Теория Великого Объединения Шэнь Цинцю

— Хорошо, Бинхэ. Покажи этому учителю, как ты продвинулся в заданном тебе отрывке. Ло Бинхэ серьезно кивнул и осторожно начал мелодию на пипе. Это был достаточно медленный отрывок, выбранный так, чтобы он мог работать над своей техникой на комфортной скорости. Шэнь Цинцю внимательно наблюдал, как мальчик играет — он мог сказать, что тот практиковался, — но отвлёкся на слабые морщинки дискомфорта на его лице. Когда Ло Бинхэ закончил песню, то сложил свои руки одну на другую. Шэнь Цинцю жестом остановил его. — Дай этому учителю увидеть твои руки. Ло Бинхэ выглядел обеспокоенным. — Шицзунь, они сейчас уродливы. Шэнь Цинцю нетерпеливо щелкнул пальцами и сделал приглашающий жест. Ло Бинхэ неохотно разжал руки. Шэнь Цинцю взял одну из них и внимательно изучил ладонь и внутреннюю часть пальцев. Всё оказалось не так плохо, как он боялся; у мальчика были разорванные мозоли, без травм. — Хм. Этот учитель видит, что Бинхэ делал упражнения для рук; это хорошо, — сказал Шэнь Цинцю. Ло Бинхэ радостно покачнулся от этой лёгкой похвалы. — Но эти мозоли нуждаются в более тщательном уходе. Ло Бинхэ всполошился. — Этот ученик спаррингует на Байчжане, и инструктор не разрешает ученикам носить перчатки. — Это правильно. Тебе нужно нарастить мозоли. Но, если ты оставишь их вот так, они порвутся и будут болеть. — Он сделал паузу, вспомнив вчерашнее нежное подталкивание Юэ Цинъюаня. Больше общения. Верно. Он продолжил: — Предполагается, что они не должны болеть. Используй масло, чтобы размягчить их, а затем шероховатую поверхность, чтобы сгладить. Вот так. — Он коснулся пальцами Ло Бинхэ собственных мозолей; кожа оставалась гладкой поверх плотного защитного слоя, создававшегося десятилетиями. От такого внимания, уши мальчика окрасились в ярко-розовый. — Этот учитель поможет тебе один раз, а затем ты должен делать это самостоятельно. Бинхэ одновременно и художник, и воин, и оба призвания означают, что он должен заботиться о своих руках. Он отложил пипу и выбрал один из своих мешочков-цянькунь. В нем была маленькая баночка с кокосовым маслом — твердым при такой температуре — и небольшой напильник. — Оставь пока порванные мозоли. Разгладишь их позже, когда они заживут. Бинхэ может оставить себе этот напильник и мазь, а позже получить ещё у кладовщика. После каждого использования очищай напильник кипятком и капелькой мыла. Шэнь Цинцю втер масло в руку Ло Бинхэ, пользуясь возможностью, чтобы расспросить его: — Как продвигается учеба Бинхэ в Байчжань и Цзуйсянь? — Ух, этот... этот ученик многому научился, — автоматически ответил покрасневший и нервный Ло Бинхэ. — Пожалуйста, подробности, — строго сказал Шэнь Цинцю. Ло Бинхэ начал рассказывать о различных техниках и навыках, которые он изучал, бессистемно перескакивая с кулинарии Цзуйсяна к битвам Байчжаня и обратно. Шэнь Цинцю только частично закончил с одной рукой, когда Ло Бинхэ начал ерзать. — Шицзунь, этот ученик… этот ученик может сделать все остальное. — Он действительно выглядел смущенным. — Можешь? Покажи этому учителю. Ло Бинхэ был красным как рак, но достойно справился со следующей мозолью. — Хорошо. Обязательно разберись с этим сегодня. Не забывай, что нужно пока оставить порванные мозоли в покое. — Да, шицзунь, — пискнул Ло Бинхэ. Шэнь Цинцю рассеянно похлопал его по голове и отправился на занятие, за которым собирался понаблюдать. Он не думал, что у Ло Бинхэ была эта проблема в предыдущей жизни, но Шэнь Цинцю не подталкивал его к занятиям музыкой. И возможно, что Ло Бинхэ просто проигнорировал относительно небольшую боль от разорванных мозолей, как это было бы, если бы Шэнь Цинцю не настоял на этом вопросе. Есть над чем подумать.

