Глава 7: Встреча глав пиков
Главы пиков один за другим входили в зал собраний. Шэнь Цинцю прибыл рано и уже сидел на своем месте. В прошлой жизни он сознательно опоздал на свою первую встречу, чтобы не перепутать места. В комнату ворвалась Ци Цинци. — Шэнь-шисюн, я слышала, ты не чувствуешь себя собой. — Я — это концепция, — ответил Шэнь Цинцю, не отрываясь от своих записей. Элегантные брови Ци Цинци изогнулись, когда она скользнула к своему месту. — Для меня это звучит одинаково, — пробормотала она, проходя позади Му Цинфана. [+1 балл за соответствие характеру персонажа! +10 баллов за раскрытие литературной и философской глубины Шэнь Цинцю!] — прощебетала Система. * Взгляд Шэнь Цинцю скользнул по собравшимся главам пика. Присутствовали почти все, хотя они оставили своих учеников снаружи. Вэй Цинвэй выглядел так, будто он уже хотел вернуться на свой пик. Аскет Гао Цингао с пика Кусин, который, несмотря на выражение лица, действительно наслаждался стаканом воды. Мастер-пивовар Жуань Цинжуань, чья внешность смеющегося монаха скрывала очень острый аналитический ум. Ци Цинци, старейшая из глав пика, как по годам, так и по опыту вне школы. Она была младшей шимей предыдущей хозяйки пика и много путешествовала, прежде чем вернуться в Цанцюн. Слухи о ее личной истории варьировались от королевы пиратов до супруги императора. Шэнь Цинцю поставил на «и то, и другое» по двести духовных камней. Дуань Цинцзе, неуверенный с людьми, но абсолютно бесстрашный даже с самыми свирепыми духовными животными. Мастер фэн-шуй Линь Циншуй — слепой, но, похоже, это никогда его не останавливало. Лю Цингэ, бесстрастный, как каменная стена. И, конечно же, Шан Цинхуа, на которого Шэнь Цинцю имел планы. Не хватало только хозяйки пика артефактов, которая находилась в закрытом совершенствовании. Для такого количества глав пиков было необычно присутствовать на собрании, хотя повестка дня была совершенно обычной. Конфликты между учениками разных вершин были решены, постоянно меняющийся политический климат обсужден, и теперь главы пиков сообщали друг другу о всяких запланированных поездках. В данном случае: выезд группы Шэнь Цинцю на их первую тренировочную миссию вне стен школы. — Планирует ли Шэнь-шиди сопровождать группу? Если возникнет какой-то дискомфорт, их может сопровождать один из наших старших преподавателей. — Юэ Цинъюань оценивающе взглянул на него. — Этот шиди выздоровел, глава школы. Я хотел бы лично оценить студентов; текущая учебная программа Цинцзин, возможно, потребует несколько корректировок. — Корректировки, Шэнь-шисюн? — мягко спросил Линь Циншуй. — Больше практических упражнений, — ответил Шэнь Цинцю. Лю Цингэ фыркнул. — Мнение Лю-шиди, как всегда, бесценно, — сладко парировал он. Разговор увял. Шэнь Цинцю подумал, что у него неплохо получилось развеять неизбежные страхи в одержимости или возможной угрозе, но конец встречи принес еще одно испытание. Юэ Цинъюань разгладил лист бумаги нехарактерным для него нервным жестом. — И последнее. Шэнь-шиди, мы отправляем небольшую группу студентов на день рождения ценного чиновника. Он большой ценитель искусства. Может быть, Шэнь-шиди мог бы предоставить небольшую картину как часть подарка? — Конечно. У меня есть несколько красивых, но ничем не примечательных пейзажей, которые подойдут. Я могу отправить несколько на выбор на Цюндин, или глава школы может отправить кого-нибудь в мою студию. Жуань Цинжуань с пика Цзуйсянь чуть не подавился. — «Красивые, но ничем не примечательные?» — недоверчиво повторил он. — Я рисую каждый день, шиди. Не все картины могут быть шедеврами. После этого встреча закончилась, но Шэнь Цинцю не мог не почувствовать, что сделал ошибку. Но кое-что хорошее он всё же из этого вынес: он смог подтвердить, что «Самолет, стреляющий в небо», не совершал прыжка в прошлое. Он пришел подготовленным. Шэнь Цинцю положил стопку листов перед Шан Цинхуа. Тот сильно вздрогнул и в панике уставился на Шэнь Цинцю широко раскрытыми глазами. — Что? — Шан-шиди. Мой следующий сборник стихов. — А что с ним?.. Как я могу... — В одном томе, — Шэнь Цинцю прищурился. — С иллюстрациями. Если они не напечатаны вместе, стихи не имеют смысла. Так произошло в прошлый раз, и реакция литературных сянся-сплетников была предсказуемой. Хуже было смущение тех дилетантов, которые, очевидно, ничего не заметили. — Что? Я имею в виду, конечно, я хочу помочь, но печать и гравировка — даже с новым наборным шрифтом, время, которое потребуется… — возразил Шан Цинхуа. Шэнь Цинцю не увидел никакой реакции, кроме обиды и его обычной паники. Шэнь Цинцю задумался. — Тогда сто экземпляров для придирчивых клиентов, а остальные просто напечатайте. И... — Он прищурился. — ...