Теория Великого Объединения Шэнь Цинцю

Когда Лю Цингэ наведался на Цинцзин, то оказался не единственным посетителем. Шэнь Цинцю и Юэ Цинъюань стояли возле одного из павильонов и разговаривали. Лю Цингэ ожидал какого-то объявления, когда они вернулись из поездки в столицу страны Цинь. К счастью, он не делал ставки, потому что совершенно точно проиграл бы. Однако, ему было интересно, чего ждал Юэ Цинъюань. Добравшись до павильона, он оказался в самом центре спора. — Прекрати дарить мне вещи! — прошипел Шэнь Цинцю. — У меня нет для них места. — Юэ Цинъюань открыл было рот, чтобы ответить, но его безжалостно прервали: — Мне не нужен дом побольше, мне нравится мой дом. Шэнь Цинцю обернулся к дороге и подошедшему Лю Цингэ. — Лю-шиди. Юэ Цинъюань тоже повернулся к нему, приветствуя с улыбкой, в его глазах все еще сохранялась нежность после разговора с Шэнь Цинцю. Лю Цингэ почувствовал, как сердце затрепетало, и, возможно, именно это вызвало его озорной порыв. — Я просто зашел убедиться, что Шэнь-шисюн хорошо себя чувствует, — начал он. Услышав это, Шэнь Цинцю подозрительно сузил глаза. Лю Цингэ никогда не называл его «шисюн», и, по-видимому, это вызывало у него раздражение. …Возможно, именно поэтому он так называл его. Или, по крайней мере, поэтому он сделал это сейчас. Юэ Цинъюань немедленно повернулся к Шэнь Цинцю. — Цинцю-шиди, ты заболел? — он двинулся, чтобы поддержать его — без необходимости, так как позвоночник мужчины все еще был прямым, как стержень. Шэнь Цинцю нахмурился. — Все хорошо. — Однако он не стряхнул руку Юэ Цинъюаня, отметил Лю Цингэ с тайным удовлетворением. — Но что…? — Юэ Цинъюань вопросительно посмотрел на Лю Цингэ, и тот услужливо ответил ему. — Он и Дуань Цинцзе провели своего рода эксперимент, используя талисман для копирования одного из его чучел. Чтобы использовать в качестве тренировочного манекена. Это слишком сильно истощило запасы ци Шэнь-шисюна. Юэ Цинъюань выглядел искренне встревоженным — достаточно, чтобы Лю Цингэ почувствовал себя немного виноватым. Хотя Шэнь Цинцю, с которым он только что разговаривал, был явно здоров, глава школы торопливо сунул руку в его рукав, чтобы проверить ци. Лю Цингэ мысленно приподнял бровь. Он вспомнил вышитый край нижних одежд, над которым некоторое время назад работал Шэнь Цинцю. Кончики его пальцев начало покалывать, когда он, затаив дыхание, представлял, как Юэ Цинъюань находит эти маленькие детали. — Низкий уровень ци, — забеспокоился Юэ Цинъюань. — Ниже, чем было до этого. Руки Шэнь Цинцю дернулись, вероятно, от желания прикрыться веером. — Я уже выздоравливаю. И у меня есть камни духа, которые я взял с собой на всякий случай. — Я слышал, что ты вёл уроки для младших учеников, — с интересом сказал Лю Цингэ, а когда Шэнь Цинцю одарил его ядовитым взглядом, мстительно добавил: — Ты действительно выглядишь немного бледным. Может быть, кому-то стоит остаться с тобой, на всякий случай. Юэ Цинъюань клюнул на приманку, как голодный тигр. — Это очень хорошая идея. Цинцю-шиди, пойдем со мной на Цюндин. Или я могу принести свою корреспонденцию сюда… — Он задумчиво нахмурился, очевидно, мысленно уже просматривая список дел. Шэнь Цинцю сдался с присущим ему раздражённым изяществом. — Хорошо. Я пойду. Мне всё равно нужно было просмотреть отчеты старших учителей. Достигнув своей цели — проверив Шэнь Цинцю — плюс бонус, Лю Цингэ откланялся. Холодный взгляд Шэнь Цинцю угрожал грядущим возмездием. Юэ Цинъюань, вероятно, ничего не замечал, но был достаточно доволен результатом, чтобы не продолжать этот вопрос. Уходя, Лю Цингэ увидел, как Шэнь Цинцю раздраженно шлепнул Юэ Цинъюаня по руке в ответ на какую-то фразу. Но тот лишь улыбнулся и воспользовался возможностью взять его за руку, ещё и столь плавно, как будто так и задумывал — и, возможно, так оно и было. Это невольно напомнило ему о том, как Шэнь Цинцю таким же образом ударил Лю Цингэ всего несколько месяцев назад.

