***
Глава 182
Шэнь Цинцю подавил зевок. Для него не было чем-то необычным встать в такую рань, а вот встать, одеться и выйти из своего бамбукового домика уже считалось редкостью. Однако в ранние годы его личный график ещё не зависел от него полностью. Старый мастер Шэнь пошел — собирался пойти — на многое, чтобы подготовить Шэнь Цинцю к будущей роли, а это означало, что ему важно было знать содержание каждого класса — включая самые-самые основы. Если честно, основы требовали непропорционально большого количества времени. Шэнь Цинцю так рано открыл свои духовные вены, что уже не помнил, каким ощущался мир без них. Ему нужно было достаточно знать о препятствиях и трудностях, с которыми сталкиваются обычные ученики, чтобы он мог направлять их, пока они делают свои первые неуверенные шаги в мир совершенствования. В своей прошлой жизни он наконец-то научился этому тонкому искусству путем проб, ошибок и тщательного изучения руководств для начинающих. Но ему все еще только предстояло доказать свою способность руководить учениками. Учителя Цинцзин, многие из которых были намного старше, внимательно наблюдали за его успехами. Если он не сможет завоевать их доверие, то потеряет лучших учителей своего пика, когда шицзунь покинет свой пост и Вознесется. В этом младшем классе медитации было всего дюжина учеников. Посещение считалось обязательным только для учеников внутренней школы, а занятие начиналось до рассвета. Пришедшие несколько учеников внешней школы надеялись, что позже их допустят к занятиям по совершенствованию. Однако случалось подобное крайне редко — открытие и заполнение меридианов было долгим и трудным процессом. В будущем Шэнь Цинцю сделал эти занятия обязательными для всех учеников, рассудив, что медитация будет полезна независимо от того, какой путь изберут ученики в дальнейшей жизни. И очень редко, но кому-то всё же удавалось совершить прорыв. Шэнь Цинцю кружил по комнате, приглушая свои шаги и шуршание одежды, чтобы не мешать лишними звуками и без того хрупкой концентрации младших учеников. Некоторым это удавалось — у них появлялась еле заметная морщинка концентрации на лбу, характерная для медитации. Он мог видеть вялый и слабый поток их ци, как вязкий сироп, медленно текущий по их меридианам. Другие же явно думали о чем-то своем, дремали или грезили наяву. Шэнь Цинцю видел неорганизованный, беспорядочный поток их ци, типичный для не практикующего заклинателя низкого уровня. Это ничего; у них разовьется привычка осознавать, что они отвлеклись, и возвращаться к практике. А третьи — Шэнь Цинцю внутренне вздохнул — слишком сильно концентрировались. Он подошел к одному из учеников внешней школы, прикрывая их обоих слабой приглушающей печатью. — Расслабься, ты заработаешь себе грыжу, — сказал он. Наморщенный лоб ученика расслабился в замешательстве. — Сделай глубокий медленный вдох. И выдох. Теперь обрати внимание. Вверх по позвоночнику на выдохе. Не спеши. И держи язык на акупрессурной точке на нёбе. Ученик молча кивнул, широко раскрыв глаза. * После занятий Шэнь Цинцю, как правило, сразу же уходил, переходя к своей собственной практике. В этот период своей жизни он установил себе жесткий график, намереваясь как можно быстрее развивать свои навыки. Однако сейчас Шэнь Цинцю намеренно задержался в классе. К нему осторожно подошел ученик. Несколько его соучеников остались в пределах слышимости, ожидая, к чему приведет его храбрость. — Шэнь-шисюн, этот ученик… ничего не чувствует во время практики, — сказал он, сбившись на тарабарщину к концу предложения. Раньше Шэнь Цинцю просто посоветовал бы ему продолжать тренироваться. Он был одним из новичков и пробыл на Цинцзин всего шесть месяцев. Теперь, однако, он лучше понимал, то, что хотел сказать ученик — вездесущий страх, что это была ошибка, что он на самом деле