Я сам сделаю гравюры. Последняя партия выглядела так, как будто была сделана чьей-то ногой. Глаза Шан Цинхуа затуманились, когда он быстро подсчитал прибыль от гравюр, сделанных лично поэтом, а затем добавил несколько нулей для ранних отпечатков и, возможно, выставил на аукцион гравировальные пластины после тиража. — Конечно! Конечно. Как насчет двухсот или… даже трехсот экземпляров? Более экономично настроить печатную машину для больших тиражей. Мы хотели вторую, с большей производительностью от Сяньшу … — Он замолчал, бормоча вычисления, делая записи на полях своих и без того переполненных заметок о встрече восковым карандашом.Глава 8: Встреча после встречи
А потом была другая встреча. Главы пиков устроились в одной из малых комнат для приема гостей на пике Чжицзи Линь Циншуя. Ученики Цюндина хорошо понимали ценность сплетен и были слишком наблюдательны, чтобы можно было быть уверенным в том, что никто не узнает содержание беседы. Ученики же Линь Циншуя были немного не от мира сего и испытывали боязливое уважение к своему учителю, что обеспечивало их осмотрительность. — Итак. Что с ним происходит? — разговор начал хмелевар Жуань Цинжуань. — Не одержимость духом или чем-то демоническим по своей природе. Хунцзин подтверждает, — ответил Вэй Цинвэй. — Что можешь сказать нам ты, Му-шиди? В рамках врачебной этики, конечно. — У Шэнь-шисюна была сильная лихорадка, с внезапным началом и неизвестной причиной. Учитывая состояние его меридианов, я подозреваю, что было также искажение ци. Стало ли это следствием, сопутствующим ущербом или первоначальной причиной, неясно, как и степень тяжести искажения. Все уже прошло к тому времени, когда я осмотрел его. — Решилось само по себе? — Да. Не было никаких следов ци, кроме его собственной или Юэ-шисюна. — Му Цинфан кивнул главе школы. — Он первым прибыл на место происшествия и оказал экстренную помощь. — Сначала я попытался поддержать его ци, но она уже возвращалась к нормальному уровню. Не было никаких признаков того, что кто-то чужой был в его доме или студии, — тихо внес свой вклад Юэ Цинъюань. Тут заговорил сидящий у дверей мастер укрощения зверей Дуань Цинцзе: — По вашей просьбе я обыскал здание и окрестности. Единственные запахи внутри принадлежали Юэ Цинъюаню, Му Цинфану и одному из учеников Му Цинфана, который помогал ему. — Он даже своих учеников в дом дальше парадной двери не пускает. — То же и со студией. — Я думаю, он велел им подавать чай в его павильоне. — Возможно, его предыдущая личность была связана с нарушениями ци, и это... устранило проблему? — Нет, он всегда был таким, с детства, — отверг эту идею Юэ Цинъюань. Остальные главы пиков на мгновение задумчиво замолчали, как всегда, когда им напоминали о том, как давно эти двое знали друг друга. — Точно не одержимость, Вэй-шисюн? — спросил Лю Цингэ. Вэй Цинвэй поднял руку. — Идеальный резонанс с мечом. Никакая копия, тень, одержимый или марионетка не могут этого сделать. Это он. — Есть хорошо задокументированные случаи, когда высокая температура или травма головы вызывали резкое изменение личности, — с сомнением сказал Му Цинфан. — Обычно это навсегда, если пациент не находит другого пути. — Это требует осторожности. Если он просто общается более свободно, тогда хорошо. Но если он стал более импульсивен в других аспектах… — Еще одна причина не давать ему общаться с родителями, — пробормотал Жуань Цинжуань. — О милостивые боги, да. Я помню прошлый раз. — Хорошо, что миссия приведет его в Шуанху. Это небольшой город с относительно контролируемыми условиями. Собравшиеся главы пиков некоторое время сидели молча, размышляя. — Может, его заменил он сам из альтернативной вселенной? — предложил Шан Цинхуа. Ци Цинци взяла чашку и пожала плечами. — Это имеет столько же смысла, как и все остальное.Глава 9: Встреча после встречи после...
