Теория Великого Объединения Шэнь Цинцю

— Цинцю-шиди! Я слышал, что ты здесь, — сказал Юэ Цинъюань, уже входя в комнату. К удивлению Шэнь Цинцю, его тут же обняли. Ученик, следующий за Юэ Цинъюанем, вздрогнул и отступил на несколько шагов назад, притворившись, что отстал. Юэ Цинъюань выглядел измотанным. Он также был одет в более торжественную одежду, чем обычно — тяжелая ткань под руками Шэнь Цинцю была жесткой на ощупь. — Нас снова атакуют? — спросил его Шэнь Цинцю, лишь отчасти шутя. Помимо попытки нападения Ша Хуалин, любой шаг против Цанцюн будут предвещать дипломатические уловки. Юэ Цинъюань фыркнул и расслабился. — Нет, боюсь, только меня. — Он потер плечо Шэнь Цинцю, словно камень-антистресс, и отпустил его. — Глава семьи Цюй Линбэя прибыл со свитой. — Вот оно что. — Шэнь Цинцю на мгновение задумался. — Мне с ними поговорить? — А… — Юэ Цинъюань заколебался. — Пообщавшись со мной пять минут, они будут рады поговорить с тобой. Юэ Цинъюань спрятал улыбку. — На самом деле, ты вел большинство его семинаров по сочинениям. Это может быть очень полезно. Юэ Цинъюань ввел его в курс дела, пока они возвращались в приемную. Он наклонился ближе, чтобы поделиться информацией, и, внимательно слушая, Шэнь Цинцю задавался вопросом, почему говорить таким шепотом кажется гораздо более заговорщицким, чем использовать приглушающие чары. * Патриарх семьи Цюй Линбэя был из купеческого клана и являлся ему приемным отцом, а также двоюродным братом из старшей ветви семьи — одна из тех сложных семейных ситуаций. Глава семьи пронзительно посмотрел на Шэнь Цинцю, когда тот вошел с Юэ Цинъюанем, вероятно, с первого взгляда оценив стоимость его одежды и украшений. Что ж. Пусть смотрит. Шэнь Цинцю не собирался одеваться так, чтобы произвести впечатление, но большую часть того, что было на нем, он сделал или украсил сам и знал, что его собственная работа бесценна. Юэ Цинъюань изящно представил Шэнь Цинцю как главу пика Цинцзин и как учителя, который руководил семинарами Цюй Линбэя по подготовке к экзаменам. Вскоре выяснилось, что патриарх семьи Цюй думал, что молодой Линбэй не хочет сдавать экзамены из-за его успехов. — Почему, после стольких лет учебы, он не смог сдать экзамены? — спросил он сдержанным, но недовольным голосом. Шэнь Цинцю рассеянно повертел в пальцах сложенный веер. — У Цюй Линбэя тонкий и оригинальный ум. Он бы неплохо справился с тестами. Его эссе показали остроту ума, которая сослужила бы ему хорошую службу в качестве судебного чиновника. Брови мужчины нахмурились, затем расслабились. — Тогда почему… — Но совершенствующийся из него выйдет лучше. Как только он сдаст экзамены, его будущее будет предопределено — потребуется веская причина, чтобы оставить имперскую службу. Кроме того, если он посвятит себя пути совершенствования, продолжительность его жизни будет измеряться веками, а не десятилетиями. Патриарх семьи Цюй — хорошо сохранившийся, но уже явно за шестьдесят — немного помолчал. — Большая продолжительность жизни — это правда? — Учителю этого мастера было восемьсот лет, прежде чем он достиг стадии вознесения, — подтвердил Шэнь Цинцю. — Его партнеру по совершенствованию было за четыреста, прежде чем они вознеслись вместе. Патриарх еле заметно откинулся на спинку стула. Этот факт, казалось, что-то изменил в его расчётах — он бы не стал просто так усыновлять двоюродного брата, каким бы одаренным он ни был, даже если бы у него были собственные