Ло Бинхэ шел через Великую библиотеку в поисках шицзуня. Он давно не видел его и начал беспокоиться. Наконец, ему удалось найти своего учителя в комнате для чая и отдыха, соединенной с библиотекой — единственном месте в здании, где можно было есть и пить. На двери висела строгая вывеска, а около нее — стол, на котором ученики могли оставить свои книги.
Ло Бинхэ услышал голос шицзуня и… что-то, что он не совсем понял, и поспешно выглянул из-за двери. Шицзунь сидел за столом, как всегда элегантный. А напротив него — странная фигура невероятных размеров и покрытая красно-рыжим мехом. Она держала ногой чашку, а обеими руками выразительно жестикулировала. На глазах у Ло Бинхэ существо закончило говорить, взяло чашку в руку и осушило ее странным деликатным жестом.
— Ууу.
— Конечно, у тебя напряженный график. Всегда приятно тебя видеть. — Шицзунь встал и вежливо поклонился.
— Ууу, — сказал орангутанг с джентльменской вежливостью и сорвался с места. Ло Бинхэ дал… ему? достаточно места, чтобы тот прошёл.
Ло Бинхэ автоматически шагнул вперед, чтобы привести в порядок стол. Там стояла частично разобранная корзина с фруктами с бантом на ней.
— Шицзунь, — наконец спросил он, — это был демон?
Шэнь Цинцю откинулся назад и поднял свою чайную чашку, чтобы позволить Ло Бинхэ убрать чайный столик.
— Нет, это был орангутанг. Он
очень высокопоставленный библиотекарь в другом отделении. Будь вежлив, если увидишь его, и найди этого учителя.
— О. — Ло Бинхэ задумался. — Следует ли этому ученику подождать, чтобы проводить его?
— Нет, отсюда он возвращается в свою библиотеку.
Ло Бинхэ мысленно записал это в «Тайны шицзуня».
— Да, шицзунь, — послушно сказал он и начал загружать поднос. — Это… этот ученик считает странным иметь об…
Шэнь Цинцю сурово взглянул на него.
— Что этот учитель говорил Бинхэ о правильной таксономической классификации?
Большой… бесхвостый…
— …Примат? — рискнул сделать предположение Ло Бинхэ.
Шицзунь кивнул.
— Хорошо. Правило одиннадцать.
— Вежливость ничего не стоит, — автоматически процитировал Ло Бинхэ. Он продолжал убирать стол, глубоко задумавшись.
— У Бинхэ есть вопросы?
— Гм… Он не был… человеком.
— Верно.
— Так… те, кто не являются людьми, по-прежнему могут быть хорошими?
— Конечно. Некоторые хорошие, некоторые плохие, большинство из них не представляют из себя ничего особенного.
— А как насчет демонов? Шицзунь думает, что все демоны злые?
— Разве такое широкое и непрофессиональное заявление похоже на то, что мог бы сделать этот учитель? — Шэнь Цинцю взмахнул веером. — Демоны, с которыми обычно сталкиваются заклинатели, — это разбойничьи шайки или преступники из демонического царства. Обычно им нужна причина, чтобы оставаться по эту сторону границы. Наш мир не более гостеприимен для них, чем их мир для нас. Можно думать об этом как о другой стране у наших границ. Если ты видишь людей из этой страны по нашу сторону границы, ты должен подумать: это солдаты? Бандиты? Торговцы? Беженцы? Разумно понаблюдать.
— О. Беженцы? — неуверенно спросил Ло Бинхэ.
— У них есть враждующие лорды и политические конфликты, как и у нас. — Шэнь Цинцю сложил веер. — И так же, как и в других странах, у них могут быть обычаи или традиции, которые нам противны. Бинхэ слышал, что есть демоны, которые едят человеческую плоть, особенно гнилую плоть?
Ло Бинхэ почувствовал, как что-то сжалось в животе. Он кивнул.
— Это правда. Хотя не все демоны поступают так. И такая практика никогда не будет приемлема для человеческого общества.
— О. Как вы можете определить, какие из них… это делают?
Шэнь Цинцю перешел на размеренный, убедительный голос, который он использовал на лекциях.
— Некоторые демоны чудовищны и очень могущественны. Они, как правило, мыслят примитивно. Людям трудно общаться с ними, если это вообще возможно. С другой же стороны есть демоны, которые могут думать и планировать как и люди. Древний Демон Снов — один из них. Они также очень могущественны. И есть что-то среднее между ними. Они более слабые и могут иметь черты ментальности как чудовищных, так и разумных демонов. И часто именно с ними борются заклинатели.