***

Глава 122

Ло Бинхэ услышал красивую мелодию, исполняемую на цине, и осторожно подкрался ближе к павильону. Сложный, точный каскад мелодий, тонкий резонанс нот, намекавший на вмешательство ци — это могла быть только игра шицзуня. Но песня была милой, романтической балладой, не похожей ни на что из того, что он когда-либо слышал от него. Ло Бинхэ подкрался ближе, надеясь увидеть хоть краем глаза. Шицзунь сидел в павильоне один, его руки выполняли сложные фигуры над струнами циня, а лицо выглядело безмятежным. Создавалось впечатление, что это так просто — играть подобную музыку. И — Ло Бинхэ аккуратно использовал свое растущее умение манипуляцией энергией, чтобы улучшить свое зрение — во время игры он едва заметно улыбался. Ло Бинхэ подавил вздох. Сколько раз он видел улыбку шицзуня — настоящую улыбку, а не слабый прищур глаз, означавший счастье, — можно было пересчитать по пальцам одной руки. Он попытался запомнить её. — Ло Бинхэ. Ло Бинхэ вздрогнул. — Этот учитель чувствует, что ты прячешься. Подойди, изложи причину своего прихода. Руки шицзуня не останавливались, продолжая исполнять мелодию. Ло Бинхэ поспешил выйти вперед и почтительно опустился на колени. — Этот ученик только хотел услышать песню. Она очень красивая. Шицзунь кивнул, и его прежде слабая улыбка стала шире. Ло Бинхэ вздохнул про себя. — Это так. Она была написана учителем этого мастера, предыдущим главой пика Цинцзин. А слова — его мужем. — Есть слова? — Ло Бинхэ сделал свое самое умоляющее лицо. Это часто работало с шицзунем. — Может ли этот ученик проявить неуважение и попросить их послушать? — Если бы он услышал, как шицзунь поет романтическую балладу, то мог бы умереть счастливым. — Хм. — Удивительно, но шицзунь, похоже, действительно задумался над этим! Ло Бинхэ почувствовал необъяснимый трепет где-то в области желудка. — Прошло много времени с тех пор, как этот учитель выступал перед учениками. Фактически, еще до того, как Бинхэ присоединился к Цинцзин. Этот учитель подумает об этом. * Шэнь Цинцю имел обыкновение исполнять одну или две песни для учеников, но от этой привычки он отказался еще до лихорадки. Может быть, пришло время возродить традицию, пока в школе еще учились те, кто ее помнит. Шэнь Цинцю зашел на кухни и нашел шеф-повара, бывшего ученика Цзуйсяня, который следил за младшими поварами. — Мастер-повар, этот учитель хотел бы устроить простой ужин на свежем воздухе для учеников. Вам хватит времени до послезавтра? Шеф-повар отмахнулся от нескольких любопытных поваров. — С чем-то не слишком сложным мы уж точно справимся. Шэнь-шибо будет выступать? — Я и, вероятно, ещё несколько старших учеников. Вы и ваши подопечные также можете привести свои семьи. Полагаю, некоторые из них слишком долго не видели маленьких детей. И, несомненно, слухи дойдут до других пиков. — Мы были бы очень рады. Шэнь Цинцю передал кошелек с монетами для дополнительных закупок, а затем отправился нанести визит учителю, ответственному за старших учеников-музыкантов. Тот удивился такому незапланированному мероприятию, но был рад привлечь тех из учеников, кто хотел выступить для своих младших классов. * Ученики завтракали, когда шицзунь вошел в столовую. Сердце Ло Бинхэ болезненно бухнуло; он внезапно сильно застеснялся. Шицзунь окинул взглядом учеников. Постепенно разговоры стихли, а головы повернулись к нему. — Сегодня вечером ужин будет подан на улице. Несколько ваших соучеников исполнят музыкальные композиции. Этот мастер также сыграет две песни. Эти ученики могут выбрать, какие песни они хотят услышать. — Послышался возбужденный, но тихий гул. — Выберите между собой, а затем принесите результат Тан Синьжань. «Тысяча лет» уже запросили. — Он вышел. Гул обсуждений за его спиной стал громче. Ло Бинхэ посмотрел на дверь, на случай, если тот вернется, а затем повернулся к