, прислушиваясь. Кристиан успел удивиться, как умудрился пройти абсолютно бесшумно: как бы он обычно не старался, его всё равно слышали шагов за десять-двадцать. Тем более по каменному полу. Для Арманиса же это казалось обыденным. Кристиан будто смотрел на всё со стороны, будто не его тело самостоятельно перемещалось по комнате, влекомое чужой волей. Так странно. Так нереально. И ни капельки не страшно.       В купальне было тихо. Звуки прекратились. Ничего. За спиной ветерок пошелестел пологом. Никого. Вдруг в густой тишине раздался чей-то вздох. Едва слышный, но он точно был. Кристиан слышал. Арманис, судя по довольной улыбке, тоже. Он приоткрыл дверь, спрятавшись за створкой, и осторожно заглянул за неё. Комната была пуста. Большое зеркало отражало причудливо окрасившийся витражом свет луны. Ровный ряд полотенец на крючках гордо ожидал хозяина. Неподвижная гладь воды лениво отдыхала перед новым днём.       Кристиан почувствовал, как исчезает в небытие его надежда, что здесь был Демо. Вдоль позвоночника прошелся противный холодок. По виску скользнула капля пота, бесконечно раздражая. Сердце уже давно заходилось в чудовищном ритме, словно он не стоял на месте, а бежал вверх по каменным ступеням. Как двадцать лет назад. Тишина казалась искусственной. В тёмных углах прятались тени. Скалились невидимыми зубами. Щерились огромными когтями. Хотелось громко закричать, выместив животный ужас, чтобы прекратить тишину, но из горла не вырвалось ни звука. Язык прилип к нёбу. Ноги затекли от напряжения. Запястье руки, вцепившейся в кинжал как в точку опоры, заныло.       Арманис медленно указал на бассейн для купания. Что там? Кристиан пригляделся и едва не отшатнулся, благо резко ставшее неповоротливым тело проигнорировало его желание. Из-под толщи воды на него смотрели два горящих зеленых глаза. Раздался громкий плеск. Неясная тень метнулась к нему. В темноте что-то свистнуло, рассекая воздух. Бок обожгло неожиданной болью. Кристиан вскрикнул и едва устоял на ногах. Боль пульсировала, отвлекая от всего остального. Заставляла согнуться и тихо заскулить. Дыхание срывалось. На глазах выступили слезы, но скатиться с ресниц не спешили.       Свист раздался снова. Кристиан вздрогнул в ожидании новой боли и попытался отступить обратно в комнату, но не смог. Ноги затекли и отказывали повиноваться. Кровь неистово стучала в висках. Нужно было позвать стражу. Немедленно. Но из головы будто выветрились все слова, остались только невнятные звуки. Хотя они звучали настолько тихо, что их не слышал даже Арманис. Боль в боку навязчиво напоминала о себе, острыми шипами царапая нервы. Прижатая к тому месту ладонь только усиливала её. Морщась, Кристиан отвлекся радостный возглас.       — Вот уж нет! — рассмеялся Арманис. Его звонкий голос наполнял купальню странной беззаботностью. Точно все происходившее было игрой. Очень хотелось поверить.       В темноте казалось невозможным что-то рассмотреть. Кристиан увидел лишь тень, мелькнувшую на фоне витражного окна. Свист угрожающе пронесся по влажному воздуху, но на этот раз прервался металлическим звоном. Рука, сжимавшая кинжал, чуть вздрогнула. Арманис стремительным рывком встал — Кристиан не понял, когда успел опуститься на колени, — и одним прыжком оказался рядом с тенью. Та ловко поднырнула ему под локоть, яростно сверкнув глазами. Свист не оставил время на раздумья. Арманис уклонился, оказавшись на самом краю бассейна. Опасно покачнулся, балансируя на пятках, но устоял.       — Куда? — прозвучало с чрезмерно искренней заинтересованностью. — Нападай же!       — Стража! — Кристиану наконец удалось совладать с голосом, чем он и воспользовался. Под конец коротенького слова, правда, сорвался на болезненное шипение. С чего бы Арманис мог говорить, а он нет? Вот уж неправда.       