Картина Шэнь Цинцю ушла за довольно большую сумму. Он, в свою очередь, дал гостеприимным барышням очень хорошие чаевые, а потом оставил Шан Цинхуа в аукционном доме: того пригласили на чай с управляющим, без сомнения, чтобы обсудить будущую доставку двух других картин. Шэнь Цинцю вернулся в гостиницу один, в карете. Как и в городах, которые он запомнил, будучи Шэнь Юанем, никто из важных господ не возвращался с аукциона пешком.
Поездка пробудила воспоминания — не маркеры квестов, а мягкие, ностальгические воспоминания о его жизни в роли Шэнь Юаня. Особенно, когда он прогуливался по большой старинной усадьбе, а позже — и по складу аукциона, рассматривая выставленные произведения искусства.
Шэнь Цинцю мог вспомнить, как делал то же самое со своей матерью, то есть с матерью его-Шэнь-Юаня. В университете она изучала историю искусств, но, как и многие хорошо воспитанные девушки, ничего не сделала с полученной степенью до того, как вышла замуж за отца Шэнь Юаня.
Шэнь Цинцю вспомнил, как она держала его маленькую ручку, пока они гуляли по музеям. Два его старших брата сопровождали отца в деловых поездках, но Шэнь Юань — младший и уже тогда хрупкий — не попадал под это правило. Его мать избегала шумных экскурсий и сама проводила его по искусно освещенным комнатам. Из-за рождения его младшей сестры случился перерыв в несколько лет, но они сохранили эту традицию, только для них двоих. Он вспомнил, как попросил и получил дешевый набор для рисования в сувенирном магазине музея, хотя дома принадлежности для рисования у него были намного лучше.
Шэнь Цинцю витал в облаках, когда прибыл в гостиницу, но быстро пришел в себя, почувствовав кого-то в их арендованной гостиной. Не заклинателя. Ничего специфичного, что можно было бы распознать. Кроме сильного присутствия, аккуратно скрытого, чтобы не переполошить каждого заклинателя в округе.
Это был Мобэй-цзюнь, без сомнения проверявший Шан Цинхуа и не ожидавший второго главу пика.
Шэнь Цинцю посмотрел на него с нейтральным выражением лица.
У него было много времени, чтобы подумать о Шан Цинхуа и Мобэй-цзюне. Не в прошлой жизни, когда он был в бегах, конечно — тогда были заботы поважнее — но позже. Шан Цинхуа сдал его план побега Ло Бинхэ, это было правдой. Но у него не было причин сообщать эту информацию добровольно — никто не мог знать, что она есть, чтобы надавить на него. Единственная причина раскрыть его — в качестве разменной монеты.
У Шэнь Цинцю были все детали пазла, но он не сложил их, пока не начал копаться в архивах Цинцзин в поисках тех крох информации, которые у них были о культуре высших демонов. Он искал причину, по которой Ша Хуалин не была очарована Ло Бинхэ, в отличие от прошлого раза. Но на самом деле у него уже был ответ.
В своей предыдущей жизни, в контексте гипотетического интереса Ша Хуалин к Ло Бинхэ, он подумал про себя: «Для девушки-демона в порядке вещей подстрекать и жестоко изводить человека, который ей нравится». Однажды он применил это к Шан Цинхуа и Мобэй-цзюню… что ж. В некоторых вещах появилось больше смысла. И, судя по их разговорам в его прошлой жизни, Самолет-взлетающий-в-небеса совершенно этого не замечал.
Шэнь Цинцю вошел и закрыл дверь.
— Ах, друг Шан-шиди. Этот Шэнь Цинцю рад познакомиться с тобой. — К сожалению, о том чтобы повернуться и уйти, как ему бы хотелось, не могло быть и речи. Это стало бы демонстрацией слабости, и Шэнь Цинцю не хотел спровоцировать новое нападение на Цанцюн. Пора блефовать.
«Шэнь Цзю, я выбираю тебя!» — непочтительно подумал он.
Мобей-цзюнь неподвижно замер в углу комнаты.
— Он говорил обо мне, — без единой интонации сказал демон.
— Нет, но можно многое узнать из того, что не было сказано. Пожалуйста, присаживайся. — Шэнь Цинцю занялся ритуалом приготовления чая. — Этот, как ты возможно уже догадался,
старший боевой брат Шан Цинхуа. Главы пиков Цанцюн рассматривают друг друга как семью, поэтому этому мастеру интересно узнать о твоих намерениях по отношению к его младшему брату.