сыновья. Однако один из молодых людей, сопровождавших его, теперь намеренно прижал руки к коленям, чтобы не сжать их в кулаки. Юэ Цинъюань плавно вмешался… или подлил масла в огонь. — Собственному учителю этого мастера, бывшей главе школы, шел пятый век, когда она вознеслась вместе со своими боевыми братьями и сестрами. Некоторые из ее потомков теперь являются учениками школы. — Итак, вы… — патриарх деликатно замялся. Не было вежливого способа спросить незнакомцев, могут ли они иметь детей. — Некоторые совершенствующиеся посвящают себя аскетическому пути, но большинство этого не делает, — заверил его Юэ Цинъюань. — Когда человек вступает на путь совершенствования, он жертвует только способностью напрямую участвовать в политике. * — Меня не перестает удивлять, как мало непрактикующие знают о самосовершенствовании, — фыркнул позже Шэнь Цинцю. Юэ Цинъюань провел его в гостиную, взявшись за его руку. — Знают, но думают, что это все мифы. Ты видел, как охотно они покупают самые простые вещи. Давай выпьем чаю здесь, тут нас побеспокоят меньше, чем в моем кабинете. Оказавшись внутри, они обнялись. Юэ Цинъюань пробормотал: — С тех пор, как мы вернулись, я почти не видел тебя. Шэнь Цинцю наклонился к нему. — Мы видели друг друга каждый день на протяжении месяца. — И все равно недостаточно, — галантно сказал Юэ Цинъюань. Шэнь Цинцю ткнул его, и они подошли к чайному столику. — Почему ты так занят? — спросил Шэнь Цинцю. — Случилась какая-то проблема, пока нас не было? — Нет... мои ученики хорошо справлялись с делами в мое отсутствие, но им нужна уверенность. Во всем. — Юэ Цинъюань прервался, чтобы сделать глоток чая. — Хотя, кое-что действительно всплыло, но было отложено до моего возвращения. Хуанхуа и Чжаохуа хотят еще одну встречу для планирования конференции Альянса Бессмертных. — Юэ Цинъюань нахмурился, явно выражая нехарактерное для него раздражение. Должно быть, они действительно действуют ему на нервы. — На мой взгляд, это чрезмерно. Я думаю, Хуанхуа просто использует эти встречи как предлог для установления связей. — Это должно быть еще более неудобно для небольших школ. Время в пути… — Да, если так будет продолжаться, в последующие годы на конференции будет гораздо меньше участников. — Юэ Цинъюань задумчиво постучал по чашке. — Они пытаются настоять на том, чтобы на встрече присутствовал «человек достаточно высокого ранга». Намекая на меня, но… — Юэ Цинъюань медленно улыбнулся. — Это мог бы быть и ты. Шэнь Цинцю ответил медленно, с сомнением. — Ну, если ты попросишь, но я не могу обещать, что обойдётся без жертв. — Я также думал послать Лю-шиди. — Юэ Цинъюань определенно улыбался. Шэнь Цинцю посмотрел на него равнодушным взглядом. — Глава школы пытается начать войну? Потому что сперва нам нужно это обсудить. Юэ Цинъюань наклонил голову, чтобы скрыть улыбку. — Если вы будете там вдвоём, я уверен, до этого не дойдет. Шэнь Цинцю подумал, а затем предложил: — Можем ли мы не сообщить им, кто прибудет? — О, да. Они просто подумают, что я откладываю встречу. — Они обменялись заговорщицкими улыбками. * Когда Юэ Цинъюань упомянул о поездке Лю Цингэ, тот с готовностью согласился. — До тех пор, пока мне не придётся произносить речь, — сказал он. — Цинцю-шиди справится с этим, если возникнет такая необходимость. Просто… если он столкнется с кем-то неприятным… — Я присмотрю за ним для тебя, — пообещал Лю Цингэ. — Тогда этот шисюн спокоен, — улыбнулся Юэ Цинъюань.

