Шэнь Цинцю постепенно приспосабливался к своим новым урокам и начал медленный процесс восстановления своих техник. Потребовались тщательные эксперименты, чтобы определить, какие из навыков, которые когда-то были отработаны так хорошо, что использовались им не задумываясь, доступны ему теперь. Например, чтобы высушить картину, приходилось подождать — при первых попытках использовать технику бумага потемнела. Применить же её к своим волосам он и вовсе не решился, однако у него все еще получалось сушить одежду и полотенца, что облегчало повседневную жизнь.
Он медленно мастерил для себя новые инструменты, в процессе добавив к ним несколько нестандартных кистей. К сожалению, с его набором для резьбы по нефриту придётся подождать — в прошлом Шэнь Цинцю в течении многих лет медленно подбирал для него инструменты один за другим. Нынешние же свои инструменты, которые со временем он обязательно дополнит, были перемещены в шкатулку с тонкими деревянными перегородками. Тот очень ловкий мастер, что сделал ему предыдущую, с ее хитрыми откидными ящичками, вообще-то делал шкатулки для драгоценностей. Но создал одну для его набора по индивидуальному заказу после того, как Шэнь Цинцю восхитился его собственной. Сделав мысленный подсчёт, Шэнь Цинцю решил, что тот, возможно, еще даже не родился.
У него были и другие, менее важные, но куда более увлекательные проекты. Он воссоздал свою любимую пипетку в форме лягушки. Более того, после нескольких тщательных экспериментов с одноразовыми керамическими сосудами, он даже сумел превратить её в очень маленький Бездонный кувшин. Шэнь Цинцю был чрезмерно горд этой маленькой вещицей, хотя бы из-за прогресса, который она олицетворяла — в прошлой своей попытке он смог освоить эту технику в совершенстве и использовать на столь маленьком объекте только много лет спустя.
Ученики хорошо воспринимали указания. Было несколько случаев, когда пропасть недопонимания вызывала проблемы, но теперь они были более или менее решены.
А теперь Шэнь Цинцю пригласили на Цзуйсянь для одновременного празднования дня рождения и ещё нескольких праздников. В прошлой жизни Шэнь Цинцю отклонил бы приглашение, но, возможно, пришло время сделать первые шаги к выстраиванию товарищеских отношений со сверстниками. Он поприсутствует, но будет держаться в стороне от основной толпы.
Немного подумав, он применил свою недавно освоенную технику цянькунь на новой фляжке, купленной у квартирмейстера. Бездонный кувшин был очень удобен в походах и очень пригодится Цзы Даню. Небольшая орнаментальная гравировка на металле служила достаточным украшением, чтобы ее было не стыдно дарить. Простой обезличенный рисунок — символы крепкого здоровья, долгой жизни и удачи, а также несколько благоприятных стилизованных летучих мышей и карпов.
В дверь его мастерской постучали, и он поднял взгляд. Та открылась, не дожидаясь ответа.
— Шэнь Цинцю, ты идешь на вечеринку к Цзы Даню. — На пороге стояла Ма Шуцин, в настоящее время ученица внутренней школы. Она была одним из учителей, покинувших Цинцзин после вознесения Шэнь Аньвэя и вернулась только позже, уже после его перерождения, чтобы стать его заведующей, ответственной за старших учеников. Ма Шуцин быстро вошла в его кабинет и бросила на него строгий взгляд, который означал, что она не сдвинется с места раньше него.
Шэнь Цинцю поднял фляжку, как щит из добрых намерений.
— Я только что закончил его подарок. Мне нужно только положить его в коробку.
Ма Шуцин качнулась на пятках и прищурила глаза, видимо, ожидая новых отговорок.
— Она у тебя здесь есть? Мы можем зайти к квартирмейстеру по дороге.
— Да, вот. — Это была плоская квадратная коробка из тонкого дерева. Ранее она использовалась для перевозки ароматических палочек и до сих пор сохраняла приятный аромат. Шэнь Цинцю обернул её куском ткани, аккуратно закрепил булавками и уложил фляжку внутрь.
Ма Шуцин держала коробку, пока он закрывал за собой мастерскую; она воспользовалась возможностью, чтобы изучить гравировку на фляге.
Из-за угла появился Чжэн Цзюнь и невольно застыл от удивления.
— О, ты уже его поймала.
Ма Шуцин одарила его высокомерным взглядом, затем проигнорировала и обратилась к Шэнь Цинцю:
— Ты поприсутствуешь. Подаришь свой подарок. И останешься по крайней мере на полшичена.
— Да, Ма-шицзе, — вздохнул Шэнь Цинцю.