Мобей-цзюнь молчал.
— В
данных обстоятельствах этот Шэнь Цинцю понимает, почему не было официального знакомства. — Он прикоснулся к чайнику. Мобей-цзюнь продолжал сидеть с каменным лицом. Шэнь Цинцю заварил чай, но потом остановился. — Ах, но горячий чай так угнетает в этом климате, не думаешь? Сейчас действительно не по сезону влажно для осени. — Он снял жар с чая в чашке Мобей-цзюня, прикоснувшись тыльной стороной пальцев к фарфору. Напиток резко охладился, пар улетучился и сменился быстро тающими кристаллами льда. Смещение энергии сделало комнату чуть теплее.
— Дом Ша понёс наказание из-за нападения на Цанцюн, — на пробу начал Мобэй-цзюнь.
Шэнь Цинцю кивнул, постукивая пальцем по крышке чашки.
— Ученики показали хорошие результаты. Как учителя, мы очень довольны.
— Вы… пытаетесь сделать их сильнее? — В голосе Мобей-цзюня проскользнула легкая нотка недоверия.
— Конечно. В этом и есть предназначение школы. Разве вы делаете со своими детьми не то же самое?
— Для родных по крови, да, но… Они ведь не могут все быть вашими потомками? — Мобей-цзюнь выглядел, мягко говоря, испуганным этой мыслью.
— Ни один из них, — поправил Шэнь Цинцю. — По большей части родители посылают их к нам учиться. В демоническом царстве нет таких школ?
— Это даже представить трудно. Сильный вассал восстанет против сюзерена; такова природа.
— Как захватывающе. Нам есть чему поучиться друг у друга. Пожалуйста, продолжайте. — Шэнь Цинцю уже делал мысленные заметки, чтобы пополнить трагическую нехватку знаний в этой области на Цинцзин. Он был уверен, что Шан Цинхуа будет работать в аукционном доме еще несколько часов.
***
Глава 88
Лю Цингэ вернулся из поездки как раз вовремя, чтобы его втянули на ежемесячное собрание глав пиков. Он не видел Шэнь Цинцю — или Шан Цинхуа, если уж на то пошло — но мало думал об этом. На каждом собрании кто-то из глав пиков обязательно отсутствовал. Лю Цингэ знал, что, если Юэ Цинъюаню требовалось большинство, он просил Жуань Цинжуаня подготовить угощения.
Глава школы выглядел немного взволнованным, но этого следовало ожидать — у него были ученики, которые в настоящее время сдавали экзамены на имперскую государственную службу, и их успеваемость отразится на школе.
Лю Цингэ всё же заметил перемену, когда несколько дней спустя посетил Цинцзин. Обычная холодная, слегка подавляющая аура Шэнь Цинцю отсутствовала. Однако он решил, что тот просто на другой вершине, и запланировал вернуться позже.
Только на следующей неделе, столкнувшись с Юэ Цинъюанем и увидев, как сильно тот напряжён, то понял, что что-то не так.
— Он путешествует с Шан Цинхуа, — объяснил Юэ Цинъюань. — Они отправились на тот аукцион. Шан-шиди по какой-то причине захотел ехать в экипаже. — Его напряженная челюсть подсказывала, что Шан Цинхуа ждет действительно очень внимательное изучение поправок к бюджету.
— В экипаже? Я не могу представить, чтобы Шэнь Цинцю терпел болтовню Шан Цинхуа так долго.
— На самом деле он не будет, — сказал Юэ Цинъюань с тонкой улыбкой. — Он сказал, что планирует вернуться один на мече.
Ага.
— Куда они поехали?
— Провинция Цюньнань… В столицу.
Они шли молча с минуту, прежде чем оба заговорили одновременно.
— Я знаю, что он…
— Хочешь, чтобы я…
Они оба остановились. Юэ Цинъюань осторожно заговорил первым.
— Я знаю, что он может позаботиться о себе. Он определенно доказал это. И было бы ужасно оскорбительно, если бы я послал кого-нибудь за ним. Тем более, что он будет с другим главой пика большую часть пути.
— Ну, да.
Разговор перешел на другие темы.
Несколько дней спустя Лю Цингэ снова отправился в путь. Ходили слухи о речном чудовище там, где река Жу протекала через провинцию Цюньнань, и он мог бы проверить это. Кроме того, и Му Цинфан, и Линь Циншуй заверили его, что воды, богатые энергией инь, будут полезны для его совершенствования.