Тень быстро крутанулась вокруг себя, будто в поисках чего-то, а потом, на мгновение замерев, бросилась в сторону окна. Кристиан почувствовал слабость. Бок взрывался искрами боли при любом движении. Челюсти болели от того, насколько сильно он сжимал их, чтобы не стонать. Бессильно опёрся на ближайшую стену. Громкие шаги тени сменились звоном разбитого стека. Осколки задорным дождем брызнули во все стороны. Несколько попали по голове и плечам Кристиана. Если и оставили царапины, то он слишком вымотался, чтобы их заметить.       — Ушла! — голос Арманиса, всегда звучавший запредельно близко, показался нестерпимо громким. В нём всё ещё слышались отголоски радостного нетерпения.       Кристиан слабо кивнул. Бок отозвался нестерпимым жаром, но желания кричать больше не вызывал. Скорее злил. Почему так невовремя? Если бы не он, то Арманис, возможно, поймал бы того, кто прятался здесь. Понять бы ещё зачем. Но думать было крайне затруднительно. Мысли путались, хватали друг друга за хвосты и постепенно сцеплялись в бесформенный комок. Поди разберись, где каждая из них начиналась и где заканчивалась. Жуткая задачка.       В комнату ворвались стражники, вооружённые тяжелыми алебардами. Вспыхнул свет, заставив прищуриться. На тёмных латах заиграли яркие пятнышки. Топот огромных латных сапог, казалось, сотрясал высокие потолки, затерявшиеся в слабых сумерках. Кто-то отчаянно заспорил, отчаянно срываясь в низкое рычание, из которого ничего не удалось разобрать.       — Кристиан! — позвал знакомый голос. Рядом оказался Демо. Хвост метался из стороны в сторону. Горячие ладони обхватили лицо Кристиана. Взгляд синих глаз был цепким, словно проникал в душу. От этого становилось спокойнее. — Ты ранен?       — Не знаю, — совершенно честно ответил Кристиан. Судя по первым ощущениям, с бока заживо содрали кожу. Но под пальцами ощущался стремительно наливавшийся синяк. Ничего более. — Нет. Демо, он предупреждал меня. Его величество. В письме.       — Ты не останешься здесь, пока я не разберусь, что произошло, — прошипел Демо. Он быстро обернулся, взяв Кристиана за руку, и властно посмотрел на замерших стражей. — Обыщите замок. Каждую комнату, каждый тупик, каждый уголок сада. Он должен был оставить следы.       Уставной ответ его не интересовал. Демо привел Кристиана в «Логово» и ловким движением стянул с него тонкую рубашку, одной слабой улыбкой пресекая все возражения. Ткань мягко зашуршала. Кожу тут же пощекотал неугомонный ветерок, которому, надо думать, надоело забавляться с пологом и занавесками. Они не отзывались слабым фырканьем на его шалости.       Кристиан посмотрел в зеркало, надеясь поймать уверенный взгляд Арманиса, но увидел всего-навсего себя. Растрёпанного. Чуть более бледного, чем обычно. Губы окрасились в алый, будто он напился крови. Хотя, справедливости ради, стоило заметить, что так и было: корочка, покрывавшая трещинки, лопнула, обнажая розоватые ранки. В глазах ни намёка на искорки смеха или задорный блеск. Только усталость. Внимание привлекло кое-что ещё. На боку красовался узкий багрово-фиолетовый синяк. Он волнорезом выступал над поверхностью покрывшейся мурашками кожей. Чем его оставили? Может, Арманис смог бы сказать, но время для разговора было не самым удачным.       От прикосновения тонких пальцев Кристиан вздрогнул и отвлёкся от своего отражения. Хмурый Демо натирал его многострадальный бок прохладной мазью, густо пахнущей горьковатыми травами. От неё расползалось приятное ощущение онемения, прекрасно разгонявшее тупую боль. Постепенно успокаивалось сердце. Выравнивалось дыхание. Вернулась возможность подумать, не пытаясь ни с кем сражаться.       