не должен находиться здесь. — Ты и не будешь какое-то время, — быстро ответил Шэнь Цинцю. — Сейчас вы пока только очищаете пути по которым будет течь ци. Ваши запасы ци не вырастут достаточно, чтобы обеспечить реальное движение энергии, до следующего года. Ученик просветлел. — Правда? Шэнь Цинцю холодно посмотрел на него. — Этот шисюн не склонен давать ложную информацию своим младшим. Принимать это во внимание или нет, решать тебе. — Да, шисюн, — неустрашимо прощебетал он. — Может случиться так, что резерв ци спонтанно разовьётся раньше. Но это может вызвать свои проблемы. — Например, трудности с контролем ци и эмоциональную нестабильность, о которой он так хорошо знал. — Просто продолжай усердно заниматься. Если ты перестанешь оправдывать ожидания учителей, мы непременно сообщим тебе об этом. Подслушивающие ученики явно приободрились, когда вся делегация выходила из класса. Несомненно, у них были те же опасения. Может Юэ Цинъюань действительно был в чём-то и прав, советуя больше общаться. Так было намного проще. * Когда Шэнь Цинцю вышел из класса, то обнаружил ждущего его Шэнь Аньвэя. Старший заклинатель лучезарно улыбался. — Этот старик гордится учителем, которым стал Юный Цинцю, — нежно сказал он. Шэнь Цинцю опустил голову, его сердце пылало от похвалы. — Этот ученик сделал много ошибок, — сказал он. — Как и все мы. Так мы учимся. Теперь пойдем. — Шэнь Аньвэй повёл его в Музыкальный павильон. Должно быть, он хотел оценить текущий уровень его мастерства. — Этот старый учитель отправится путешествовать, — сказал ему Шэнь Аньвэй, когда они достигли пустой комнаты для занятий. — Я уеду после следующего собрания глав пиков. Поездка продлится около недели. Юный Цинцю составит план занятий для двух самых младших групп учеников, и мы рассмотрим его, когда я вернусь. — Да, шицзунь. — Это произошло примерно в то же время, что и в старых воспоминаниях Шэнь Цинцю. Он помнил, как тяжело давалась ему эта задача. С его нынешним опытом он… по крайней мере, совершит другие ошибки. Даже став старше, он частенько хотел бы получить наставление Шэнь Аньвэя; теперь же у него появилась прекрасная возможность узнать больше.***
Глава 183
Юэ Цинъюань сидел в своем кабинете на Цюндине. Его взгляд был прикован к документам с графиком работы, но мысли блуждали. «Было так приятно снова провести время с Сяо Цзю, — рассеянно подумал он. — Даже если он явно находился под влиянием одного из лечебных чаев Цяньцао». — Юэ Цинъюаню было немного интересно, под каким именно. Не то что бы он собирался его заказывать, поспешно поправился он, отвлекая мысли от заманчивых, но опасных путей. Однако если Сяо Цзю когда-нибудь снова пострадает, а Юэ Цинъюань надеялся, что этого не произойдет, может быть, он мог просто… провести какое-то время рядом с ним. Ему бы не хотелось, чтобы кто-то воспользовался нехарактерной и точно временной покладистостью Сяо Цзю. Так же ему следовало осторожно выведать об остаточных эффектах. Вспомнит ли Сяо Цзю разговор с ним? Если да, то могут пройти месяцы, прежде чем Юэ Цинъюань увидит хотя бы краешек его мантии, исчезающий за углом. Юэ Цинъюань подавил вздох. Может быть, он мог бы спросить Ци Цинци. Она присматривала за Сяо Цзю на мероприятии; она должна знать последствия. И у него не будет такого… искушения… узнать, что это за смесь. Он вырвался из своих размышлений, когда один из младших учеников ворвался в его кабинет с новостями. * Шэнь Цинцю пришел на Цюндин, чтобы доставить ежемесячный список достижений и неудач Цинцзин. Ученики, которые хорошо учились, с большей вероятностью отправлялись на миссии, представляющие школу. Это была старая система, от которой отказались, когда Юэ Цинъюань занял должность главы школы, в пользу децентрализации миссий для каждого пика. Шэнь Цинцю достаточно легко нашел почтовый двор, но