Сентябрь 2019 года. Англия. Лес Дин.
Наступившую тишину разбавлял лишь треск поленьев, делая её не такой давящей. Время, казалось, замерло. Гарри молчал, а Гермиона не находила в себе сил повторить свой вопрос. Узнать правду было нужно для дальнейшего существования, ведь деваться ей отсюда было некуда, а память неизвестно когда вернётся. Да и вернётся ли вообще? Хотя, если бы у неё был выбор, она бы предпочла навсегда стереть не только из памяти, но из жизни любое упоминание о Кормаке МакЛаггене. И если свой роман с лучшим школьным другом она как-то могла принять и объяснить хотя бы себе самой, то связь с Кормаком…
«Мерлин! Да как до этого вообще можно было дойти?!»
— Я не сильно осведомлен о ваших отношениях, Гермиона, — спустя продолжительное время всё-таки заговорил Гарри. — После нашего финального разговора, всё общение свелось к рабочим вопросам. И даже так оно было, мягко говоря, не очень успешным. Я не поддерживал твои идеи, а ты почему-то решила, что я действую тебе назло. И, якобы, всё это своеобразная месть за то, что ты закончила наши отношения.
— Гарри, — Гермиона подняла голову с его плеча и заглянула в глаза, — дело ведь в зельях… Это они не дают мне погрузиться в депрессию по поводу родителей сейчас?
— Да, — он удивился смене темы и просто смотрел на неё, изучая лицо. За последние пять лет она никогда не была так близко, не позволяла любоваться собой, прикасаться, не давала возможности помочь, не слушала его советов.
Гермиона Грейнджер не давала вторых шансов своим мужчинам. Она не простила Рона за то, что тот её оставил, так же не простила и Гарри за промедление в решении. Для неё действительно было гораздо легче дать второй шанс менее близким людям.
— Просто… почему я не принимала их тогда? Может, помогло бы… и меня бы не ослепила жажда мести и ненависть…
— Вроде ты посещала Мунго, но я не знаю результатов. Ты не просила помощи, а я решил, что лучшее, что могу сделать для тебя, это найти тех убийц. Наверное, ты решила, что справишься без колдомедиков…
— Ясно, — кивнула она и снова расположилась у него на груди, вызывая своей близостью прилив крови там, где совсем не нужно и не уместно в текущей ситуации.
— В общем ты стала новым Министром, магглорожденные тебя обожали, а чистокровные тихо ненавидели. — Гарри попытался отвлечься на разговоры и усмирить своё тело. — Дальше была чистка в Министерстве, работа с прессой. Надо сказать, ты была очень изобретательна в методах, Гермиона. Я бы точно не хотел видеть тебя в числе своих врагов. Планерки, на которых я присутствовал, заканчивались нашими скандалами. Возможно, мы оказались слишком гордыми и твердолобыми, чтобы ещё раз поговорить…
Гермиона утопала в его объятиях, зарываясь лицом в слегка колючий свитер. Ей казалось, что друг просто рассказывает ей грустную историю, которая не имеет к ней никакого отношения. Да, он объяснил ей возможные причины. Но ведь она всё равно не могла превратиться в ту чудовищную женщину! Она не хотела этого принимать, не хотела ей быть. А ещё, к своему ужасу, Гермиона понимала, что не хочет расставаться с Гарри.
— В общем, как ты понимаешь, я не был сильно осведомлён о твоей личной жизни. Знаю только, что вы с Роном постоянно ругались, как кошка с собакой, даже ни один семейный обед в Норе не могли высидеть спокойно. Хотя он до сих пор ревнует тебя ко мне. Все ведь тогда догадались откуда ветер дует, когда мы заговорили о разводе… Ну а потом… Пару лет назад Джинни прицепилась ко мне с просьбой взять её с собой на рождественский приём в Министерство. Мне откровенно было плевать. Вы там пересеклись. Я до сих пор не знаю, что она сказала тебе, но в тот вечер, госпожа Министр, ты напилась так, что Рон об этом до сих пор иногда вспоминает…
— О, Мерлин!
— Вскоре после этого и появился МакЛагген. Уж не знаю, что вас связывает, но явно не душевные разговоры. И этим романом ты добила меня окончательно, если честно. Я мог бы понять, если бы ты решила сохранить семью, из-за детей или карьеры, но Кормак… Ты, пожалуй, не смогла бы ударить больнее.
Ей нечем было возразить. Она понятия не имела, как вообще впуталась в подобное. Собственная беспринципность пугала.
— Прости, Гарри… я не знаю… не понимаю… Да он же тупой, самовлюблённый павлин!
