Никто из нас

Элли пребывала в странном состоянии. Сложно не назвать странным человека, который лежит на газоне и опрыскивается сверху автополивом, так еще и в одной полупрозрачной майке и трусах. Девушка распласталась на сочной мокрой траве под безоблачным небом, закрыв от удовольствия глаза. Аномально жаркое для Сиэтла начало августа плавило мозги уроженки центральной Америки, не привыкшей к подобному климату. Сиэтл славился своими пляжами по всем Соединенным Штатам, но Элли, предпочитающая обходить стороной столпотворения людей, а тем более сверстников, посещение каких-либо людных мест посчитала необязательным. Со свойственной ей смекалкой девушка продумала план спасения от летнего зноя: выбравшись из каменного раскаленного солнцем дома, она выползла на задний двор коттеджа, включила полив газона, и, в надежде на уединение, театрально упала в прохладные потоки воды. Но уединение в прохладе оказалось не долгим. Вздрогнув от неожиданного удара, Элли вскочила и, по привычке, выработанной годами хождения по злачным местам, моментально бросилась в бегство до ближайшего укрытия. Только после того, как девушка задернула штору в беседке, скрыв от посторонних глаз полуобнаженное мокрое тело, она начала анализировать произошедшее. Изучив лицо на наличие повреждений, Элли поняла, что их нет, и успокоилась. – Эм, здесь кто-нибудь есть?! Простите? – послышался звонкий приятный женский голос. Элли осторожно выглянула из-за шторы, но ничего не увидела. «Если голос женский, то можно не стесняться своего внешнего вида. А вдруг их там больше?» – подумала Элли и решила не выходить из укрытия. – Простите, но кажется я кого-то видела. Вы не могли бы мне помочь? – послышался тот же, уже неуверенный и тонкий голосок, – звучит глупо, но я уронила, ох, черт, – после неловкой для невидимого собеседника паузы голос продолжил, – мой самолет на ваш газон. Послышался такой же неловкий смех и неожиданно громкое, – хей, я правда вас видела! Пожалуйста не прячьтесь, я не кусаюсь! Сейчас уж точно! – полился звонкий дружелюбный смех. Осознавая, что прятаться в беседке до прихода с работы Джоэла плохой вариант, Элли шагнула навстречу незнакомке. За забором показалась очень красивая женская голова с растрепанным пучком черных волос и такими же черными глазами на загорелом лице. – Оу, привет! Мы раньше не виделись. Теперь ты тут живешь вместо той нудной пожилой пары? И что – совсем одна?! – на этих словах голова подмигнула и засмеялась над собственной попыткой флирта. – Ну, не совсем… – Элли отважилась подойти ближе к забору и получше разглядеть нарушителя ее покоя. Им оказалась девушка, примерно ее ровесница, с большим, но почему-то показавшимся Элли красивым, носом и широкой прекрасной улыбкой. Больше ничего за сплошным забором видно не было, чего нельзя было сказать о самой героине. Незнакомка бесцеремонно рассматривала Элли, которая решила это немедленно прекратить. – Что ты так смотришь? Я не оправдала ожиданий? – Элли вывела потенциальную соседку из размышлений. – Я просто жду обратного рейса, – парировала девушка шутку Элли. Последняя, усмехнувшись, подняла намокшую игрушку с газона и подошла еще ближе к говорящей голове. Голова протянула через забор руку и мимолетно соприкоснулась с рукой собеседницы. В мыслях Элли всплыло болезненное воспоминание, и, отдав обратно самолет, она быстро отдернула руку, удивив этим новообретенную соседку. – Прости, прости, я не это имела в виду, – затараторила Элли, но, встретившись со спокойным черным взглядом, замолчала. – Ну-ну, – цокнула собеседница, наигранно ухмыляясь, – сегодня вечером все и объяснишь, – и голова внезапно исчезла. – Стой, подожди, что?! – Элли неприлично перегнулась через забор на сторону соседей, но головы не нашла, как, впрочем, и туловища. – Приходи сегодня вечером на ужин. Моя семья соблюдает субботу, сейчас они в синагоге, но они не будут против, если ты придешь. Моя бабулечка печет изумительную халлу, ты обязана попробовать, – на этих словах фигура новой знакомой скрылась в темноте дома. Тот час же вновь высунувшаяся из-за двери дома голова добавила наигранно серьезно, – «Я Дина, была рада познакомиться» – улыбнулась и исчезла. Элли еще несколько секунд повисела на заборе, но, не увидев более никого, перегнулась обратно. И только Элли собралась зайти домой, из-за забора послышался уже знакомый голос: «А тебя-то как зовут, эксбирционистка?». – Я Элли, и я не эксбирционистка, – обернулась на звук Элли, принимая шутливо боевую позу. Но новая знакомая вновь исчезла. Уже собираясь окончательно закрыть дверь и подумать о том, как сумасшедшие люди постоянно находят ее, девушка слышит: «Приятно познакомиться, Элли-эксбирционелли». Элли, улыбнувшись, закрывает дверь, оставляя спонтанное и, по ее собственным ощущениям, судьбоносное знакомство под горячим солнцем Сиэтла.