***

Глава 113

Сидя за большим столом для совещаний на Цюндин перед очередным собранием глав пиков, Шан Цинхуа безуспешно пытался договориться с Шэнь Цинцю. — Как насчет доски объявлений? — в отчаянии предложил он. — А… — Шэнь Цинцю посмотрел на него прищуренным взглядом поверх веера. — Типа… типа как… доска. С объявлениями. Доступная для всех желающих учеников. — Шан Цинхуа неопределенно жестикулировал, словно пытаясь сформировать концепт прямо из воздуха. — Мы говорим — я говорю — нам нужно десять таких-то Бездонных кувшинов, и мы заплатим столько-то за каждый, и они могут взяться за работу — совершенно добровольно… — Он повысил голос, когда ему показалось, что Шэнь Цинцю собирается его перебить. — И мы — я — платим им как физическим лицам. — Он замолчал и, затаив дыхание, стал ждать, с надеждой глядя на Шэнь Цинцю. Повисла долгая пауза. — Это… было бы приемлемо, — наконец произнес Шэнь Цинцю. Шан Цинхуа резко выдохнул. Его изначальное предложение о том, что изготовление предметов может считаться учебным заданием, не было одобрено — после этого весь разговор осыпался пеплом. На этом он был готов прекратить обсуждение, чтобы Шэнь Цинцю вдруг не передумал. Но Жуань Цинжуань и Дуань Цинцзе прибыли, пока они вели переговоры, и выглядели заинтересованными. — О чем речь? — с любопытством спросил Дуань Цинцзе. Шэнь Цинцю взмахнул веером. — Некоторые из моих учеников могут создавать артефакты, полезные для Аньдина. Например, предметы-цянькунь. Мы создаем систему, чтобы им можно было платить за их работу. — Мы создаём систему? Я создаю систему, — пробормотал Шан Цинхуа. Остальные его проигнорировали. Брови Жуань Цинжуаня поднялись. Он сел. — Ха. Это неплохая идея. — Ваши пики могут принять участие, если хотите. — Я передам эту идею своим старшим ученикам, чтобы посмотреть, что они готовы предложить. Но будут ли заинтересованы твои ученики, Шэнь-шисюн? Наверняка, большинство из них получают семейные пособия. — Некоторые — нет. Это ставит их в невыгодное положение при обучении ответственному управлению деньгами. И мне указали, что простое предоставление им карманных денег может быть воспринято плохо. — Тебе указали? — недоверчиво повторил Дуань Цинцзе. — Кто посмел бы… С порога Юэ Цинъюань наблюдал за их разговором с довольным, затуманенным выражением лица. * После встречи Шэнь Цинцю направился по четким, элегантно ухоженным дорожкам Чжицзи. Хорошо воспитанный ученик провел его к маленькому декоративному озеру, где в открытом павильоне на воде сидел Линь Циншуй. Шэнь Цинцю вежливо поприветствовал его. — Этот шиди надеется, что Шэнь Цинцю понравилась прогулка здесь, — любезно сказал Линь Циншуй. — Здесь так красиво, что мне немного боязно чего-либо касаться, — сказал Шэнь Цинцю, садясь. — Незапланированные изменения — часть пейзажа, — безмятежно ответил Линь Циншуй. — Говоря об изменениях, Нин Инъин возвращается, — сказала подошедшая Ци Цинци. — Ее отец направо и налево отвергает предложения помолвок для нее. Что бы ты ни сделал, отличная работа. — Проходя мимо, она ударила Шэнь Цинцю в плечо; Шэнь Цинцю покачнулся, в попытке увернуться. — В основном это был Юэ-шисюн, — признался он. — Он знает политическую ситуацию и сделал несколько замечаний ее отцу. Ци Цинци довольно кивнула и села на свое место, когда подошли Дуань Цинцзе и Лю Цингэ. — И на тему политических ситуаций… Я ходила в бордель, пока тебя не было. Ты слышал?.. Дуань Цинцзе вздрогнул, пока Лю Цингэ приветствовал Линь Циншуя. — Ци-шицзе… — …Последние новости из города Цзин? — она продолжила, как будто не услышала его. — По всей видимости, Ли Фэйянь и Ян Цзюнь остались на ночь в развлекательном заведении. — Нет! — возмутился Шэнь Цинцю. Линь Циншуй с любопытством наклонил голову. — Я слышала это из самого надежного источника, — самодовольно сказала Ци Цинци. — Почему это важно? — вздохнул Лю Цингэ, садясь на своё место. Шэнь Цинцю взглянул на него поверх веера. — Ли Фэйянь — любовник самого известного гражданина города Цзин, Е Лю, а Ян Цзюнь — заместитель — был заместителем? — Е Лю. Ци Цинци кивнула, слегка наклонившись вперед. — Был. Пока он не проиграл дуэль сыну Е Лю… — Это был такой скандал, очевидно, инсценированный Ли Фэйянем, — добавил Линь Циншуй. Ци Цинци выглядела довольной. — Е Лю отказался от собственного сына ради маленького любовника. Но сын познакомился с военачальником города Цзин… О, Лю-шиди, ты его знаешь? Цинь Шиюэ. Лю Цингэ кивнул, сбитый с толку. — Хороший человек. У него неплохая