Теория Великого Объединения Шэнь Цинцю

Слегка поредевшая компания глав пиков по одному отправилась в Цзуйсянь. Ци Цинци прибыла рано и нашла Жуань Цинжуаня на огороженном, поросшем деревьями лугу за домом, занятого почёсыванием спины огромному духовному кабану прочными граблями. Зверь — гигантский, с железной шкурой, копытами, похожими на наковальни, и пугающе умными блестящими тёмными глазами — носил чехлы на острых как бритва бивнях. Ещё и с помпонами на концах. Кабан выгибался под прикосновениями с большим удовольствием. — Скучаешь по своему папе, а? Сяо Доу — хороший папин поросенок? Кабан весело фыркнул. Ци Цинци подошла, стараясь ступать по каменной дорожке: — Ты знаешь, когда вернется Цзы-шиди? — Ци-шицзе, добро пожаловать. Хочешь дать Сяо Доу яблоко? Кабан оживился и навострил уши. — Ну, теперь я просто обязана, — засмеялась она, вынула из корзины одно яблоко размером с дыню, выращенное Цзуйсянь, и протянула его двумя руками. Кабан осторожно приподнялся и съел угощение. — Дань-шисюн здоров, спасибо. Он должен быть уже достаточно взрослым, чтобы вернуться в течение следующей пары лет. — На всегда приятном лице Жуань Цинжуаня появилось еще более явное выражение счастья. — Я действительно рада за тебя. — Ци Цинци хлопнула его по плечу. — Вы двое через многое прошли. — Каждый раз, когда я думаю об этом, то понимаю, насколько все могло бы быть хуже. Если бы у него было более низкое совершенствование, могли пройти столетия, прежде чем он переродился бы. — Это сработало для Шэнь-шибо, но я рада, что тебе не пришлось так долго ждать. — Я тоже, — улыбнулся Жуань Цинжуань. Кабан фыркнул. — И Сяо Доу согласен. Кстати о Шэнях... — Да, что, гуй побери, случилось с Шэнь Цинцю? Почему Юэ-шисюн так быстро забрал его с собрания? — Я могу кое-что сказать по этому поводу... но давай подождем остальных. Хочешь перекусить, пока мы ждем? — Ты бы поверил мне, если бы я сказала «нет»? * — Это все? — Му-шисюн занят, — сказал Жуань Цинжуань. — Мои ученики готовят ужин для Цяньцао. Я расскажу ему чуть позже. — Вэй Цинвэй не придет. — Вот так «сюрприз»! — Хорошо, так что именно у них произошло? — Он ругал его, — сказал Лю Цингэ, имея в виду Шэнь Цинцю. — Но это была... ласковая ругань? Любящая ругань. — Я думаю, — осторожно начал Линь Циншуй, — что, если вам нужно попросить об одолжении у главы школы, сейчас самое время. — Ой, бли-ин, — заныл Шан Цинхуа. — Я только что получил разрешение на второй печатный станок. Подпись и все такое. Мне следовало подождать. — Ха! — воскликнула Ци Цинци. — В конце концов, я смогу выиграть это пари. — Какое пари? — Пари, ну, вы знаете, то самое пари. От предыдущего поколения глав пиков. — К этому моменту у Ци-шицзе могут возникнуть трудности со сборами, — деликатно предположил Линь Циншуй. — Нет, его продлили… — Ци Цинци потянулась хлопнуть Гао Цингао по плечу, который без труда уклонился. — Скажи им, А-Гао. Ты занимаешься ставками. — Наши уважаемые предшественники — и Ци-шицзе — заключили между собой определенное пари. Учитывая, что вряд ли наших вознесшихся учителей теперь интересует что-то вроде этого — мы надеемся, — ставка будет выплачена нынешнему хозяину пика. — Какие были условия? — Учитывая вовлеченные личности, было бы лучше сохранить этот секрет, чтобы не допустить вмешательства. — Итак, всё устаканилось насчет Шэнь Цинцю? — Если он хотел причинить вред Цанцюн, все, что ему нужно было сделать, это не явиться. — Да, кстати говоря, как насчет того, чтобы мы рассказали нашим ученикам, что не стоит оставаться и смотреть за битвой с демонами? — Это в списке. Учения по чрезвычайным ситуациям, включая убежища. * Шан Цинхуа спешил обратно к своему пику, используя короткий полёт на мече для разговора с Системой. <Послушай, чтобы я мог продолжать, ты должна дать мне больше информации!