Светлая макушка Демо наводила на вполне определённые мысли. Хорошо, что с ним ничего не случилось. Кристиан не удержался и коснулся его волос. Он рядом. Живой. Дышащий. Пытавшийся сделать вид, что ничего не произошло, но хвост выдавал его: нещадно бил по полу. Он испугался не за себя. А что, если так и было? Тень могла перепутать покои, но не могла же она пройти мимо спящего Кристиана и не понять, что он — не Демо. Тогда она вернулась бы в коридор. Значит, не на него шла охота.       Тогда возникал другой вопрос: почему она не убила Кристиана во сне? Мимо свирепых стражников было не пройти. Как тень попала туда? Неважно. Главное, что пострадать мог кто угодно. Кто? Похоже, вывод из всего этого был неутешительный: именно его пытались убить. Снова. Почему? В голове промелькнула слабая догадка. Что-то такое уже было. Какая-то догадка пыталась прорваться сквозь многоголосье мыслей, но не могла. Словно ей не хватало сил.       Взгляд Кристиана заскользил по комнате и остановился на белоснежном черепе, украшавшем столик возле зеркала. На его лбу переливалась крупным сапфиром золотая корона. Вот же оно! Пострадал отец и на самого Кристиана пытались напасть. Не похоже, чтобы целью был кто-то из королей. Тогда зачем все это? Кто-то питал ненависть к роду Тайлеров? Версия казалась жизнеспособной, но её слегка портила гибель сестры. Мало ли, что там успели натворить его предки, она точно была не при чём.       — Ложись, — Демо мягко подтолкнул к кровати Кристиана и скрылся в своей купальне.       Постельное белье пахло свежестью, будто его только что перестелили. Больной бок слегка покалывало, стоило шевельнуться чуть резче, но на здоровом лежать было удобно. Кристиан с длинным вздохом растянулся на мягкой перине и, положив голову на руку, задумался. Демо примчался на его крик? Вряд ли. Скорее всего, услышал топот стражи.       — Вот же досталось тебе, — посочувствовал Арманис.       — Хотел бы я знать чем и за что? — дернул плечом Кристиан.       — Кнут, — он расплылся в улыбке. — Не надо так морщиться. Это не предложение, а ответ на первый вопрос. А вот за что — загадка, но мы это выясним. А пока ищи во всем плюсы!       — Какие уж тут плюсы? — сомнение в голосе можно было пощупать руками. Или хотя бы понадеяться, что такой эффект получилось создать. Что могло быть хорошего в том, что Кристиана пытались убить? По его мнению, ничего.       — Ты же хотел, чтобы Демо остался на ночь с тобой. Вот, пожалуйста! При встрече не забудь сказать «спасибо» тому, кто сегодня так некультурно плескался в твоей купальне.       Кристиан промолчал, хотя желание возникло поспорить. Арманис был частично прав, он получил, что хотел. Неважно, что бок напоминал о себе, да и нервная дрожь незримым преследователем замерла в уставших мышцах, чтобы при случае остервенело накинуться. Кристиан взглянул на соседнюю подушку. Даже если ему не удастся уснуть, то хотя бы он точно сможет удостовериться, что с Демо ничего не произойдёт. Веки медленно опустились.       Ветер продолжал шелестеть пологом, нашёптывая приятные сны. В саду шуршали немногочисленные листья, рассказывая сказки. Поскрипывали толстые стволы деревьев и недовольно ворчали, что среди ночи ещё остались неразумные дети, которые всё никак не улягутся по кроватям. Слабые запахи мускуса и цветов переплетались, образовывая тончайшее одеяло, в которое хотелось закутаться. Потрескивал огонь в камине, будто сочинял колыбельную.       — Спи, звезда моя, — услышал Кристиан и слабо улыбнулся. Его обняли горячие руки. К спине прижалось гибкое тело. Усталость одержала верх над бессонницей. Противостоять ей было бессмысленно.