Несколько дней спустя рано утром Жуань Цинжуань и Цзы Дань бродили по дому и саду, готовясь к предстоящему дню.
— Жуань-шиди, подойди, посмотри на это, — позвал Цзы Дань с улицы. Жуань Цинжуань с любопытством последовал на голос и обнаружил как его муж тщательно наполняет свою новую флягу из большой бочки с водой возле их дома.
— О, подарок Шэнь Цинцю? Он очень красивый, правда же?
— Нет… ну, то есть, да… но
смотри.
Жуан Цинжуань немного понаблюдал, как Цзы Дань продолжал наполнять флягу.
— …Ладно, на что я смотрю?
Цзы Дань покачал контейнером, не сбивая поток воды.
— Эта бочка была почти полной, а в ней, сколько, пятьдесят доу? И похоже, она почти опустела.
Жуан Цинжуань действительно мог слышать глухое эхо воды, как если бы сосуд был почти пуст. Он нахмурился.
— Она протекает? Ей всего год.
— Я думаю, что дело во
фляге. Кажется, это предмет-цянькунь.
— А-ого, Бездонный кувшин! Как умно!
— Ты знаешь о таких?
— Да, хотя обычно они сделаны из металла. И гораздо крупнее. Боже мой. — Он подошел ближе, чтобы осмотреть флягу. — Снаружи она выглядит совершенно обычной. Я не знал, что их можно сделать такими маленькими. К тому же, ты держишь её в одной руке.
— Такие же фляги можно приобрести у управляющих — я думал, что подарок — это гравюра! — Цзы Дань заметил, что поток воды из бочки превратился в тонкую струйку. Почти пусто.
— Должно быть, Шэнь Цинцю переделал её. Я слышал, что он хорошо разбирается в предметах-цянькунь. Что-то вроде специализации.
Цзы Дань закрыл флягу крышкой и поднял ее одной рукой.
— Пятьдесят доу, а весит как один. Как ты думаешь, у меня получится уговорить его сделать еще? С горлышком пошире? С такой штучкой, поить зверей во время путешествия стало бы куда легче. — В менее гостеприимных районах им часто приходилось путешествовать с огромными тяжелыми бочками с водой. Духовные звери буквально несли свою собственную провизию.
— Я спрошу его, — твердо сказал Жуань Цинжуань. — Подкуплю закусками.
— Никто не может устоять перед твоими закусками.
*
Жуань Цинжуань нашел Шэнь Цинцю в пристройке для каллиграфии, окруженным аккуратными стопками бумаги, каждая из которых была сложена отдельно и скреплена расписными деревянными плитками.
— Я не знал, что Цинцзин делает талисманы.
— Нет, я их копирую, — объяснил Шэнь Цинцю. — К урокам для новичков.
— Не слишком ли они молоды для талисманов?
— Урок будет вводным. Они узнают, как распознать талисман, как прочитать его и увидеть, что он делает, и как их активировать.
— Они не настолько сложные, — нахмурился Жуань Цинжуань.
— У наших учеников очень разное происхождение, — резко возразил Шэнь Цинцю. — Мы ничего не принимаем как должное. — Он положил готовый талисман к остальным под пресс-папье. — У нас был один, который не умел кипятить воду для чая.
— Боже! — Жуань Цинжуань был искренне потрясен.
Шэнь Цинцю встал; Жуань Цинжуань услышал слабый звон.
— Ну, некоторые дефекты исправить легче, чем другие. Тебе что-то нужно?
— Ничего срочного. Однако, я принес чай, который, как мне кажется, может понравиться Шэнь-шисюну. Я не помешаю?
— Мне все равно нужно сделать перерыв. И хороший чай — достойный повод. Давай выпьем его в одном из павильонов. — Шэнь Цинцю последовал за Жуань Цинжуанем на выход, заперев за собой дверь в мастерскую.
*
Шэнь Цинцю с лестной быстротой принял его предложение приготовить чай.
Однако, учитывая его подозрительную натуру, Шэнь Цинцю скорее всего ждал, чтобы узнать скрытые мотивы стоящие за неожиданным визитом Жуань Цинжуаня. И тот не заставил себя долго ждать.
— Кстати, Дань-шисюн буквально очарован твоим подарком. Он говорит, что это самый практичный подарок, который он когда-либо получал. — Жуань Цинжуань с восхищением наблюдал, как отчужденная маска на лице Шэнь Цинцю приобрела очень слабый румянец.
— Этот шисюн рад, что его подарок оказался полезным.
