***
Гермиона очнулась у себя в кабинете. Она лежала на диване, а рядом на корточках сидел лучший друг и нежно гладил её по лицу. — Гарри? — она осторожно приподнялась, стараясь принять более удобную позу, освобождая рядом с собой место, которое он тут же занял и без слов притянул её к себе. Не сопротивляясь, она уткнулась лицом в его грудь и тут же в голове всплыли слова журналиста. Родители! Её родители не могут быть мертвы, не могут! Она же собиралась встретиться с ними сразу, как только разберётся со своими проблемами. А теперь выходило, что встречаться-то и не с кем… — Гарри, — глаза застилали слёзы, и она не решалась поднять голову. — Умоляю, скажи, что это не так! Скажи мне что они живы! Живы! — кулаки с силой смяли алую мантию, она ждала его ответа будто приговора. Он молчал. Сильные руки скользнули по её спине, обнимая, успокаивая, поддерживая, а лицо опустилось в её волосы. Его грудь вздымалась от тяжёлого дыхания. И, пожалуй, в другой момент Гермиона обязательно подумала бы, что объятия Гарри это самое лучшее место на Земле, что в них тепло и надёжно, что в них она чувствует себя маленькой и защищённой, но сейчас её сердце разрывалось от боли. Сейчас она не была взрослой сорокалетней женщиной, Министром магии. В этот конкретный момент она была простой семнадцатилетней школьницей, потерявшей последнее, что было ей дорого, утратившая смысл жизни. — Гар-р-ри, — скулила она, вжимаясь в него сильнее и сильнее, заставляя мантию намокать под потоком слёз. — Почему, Гар-р-ри? Почему? — Сожалею, — его голос звучал безжизненно, с нотками горечи. Несмотря на все их ссоры и разногласия, невзирая на любые противоречия, Гарри сделал бы всё, чтобы забрать себе её боль. Он никогда не видел свою подругу настолько сломленной, раздавленной, разбитой. И вообще, глядя на неё, его с каждой секундой охватывало всё большее беспокойство. — Я… я не верю… я… убью этих гадов! Убью-ю-ю! — вырвалось у неё вместе с рыданиями. — Они уже мертвы, Гермиона, — Гарри лишь крепче прижал её к себе, гладя по голове. — Как? — она неожиданно отстранилась и подняла на него заплаканные глаза. — Сопротивление при аресте, — спокойно ответил Гарри. — Нападение на аврора. У меня не было выхода. До Гермионы медленно доходил смысл сказанного. По сути, сейчас её друг сознался в убийстве. Её Гарри, который никогда и мухи-то не обидел, который был готов прощать всех и вся. От очередного шока она перестала лить слёзы. — Но почему… Его глаза, глубокие, как чистейшие озера, на пару секунд столкнулись с её заплаканными, от чего сердце заклокотало. А потом он снова прижал её к себе, зарылся лицом в волосы и прошептал на ухо: — Я жалею только о том, что не убил их раньше! Прости… — Но… но… — она не смогла договорить. Рыдания снова накрыли её, однако она чувствовала, что за словами Гарри есть что-то ещё, что-то не озвученное, не произнесённое вслух. Её тело льнуло к нему, а разум хотел умереть. Её одновременно накрывало то болью и горечью, то чем-то странным и непонятным. Она не могла это пока как-то интерпретировать или проанализировать, так как не понимала саму себя. Гарри послушно выполнял роль жилетки ещё некоторое время. Когда же она немного успокоилась и просто разлеглась на нём, он неожиданно взял её за плечи и отстранил от себя, лишая привычного тепла. — Чего ещё ты не помнишь, Гермиона? — спросил он, заглядывая прямо в её глаза. — Я… я… — Эта история произошла пять лет назад, и я неоднократно рассказывал её тебе. — Пять лет?! — изумилась она. — Но… — Я, видимо, не настолько серьёзно отнесся к нашему прошлому разговору насколько оно того следовало. Поэтому прошу, ответь, с какого периода у тебя провалы в памяти? — Ну… — зелень его глаз зачаровывала, — последнее, что я помню, это шестой курс школы. — Что?! — Матч, после которого Рон и Лаванда… ну… в общем… я тогда убежала от тебя… И больше ничего! А потом я проснулась, и тут всё так… так ужасно… — Герми, ты хочешь сказать, что в твоей голове тебе сейчас семнадцать лет?! — он в шоке уставился на неё. — И что сказали целители? — Они не знают… сказали, что это, возможно, стресс… нужно больше спать… — Яйца Мерлина! — прогремел друг. — Нам надо в Мунго! — Нет! Гарри, нет! Пожалуйста, — она снова испуганно вцепилась в его мантию. — Не отправляй меня туда! Я не хочу… Я лучше умру… — слёзы водопадами полились снова. Гермиона уже не знала, кого она оплакивает, родителей или всю свою никчемную жизнь. Но сейчас ей казалось, что единственное, что спасает её от сумасшествия, это надёжные руки Гарри. И стоит только оказаться вне их, она просто развалится на кусочки и исчезнет. — Но… — Пожалуйста, Гарри… — Хорошо, давай я доставлю мистера Брэдли сюда. Подождешь? — Н-не, не уходи, пожалуйста, — её руки протиснулись под мантию и сомкнулись на нём. Гермиону абсолютно не волновало, как это сейчас выглядит. Она знала одно, что умрёт, если хотя бы на минуту лишится тепла его тела. Гарри же тяжело вздохнул, крепче прижал её к себе и потянулся к палочке. Через секунду из неё выскочил серебристый олень и умчался за дверь. — Адамсон, отправляйтесь в Мунго и доставьте сюда Главного целителя. Срочно! Если понадобится, притащите его за шкирку!***