мастер, отвечающий за подсчет успеваемости учеников, в этом времени всё ещё располагался в другом крыле. Шэнь Цинцю привлек несколько взглядов озадаченных учеников Цюндина, пока шел к нынешнему офису. Шэнь Цинцю отдал список, но был перехвачен Юэ Цинъюанем на выходе из административного крыла. Тот прибыл в спешке, однако в руках у него ничего не было — он явно услышал о присутствии Шэнь Цинцю и отправился его искать, но, несмотря на это, все еще удивлённо замер, когда они встретились в пустом коридоре. Шэнь Цинцю моргнул, глядя на него. — Юэ-шисюн. — Шэнь-шиди. Что-то случилось? — Этот шиди просто принес кое-какие документы. Юэ Цинъюань, явно нервничая, проводил Шэнь Цинцю обратно к Радужному мосту. Он колебался между слишком быстрой болтовней и тревожным молчанием, по-видимому, тщательно обдумывая его отстранённые ответы. Пока они шли, Шэнь Цинцю приходилось сомневаться в каждом своем слове и поступке. Он чувствовал себя странно и беспокойно рядом с этим слишком нервным, слишком осторожным Юэ Цинъюанем. Их разговор был неестественным и прерывистым, но это, по крайней мере, соответствовало его плану. Слишком быстрое примирение, несомненно, вызовет подозрение. Они чопорно и вежливо попрощались, и Шэнь Цинцю вернулся на Цинцзин. Было странно уйти без их привычных объятий — во всяком случае, привычных для Шэнь Цинцю десятки лет спустя. Но это должно происходить постепенно, со временем. Спешка только вызовет подозрения, даже при том, что шицзунь знает и поддерживает. Шэнь Цинцю считал, что неплохо поработал, ведя себя как свое прошлое, холодное «я». * «Он посмотрел на меня, — подумал Юэ Цинъюань, в изумлении возвращаясь в свой кабинет. — У нас был полноценный, настоящий разговор». Он проверил время по водяным часам — они разговаривали пятнадцать минут. По ощущениям дольше. Это был их самый долгий разговор с тех пор, как он снова нашел Шэнь Цинцю. И это был почти самый длинный отрезок времени, который они провели в одном и том же пространстве, если не считать событий в масштабах школы. Юэ Цинъюань не хотел сомневаться в своей удаче. Но. Он не мог не задаться вопросом. Юэ Цинъюань зашёл в кабинет, который Шэнь Цинцю посетил по своим делам. Найти списки для проверки не составило труда. Собрав всё необходимое, он принёс их в свой кабинет для более тщательного изучения. И только оказавшись в одиночестве, Юэ Цинъюань принялся за работу. Документы были написаны недавно — в списке оказались незначительные проступки пяти учеников Цинцзина, которые провинились во время межпиковых соревнований. Они так же были написаны Шэнь Цинцю; он сразу узнал его характерную манеру письма. Немного подумав, Юэ Цинъюань достал другие страницы для сравнения. Их он тщательно прятал в шкафчике с такими же ценными артефактами. Юэ Цинъюань вздохнул, просматривая материал. Тщательно подобранные им за десять лет тренировочные листы, черновики и случайные записки другим людям. Цюндин часто призывали выступить посредником в случае оспариваемого завещания или контракта. Юэ Цинъюань хорошо знал, как наркотики, изменяющие сознание, влияют на почерк, но в документе не выявился ни один из признаков внешнего влияния. Наоборот, манера письма в этом документе была более характерной для Шэнь Цинцю, чем раньше, поскольку он отошел от тщательного механического воспроизведения, как делал в свои ранние годы. Юэ Цинъюань провел ладонями по лицу, прежде чем тщательно убрать накопленные бумаги. Непосредственно перед началом межпикового соревнования Сяо Цзю смотрел сквозь него, как будто он был пустым местом. Но, не прошло и двух шиченов, как у них состоялся самый сердечный разговор за последние годы. А сегодня… сегодня было как во сне. На самом деле… он ущипнул себя, а потом встряхнулся. Шэнь Цинцю не был под действием наркотиков. Но это требовало дальнейшего расследования.