> [...] <Ничего из этого не должно было случиться! Я этого не писал! И Цанцюн выиграл все три поединка? Это скучный сюжетный поворот. Должно было быть так: одна победа, одно поражение, равный счет, напряженность высока, все зависит от последнего поединка, и — БУМ! — какой-то неудачник затащил бой. Я прав? Хм?> [...] <И что это ещё за изменения в личности Шэнь Цинцю? Нельзя просто так взять и поменять характер главного злодея. Это разрушает повествование. Если вы хотите арку искупления злодея, вы должны показать ее целиком, а не «о, ла-ла-ла, сегодня я проснулся хорошим, давай погладим героя по голове».> [...] <Послушай, я не могу работать в таких условиях...> Захваченный односторонним спором с Системой, Шан Цинхуа ворвался в жилые комнаты, так же используемые как домашний офис, и остановился так внезапно, что споткнулся. — Мой... — Он быстро закрыл дверь и понизил голос. — Мой король! Почему… поч… че... чем этот слуга может помочь вам сегодня? — сменил он мысль на полуслове. Мобей-цзюнь уставился на него исподлобья: — Ты не пострадал. — Он развернулся, чтобы уйти. «Это что-то новенькое? Я должен был быть избит? Получить травму, помогая атаке пройти успешно?» — Мой король, э… эээ... Была ли Ша Хуалин одной из ваших вассалов? Если бы этот слуга знал, я бы, э… — Шан Цинхуа не был уверен, что мог что-то сделать, чтобы изменить односторонний проигрыш, но не зная настроения Мобей-цзюна, решил об этом умолчать. К его облегчению, Мобей-цзюнь фыркнул. Значит, у него было очень хорошее настроение: — Если бы она была моей подчиненной, то быстро бы перестала после этой катастрофы, по недоразумению названной вторжением. Но, по крайней мере, это унижение приглушило амбиции ее отца, на данный момент. Шан Цинхуа немедленно записал это в свой мысленный блокнот: — Это, ммм, Ша... цзюнь? Или нет … Мобей-цзюнь выглядел расстроенным: — Он пытается объединить южные земли под своей властью. Но у него нет сил. И этот фарс тому доказательство. — О-о-о, я понял, — пусто повторил Шан Цинхуа. Ничего он не понял. Он этого не писал. Ша Хуалин восстает против своего отца, а затем помогает Ло Бинхэ захватить его земли — ещё куда ни шло. Но создание империи кем-то, кроме главного героя, — нет. Такого не должно происходить. На самом деле многим персонажам в его книге не хватало амбиций. Если они не сражались напрямую с главным героем, то просто сидели без дела. — О! О, мой король, у меня для вас есть ценная информация, — Шан Цинхуа буквально засветился от возможности быть настолько полезным кому-то, кто мог, буквально, раскроить ему череп как яйцо. Мобей-цзюнь молча ждал. — Э-э-э, Шэнь Цинцю был отравлен. Неисцелимым. — Он мертв? — взгляд Мобей-цзюня внезапно стал таким же сфокусированным, как пламя ацетиленовой горелки. — Нет, но у него могут быть некоторые осложнения. Мы… Цяньцао пока не уверены. — Неисцелимый смертельно опасен для всех людей без исключения, — скептически сказал Мобей-цзюнь. — У него было что-то вроде… — Шан Цинхуа махнул рукой, на мгновение забыв о своем привычном страхе, вспомнив свое негодование таким роялем в кустах. — …Какая-то чушь, о которой никто никогда не слышал, но каким-то образом он точно знал, как бороться с ядом, который даже не смогли опознать. — Мобей-цзюнь выглядел неубежденным. — Мой король, возможно ли, что он знал о яде заранее? У него были огромные необъяснимые изменения личности — мог ли он быть в контакте с кем-то из Царства Демонов? С кем-то, кто работал на Ша Хуалин? Мобей-цзюнь нахмурился: — Если бы у дома Ша были такие связи, они бы не напрягались так в попытке удержать своих вассалов. Скорее всего, Тяньчуй купил поддельный яд по высокой цене и умер смертью дурака, как и все ему подобные. Шан Цинхуа знал, что это неправда, но не то чтобы он мог об этом сказать, верно ведь?