Ло Бинхэ изо всех сил пытался всё запомнить. Это сильно отличалось от того, что сказал ему Мэнмо, но кое-что совпадало.
— Есть и другие фундаментальные различия в культуре, — продолжил Шэнь Цинцю. — Например, демоны не входят в цикл реинкарнации, как люди. Когда демон умирает, он отправляется прямо в следующий мир. Вот почему они сосредотачиваются на том, чтобы стать сильнее; они переходят в следующий мир с их нынешней силой. Тогда как заклинатель, не перейдет в следующий мир, пока не вознесется.
— А как насчет… шицзунь, а как насчет нормальных людей? Не-совершенствующихся?
— Их духовные вены будут укрепляться с каждым воплощением. Это можно ускорить медитацией и совершенствованием, но это не единственный путь. В конце концов, они тоже вознесутся. Итак, в следующем мире демонов много, но в среднем они слабы. Люди сильнее, но их гораздо меньше.
Это оставило у Ло Бинхэ больше вопросов, чем вначале. Получил ли он демоническую кровь от отца или от матери? Если они умерли, значит, они точно попали в следующий мир. И его человеческий родитель перевоплотился бы, как и его приемная мать. Они больше не будут помнить его.
— Шицзунь, а как насчет духов? Как духовных животных? — Ло Бинхэ закончил протирать стол, но он колебался, держа в руке загруженный поднос. Он был вознагражден за настойчивость, когда Шэнь Цинцю прищурил глаза, что означало улыбку.
— Хороший вопрос, — дал он редкую похвалу. — И ответ — это всего лишь имя. Люди склонны называть вредных духов демонами, а нейтральных или доброжелательных демонов — духами. Бинхэ слышал, что растения и животные иногда могут совершенствоваться и становиться разумными?
— Да, шицзунь. — Он не знал, но теперь ничто не могло заставить его признаться.
— Эти духи растений и животных могут проследить свою родословную до существ, чье происхождение берет начало между демоническим царством и нашим миром. Обычно через трещины, которые возникают между ними. Эти трещины могут быть временными или постоянными. — Шэнь Цинцю нахмурился. — Один из помощников учителя писал об этом статью. Мне действительно нужно ее проверить.
— Они… потомки?
— Природный угорь и ночная минога, множество беспозвоночных и кроваво-костяная трава — на самом деле это не трава, знаешь ли; это разновидность червя… — Ло Бинхэ на мгновение ослеп от энтузиазма, которым загорелись глаза шицзуня при упоминании сверхъестественных зверей, но он выдержал. Это было важно, и в первый раз у него была возможность поговорить с шицзунем, когда он так открылся и когда не было недружелюбных ушей рядом.
— Шицзунь, они совершенствуются обычным способом или с помощью демонического совершенствования? — Он задержал дыхание.
— Еще один хороший вопрос, — похвалил Шэнь Цинцю. Ло Бинхэ почувствовал странное тепло в животе. — И ответ: мы не знаем. Это может зависеть от силы их унаследованной предрасположенности к той или иной стороне. Насколько этому учителю известно, нет никаких задокументированных свидетельств. — Шицзунь внезапно стал очень серьезным, прежний энтузиазм улетучился. — Любой, кто имел личный опыт, вероятно, мудро предпочел молчать. На все, кроме праведного пути, смотрят с подозрением — по многим причинам, как хорошим, так и плохим. Занятия Бинхэ научили его распознавать предупреждающие знаки демонического совершенствования, правильно? — Он ждал кивка Ло Бинхэ. — Вот что происходит, когда человек идет по пути совершенствования, который ему не подходит. У нас мало информации о том, что происходит, когда демон пытается заниматься праведным совершенствованием, но результаты должны быть аналогичными. Это…?
— Тошнота, головная боль, перепады настроения, неконтролируемый аппетит, налитые кровью глаза, — послушно произнес Ло Бинхэ.
— Хорошо. — Шэнь Цинцю похлопал его по голове и поднялся из-за стола. — Есть ли у Бинхэ еще вопросы?
У Ло Бинхэ было так много вопросов, что он не знал, как их сформулировать.
— Нет… сейчас нет, шицзунь.
— Что ж. Этот учитель будет рад ответить на них, если они возникнут. Но будь осторожен, когда говоришь об этом. Даже академический интерес к демоническому совершенствованию может быть опасен для репутации.
— Да, шицзунь! — сказал Ло Бинхэ, изо всех сил стараясь подбодрить его.