остальным. — Мы услышим шицзуня! — раздался голос Чу Цзыи из-за стола девочек. — Интересно, выступит ли кто-нибудь из старших учеников с шицзунем? — задумалась Нин Инъин. — Это удивительный опыт. — Ты повторила это уже несколько раз, — вздохнула Дэн Цзяжань, добродушно хлопнув ее по плечу. — Я бы с радостью послушал еще, — вызвался Ло Бинхэ через проход за столиком для мальчиков. — Мин-шисюн, ты здесь дольше всех. Как думаешь, он выступит? — спросила Нин Инин. — Не знаю, — осторожно сказал Мин Фань из-за Ло Бинхэ. Нин Инъин имела обыкновение настаивать на том, чтобы он сидел рядом с ними. — Я помню, он выступил однажды, когда я был новичком. Но тогда это была сольная пьеса. — Значит, «Тысяча лет» действительно очень знаменита? — спросил Ло Бинхэ. Нин Инъин и Дэн Цзяжань вздохнули почти одновременно. — Это самая романтичная песня в мире, — сказала Нин Инъин. — Она такая красивая, — добавил Дэн Цзяжань. — Мне придется написать об этом домой. Они будут так завидовать. — Будет темно, — задумчиво сказал Чу Цзыи. — Держу пари, мы могли бы пригласить друзей с других пиков. * После ужина на свежем воздухе и концерта Шэнь Цинцю сменил свой цинь на книгу. Он пока не собирался уходить в свой домик — веселое межпиковое общение продолжалось еще долго после комендантского часа. Вместо этого он устроился в павильоне, внутри поддерживаемого талисманами барьера. Одностороннее заклинание гарантировало, что он может слышать и видеть, что происходит снаружи, но останется защищен от чужих глаз и ушей. Это была низкоуровневая связка талисманов — старшекурсники и, конечно же, его старшие учителя знали, где он находится, и могли легко найти, если понадобится. Он поднял голову и увидел приближающегося Юэ Цинъюаня. — Юэ-шисюн, добро пожаловать. Я думал, что почувствовал тебя раньше. — Могу я…? — Юэ Цинъюань указал на место, где обустроился Шэнь Цинцю. — Конечно. — Ты не присоединишься к вечеринке? — спросил Юэ Цинъюань, садясь. Шэнь Цинцю покачал головой. — Нет, но я не лягу спать, пока толпа не разойдется. Хотя я не предвижу никаких серьезных проблем. Мои старшие учителя присматривают за пиршеством, а ученики, как правило, ведут себя тихо — хотя, однажды кое-кто из них попытался избавиться от запрещённого алкоголя, бросив его в огонь. Юэ Цинъюань усмехнулся. — Такие умные, и все же… Шэнь Цинцю спрятал улыбку. — Шицзунь говорил: «Самые яркие умы своего поколения делают самые глупые вещи». Юэ Цинъюань опустил голову. — Это, кхм, действительно похоже на него. — После паузы он прислонился плечом к Шэнь Цинцю. — О, я принес… — Шэнь Цинцю порылся в своих предметах-цянькунь и наконец достал плащ, отороченный мягким белым мехом. — Сейчас и правда довольно холодно, не думаешь? Юэ Цинъюань коснулся мягкого меха, лежавшего на коленях Шэнь Цинцю. — Ты… ты сохранил его. — Что? — Шэнь Цинцю был искренне озадачен. Юэ Цинъюань посмотрел на него повлажневшими глазами. — Я подарил его тебе. Ты не помнишь? Шэнь Цинцю покачал головой с неприятным чувством неуверенности. Он смутно помнил, что видел маркер памяти, и, разумеется, забрал его. Ему действительно нужно просмотреть свой интерфейс, чтобы убедиться, что он ничего не упустил. Юэ Цинъюань неуверенно улыбнулся — его глаза все еще были влажными — и покачал головой. — Ничего, это не имеет значения. Я просто рад, что он у тебя. Шэнь Цинцю нахмурился. — Конечно, это важно. — Он помедлил, затем продолжил. — Расскажи мне об этом. Юэ Цинъюань моргнул, глядя на него. — Я не помню, так что расскажи мне об этом. Юэ Цинъюань покачал головой. — Это… не очень хорошее воспоминание. Так будет лучше. — Он снова прижался к Шэнь Цинцю, положив на спину теплую руку. Шэнь Цинцю фыркнул и наклонился к нему. — Отлично. — После паузы он продолжил: — Я использую его как одеяло, когда читаю. Юэ Цинъюань прижался улыбкой к волосам Шэнь Цинцю.