Чжэн Цзюнь схватился за лоб.
— Я забыл свой подарок.
— Иди, забери его и догоняй, — бодро сказала Ма Шуцин. — Я не хочу давать ему возможность ускользнуть.
— Я стою прямо здесь, — возмутился Шэнь Цинцю. Девушка проигнорировала его, и они направились к мосту. Чжэн Цзюнь умчался за подарком.
— Гравировка на фляге вполне ничего, — осторожно сказала она нейтральным тоном. — Ты практиковался. Видимо, у тебя был хороший учитель, прежде чем ты пришел в Цанцюн.
Шэнь Цинцю тщательно обдумал свой ответ. Если у него и был подобный разговор в прошлой жизни, то он забыл о нем. Но старый мастер Шэнь предупредил, что после возобновления связи с Цю Хайтан, его происхождение в конечном итоге будет раскрыто. А значит, сейчас — самое подходящее время, чтобы заложить фундамент.
— На самом деле у меня был очень плохой учитель, — сказал он, не отрывая глаз от дороги. — Который намеренно учил меня неправильно. Шицзуню пришлось многому меня переучивать.
Ма Шуцин ненадолго задумалась.
— Ну, тогда это вовсе не учитель, — наконец решила она. — Он сейчас далеко?
— Мертв, вот уже несколько лет.
Она решительно кивнула. Ма Шуцин происходила из семьи военных, и иногда это было заметно. Тем не менее, она была очень хорошим мастером и умело руководила старшими учениками. Его жизнь стала намного проще, когда она снова вернулась на Цинцзин. После довольно подробного собеседования — больше напоминавшего односторонний допрос.
*
Когда Шэнь Цинцю прибыл, готовка на Цзуйсяне была в самом разгаре. Учитывая, что еду обеспечивал кулинарный пик, у Цзы Даня не было недостатка в желающих его поздравить. Учеников с Линъю собралось столько же, сколько и с Цзуйсяня, да и с других пиков их было тоже предостаточно. Ответственные за готовку справлялись с потоком голодных учеников-подростков с помощью тактического распределения большого количества вкусной еды и ранней подготовки. К тому времени, когда прибыли старшие ученики и младшие учителя, на пике стало намного спокойнее.
Однако, даже они могли шуметь не меньше. Ученики Линъю и Цзуйсяня, как правило, праздновали довольно громко, учитывая, какие они обычно устраивали развлечения. Однако более буйные и опасные игры откладывались на момент, когда появлялись пиво и вино.
Хотя некоторые ученики предпочитали избегать шума. Шэнь Цинцю и Дуань Цинцзе сидели вдали от суматохи, заняв один из столов с краю и погрузившись в беседу. Цзы Дань подошел ближе, чтобы послушать.
—…Некоторое свидетельство наличия третичного мозга у основания щупалец, — услышал он увлеченный голос Дуань Цинцзе.
— Правда? Как они нашли… — Шэнь Цинцю проявил живой интерес, которого не ожидаешь от отстраненного ученого.
— Вскрытие неповрежденного образца, найденного после кратковременного разлома. К сожалению, они не смогли его сохранить…
— О, какая жалость, — искренне огорчился Шэнь Цинцю. — Они сделали эскизы?
Дуань Цинцзе грустно покачал головой.
— Не очень много. Всего несколько зарисовок целого существа. — Он пожал плечами. — Но отчет был хороший.
— Вот почему мы должны учить всех учеников рисовать, — твердо сказал Шэнь Цинцю. — Подумай, сколько еще мы могли бы узнать, если бы у каждого заклинателя был альбом для рисования и мешочек-цянькунь для сохранения образцов.
*
Жуань Цинжуань подошел к Шан Цинхуа и Цзы Даню с тремя чашками в руке.
— Попробуйте этот, новый сорт. Он пришел? О, я вижу его, он разговаривает с Дуань Цинцзе.
— Я удивлен, что не вижу…
— Его, конечно, пригласили, но я не сказал ему, что Шэнь Цинцю может прийти. Иначе…
— Да, — сочувственно кивнул Цзы Дань. — Но… о, а вот и он…
Юэ Цинъюань как раз только что прибыл; обычно он появлялся на подобных мероприятиях, только когда его приглашали и редко мог задержаться надолго. На этот раз Цзы Дань был уверен, подобной проблемы не возникнет. Юэ Цинъюань на секунду замер, увидев Шэнь Цинцю в стороне от основной толпы, а затем направился прямо к нему.