— Я не знал, что их можно сделать такими маленькими. Интересно, можем ли мы заказать у тебя ещё? Чтобы не страдать в дальних поездках, где приходится таскать собственные бочки с водой.
— Конечно, — с готовностью согласился Шэнь Цинцю. — Их нельзя использовать в качестве желобов — вода на самом деле появляется из пространства-цянькунь, когда покидает сосуд, — но что-то вроде очень укороченной бочки с водой вполне подойдет. Пусть Цзы Дань решит, какие емкости он хотел бы использовать, и мы сможем договориться.
Это было намного проще, чем ожидал Жуань Цинжуань.
— Шэнь-шисюн невероятно щедр, — сказал он, скрывая удивление.
Шэнь Цинцю отмахнулся от благодарности, румянец из персикового стал розовым.
— Пики должны сотрудничать друг с другом. К тому же, это станет для меня хорошей практикой.
*
Визит оказался на удивление приятным. На самом деле, все шло настолько хорошо, что Жуань Цинжуань решил рискнуть удовлетворить собственное любопытство по другому поводу. Когда они оба наслаждались своей второй чашкой — Ли-шибо действительно обладал удивительным умением находить места, где купить хороший чай — он осторожно затронул тему, которая, по его мнению, могла быть слегка деликатной.
— У меня… сложная семейная ситуация, — осторожно ответил Шэнь Цинцю. Жуань Цинжуань увидел, как кончики его пальцев напрягаются и расслабляются, прижимаясь к тонкой фарфоровой чашке. — У меня есть только один выживший член семьи — сестра. Мы не росли вместе, и я не видел ее много лет. Шицзунь помогает мне разобраться в ситуации. Но может пройти какое-то время, прежде чем мы сможем хотя бы начать обмениваться письмами.
Жуань Цинжуань сочувственно кивнул.
— Мои соболезнования, и мне жаль, если я затронул болезненную тему.
Шэнь Цинцю покачал головой.
— Сейчас эта тема уже менее болезненна. Ну, точно не для меня. Просто очень личное. Конечно, у многих наших боевых братьев и сестер были трудные эпизоды в прошлом.
— Действительно, — вздохнул Жуан Цинжуан. — Я до сих пор помню, как Му-шисюн ходил словно тень… Хорошо, что Цанцюн может обеспечить вторую семью для тех, кто остался за бортом.
Шэнь Цинцю моргнул, глядя на него.
— Остался за бортом… на волю волн; какой выразительный оборот речи. Я мог бы использовать этот образ в стихотворении. Можно?
Жуань Цинжуань покраснел.
— О, конечно. Он все равно не мой.
Шэнь Цинцю уже рылся в своем рукаве в поисках браслета-цянькунь — тот соскользнул с его слишком тонкого запястья куда-то к локтю. Жуань Цинжуань сделал себе мысленную пометку поскорее прислать немного угощений. Он слышал, что Шэнь Цинцю имел привычку пропускать приемы пищи, но Жуань Цинжуань льстил себе, что немногие могли устоять перед его стряпней.
— Брошен на волю волн… а школа тогда — безопасная гавань. Может быть, какая-то расширенная метафора со штормом, — пробормотал Шэнь Цинцю, записывая мысль. — Или скалы. Хотя корабли используют маяки, чтобы ориентироваться в плохую погоду. Хм. — Он пробежался глазами по написанному и снова убрал блокнот.
Откуда-то вновь раздался тихий звон, и Жуань Цинжуань наклонил голову.
— Что это? — спросил он, сбитый с толку.
Шэнь Цинцю слегка покачал ногой; звон повторился.
— Инструмент для тренировки. Я держу на нем маленькое непрерывное заглушающее заклинание. Ему нужен постоянный поток ци, как для левитации духовного меча. Надеюсь, это расширит мои запасы ци.
Жуань Цинжуань не смог скрыть своего удивления.
— При таком малом потреблении энергии? Я полагаю, она должна накапливаться в течение дня.
— Это только один аспект тренировок, — объяснил Шэнь Цинцю. — Шицзунь внимательно следит за этим. Я чередую один день медленного, равномерного истощения с двумя днями периодического использования значительного количества энергии, с интервалом в два шичена. И раз в неделю я использую почти все свои запасы ци в одной большой технике. Разумеется, под присмотром.
Брови Жуань Цинжуаня взлетели вверх.
— Это довольно амбициозно. Я понятия не имел, что ты так усердно работаешь над своими запасами ци. И при этом ты ещё и находишь время для искусства?