Гермиона так бы и сидела, вечно обнимая друга, но, к её сожалению, подчинённые Гарри слишком быстро выполняли приказы своего начальника. Не прошло и десяти минут, как дверь кабинета отворилась, и Адамсон буквально силой впихнул внутрь мистера Брэдли. — Да как вы смеете?! — орал тот. — Это же натуральное похищение! Однако, встретившись глазами с Главным Аврором, он тут же заткнулся, почувствовав себя флоббер-червём. Гарри умел унижать взглядом, если это требовалось. А сейчас он был зол, невероятно зол и только присутствие Гермионы сдерживало его от более решительных мер. Гермионе пришлось отпрянуть от друга. Тот, не торопясь, поднялся, сделал пару шагов и навис над несчастным гостем. — Мистер Брэдли, я правильно понимаю, что пару дней назад к вам обратилось первое лицо Магической Британии с очень серьёзной проблемой в виде потери памяти? — Мы… мы провели полную диагностику миссис Уизли… мы… — И посоветовали ей побольше отдыхать? Феноменально, мистер Брэдли! Вы уверены, что являетесь Главным целителем, а не студентом-практикантом в маггловском университете? — Мистер Поттер, что вы с-себе п-позволяете? — Я позволяю?! — взревел Гарри, отчего даже Гермиона чуть не подпрыгнула, а мистер Брэдли стал, казалось, вдвое ниже. — Министр ничего не помнит с семнадцати лет, а вы советуете ей спать и отдыхать?! Вы рехнулись?! — Н-но мы соберём консилиум… я… я… связался с коллегами из Франции, — делая шаг назад заикался мужчина в лимонной мантии. — Немедленно осмотрите её ещё раз! И завтра жду результатов по вашему консилиуму! — Но, м-мистер Поттер… хорошо, — сглотнул мужчина и неуверенно подошёл к Гермионе. Он, как и в прошлый раз, долго водил над ней палочкой, вырисовывая непонятные вензеля. Затем достал из кармана какой-то камушек, попросил Гермиону подержать его в руках, бормоча что-то себе под нос. — У миссис Уизли нервное перенапряжение и упадок сил, — констатировал он через какое-то время. — Необходимо пройти восстанавливающую терапию. Для этого настоятельно рекомендую госпитализацию… — Нет! — вырвалось у Гермионы. — Я… я не хочу… — Сколько дней? — Гарри продолжал сверлить взглядом несчастного мистера Брэдли. — Дня три-четыре. — А что с памятью? — Вмешательств нет, травм тоже… Я не понимаю, что вы хотите от меня, мистер Поттер! Я делаю, что могу! — Отлично! Приготовьте палату. Миссис Уизли я доставлю к вам чуть позже. Надеюсь, вы понимаете, что необходимо соблюдать конфиденциальность. Если хоть кто-то прознает о состоянии Министра, я вас убью. И даже без помощи магии. Ясно? Гермиона ошарашенно смотрела на покрасневшее лицо целителя, который хотел что-то возразить, но передумал и послушно кивнул. — Отлично, а теперь исчезните, — Гарри кивнул в сторону двери, и мистер Брэдли поспешно скрылся за ней, благоразумно проглотив все свои возмущения. А Гермиона в шоке смотрела на своего школьного друга. Вернее, на того мужчину, в которого он превратился. Это был другой Гарри. Его эмоции большую часть времени были спрятаны под маской холодного безразличия, и лишь изредка он давал им выход. Его лицо приобрело более мужественные черты, взгляд стал убийственным. Он вытянулся и раздался в плечах, но остался таким же крепким и подтянутым. Он спокойно говорил об убийстве и даже сознался в нескольких. Он был таким чужим и вместе с тем оставался невероятно близким и родным. Гермиона уже ничего не понимала, но чувствовала, что несмотря ни на что, она готова доверить ему свою жизнь. И ещё она чувствовала что-то еще… непонятное, необъяснимое, пугающее… Сквозившее в его поступках, спрятанное между строк в его фразах… Возможно её мозг с радостью бы занялся этой загадкой и даже благополучно разрешил бы её, если бы не известие о смерти родителей. Ведь для неё не имело значения, что это произошло много лет назад. Она переживала весь этот кошмар, будто он произошёл сегодня. — Гермиона, тебе необходимо пройти полное обследование, — начал Гарри, но она перебила его и в панике замотала головой: — Нет! Гарри, я не хочу! Нет! — Извини, — он направил на неё палочку и произнёс: — Сомниум!