***

Глава 95

После возвращения из поездки, когда выпускники, сдающие экзамен на государственную службу, уже уехали, Шэнь Цинцю обратил свое внимание на младшие группы. Пока младшие учителя готовились к своим экзаменам, молодое поколение занималось собственными проектами. Им выдали руководство по поиску темы, ее анализу и использованию библиотек Цинцзин для проведения вспомогательных исследований. Шэнь Цинцю распределил их по небольшим группам для их первого проекта, и каждая из них написала доклад. Объем текста и глубина анализа варьировались в зависимости от возраста учеников — обычно две страницы на год учебы в Цинцзин. Прямо сейчас Шэнь Цинцю был занят первым прочтением этих докладов, делая пометки о каждом из них и записывая свои первые впечатления для последующей оценки. Стояла поздняя ночь, и на горе было успокаивающе тихо. Он работал некоторое время, прежде чем его внимание привлек звук неподалёку от дома. Он наклонил голову, пытаясь определить источник. Его система безопасности оставалась нетронута, но что бы это ни было, оно находилось поблизости. Звук раздался снова. И он походил на… всхлип? Для тоскующих по дому новичков было поздновато. Возможно, недавно проводился какой-то семейный праздник? Шэнь Цинцю никогда не отслеживал подобные вещи. Он пошел на звук. * Это был Ло Бинхэ, безуспешно пытавшийся не издать ни звука, нанося мазь от синяков на бока и плечи. На скамейке рядом с ним лежала его форменная майка, а рубашка висела на шее. На руках и спине виднелись свежие синяки. Они уже сильно опухли, несмотря на то, что его совершенствование было лучше, чем в прошлый раз. Он вздрогнул, нанося лекарство. — Что это? — удивился Шэнь Цинцю. Ло Бинхэ испуганно вздрогнул и дёрнулся, затронув синяки, и выронил мазь. Шэнь Цинцю сделал мгновенный шаг, чтобы поймать баночку до того, как она упала на землю. — Что это? — повторил он. — Почему ты ранен? Спарринг не должен был привести к такой серьезной травме. — Он думал, что на этот раз Ло Бинхэ лучше ладит с учениками Байчжаня. Их общие учебные поединки должны были наладить взаимопонимание. И он знал, что по крайней мере один из их мастеров присматривает конкретно за ним. Ло Бинхэ запаниковал. — Этот ученик… ммм… — Его рот беззвучно открывался. Шэнь Цинцю вздохнул. — Разве этот учитель не говорил, что ты должен просить о помощи, когда она тебе нужна? Сядь и подумай, с чем тебе нужна помощь. — Он повернул Ло Бинхэ за плечо и сел на скамейку позади него, держа мазь в другой руке. Выбрав синяк, он осторожно нанес мазь, добавляя духовную энергию. Ло Бинхэ дернулся. — Этот ученик может сделать это сам! Он не хочет беспокоить шицзуня! — нервно сказал он. Шэнь Цинцю постучал костяшками пальцев по его затылку. — И усугубить твои травмы в процессе? И увидеть, куда нанести её на спине? — упрекнул он. — Этот ученик просто нанесёт её на всю спину! Шэнь Цинцю снова ткнул его в затылок. — Не трать лекарства впустую. Цяньцао тратит на их создание много часов. Говоря об этом, с чего это вдруг ты стал так часто получать травмы, что имеешь собственную баночку с мазью? — Гм… — голос Ло Бинхэ стал очень тихим. — Бинхэ, — строго сказал Шэнь Цинцю. — Почему ты получаешь травмы? — Этот ученик… этот ученик… упал… с… лестницы? Здесь Шэнь Цинцю совершил ошибку. Он убрал обе руки с целью закрыть банку с мазью крышкой, чтобы она не высохла. Ло Бинхэ вскочил и побежал по тропинке. Только не снова! Шэнь Цинцю возвёл очи к небесам, ища ответов, затем вздохнул и сунул мазь себе в рукав, отправляясь следом за своенравной овечкой. Была зима, кромешная тьма, и он вполне мог упасть с горы. Не было времени деликатничать; панический топот Ло Бинхэ привлек нескольких учеников из общежитий, несмотря на комендантский час. — Не гонитесь за ним, — отрезал Шэнь Цинцю. — В такой темноте вы сорвётесь со скалы. Внезапно раздался громкий всплеск. Он тяжело вздохнул. Ученики, находившиеся достаточно далеко, чтобы сохранить анонимность, нервно захихикали. * Стоя на краю пруда Спокойствия, Шэнь Цинцю почувствовал, что с него хватит. — Юноша, выбирайся оттуда прямо сейчас! — строго приказал он. Ло Бинхэ погрузился глубже в пруд с широко раскрытыми от ужаса глазами. Ученики выходили из общежитий парами и небольшими группами, возбужденно перешептываясь. Некоторые наиболее общительные подходили к своим друзьям из других групп. Ладно, этого достаточно. Если они перевозбудятся, то больше ни за что не вернутся ко сну. А больше свидетелей означало, что больше людей зададутся вопросом, почему ледяной пруд не вызвал у Ло Бинхэ переохлаждения. Бытность физическим совершенствующимся объясняет многое, но ему не нужно было, чтобы люди интересовались уникальной конституцией Ло Бинхэ. Шэнь Цинцю одной рукой