…

– Лучшее окончание сезона в моей жизни! – бубнила себе под нос мокрая и злая Эбби, вытаскивая безвольное тело из океана. Вокруг уже собралась толпа неравнодушных зевак, стыдливо держащихся на дистанции. Такие всегда охают и возмущаются, но, как только становится нужна реальная помощь, никто и пальцем не пошевелит. Эбби успела возненавидеть их только на периферии сознания. Сконцентрироваться стоило на более важных вещах. – Где этот чертов Оуэн?! – уже хрипит от напряжения Эбб. Рельефные мышцы красиво перекатываются под загорелой кожей во время сердечно-легочной реанимации, но сейчас на кону целая человеческая жизнь. Никто не оценит эстетичность происходящего. Колени разъезжаются от усталости, пачкают кровью мокрый темный песок. Эбби, чувствуя грань человеческих способностей, с новой силой и отчаянием вдыхает воздух в чужие легкие. – Блять, да как успела?! – на спину Эбби летит песок и тот, кто так отчаянно бежал, падает на колени с другого бока. – Какой это подход? Эббс, слышишь меня?! Я меняю! – лицо Эбби аккуратно, но крепко берут холодные руки. Родные руки. Взгляд сумасшедше бегает по всему подряд, отказываясь фокусироваться и останавливаться. «Боже», – от ярких вспышек перед глазами начинает тошнить, – «поскорее бы это уже закончилось». Дальше все занимает секунды. Эбби, не найдя в себе сил встать, падает набок, больно ударяется лбом о мокрый прессованный песок. Громкие переговоры за спиной сливаются в белый шум: – Такая молодая… – Боже, помоги, не забирай такую юную! – А эта разлеглась, посмотрите на нее, не стыдно? – Тут человек умирает! Помогите! Холодок, колючий песок, попавший в глаза, волосы, голову, как отрезвляющая пощёчина, сжатое в руке битое стекло. – Я отдохнула, меняю, – говорит адреналин губами Эбби. – Ты с ума сошла?! Через две минуты только – руки Оуэна круто вбиваются в грудную клетку. – Где Мэнна носит? – Понятия не имею, – перед вдохом успевает процедить Оуэн. «Ладно, тогда я сама все сделаю», – Эбби отряхивается и, поднимая в воздух горячий песок Сиэтла, бежит в домик спасателей. – Мэнн, твою индейскую бабушку! – рявкает Эбби с порога. Парень спокойно сидит на стуле, закрыв лицо дешевой соломенной шляпой. Когда влетает девушка, Мэнни успевает только выронить из рук мороженое. – Долче амиго, не поминай мертвых, а то она же и вернуться может… – договорить ему Эбби не дает. – Мэл умирает! – Чего? – Бежим! Они уже вдвоем срываются с места и убегают обратно к месту событий. Эбби волочит за собой Мэнни, которому явно больно от ее железной хватки. Мэнни успевает только в последний момент ухватить с собой аптечку. Эбби не чувствовала ног: она парила в кислотно-голубом небе, щурилась на яркое солнце, светившее прямо в глаза. Волна полубезумной радости одержала над ней верх, и все ощущалось как странная детская игра. Почти стой-беги, но только со смертью. Она щурилась навстречу палящим лучам и бликам океана, странно, даже для себя самой, улыбаясь. «Может, я даже желаю, чтобы она умерла» – сияла Эбби по-детски невинными веснушками и ямочками на щеках. Вернувшись к Мэл, друзья обнаружили ее в объятиях Оуэна, тихонько целующего ее в макушку. Ямочки Эбби внезапным образом куда-то исчезли. Она вернулась в реальность. – Эбби, ты мой ангел! – Мэл, со слезами на глазах, смеясь, потянулась встать навстречу Эбби, но ее