голова на плечах. Так что, если это любовник вцепился в… эээ… Е Лю… — Тогда город Цзин твердо находится в руках Цинь Шиюэ. И, таким образом, в руках Е Синиана. Е Синиан — сын. Лю Цингэ снова выглядел потерянным. — Зачем нам это знать? Ци Цинци резко вздохнула. — В твоей душе нет драмы. — У тебя достаточно на всех нас, и еще на несколько человек хватит. Шэнь Цинцю поспешил скрыть улыбку за веером. * Шэнь Цинцю вернулся на Цинцзин в одиночестве, устав от необычно долгого пребывания в светской обстановке — собрание глав пиков, с последовавшей за ней неофициальной встречей сплетников, затянулись до позднего вечера — и был более чем готов к одиночеству в своем бамбуковом домике. Он пришел на собрание пешком, через Радужный мост, и теперь вернулся тем же путем. Услышав впереди голоса, Шэнь Цинцю ушел с моста немного раньше, радуясь возможности избежать еще большего количества светских любезностей. Пробираясь тихими и пустынными тропами, Шэнь Цинцю ни о чем особо не думал. Однако его тонкие чувства были активны, помогая ему избежать встречи с кем-либо на пути. Так он уловил трепещущее ощущение ци, сформированной хоть и аккуратно, но не очень умело. Без сомнений, ученик, который тренируется в частном порядке. Шэнь Цинцю приглушил шаги и приготовился пройти мимо. Однако он притормозил, увидев, чем ученик так сосредоточено занят. Не один из его учеников — юноша был из адептов Линь Циншуя, причем не один из старших, которых Шэнь Цинцю мог узнать. Ему было около пятнадцати, он был учеником последних ступеней младших классов. Подросток безуспешно пытался использовать технику Летающих Листьев. Шэнь Цинцю видел прислоненную к дереву доску-мишень со следами царапин и остатками засохших листьев. Шэнь Цинцю боролся сам с собой — было не совсем вежливо вмешиваться в дела учеников другого пика, а на Цинцзин ему это сошло бы с рук только благодаря аргументу о его нераздельной власти. Технически они находились на ничейной земле между пиками… Шэнь Цинцю колебался слишком долго. Ученик заметил его и вскочил на ноги. — Этот ученик приветствует Шэнь-шибо, — нервно сказал он. — Как и я тебя, — тут же сказал Шэнь Цинцю. — Продолжай усердно практиковаться. — Он сделал паузу, а затем продолжил: — При использовании свежего листа техника значительно упрощается. — Вот. Поправка, но и правдоподобное опровержение. Шэнь Цинцю внутренне поздравил себя. — Да, Шэнь-шибо, — послушно сказал ученик. Когда Шэнь Цинцю повернулся, чтобы уйти, подросток уже собирал листья с оголенного куста поблизости. Полдюжины летели в цель, большинство сильно колебались и не попадали. Это было трепетное ощущение преднамеренной, но неконтролируемой техники, которую он чувствовал раньше. Черт возьми. — Кроме того, — добавил Шэнь Цинцю, поворачиваясь. — Попрактикуйся только с одним листом, пока не научишься постоянно им управлять, затем добавь еще один. И так далее. Ученик посмотрел на листья в своих руках. — Ло-шисюн может поразить цель сразу десятью, — нерешительно сказал он. — Да, и он начинал с одного листа. И у него это очень плохо получалось. Ученик широко распахнул глаза. — Шэнь-шибо — учитель Ло-шисюна, — сказал он, осознавая. «Это именно то, что заставит оригинал — заставит меня — заскрежетать зубами», — подумал Шэнь Цинцю. С минуту он хладнокровно смотрел на ученика. Теперь, когда Шэнь Цинцю ассоциировался с его кумиром, ученик Чжицзи был чрезвычайно внимателен. — Естественно, думать, что для того, чтобы делать то, что делают продвинутые ученики, ты должен подражать их обучению. Но ты не видишь, какой путь прошли продвинутые ученики, чтобы достичь такого уровня. Резкий скачок вперед будет в лучшем случае разочаровывающим, в худшем — опасным. — Он посмотрел на разбросанные ошметки сухих листьев. — Этот ученик практиковал весь день? — Да, Шэнь-шибо. Этот ученик очень много работает. О нет. У него начинали дрожать губы. — Практика, когда ты устал, рождает плохие привычки. Тренируйся короткое время и делай частые перерывы. Это поможет тебе стать лучше. — Да, Шэнь-шибо. — Хотя, если ты смог так долго практиковаться, твои запасы ци опережают твоих сверстников. Ты можешь использовать это, но всё же, постарайся оставлять запас. — Этот ученик попытается, Шэнь-шибо, — серьезно сказал ученик Чжицзи. Шэнь Цинцю не смог бы удержаться даже ради груды золота и беспрепятственного доступа к Википедии. — Делай или не делай. Но не пробуй, — торжественно произнес он. Ученик выглядел впечатленным его одолженной мудростью.