Юэ Цинъюань начал разговор на расстоянии нескольких шагов — безопасное расстояние было рассчитано методом проб и ошибок — но, как всегда, по мере продолжения разговора стал подбираться ближе. Цзы Дань не был уверен, что Юэ Цинъюань вообще замечал, что двигается. Однако, как ни странно, Шэнь Цинцю не спешил отстраняться. Цзы Дань был готов отвлечь Юэ Цинъюаня, если Шэнь Цинцю уйдет, но на этот раз в этом не было необходимости. Ученик Цинцзина отвечал на вопросы Юэ Цинъюаня — по-видимому, о его здоровье — уклончиво, но не враждебно.
Жуань Цинжуань тоже с интересом наблюдал за их разговором.
— Какой прогресс. Даже с тех пор, как я видел их в последний раз. Интересно, что за этим стоит.
Шан Цинхуа гордо выпятил грудь.
— О, на Цинцзине была проблема с заказом — возможно, поддельные счета. Я попросил Юэ Цинъюаня проверить их, и в результате они оба оказались в одной комнате.
Жуань Цинжуань одарил его впечатленным взглядом.
— Умно, Шан-шисюн.
Шан Цинхуа приосанился ещё больше.
— Ну, просто нужно применить психологию личности.
***
Глава 207
В помещении, неофициально отведенном для самых старших учеников и их гостей появился неожиданный гость.
— Мы не ожидали увидеть Сюй-шимей, — сказал Дуань Цинцзе, из-за удивления его слова прозвучали несколько грубо. — Как давно ты вернулась?
— Шицзунь говорит, что мне нужно иметь хотя бы минимальное количество социальных взаимодействий, прежде чем снова уйти в закрытое совершенствование, — проворчала будущая глава пика создания артефактов. — Поздравляю, ты родился. — Она криво отсалютовала им чашкой чая.
— И мы очень рады твоему присутствию, — мягко сказал Цзы Дань.
Она достаточно расслабилась, чтобы слегка улыбнуться.
— Ну, ладно, хорошо. Итак, что я пропустила? — спросила она, а затем встревоженно замерла, услышав смех Ци Цинци из дворика по соседству.
Жуань Цинжуань огляделся.
— Ты не ладишь с Ци-шицзе?
Сюй Цинли махнула рукой.
— Она мне нравится, её просто очень
много… — Она сделала глоток чая и попыталась пояснить: — Она мне нравится с безопасного расстояния.
— Наверное, это лучший способ общения с Ци Цинци.
— Безопасное расстояние находится за пределами досягаемости лука. А это кто?
— В зеленом? Шэнь Цинцю.
Она прищурилась.
— Нет, не может быть. — За ее спиной Дуань Цинцзе и Цзы Дань переглянулись.
— Почему? Что ты видишь? — спросил Цзы Дань.
— Шэнь Цинцю… — Она подняла ладонь примерно на уровень плеча. — Маленький. И такой весь взъерошенный.
Дуань Цинцзе расслабился.
— Ну, прошло десять лет с тех пор, как ты его видела. Не больше десяти. Тогда он был ещё совсем подростком.
Сюй Цинли нахмурилась и отпила чай маленькими глотками, наблюдая за Шэнь Цинцю поверх крышки ее чашки.
— Он прошел путь от практически ничего до ранней стадии формирования ядра за десять лет? — Она осуждающе посмотрела на них. — Никто не считает это странным?
— Аж до формирования ядра, серьёзно? — сказал Цзы Дань, расширив глаза. — Я знал, что недавно у него был прорыв, но не осознавал, что настолько большой.
— Мы должны были устроить вечеринку, — возмутился Жуань Цинжуань. — Это большой шаг.
— Если он нам не сказал, откуда мы должны были узнать?
Сюй Цинли недоуменно наблюдала за ними.
— Как вы могли это пропустить? — Она махнула свободной рукой. — Свечение, до и после, похоже на лампу вместо свечи.
— Мы почти не видим его, — объяснил Цзы Дань. — Он проводит все свое время на Цинцзине.
Она вновь посмотрела на Шэнь Цинцю, сверкая расчетливыми глазами.
— Интересно, какую технику он использовал? Я должна спросить.
Она двинулась в его направлении, но её задержали.
— Сюй-шимэй.
Она обернулась и увидела, что к ним приближается Вэй Цинвэй. Сюй Цинли подняла свою чашку, чтобы поприветствовать его, очевидно, откладывая перспективу допросить Шэнь Цинцю о методах совершенствования на более позднее время.
— Вэй-шисюн. Я размышляла о твоей теории — о резонансе с использованием различных сплавов в лезвии и рукояти, помнишь? — и думаю…
Остальные вежливо самоустранились, так как дискуссия быстро перешла в глубокие теоретические воды.