А потом была другая, абсолютно другая встреча. — Ну, как поживает наш бесстрашный лидер? — Ци Цинци вздохнула. — Волновался... — Как всегда. — … И грустит, и счастлив, и одновременно чувствует вину за то, что счастлив. — Значит, никаких реальных изменений нет. — Дуань Цинцзе выдержал осуждающие взгляды. — Что? Мы все так думали. — Где Гао-шиди? — У него важная плановая медитация, — сказала Ци Цинци. У них была тесная дружба, которая годами сбивала с толку окружающих, хотя по большей части она заключалась в обмене записками из-за строгого графика медитации Гао Цингао и легкого нарушения Ци Цинци мирной атмосферы Кусина. — Он отдал мне свой голос. Но, если не появится какая-то новая информация, мы оба выбираем вариант «подождать и посмотреть». — И… черт возьми, Вэй Цинвэй снова ускользнул. — Ну, мы уже знали его голос. — Перед тем, как я пришел сюда, у меня были еще кое-какие новости о Шэнь Цинцю. Один из его младших учителей — друг одного из моих учеников. Он пришел в гости за чаем и сочувствием. Очевидно, Шэнь Цинцю лично затащил в класс непослушного ученика, а затем остался критиковать план урока. Мастер кулинарии Жуань Цинжуань присвистнул. — Ооо, это кого угодно заставило бы пожаловаться на жизнь. Босс не должен знать, чем весь день заняты его подчинённые. — Так он, получается, знал план урока? — В некотором смысле. Он вернул их к основам. Что для уроков музыки Цинцзин означает создание собственного инструмента. С нуля. Своими руками. Му Цинфан поморщился и отпил из стакана ликер. — Я помню те занозы и ранки. За последние несколько лет их стало меньше. — Подождите, так он делал это раньше? Большинство его учеников из дворянских или богатых купеческих семей. Му Цинфан вздохнул: — Отсюда занозы. Вы должны были его слышать: «Как вы собираетесь держать меч, если не умеете пользоваться плоскогубцами». И: «Это плохой инструмент, но и они плохие музыканты». Думаю, идея заключалась в том, чтобы они стали лучше и в том, и в том, но... — он умолк, пожав плечами. Шан Цинхуа задумался, перекатывая стакан в руках. — Может, он потерял только недавние воспоминания? И он вернулся к тому, каким был много лет назад? Му Цинфан отмахнулся от Ци Цинци, когда она помахала ему бутылкой ликера. — Нет, он всегда был таким вежливым, что льдом покроешься. И теперь этого нет. — Лю-шиди? — Ци Цинци задумчиво посмотрела на него. У нее всегда был способ резко оборвать встречу или спор. Он вздохнул. — Воздерживаюсь. У нас недостаточно информации. — Он принял передаваемую бутылку. — Хотя это чертовски странно, — он передал бутылку дальше и откинулся на спинку стула. — Может быть, Шан Цинхуа прав? — Альтернативная вселенная? — Это имеет столько же смысла, сколько и все остальное. Раздалось несколько смешков. — Если бы не проверка Вэй-шисюна… — Это могло случиться, — глухо пробормотал Шан Цинхуа. Жуань Цинжуань засмеялся. — Но это позволяет нам предположить множественность Шэнь Цинцю и возможность их встречи.