наложил на себя печать, облегчающую вес, прошел через пруд, расширил печать, чтобы включить Ло Бинхэ, и поднял его из воды за шкирку. Тот повис, удручённый и безнадёжно мокрый, пока Шэнь Цинцю оттаскивал его к берегу. — Ученикам напоминают об их завтрашних уроках. Никаких оправданий. — Пока Шэнь Цинцю тащил почти невесомую тушку Ло Бинхэ к купальне, шепот быстро стихал. Как только дверь за ним закрылась, он расслабился достаточно, чтобы закатить глаза. Непрерывное сияние ночного жемчуга освещало простую комнату, но маленькая деревянная полочка с греющими талисманами была пуста. Шэнь Цинцю уставился на ее насмешливо пустую поверхность. «К черту», — подумал он и затолкал духовную энергию в одну из полупустых ванн. Вода быстро нагрелась, и он бесцеремонно бросил в нее Ло Бинхэ. — Анализ организма, — пробормотал он, используя ручные медицинские печати одну за другой. — Поставить диагноз. Шэнь Цинцю критически оценивал полученную информацию, когда дверь за его спиной со скрипом приоткрылась. Он почувствовал крошечную ясную искру ци Нин Инъинь, прежде чем она заговорила. — Шицзунь? Ло-шиди будет в порядке? — Ну, его внутренняя температура ниже, чем хотелось бы, но на самом деле он не переохлажден, — нахмурился Шэнь Цинцю, затем повернулся, чтобы погладить ее по голове. — Он может простудиться, но с ним все будет в порядке. Сейчас он согревается. Я прослежу, чтобы мастер Цзян проверил его утром. — Хорошо. — Она наклонилась вперед, чтобы проверить Ло Бинхэ, который сонно клевал носом после прилива адреналина и перепадов температуры. — Нин Инъин, у него синяки. Над ним снова издеваются? Нин Инъин выглядела испуганной. — Я так не думаю! Он ничего не сказал. — Хм. Держи уши востро, пожалуйста. И спроси кого-нибудь из своих старших соучениц. Я могу перевести его обратно в комнаты старших учеников, если необходимо. Она наморщила свой крошечный носик. — Но они так далеко от всего. — Ну, вряд ли это нравится старшим. По какой-то причине им не очень нравится, когда их будят посреди ночи младшие, прыгающие в пруд. Она хихикнула, и Шэнь Цинцю снова проверил Ло Бинхэ. — Хорошо. Сходи, пожалуйста, принеси пару больших полотенец. Она кивнула, пока Шэнь Цинцю снова поднял Ло Бинхэ. — Но шицзунь, его одежда тоже вся мокрая! — Смотри внимательно, и ты многому научишься, — сказал он самым серьезным учительским тоном. Вскоре Нин Инъин с восторгом наблюдала, как он направил духовную энергию вперед, и вода, пропитывающая Ло Бинхэ, превратилась в облако, а затем сконденсировалась в виде дождя в ванне. Она ахнула. — Ух-ты! Вот как шицзунь моет волосы? — Он приподнял бровь, и она склонила голову. — Кое-кто из сестер-учениц интересовался. — Да, это действительно практично только с энергетическими техниками. Или с множеством слуг. — Он обернул полотенце вокруг плеч Ло Бинхэ и позволил Нин Инъин накинуть на него еще одно, прежде чем они вышли из бани. Как он и надеялся, снаружи ждал один из наиболее надёжных учителей. Когда мастер Ма и ее партнер по совершенствованию вернулись в Цинцзин, чтобы учить, это стало неожиданным благословением. Он передал ей Ло Бинхэ, а Нин Инъин обратно в общежития отвела сонная Тан Синжань. * Рано утром следующего дня он прошел мимо шумных общежитий и пустых классных комнат в украшенный цветами коттедж на окраине жилой зоны Цинцзин. Мастер Цзян Лин был одним из первых внешних учеников Му Цинфана, а теперь вернулся, чтобы остаться в Цанцюн после отставки. Шэнь Цинцю утащил его к себе в качестве дежурного врача по всем мелким недугам, которые не требовали визита на Цяньцао. Он позвонил в бронзовый колокольчик у ворот и учтиво поздоровался с седовласым лекарем. — Этот мастер извиняется за то, что побеспокоил мастера Цзяна так рано. Все в порядке; просто один из учеников упал в пруд Спокойствия прошлой ночью, и этот мастер надеется, что мастер Цзян сможет проверить его позже. — Конечно! Как долго мальчик был в воде? — Немного, — солгал Шэнь Цинцю. — Его внутренняя температура не сильно упала, когда я выловил его. Я немедленно поместил его в ванну с теплой водой, и его важные жизненные функции, кажется, восстановились. Теперь он находится на попечении мастера Ма и ее жены. И, — добавил он через мгновение, ловя взгляд Цзян Лина, — у него были синяки на спине. Он говорит, что упал с лестницы, но в прошлом у него были проблемы с издевательствами. — А. Я осторожно расспрошу его. Спасибо, мастер Шэнь. — Они попрощались, и Шэнь Цинцю ушел. Цзян Лин с задумчивым выражением лица вернулся к столу и своему гостю. Му Цинфан налил ему чашку свежего чая, и они обменялись взглядами. — Поразительно, не правда ли? — Я бы никогда сам не поверил в это изменение. Лихорадка и искажение ци? — Насколько мы можем судить.