— Вот и я о том же… Ну, возможно у него есть какие-то другие, неведомые мне достоинства, — в голосе друга сквозила неприкрытая обида, чувствовалась, что эта связь задевает его.
Да, Гарри ревновал и не скрывал этого. Пожалуй, именно МакЛагген стал последней точкой, когда он перестал на что-то надеяться и принял окончательное решение жить ради детей. Джинни не хотела терять статус в обществе и фамилию Поттер, а он не хотел делать больно Джеймсу, Альбусу и Лили. Они точно не были виноваты ни в его неверных выборах, ни в их последствиях. Дети любили его, а он любил их.
— Ясно. А я что, правда много пью? — она закрыла глаза от удовольствия, чувствуя, как мужские крепкие руки осторожно гуляют по её спине.
Он откинулся на диванные подушки, и она полулежала на нём, не желая менять положение.
— Меньше слушай Рона. Ну, может, иногда бывает…
— Наверняка приходится нажираться, чтобы заняться сексом с Кормаком. Вряд ли я на это способна в трезвом виде, — пробубнила Гермиона
Гарри дёрнулся, и она не сразу поняла, что он смеётся.
— Что? — поднимая голову поинтересовалась она.
— Вижу, ты уловила суть! — он уже хохотал.
— Прекрати! Не смешно! — она, дурачась, толкнула его в плечо.
— Ты очень быстро начала рассуждать так цинично для невинной семнадцатилетней девушки.
— Гарри!
— Что?
— Ничего! — она припечатала его подушкой. — Лучше скажи, что мне теперь делать?
— Ну… Одно твое слово, и я арестую МакЛаггена. Засадить его, конечно, вряд ли получится, но хоть развлечёмся.
— Да чёрт с ним, с МакЛаггеном! Я же Министр, Гарри… Но я ничего в этом не понимаю, ничего не помню… Я понятия не имею, как управлять государством…
— У тебя есть заместитель и советник… Они правда стараются держаться от тебя подальше и без лишней надобности не показываются на глаза.
Мерлин! Да она точно мегера! Вспомнить хотя бы как Агнес икала в её присутствии. Неудивительно, что она ещё ни разу не видела этих самых заместителей и советников.
— Прекрасно, — она присела, спустив ноги с дивана, — Это всё меняет. Буду сидеть и кивать, делая умный вид.
— Гермиона, твоя память рано или поздно вернётся. Поэтому надо просто подождать. И если убрать некоторую фанатичную направленность твоих действий, то ты профессионал, каких ещё поискать. Поэтому не спеши с выводами. Завтра навестим мистера Брэдли, узнаем новости.
— Если бы они у него были, Гарри, то ты бы их уже знал. Судя по тому, как ты запугал его, он бы сначала сообщил их тебе, а уж потом мне.
— Ну… Скажу тебе по секрету, — демонстрируя жемчужную улыбку, сообщил он, — Начальник Аврората личность ещё менее приятная, чем Министр в твоём исполнении. Тут я, пожалуй, могу тебя переплюнуть. Казаться хуже, чем есть, навык в моей работе полезный и необходимый.
— Да уж. Успокоил, спасибо, — кивнула Гермиона.
А в голове били тревогу колокола. Сегодня воскресенье. И это означало, что этой идиллии с Гарри наступит конец. Ему нужно на работу. Да и проведённые вне дома выходные Джинни ему точно припомнит. Как-никак, она его жена. И именно сейчас Гермиона уже чётко и без малейших сомнений поняла, что ей это не нравится.
***
Позже, занимаясь на пару приготовлением ужина, они решили снова переночевать здесь и с утра отправиться прямо в Министерство. Хотя Гарри настаивал на соблюдении домашнего режима и просил её провести ещё несколько дней в постели, Гермиона отказалась. Вечно прятаться не получится. Ей нужно привыкать и как-то учиться жить в этом мире. Надежду на то, что это всё просто дурной сон и она однажды проснётся в школе и будет снова семнадцатилетней, она уже потеряла.
***
Несмотря на то, что зелья погрузили её в сон почти сразу, Гермиона проснулась посреди ночи с чувством тревоги и беспокойства. Её мозг усиленно принялся за работу по обработке информации, выданной Гарри. Теперь кое-что вставало на свои места, но были вещи, которые она всё-таки не понимала. Ей до сих пор казалось, что женщина, про которую рассказывал Гарри, вовсе не она, а какая-то странная её копия.
Внезапно нахлынувшие воспоминания о родителях заставили её разрыдаться. Она корила себя за всё, за то, что редко писала им в Хогвартсе, что стирала память, что позволила случиться этой трагедии. Не предусмотрела, не попросила организовать соответствующую охрану. Она не только ужасная жена и мать, она ещё и абсолютно непутёвая дочь из-за которой они погибли!