тут же перехватил в объятия Оуэн. От этого с носа Эбби таинственно исчезли и веснушки. – Как ты? – спросила резко ставшая серьезной Эбби. Она нагнулась и села перед ней на корточки, – как ты заплыла так, далеко? Ты же даже плавать особо не умеешь, – стараясь имитировать заинтересованность продолжила она. – Честно, не знаю… – растерянный взгляд Мэл бродил по песку вокруг. Ее голос был совсем тоненьким: она все еще не отошла от произошедшего. «Все еще говорит своим этим мерзком голосочком. Такое даже смерть не исправит. Как она, почти умерев, все еще так выделывается перед ним. Какой же он дурак все-таки. Как все было бы просто, если бы я просто не заметила эту сраную руку. В памяти осталась бы только рука», – Эбби очень старалась выглядеть участливо. Никто и никогда не ловил ее реальный взгляд на Мэл. Испепеляющий. – Эбб, я… – Оуэн искренне подбирает слова. «Они у него всегда искренние. Глаза. Он правда за нее беспокоится. Любит ее. Я ее сама когда-нибудь утоплю», – улыбка с лица Эбби не сходит ни на секунду. – Это все потому, что кто-то, – последнее слово он выделяет театрально, – поминает мертвых, – в ком Эбби не сомневалась, так это в Мэнни. – Ладно, хорош. Мэнн, помоги, – взглядом показывает на Мэл Оуэн. – Но проблема, босс, – Мэнни и Оуэн с двух сторон поднимают подмышки Мэл и помогают подняться. Друзья неспешно двигаются к домику спасателей. Впереди – Мэл с сопровождением, и чуть позади плетется Эбби. «Насыщенный денек. Хреновые мысли навевает», – Эбби впечатывается в косяк, засмотревшись себе под ноги. Вздохнув, опирается о него. Внутри слышатся неуместные шутки Мэнна, смешки Мэл, вкрадчивый голос Оуэна. «Теплый и обволакивающий. Такой же, как его сильные руки». – Амиго, – кудрявая голова опускается на плечо Эбби и шепотом продолжает, – я тебя, demonio, знаю. О чем ты думала и думаешь сейчас знаю. Не надо. Жить добром надо. И любви своей… – бархатный южный голос делает шутовскую паузу, – …только добра желать. Иначе это не любовь. Не утопай в ненависти, дольче амиго, – латинец исчезает в доме. – Легко сказать, – выдыхает вымотанная Эбби в уже вечерний воздух. С океана подул холодный ветер, но на содранные колени и битые костяшки он действует только успокаивающе. Боль физическая уходит, и на смену ей приходит другая. Тупая и жестокая. Эбби в такие моменты ощущает себя наедине с космосом, чем-то высшим. Так, что только бездна ощущает то, что уже много лет вьется, сгорает и гниет у нее под левой грудью. Зависть, заставляющая морщиться, как от зловония. Беситься, убегать. «От себя не убежишь. Я просто буду ненавидеть это. Всегда», – звучит в голове Эбби, как любая другая бытовая мысль. Девушка поднимает глаза и до боли физической смотрит в уходящее за океан солнце. «Пусть оно утонет и заберет с собой на глубину весь сегодняшний день. Аминь», – Эбби отворачивается от заката и заходит в домик. Не успевает девушка войти, как на нее накидываются сначала Мэл, сверху Мэнни, а после и Оуэн. Они смеются и почти сваливают с ног уставшую Эбби. Падают и продолжают веселье уже на песчаном полу. Эбби беззаботно смеётся вместе с ними. Потому что ей наконец хочется смеяться. «С последним днем каникул», – в легкой неге всплывает у Эбби в голове последняя грустная мысль за сегодня. Океан забирает с собой последний теплый солнечный день в Сиэтле.