***
Глава 60
Юэ Цинъюань наблюдал за Шэнь Цинцю, который, изменив своей обычной привычке работать в крытых павильонах, сидел под лучами полуденного солнца. Перед ним стоял сложный на вид деревянный ящик; под приоткрытой крышкой обнаружились инструменты. В своей шелковой ханьфу, переливающейся на солнце, он выглядел как мечта — совсем не та, о которой он когда-либо мог мечтать, когда они были молоды. Хотя его увлеченность и сосредоточенность не изменились совершенно. Сейчас он был сосредоточен ровно так же — склонив голову над предметом в руках — как тогда ещё будучи маленьким, когда пытался выяснить, как отпечаток раковины попал в скалу.
Сейчас Шэнь Цинцю одной рукой держал чашу на ткани, а другой осторожно использовал резец и духовную энергию, чтобы нанести резьбу. Он даже не поднял глаз, когда подошел Юэ Цинъюань.
— Полагаю, ты беспокоишь меня по уважительной причине?
Юэ Цинъюань беспомощно-нежно улыбнулся и сел рядом с ним.
— Как ты это делаешь?
— Две вещи. Я наполняю нефрит духовной энергией, чтобы более точно контролировать, какие области удаляются. И использую духовную энергию в резце, чтобы протравить материал. Такой способ позволяет получить гораздо более мелкие детали. И это хорошая практика в манипуляции ци.
— Понятно. Я принёс тебе окончательный список кабинетов для твоих семинаров. Просто дай мне знать, если еще что-нибудь понадобится.
Шэнь Цинцю взглянул на аккуратно свернутый свиток, который положил Юэ Цинъюань.
—Спасибо. О, и я планирую сделать кое-что другое, по крайней мере, с одним из классов.
— Что именно? — нейтрально спросил Юэ Цинъюань.
— На первом семинаре — там должно быть около двух шиченов, если я правильно помню…
— Это так.
— Я сделаю обзор, а затем заставлю их написать краткое эссе по заданным темам прямо в классе. Это сымитирует экзамен, но не будет таким строгим по структуре или продолжительности и займет около одного шичена. Затем я разделю их на группы и предложу им обменяться работами, чтобы обсудить сочинения своих сверстников. — Руки Шэнь Цинцю были заняты, поэтому он не мог делать короткие резкие жесты, которыми обычно выражал своё волнение, но его глаза сияли. А вот лицо, как обычно, было настолько хладнокровно бесстрастным, что случайный наблюдатель мог подумать, будто бы он совершенно во всём этом не заинтересован. Однако Юэ Цинъюань никогда не был случайным наблюдателем, если дело касалось Шэнь Цинцю.
— О, понятно! Дать им опыт в условиях экзамена и незамедлительно сообщить о результатах. — Интересно! Так ли Шэнь Цинцю руководил мастерскими Цинцзин?
— Маловероятно, что они рассмотрят все сочинения за одно занятие. Но это даст им ранний опыт написания этих ограниченных по времени эссе по заданной теме.
У Юэ Цинъюаня потеплело внутри от того, что грозный ум Шэнь Цинцю обратился к методам обучения, а не к его собственным проектам.
— Пожалуйста, дай мне знать, как класс отреагирует. Это может оказаться очень эффективной техникой, если они смогут сосредоточиться.
Шэнь Цинцю удовлетворенно кивнул, рука все еще была занята резцом.
— Им нужно будет ответить на вопросы настоящего, полного экзамена и, конечно, разобраться с моими замечаниями. Но я очень надеюсь на вводный курс.
Затем он осторожно перевернул чашку и выгравировал на дне небольшой веер, следом отложил резец в сторону и с помощью ткани, удерживающей чашу, стер каменную пыль с готового изделия.
— Хм. — Он поставил крышку на место. — Вот. — Он протянул её Юэ Цинъюаню. — Мне некуда ее поставить.
Юэ Цинъюань осторожно повернул чашку в руках. На ней была изображена знакомая тема с бамбуком и листьями. Резные стебли бамбука были искусно нанесены на зеленые полосы в белом жадеите.
— Сяо… Юань… это…
— Это просто чашка. Не смущай нас обоих своей благодарностью, — бодро сказал Шэнь Цинцю. Он решительно отвернулся и начал убирать свое рабочее место.
Когда Юэ Цинъюань удалось взять голос под контроль, он спросил:
— Зачем ты собираешь осколки?
— Эти кусочки я могу использовать в мозаике. Пыль будет использоваться в моих картинах. С ней легко переборщить — мои ученики часто это делают, — но использование лишь напыления, выборочно, может добавить приятной переливчатости… Снег, вода, нарисованная вышивка.
— О. Мне всегда было интересно, как ты это делаешь.
— Процесс всегда менее волшебен, чем результаты.