По окну барабанил осенний дождь и ветки раскаченных порывами ветра деревьев царапали стекло, мешая Гермионе заснуть.
То ли зелья дали сбой, то ли наплыв эмоций был настолько сильным, но всё хорошее настроение и спокойствие, которое дарил ей Гарри своим присутствием, улетучилось, оставив в душе непроглядную тьму. Гермиона безудержно рыдала, зарывшись в подушку, с трудом сдерживаясь, чтобы не закричать от боли и бессилия.
— Герми… Герми, что с тобой? — она вздрогнула, когда кто-то осторожно коснулся её плеча.
Она резко развернулась, испуганно тараща глаза на Гарри, не понимая откуда он тут взялся и почему она не слышала, как он вошёл.
— Я… я не знаю… — Гермиона спрятала лицо в ладонях, а тело продолжало содрогаться в конвульсиях. — Мама… папа… они…
— Иди, ко мне, — Гарри обнял её, прижимая к своей груди, ощущая короткие судороги рыданий.
Пока он размышлял, не зря ли вообще забрал её из Мунго в таком нестабильном состоянии, Гермиона вцепилась в него словно в спасательный круг.
— Гар-ри… не уходи… — вырвалось вместе с всхлипами.
— Я не уйду. Обещаю, — он перебирал пальцами спутанные пряди её взмокших волос, подбирая в уме слова, чтобы успокоить. Но ничего стоящего в голову не приходило.
Тогда он осторожно отодвинул подругу и расположился на краю кровати, обнимая её за плечи и крепко прижимая к себе. Он молчал, слушая её прерывистое дыхание и осознавал, что за последние десять дней прожил новую маленькую жизнь. Словно частично вернулся в прошлое. Эта Гермиона смотрела на него с такой наивностью, доверием и надеждой, как никогда уже не посмотрит её более ментально взрослая версия.
Гарри Поттер всегда был нужен всем: Волан-де-Морту, Дамблдору, журналистам, Министерству, Джинни, ещё куче каких-то людей, которых он толком не знал и не помнил ни лиц, ни имен, но он никогда ещё не был так нужен Гермионе Грейнджер. Слишком сильная, умная, практичная, независимая… Она не признавалась в своих слабостях даже самой себе. Он искренне желал ей выздоровления, но прекрасно понимал, что с возвращением её памяти эта короткая сказка закончится. Женщина, которую он знал и любил много лет, очень сильно отличалась от той девочки, которая сейчас засыпала в его объятиях. Тут самому бы впору разрыдаться, только он не мог себе этого позволить.
***
Гермиона проснулась первой и не сразу поняла, почему в её кровати спит лучший друг. Но воспоминания быстро отогнали утреннюю полудрёму и она, стараясь не шевелиться, принялась рассматривать его. За последние дни она уже привыкла к повзрослевшей версии Гарри, но и образ его шестнадцатилетнего был ещё очень силён в её памяти. И она скучала по нему. По тому мальчику, который хоть и не был таким уверенным и сильным, но ещё не утратил веру во что-то светлое.
Этот Гарри, как ей казалось, уже мало чему удивлялся и не питал глупых надежд. Он был практичнее и приземлённее. Опытнее и холоднее. Но это всё равно был её Гарри. За которым Гермиона готова была идти куда угодно, даже на смерть.
Она скользила взглядом по его скулам, покрытым лёгкой щетиной, растрёпанным жёстким волосам, мужественному подбородку, длинным тёмным ресницам… И её тело будто наливалось изнутри теплом и нежностью. Словно маленький огонёк, который расширялся, становясь всё больше и больше, проникая в каждую её клеточку, наполняя своим светом. И Гермиона поняла. Она любит Гарри! Всегда любила! Ей без разницы, сколько ему лет, сорок или шестнадцать, абсолютно всё равно демонстрирует ли он несгибаемую силу или упал духом и не верит в себя. Она срослась с ним настолько, что ни брак, ни дети, ни её железные принципы не смогли её удержать. И если все эти дни она мучилась идентификацией своих чувств и списывала это на свой недуг и на нужду в нём, то сейчас у неё не осталось ни единого сомнения. Всё было предельно просто: она любит своего друга.
— Привет, — он неожиданно открыл глаза, и Гермиона буквально утонула в их зелени.
— Привет, — кивнула она, не удержавшись от соблазна, прикоснулась к его щеке и растрепала волосы. — Спасибо.
— За что?
— За всё.