— Она размышляла об этом? — повторил сбитый с толку Жуань Цинжуань, пока они продвигались вперёд, чтобы найти себе места. — Тогда этот разговор был аж десять лет назад!
Цзы Дань пожал плечами.
— Ее учитель, скорее всего, организовал ежемесячную доставку почты или что-то в этом роде.
*
— Знаешь, не обязательно проходить весь курс закрытого совершенствования за один раз, — заметил Дуань Цинцзе, когда Вэй Цинвэй ненадолго отошёл, чтобы взять еще бумаги. Шэнь Цинцю подошел поближе, чтобы с явным интересом послушать их разговор, а Юэ Цинъюань последовал за ним, словно привязанный.
— Так эффективнее, — отрезала Сюй Цинли. — У меня есть
графики.
— Серьёзно? — заинтригованно спросил Шэнь Цинцю. — Этому шисюну было бы интересно их увидеть.
Сюй Цинли посмотрела на него прищуренными глазами, словно проверяя, был ли его интерес искренним, а затем приступила к описанию своих данных. Шэнь Цинцю достал из своего браслета-цянькунь маленькую книжечку — она была похожа на альбом для рисования — и начал делать заметки.
*
Уже темнело, когда Сюй Цинли посмотрела на солнце и достала чистый лист бумаги.
— Прошел один шичен. А теперь мне нужно, чтобы вы все подписали здесь, подтверждая, что я взаимодействовала с вами.
Шэнь Цинцю немедленно расписался, передав свой восковой карандаш Вэй Цинвэю.
— Мы были всего лишь заданием, Сюй-шимэй? — разочарованно спросил Жуань Цинжуань.
— Вы были… эффективным способом выполнить задание. — Она поколебалась, когда он одарил ее грустным взглядом. — Не… не неприятным способом выполнить задание? — попробовала она снова и расслабилась, когда Жуан Цинжуань просиял и подписал бумагу. Собрав необходимые ей подписи, она небрежно попрощалась и ушла.
В сгущающихся сумерках остальная группа перебралась к кострам. Некоторые гости начали расходиться, а их места тут же занимали те, что приходили раньше. У них как раз начало открываться второе дыхание. Жуан Цинжуань и Цзы Дань отошли, чтобы обменяться добрыми пожеланиями со своими гостями. Вэй Цинвэй исчез так же внезапно, как и появился.
— И вот она снова ушла, — философски сказал Шэнь Цинцю, лениво глядя в сторону, в которой исчезла Сюй Цинли. — Как цикада, появляется на мгновение и исчезает. Я должен написать стихотворение.
— Я могу понять ее спешку, — сказал Юэ Цинъюань. — Чем выше уровень совершенствования у ремесленника, тем сильнее артефакты он может создавать. Было бы неприятно вкладывать большие усилия в ремесло, зная, что его затмит то, что сможешь создать позже.
— Да, именно так, — скривился Шэнь Цинцю.
Юэ Цинъюань с изумлением потянулся к его лицу. Шэнь Цинцю моргнул, и Юэ Цинъюань отдернул руку, прежде чем коснуться его.
— Извини, ты просто… — Его глаза метнулись к чаше с вином в руках Шэнь Цинцю. — О, твоя чашка почти пуста. — Она не была пуста. — Жуань-шиди предоставил прекрасный выбор чая… и даже несколько фруктовых соков.
Шэнь Цинцю позволил ему эту неловкую смену темы; вкус напитков у Жуань Цинжуаня был превосходным.
— Правда? Посмотрим, что нового он придумал.
*
Шэнь Цинцю остановился у костров только для того, чтобы выпить за здоровье Цзы Даня, а затем извинился и отправился обратно на Цинцзин. Юэ Цинъюань вызвался сопроводить его.
— Если я правильно помню, ты в первый раз так долго говорил с Сюй-шимей? — спросил Юэ Цинъюань, пока они шли к Радужному мосту.
Шэнь Цинцю кивнул:
— Да, ее результаты действительно интересны. По-видимому, закрытое совершенствование значительно эффективнее, если заниматься им в течение более длительного времени. Медленное, но неуклонное повышение эффективности происходит по мере увеличения времени непрерывной медитации.
— Ты же не думаешь сам отправиться в закрытое совершенствование? — забеспокоился Юэ Цинъюань.
Шэнь Цинцю покачал головой.
— Для меня оно не будет так эффективно. Для хорошего совершенствования мне нужно творить. И одна только логистика доставки бумаги и красок…
— О да, — Юэ Цинъюань расслабился.