— Я использую ци в своем искусстве. Музыка, живопись и каллиграфия, в частности, могут извлечь выгоду из энергетических техник. И даже когда я не могу использовать на них ци, они дают мне передышку, позволяя резервам восстановиться.
*
— Вполне возможно, что он сломался из-за стресса, — позже признался Жуань Цинжуань Цзы Даню. — Он показал мне свое расписание. У него даже время для сна строго прописано. Дань-Дань, это не смешно!
Цзы Даня уже слегка потрясывало от беззвучного смеха.
— Помнишь, когда ты пытался усовершенствовать свои сто блюд для большого проекта? Мастер Гу сделал тебя своим преемником, а потом ты просто потерял сознание на неделю.
***
Глава 209
— Лю-шиди.
Лю Цингэ замер. Конечно же, шицзунь попросил именно Юэ Цинъюаня сопроводить его из закрытого совершенствования. Как же иначе.
Лю Цингэ отбросил свои колебания в сторону, собрался с духом и медленно вышел из каменной пещеры для медитации, сразу направляясь к Юэ Цинъюаню, стоявшему в открытом, вымощенном камнем дворе перед самым большим водопадом. Лучше сразу всё обозначить.
— Я уже знаю, что с ним все в порядке, — начал Лю Цингэ.
— И больше ты так не сделаешь.
— Я и в прошлый раз не собирался, — расстроенно сказал Лю Цингэ.
Юэ Цинъюань кивнул, совершенно не удивившись такому ответу.
— Медитация помогла?
— Возможно. Я поговорю с шицзунем.
— Ага.
— Думаю, он заставит меня учить самых младших учеников.
— Это любого научит терпению. — Юэ Цинъюань кивком головы предложил следовать за ним, и они начали свое восхождение из высеченной водой долины у подножия Кусин.
Расстались они только на Радужном мосту, пообещав встретиться позже. Лю Цингэ нужно было отчитаться перед своим учителем.
На оставшейся части пути обратно на Байчжань Лю Цингэ размышлял. Если бы Шэнь Цинцю был серьезно ранен, он потерял бы дружбу с Юэ Цинъюанем. Навсегда. Не такая хорошая причина, как беспокойство о нанесении вреда ученику, но более личная. Он нашёл новую грань в своем совершенствовании, как будто что-то встало на свои места.
*
Когда Лю Цингэ вернулся, Фэн Аньху был занят решением личного спора между двумя старшими учителями. Лю Цингэ выпроводили из зоны частной практики, где проходили дуэли, и он направился в тренировочный корпус для старших, чтобы подождать. Там он нашел Не Чжуана, сражающегося с одним из учеников внешней школы, который собирался вскоре отправиться проходить экзамен на звание имперского офицера. Лю Цингэ хмуро наблюдал за окончанием спарринга. Он подождал, пока они обменялись любезностями. Когда ученик внешней школы ушел, Не Чжуан повернулся его поприветствовать.
— С возвращением! Ты уже видел шицзуня? — спросил Не Чжуан.
— Он занят. Разве с такой рукой тебе уже можно участвовать в спаррингах?
Не Чжуан пожал тем же плечом; рука все еще была в деревянно-кожаном наруче, хотя и более легком.
— А,
та травма даже шрама не оставила. Нет, я вывихнул локоть. Шицзунь говорит, что я слишком берегу эту руку.
— И почему ты вечно травмируешься. Ты поэтому носишь скобу?
— Да, с прошлой недели. Готов обменяться ударами? — Он нетерпеливо подпрыгнул.
— Ты буквально носишь скобу, — прямо сказал Лю Цингэ. — И ты прекрасно знаешь, как медленно заживают суставы.
Не Чжуан закатил глаза.
— Я в норме. — Лю Цингэ скрестил руки на груди. — Нет, правда, я в порядке, бяоди, — сказал он уже куда серьезнее. — Я просто стараюсь не использовать руку.
Лю Цингэ продолжал отказываться от спарринга, а Не Чжуан — упрашивать его; тупиковая ситуация разрешилась вызовом от Фэн Аньху.
Лю Цингэ выпрямился и расправил плечи. Не Чжуан дружески хлопнул его по плечу.
— Наверное, все будет не так уж и плохо.
— Я отвлеку его, сказав, что ты провёл спарринг со своей больной рукой.
— Предательство! Меня предали! И шицзунь ни за что не попадётся на этот трюк, он может отслеживать несколько целей одновременно.
