***
Глава 190
Шэнь Цинцю как мог подготовился к спаррингу с Чжао Юньланем. Накануне вечером он еще раз повторил свои тренировочные формы, как с пустыми руками, так и с учебным оружием. Мелкая моторика, наработанная за десятилетия практики в будущем, конечно, была утрачена, но, по крайней мере, ему не пришлось приспосабливаться к новому росту или длине конечностей. Он достиг своего конечного роста много лет назад. Питательные тоники Цяньцао не могли полностью компенсировать его недоедание в младенчестве, но он и без этого получил удовлетворительный всплеск роста после того, как попал в Цанцюн. Такие спарринги были обычным явлением в обучении Шэнь Цинцю. Чжао Юньлань давал ему частные уроки с самого начала его пребывания в школе. У него Шэнь Цинцю научился имитировать другие стили — в том числе беспорядочным атакам различных типов уличных боев. Сам Чжао Юньлань мог чётко и безупречно изображать пьяного разъяренного портового рабочего, военного дезертира или горного бандита. Всё это было актерской игрой. Уроки сыграли важную роль в том, чтобы помочь Шэнь Цинцю изучить точные, стилизованные навыки владения мечом, которые Цанцюн использовал в качестве основополагающих техник; они стали просто еще одним стилем для подражания. И это послужило прикрытием для Шэнь Цинцю, который неизбежно возвращался к грязным тактикам своего детства. В целом, его спарринг с Чжао Юньланем прошел хорошо. Сперва тот просто наблюдал за его движениями, затем они перешли к рукопашному бою и, наконец, к использованию деревянных тренировочных мечей. Чжао Юньлань был превосходным бойцом и очень хорошим учителем, несмотря на то, что не проводил регулярных занятий. Он начал спарринг с половиной своей скорости, затем медленно увеличивал сложность и темп. Они делали частые перерывы, поскольку Чжао Юньлань заставлял его выкладываться на полную, но к концу урока Шэнь Цинцю все еще был на пределе своих сил. Они как раз остывали после спарринга, когда прибыл старый мастер Шэнь. Шэнь Цинцю с нежностью наблюдал, как Чжао Юньлань стряхнул притворную усталость и подскочил к своему мужу. — Цинцю, ты не мог бы собрать дорожную сумку Чжао Юньланя? — Шэнь Аньвэй улыбнулся ему. — Да, шицзунь, — быстро ответил Шэнь Цинцю. — Но только после обеда, ты хорошо потрудился. Шэнь Цинцю отпустили, и он отправился в свои комнаты, чтобы привести себя в порядок, прежде чем покорно отправиться в обеденный зал. * Позже Шэнь Цинцю просмотрел свой каталог воспоминаний, чтобы найти список предметов, необходимых мастеру Чжао на его миссиях. У квартирмейстера также были списки стандартных припасов, но Шэнь Цинцю не хотел допускать ошибок. Он не выполнял эту конкретную задачу сорок лет, и очень хотел, чтобы Система активировалась и превратила это в квест с полезными маркерами. «Всё должно быть идеально», — подумал он про себя. Шэнь Цинцю закончил упаковывать вещи, помедлил, а затем вернулся в свои комнаты. В последний момент он аккуратно завернул и сунул в рюкзак небольшой, в половину ладони, портрет старого мастера Шэня и Чжао Юньланя, чьи силуэты вырисовывались во время их прогулки на закате по скалам. * Личный багаж Шэнь Аньвэя уже был аккуратно приготовлен. Юный Цинцю проделал прекрасную работу — как и всегда — хотя и имел склонность переусердствовать. Впрочем Шэнь Аньвэй всё равно быстро проверил некоторые критически важные элементы, просто чтобы быть уверенным. У него уже был небольшой тщательно запечатанный флакон с кровью Шэнь Цинцю и его письменный отчет о событиях в доме Цю. Он был аккуратно написан Шэнь Цинцю его лучшим каллиграфическим почерком, и Шэнь Аньвэй воспользовался возможностью, чтобы почувствовать удовлетворение тем, насколько сильно развился его лучший и любимый ученик в будущем. Он всегда так усердно работал, преследуя какой-то далекий и постоянно ускользающий идеал. Шэнь Аньвэй гордился тем, каким он стал, но Шэнь Цинцю по-прежнему требовалась стабильность в жизни и практике. Эта поездка, он надеялся, поможет в этом. Его переписка с молодым Лу Чжигуаном была многообещающей. Вспомнив о ней, Шэнь Аньвэй также проверил несколько подготовленных им небольших рисунков тушью. В их предыдущем разговоре Шэнь Цинцю сказал, что его сходство с Цю Хайтан было поразительным. Будет полезно показать их Лу Чжигуану. Он посмотрел портреты подрастающего Шэнь Цинцю — на одном тщедушный подросток, полностью сосредоточенный на своей практике с цинем, на другом — его изумление, когда он только начинал учиться владеть Сюя, на третьем уже взрослый человек, работающий со своими сверстниками над проектом… все это поможет установить взаимопонимание с главой школы Линчень, поскольку он мог увидеть сходство со своей травмированной ученицей. Шэнь Аньвэй не возражал бы в случае необходимости сильно надавить на малую школу, но гораздо лучше использовать более мягкие методы. В соседней комнате Чжао Юньлань также быстро проверял свой багаж, чтобы убедиться, что ничего не упущено, и чтобы добавить несколько собственных мелочей. Шэнь Аньвэй обернулся, услышав крик своего мужа. — Сяо Вэй! Посмотри, что сделал для меня наш сын! Шэнь Аньвэй закрыл свой резной деревянный сундучок, весело покачав головой, и вышел в соседнюю комнату. — А-Лань, у нас нет… ох. — Он посмотрел на маленький портрет, который Чжао Юньлань держал обеими руками. — Они так быстро растут, не так ли, — сказал он, прослезившись.***
Глава 191
Шэнь Цинцю вынырнул из медитации и какое-то время просто спокойно дышал. Успокоив разум, он вновь поразмыслил о своём примерном расписании на день. Сегодня ему предстояло руководить уроком по защите для младших классов, но он начнется только через шичен. Шэнь Цинцю мог, конечно, заняться рисунком, но в прошлой жизни он выработал привычку использовать часть своего времени после медитации для письма. Правда, его заметки и черновики «Войны на небесах» теперь утеряны. Шэнь Цинцю нахмурился, затем намеренно отбросил раздражение. Конечно, потеря его расстраивала, но не то чтобы он проделал всю работу по созданию истории. Небольшое беспокойство из-за изменения в его графике продолжало тревожить его, поэтому позже он вновь вернулся к этому вопросу. Было слишком много проблем со встраиванием Далекой-Далекой Галактики в мир заклинателей, слишком много, чтобы назвать проект целесообразным. С Силой всё было просто, но технологическая сторона… вызывала затруднения. Крестокрылы не вписывались в мир сянься, а ведь нужно было ещё каким-то образом уничтожить Звезду Смерти. Ясно, что заклинатели в этой истории могли просто летать на мечах. Но в оригинальных фильмах ему очень нравился тот факт, что обычные повстанцы, не являющиеся джедаями, тоже являлись важной частью финальной битвы. История… что-то потеряла бы, если бы дело касалось только заклинателей. Хотя, возможно, он просто проецировал. Или это могли бы быть летающие духовные животные? Некоторые из них достигали достаточно больших размеров, чтобы нести всадника на высокой скорости. Но духовные животные, как правило, слушались только своего укротителя. Может… воздушные змеи? Воздушные шары? Планеры? В любом случае, это не имело значения, потому что он не собирался ничего писать. * Пока Шэнь Аньвэй путешествовал, мастера Цинцзина воспользовались возможностью, чтобы проверить навыки Шэнь Цинцю. По большей части это были просто ненужные вопросы о повседневном управлении пиком — с такими вещами они могли бы справиться сами или дождаться возвращения старого мастера Шэня. Шэнь Цинцю справлялся с ними достаточно легко, с пользой применяя свой будущий опыт. Большинство старших воспользовались своим крайне впечатляющим навыком покерфейса, но Шэнь Цинцю был уверен, что после слов шицзуня и Янь Аньмин никто не потащит его на экзорцизм. На самом деле, старый мастер Шэнь, скорее всего, предвидел такое поведение старших учителей — расписание занятий Шэнь Цинцю на этой неделе было немного легче. Шэнь Цинцю использовал дополнительное время для работы над своим сезонным проектом. Прямо сейчас он писал тренировочные версии того, что позже станет его финальной картиной. Чисто визуальный акт рисования освобождал другие части его разума. Мимоходом Шэнь Цинцю озарила идея, как решить проблему, с которой он столкнулся в своей адаптации «Звездных войн». Если бы Звезда Смерти была крепостью, она не могла бы двигаться и угрожать нескольким городам. Но если бы это была… парящая островная крепость, угрожающе летающая над поверхностью земли… Это давало возможность для некоторых очень будоражащих воображение образов, когда ничего не подозревающие жители города поднимали взгляд к небу, встревоженные затмившей солнце тенью. Шэнь Цинцю воспользовался моментом, пока его картина сохла, чтобы сделать несколько быстрых концептуальных набросков. Сцена действительно выходила очень драматичной. Жаль, что её негде было использовать. * К концу недели Шэнь Цинцю сдался неизбежному. Он просто вложил слишком много труда в эту историю и не мог бросить её сейчас. Однако он внес некоторые изменения в оригинал. Само собой, все, что связано с космическими кораблями или технологиями, нужно было заменить. Сила также нуждалась в доработке, чтобы соответствовать условиям совершенствования, хотя, как оказалось, работы предстояло не так много. И, ну, раз уж он снова взялся её писать, то мог поправить некоторые беспокоившие его моменты. Принцесса теперь тоже занималась совершенствованием — что само собой разумелось, так как у ее брата-близнеца были такие сильные духовные вены. В восстании участвовало гораздо больше женских персонажей — так было просто более реалистично. Женщины всегда больше страдали от контролирующего правительства; их, безусловно, оказалось бы немало среди повстанцев. Мошенник, ставший мэром, играл гораздо большую роль, а влияние Империи зла было предвосхищено в прологе, когда мальчик с фермы подслушал, как его тетя ведет собрание аболиционистов…